Сергей Гандлевский: "Нынешние "консерваторы" с левой резьбой еще и инфантильны. А спички, как известно, детям не игрушка. " (*+)
http://magazines.russ.ru/znamia/2004/6/kon11.html
Роман АРБИТМАН, Павел БАСИНСКИЙ, Татьяна БЕК, Сергей ГАНДЛЕВСКИЙ, Никита ЕЛИСЕЕВ, Игорь КЛЕХ, Григорий КРУЖКОВ, Марк ЛИПОВЕЦКИЙ,
Александр МЕЛИХОВ, Владимир НОВИКОВ, Мария РЕМИЗОВА, Ольга СЕДАКОВА, Михаил ЭПШТЕЙН
Либерализм: взгляд из литературы
Изменения в политическом климате России, не прямо и не всегда, но все-таки отражают перемены общественных настроений, в той или иной
форме фиксируемые если не литературой, то ее создателями. "Знамя" уже обращалось к проблемам либерального сознания (см.
конференц-зал "Раскол в либералах" - 2002, ? 1, статью Александра Рубцова "Либерализм и либералы" - 2003, ? 7). В течение ряда лет у
нас существовала и ежегодная премия "За произведение, утверждающее либеральные ценности", - первым ее получил Григорий Померанц
("Записки гадкого утенка" - "Знамя", 1993, ?? 7-8). О состоянии либеральных идей в России говорили участники проекта Натальи
Ивановой "Открытая книга: живая дискуссия", реализуемого фондом "Либеральная миссия" (www.liberal.ru). Стенограммы обсуждений будут
вывешены на сайте фонда и выйдут отдельной книгой. Одновременно писателям и критикам была разослана анкета. Мы попросили ответить на
следующие вопросы:
1. Слова "либерал" и от него производные стали определенной частью литературных критиков нового призыва употребляться как бранные, а
слово "консерватор" перестало соответствовать своему содержанию. Каковы особенности и в чем причина нового антилиберального давления
на либеральные ценности в современной словесности? Разочарование? Поколенческое противостояние? Компрометация либеральных идей?
2. После ожесточенной полемики неозападников и неославянофилов конца 80-х - начала 90-х в литературе наступила пауза
деидеологизации. Почему возникло новое идеологическое размежевание?
3. Как вы оцениваете результаты радикального и консервативного проектов в современной литературной практике?
4. Существует ли единое поле действия литературной критики вне зависимости от деления критиков на традиционалистов и
постмодернистов? Если да, то опишите его. Если нет, то покажите границу, линии оппозиции и пункты встречи, т.е. возможного диалога.
С некоторыми ответами мы решили познакомить читателей журнала "Знамя".
==========
Сергей Гандлевский
1. Повторное уточнение. Слова "консерватор" и производные от него, как уже оговорились составители анкеты, мной намеренно
употребляются в том смысле, какой вроде бы вкладывали в данное понятие сотрудники и единомышленники одноименной газеты. Отсюда и
кавычки. Если я заблуждаюсь насчет их взглядов, поскольку имею самое приблизительное представление об идеологии этого круга, прошу
считать все нижеследующее холостым выстрелом.
Либерализм, как я его понимаю, не имеет ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Он в принципе лишен метафизического пафоса, потому что
либерализму нет и не должно быть дела до предельных запросов жизни. Это род смирительной рубашки, которую сшило себе человечество,
заметив за собой обыкновение время от времени впадать в буйное помешательство, отягченное членовредительством. Это всего лишь
правила проведения общественной дискуссии, при соблюдении каковых высказаться могут все желающие стороны, а оставшимся в меньшинстве
гарантирована неприкосновенность. При условии, разумеется, что проигравшие примут к сведению сложившийся расклад сил и не посягнут
на сами правила проведения дискуссии, то есть собственно на либерализм. (Например, в либеральном Израиле сторонники
коммунистического образа жизни могут жить в маленьких оазисах коммунизма - киббуцах, а ортодоксальные иудеи, не признающие светского
государства, тоже не загнаны в подполье. Маловероятно, что коммунисты или фундаменталисты, приди они к власти, уступили хотя бы
гектар под заповедник либерализма.)
Но искусство, во всяком случае искусство в моем представлении, просто-напросто не умеет обойтись без метафизики, мается, как
проклятое, у самого края бытия, где довольно безлюдно, раз за разом остается в меньшинстве, но свысока смотрит на победителей. У
искусства в чести страсть (здесь оно, вроде бы, не противоречит христианству, считающему "теплохладность" немалым грехом), искусство
уже двести лет декларирует "живи, как пишешь, и пиши, как живешь", - а либерализм, рыбья кровь, гнет свое, настоятельно рекомендуя
существование при комнатной температуре.
