|
|
От
|
Георгий
|
|
|
К
|
Георгий
|
|
|
Дата
|
03.06.2004 22:56:44
|
|
|
Рубрики
|
Тексты;
|
|
И вранья сколько. Был в либретто Городецкого Бог. Царя не было (*+)
http://www.ng.ru/culture/2004-06-01/6_glinka.html
ЖИЗНЬ ЗА ЦАРЯ?
В Петербурге новой постановкой оперы Глинки стартовал XII Международный фестиваль искусств <Звезды белых ночей>
Екатерина Ефремова
Об авторе: Екатерина Ефремова - театральный критик.
Иван Сусанин в <Жизни за царя> в постановке Дмитрия Чернякова сам толком не знает, за кого погиб. Сцена из спектакля.
Фото ИТАР-ТАСС
В честь 200-летия Михаила Ивановича Глинки Мариинский театр <придумал> целую программу грандиозных торжеств под названием
<Приношение Глинке>, но главными событиями, несомненно, должны были стать торжественное открытие фестиваля на Театральной площади,
премьера в каноническом (не цензурированном) варианте оперы <Жизнь за царя> и очередное исполнение <Руслана и Людмилы> (совместная
постановка с Оперой Сан-Франциско, 1994 г.).
В день открытия фестиваля с утра зарядил дождь и лишь к антракту спектакля, в половине девятого, над театром показалось абсолютно
чистое, прозрачно-голубое небо. Выступление балетных артистов было на удивление кратким, видно, пожалели людей - на улице было
холодно. Господин Гергиев произнес речь и возложил цветы к памятнику. Фотографы и камеры бойко фиксировали происходящее. Хор спел
<Славься!>. Основным событием оказался праздничный фейерверк, который неожиданно и с все возрастающим, каким-то угрожающе-военным
шумом стал <пулять> в небо из-за памятника. Слева от Глинки загорелась электрическая цифра <200>, а справа - шутиха-солнце вторила
фейерверку огненными струями пиротехники. Хор мужественно и безропотно продолжал петь, хотя уже не было слышно ровным счетом ничего:
гром фейерверка перекрывал все звуки на площади.
Глинка создал в 1836 году произведение крайне верноподданическое, идеологически выдержанное. Либретто барона Розена (а именно его
сейчас выбрал театр) рассказывало историю спасения царя, поставленного на престол Богом и являющегося символом государства
российского. А уж то, что при этом пришлось пожертвовать жизнью Ивану Сусанину, тоже, кстати сказать, человеку неплохому, хоть и не
государственному деятелю, в расчет явно не бралось. В советском либретто Городецкого хоть и не упоминались ни Бог, ни царь, но общий
патриотический посыл оставался таким же. В новой работе театра в название оперы можно с полной уверенностью поставить вопросительный
знак: <жизнь за царя?>.
Музыкальный руководитель и дирижер постановки Валерий Гергиев пригласил на эту постановку крайне модного режиссера Дмитрия
Чернякова. Он, кстати сказать, уже ставил в Мариинке <Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии> Римского-Корсакова.
Господин Черняков, похоже, <задвинул> куда подальше все патриотически-идеологическое и поставил простой, внятный и очень
по-человечески понятный спектакль про жизнь русской семьи то ли столяра, то ли плотника по имени Иван Сусанин, которому пришлось
пожертвовать собой отнюдь не во имя высоких и абстрактных идей, а ради спасения собственной семьи. Деревенский дом, обставленный,
кстати, мебелью советских времен, семья Сусанина - дочь Антонида, воспитанник его Ваня, жених дочери Собинин, грядущая свадьба
дочери: все это могло рухнуть в одну секунду, когда в его доме появились люди из польского отряда, расположились за столом
по-свойски и чего-то потребовали. В этом спектакле не слишком важно то, чего потребовали эти люди в абстрактно-современных черных
куртках и с властно-беспардонной манерой поведения. Важно другое: они могли запросто уничтожить всю эту семью, да не ее одну, а и
всю деревню.
Видно, что режиссер не просто знаком, а уже хорошо изучил классику российского театра на <ту же тему>: пресловутый гиперреализм Льва
Додина, похоже, дождался-таки своего последователя на оперной сцене. Другое дело, что дней двадцать репетиций, из которых всего две
сценические, - не лучший способ постановки любого спектакля, а уж тем более удачного во всех отношениях. Музыковеды, например,
говорят, что у них есть претензии к певцам. Да и вряд ли г-н Черняков в этом спектакле <вернулся к сюжету, настроению и смыслу
глинкинской оперы>, как он сам декларирует в пресс-релизе. Но несомненно, что последняя премьера Мариинки оказалась созвучна времени
нынешнему, истории российской и идеям гуманистическим.
Санкт-Петербург