Налицо разноприродность искусства и либерализма.
Напротив, тоталитаризм и искусство - одного поля ягоды в том смысле, что, так или иначе, имеют в виду истину: неспроста тираны XX
столетия баловались кто живописью, кто стихами. "...Я сравнил бы нарушителя того закона, который запрещает проливать красненькое, с
поэтом, с артистом..." - писал Набоков. Отсюда и серьезное - от процветания за казенный счет до высшей меры наказания - отношение к
художнику со стороны тоталитарных режимов.
Либерализм же только для сохранения лица прикидывается, что у него с искусством нет осложнений. Но шила в мешке не утаишь: искусство
солоно, а либерализм - великий опреснитель. На такие малости, как религия, искусство, смерть, тщета людского существования, у
либерализма как бы не хватает воображения - он слишком положителен и недалек.
Умеренный и аккуратный либерализм с переменным успехом пытается обуздать страстную и неразумную человеческую природу. Чья возьмет?
Лучше бы ничья не брала. Окончательная победа либерализма как общественного устройства, но в первую очередь в головах, будет
означать абсолютное торжество выхолощенного самоцельного распорядка, процедуры над сутью и смыслом происходящего - что-то вроде
тепловой смерти, тихой эвтаназии.
Торжество либерализма не оставляет для искусства уважительной причины, выводя новую породу людей. Вездесущий рынок при помощи СМИ с
их корыстными, недобросовестными или малограмотными специалистами изо дня в день подгоняет спрос под предложение, налаживает
поточное производство культурного fast food'а - необратимо, быть может, видоизменяя вкусовые рецепторы человека, то есть
человеческую природу. Когда в СССР на уличных транспарантах и в учебниках провозглашалось, что советские люди - новая историческая
общность, это было сущей правдой. Но и либерализм оболванивает человека ничуть не меньше, только не из-под палки, а по-хорошему.
(Что, замечу в скобках, уже немало: все-таки анестезия.)
Так исчезает публика, и слово "художник", в смысле кустарь, становится эвфемизмом для выражения "парень с приветом". А там через
какое-то время могут отмереть за ненадобностью и сами позывы к кустарному творчеству и сопутствующие этой деятельности навыки. И все
это не из-за чьего-либо злого умысла или заговора, а просто в силу рыночной логики и эволюционной нецелесообразности. Знакомый
психиатр рассказывал мне, как одна женщина обратилась к нему с просьбой вылечить ее от ясновидения (причем не мнимого) - пациентка
устала чувствовать себя "белой вороной". Он и вылечил.
Вся эта эсхатологическая фантастика, повторюсь, реальна, на мой взгляд, только при полном триумфе либерализма. Вопрос, реален ли
такой триумф?
Обида на либерализм - не новость: об этом и стихотворение Цветаевой "Читатели газет", и строки Блока о "куцей конституции".
Показательно, что даже авторы, на собственном горьком опыте знакомые с "прелестями" существования под антилиберальным правлением, по
здравом размышлении довольно-таки скептически отзывались о либеральных ценностях. Вспомним "Последнего поэта" Баратынского или "Из
Пиндемонти" Пушкина.
Все вышесказанное - за упокой. До сих пор я был "попутчиком" нынешних "консерваторов", если я верно угадываю их настроение и ход
мысли.
Теперь - за здравие. Здесь мне в другую сторону.
Энтузиастические государства на поэтических началах (коммунизм, фашизм и прочие "истинные" режимы) - еще на памяти у миллионов
обитателей планеты: там - тоже смерть, правда, не такая благостная и гипотетическая, как от либерализма. И скука смертная - добавлю
как человек 1952 года рождения, современник и внимательный наблюдатель "зрелого социализма".
В помянутом стихотворении - "Мать! Гутенбергов пресс / Страшней, чем Шварцев прах! // Уж лучше на погост, - / Чем в гнойный лазарет
/ Чесателей корост, / Читателей газет!" - Цветаева, скажем прямо, хватила через край: порох все-таки опасней печатного станка, а
газетное мелкотемье и безвкусица, по мне, предпочтительней смерти.
Но то - поэзия, с нее, как говорится, взятки гладки: Но идти на поводу у лирического красноречия, даже талантливого, не понимать
"шуток" и изъявлять готовность расшибить лоб (добро бы только свой)! Но из эстетических побуждений пытаться драматизировать
общественную жизнь, чтобы она, как в старые "добрые" времена, порождала настоящее искусство и, в свою очередь, была его достойна -
подростковое самоуправство. Это все равно что палкой шуровать в кратере вулкана в надежде вызвать извержение и всласть полюбоваться
на стихию. Во-первых, вряд ли получится; во-вторых, может получиться - и так убедительно, что эстетикой дело не ограничится. Если
нашим "консерваторам" отказывает инстинкт самосохранения, то пусть хотя бы посовестятся: так называемые простые люди - люди
как-никак, и не надо вовлекать их, словно Белку и Стрелку, в собственные декадентские эксперименты. Думаю, что абсолютное
большинство народонаселения предпочтет прожить 300 лет воронами при либерализме, а не 30 - соколами при каком-нибудь другом "изме",
где в нос шибает "красненьким".
Допустим, последнее предположение - плоско и ошибочно в корне, и "простые люди" говорят и думают одно, а в глубине души "просят
бури" - как лемминги. Но и тогда не годится быть соблазнителем: "лучше было бы ему, если бы мельничный жернов повесили ему на шею и
бросили его в море" - есть и такое авторитетное мнение.
А кому либеральное прозябание кажется пресным - милости просим в горы с альпинистами, в пещеры со спелеологами, вокруг света в тазу
и т.п.: благородная нервотрепка гарантирована, зато совесть чиста.
Я не большой психоаналитик, но в случае с нынешним "консерватизмом" трудно избавиться от подозрения, что "консерваторы" переваливают
с больной головы на здоровую, проецируя вовне какие-то очень личные неблагополучия.
Возможно, что следствием повального либерализма станет окончательный упадок традиционных конфессий, истории, искусства и много чего
еще, дорогого сердцу гуманитария. Но паника из-за либеральной угрозы представляется мне этакой пессимистической маниловщиной - можно
приуныть и в связи с предстоящим угасанием Солнца. Или судить и рядить о нежелательных последствиях эксплуатации perpetuum mobile.
Неужели нет более простых и насущных забот? Ведь даже знание о собственной неизбежной и внезапной гибели не парализует психически
нормального человека вконец, и он трудится, плодится, суетится, как какой-нибудь бессмертный.
"Плохой мир лучше хорошей ссоры" - вот мудрость либерализма. И с нею легко согласятся люди средних лет и старше, умудренные опытом,
понабивавшие себе шишек, разуверившиеся в единственности или даже существовании истины, порастратившие пыл и задор. Так что конфликт
либеральных и антилиберальных настроений, ко всему прочему, еще и вечное возрастное противостояние. Мальчики на то и мальчики, чтобы
браться "перекраивать карту звездного неба". Подозрителен молодой человек, ни разу не сказавший будничному миру: "Да пропади ты
пропадом!". Ленин прав: левизна - и впрямь детская болезнь. Так что нынешние "консерваторы" с левой резьбой еще и инфантильны. А
спички, как известно, детям не игрушка.
Довод, что показным радикализмом "консерваторы" всего лишь дразнят ура-либерализм, только подчеркнул бы подростковую подоплеку
противоборства: зрелые люди думают самостоятельно, а не назло кому-то. Один чеховский герой в сердцах восклицает: "Дело не в
пессимизме и не в оптимизме, <:> а в том, что у девяноста девяти из ста нет ума". Вот именно.
Либерализм, спору нет, нешуточное испытание - безвкусицей, среди прочего. Но человек с обостренной чувствительностью все-таки волен
(и еще долго, надо думать, останется волен) выключить телевизор, выбрать себе компанию по вкусу, на худой конец - предпочесть полное
одиночество. Нынешний "консерватизм" - не меньшая пошлость, да еще к тому же чреватая общественными катаклизмами, от которых не
спрячешься - будь ты трижды анахоретом. "Пропади ты пропадом" буржуазному миру последний раз говорили в России взрослые дяди
столетие назад. И чем все это кончилось?! Но мы-то, богатые, "едва из колыбели, ошибками отцов и поздним их умом", - с нас и спрос
другой.
Выбор, мне кажется, невелик: умереть цивилизации так называемой своей смертью в самом отдаленном будущем или - вследствие
несчастного случая в исторически обозримые сроки. В отличие от более темпераментных и озабоченных эстетикой идеологий либерализм при
всех его пороках позволяет выиграть время. А там - видно будет.
2. Либерализм перестал быть книжным понятием, сделался ежедневным опытом. Появилась возможность личного к нему отношения.
3. Мало читаю современников, не готов оценивать ответственно. Удачей либерального проекта считаю беллетристику Акунина, написанную с
явной либерально-просветительской сверхзадачей.
4. Чуткий критик реагирует прежде всего на талант, а только потом на знамя, под которым писатель хочет себя видеть. Приятных
неожиданностей можно и должно ожидать как "справа", так и "слева". Вот, собственно, и повод для объединения.
