От	Георгий
К	Monk
Дата	25.10.2007 11:16:29
Рубрики	Тексты;

История (-)

---

---

От	IGA
К	Георгий (25.10.2007 11:16:29)
Дата	02.11.2007 23:00:26

Коротко про репрессии

---

http://mendkovich.livejournal.com/341716.html

Коротко про репрессии

Напишу буквально пару слов к дате. Дело в том, что в начале месяца Понимаю, что совершенно бесперспективно выяснять вопрос, в какой степени репрессии времен сталинского правления были правомочными и исторически обусловленными, поэтому повторю лишь наиболее очевидные исторические факты.

Рад, что в этот раз текст получился, в целом, антисталинским, что вполне соответствует дате и может быть поможет разрушить стереотип о моей «левизне» :) С другой стороны здесь никак нельзя подтвердить обычные мифы о «десятках миллионах уничтоженных», каковые своей несообразностью лишь приводят беспристрастного читателя к убеждению в том, что репрессий не было вообще.

Здесь же я пытаюсь привести реальные цифры, факты, оценки репрессий без прикрас и ретуши.



Всего с 1921 года по первое полугодие 1953 было репрессировано по политическим причинам 4 миллиона 60 тысяч человек. Из них к смертной казни приговорено почти 800 000 человек (из них 682 тысячи в 1937-1938 годах), 2 миллиона 630 тысяч отправлено в места заключения, ссылке и прочим мерам подверглось более 600 тысяч человек. Не менее 1 миллиона человека умерло от тех или иных причин при отбывании заключения в 1931-1952 годах. Впрочем, процент смертности в большинстве лагерей не превышал общенациональный, исключением, видимо, были лагеря строгого режима в северных районах.

В эту статистику не входят раскулаченные сельские жители, численность которого оценивается максимум в 1,8 миллионов. Есть ряд мемуарных и документальных свидетельств об очень высокой смертности среди раскулаченных из плохой организации «транспортировки» и устройства на месте. Точных цифр, боюсь, не назовет никто, но самые завышенные оценки не превышают 300 тысяч, в каковое число включается практически вся смертность в кулацкой ссылки вплоть до 1940 года.

К числу репрессированных можно также отнести депортированные во время великой отечественной войны народы. Численность пострадавших от этих действий составила 1,2 миллионов человек. Вопрос о смертности переселяемых я позволю себе оставить за скобками, потому что предоставление точных цифр потребует слишком большой работы, что при составлении настоящего поста считаю неприемлемым.

В предложенную статику при желании можно еще запихнуть экспроприированных помещиков и жертв «красного террора» до 1921-го, но радикально цифр они уже изменить не смогут из-за сравнительной малочисленности.

Жертв Великой Отечественной войны, голода 1932-1933, других неурожаев я сюда не включаю, ибо говорить о злом умысле или прямой ответственности властей в таких случаях нельзя. Не вдаваясь в подробности, т.к. это тема как минимум для отдельных постов, скажу, что единственный путь избежать голода 1932-33 заключался в том, чтобы начать коллективизацию в 1925-1926 году, тогда у страны были бы все шансы «проскочить» период засух с наименьшими потерями. С войной все еще сложнее, но с подробностями пусть здесь выступают специалисты.



Итого общая численность репрессированных режимом можно оценить в 7 с лишним миллионов человек, из которых умерли/были убиты до 2,5 миллионов. При численности населения СССР в 1940 году в 194 миллиона человек – это примерно 3,6% пострадавших среди населения 1940-го года. В общей массе заключенных «политические» составляли значительную фракцию: по состоянию на 1940 год их доля была – 33,4%, в 1946 – 59,2%, в 1951 – 31%.

Следует оговориться, что в эту цифру не входят лица арестованные, но не осужденные за политические преступления. Точных данных о них у меня настоящий момент нет, но по ряду косвенных свидетельств процент осужденных по политическим делам был высок, и представленные цифры дают адекватное представление о вале репрессий.



Другой вопрос, за что именно сидели эти лица. Долю сфабрикованных без всяких оснований дел сейчас не представляется возможным определить, тем более нет оснований утверждать, что их число было больше, чем в современной России или любой другой стране, где существует правоохранительная система. По современным социологическим исследованиям СИ РАН в 2004 году 4,1% опрошенных россиян сталкивались с криминальным насилием со стороны милиции, по данным того же опроса сталкивались с ним за всю жизни более 21%. Причем заметный процент опрошенных считает такую практику нормой.

С другой стороны в сталинском СССР власть предпринимала ряд мер по предотвращению милицейского произвола. Например, в 1940-е годы при отделениях милиции была специальная должность инспектора по надзору за работой, который был обязан пресекать произвол в отношении задержанных.

Вопреки стереотипам, возникшим «После одного дня Ивана Денисовича», основной приток осужденных давала вовсе не фальсификация дел о шпионаже, которые до войны были большой экзотикой. За измену родине и шпионаж в 1940 году сидели менее 1,5% заключенных. Гораздо более распространенной была практика уголовного преследования за мелкие проявления нелояльности: антисоветские разговоры и анекдоты. Представители этой категории шли, в основном по графе учета «антисоветская агитация», так что их легко проследить по статистическому учету. Как видно из приведенной ниже таблицы их доля в лагерях стабильно составляла 10-17%.

Рост числа дел об «измене» (58-1 пункты «а» и «б») пришелся на военный и послевоенный период, и, видимо, был вызван реальными случаями шпионажа, сотрудничества с немцами, дезертирства. Огромная трагедия войны вызвала государственный хаос, поставила в экстремальную ситуацию миллионы, многие из которых сделали ненравственный выбор. Я ни в коем случае не могу взять на себя ответственность за их моральное осуждение, так как ситуация войны и гитлеровского блицкрига была действительно – экстремальной, а выбор часто сводился к дилемме погибнуть или «изменить», но, хотя с формальной точки, зрения репрессии в таких случаях можно назвать оправданными.






1940 1946 1951
Измена 1473 203607 334538
% 0,12 14,8 57
Агитация 178979 142048 99401
% 14,1 10,4 17



С другой стороны, нет сомнений, что в число репрессированных по обвинению в измене попадали и невиновные или маловиновные люди. Взять хотя бы тот факт, что число сидящих за измену в 1951 году превышало число лиц, проходивших через фильтрационные лагеря НКВД. Учитывая многочисленные амнистии, последовавшие после окончания войны, есть все основания удивляться этим данным. Конечно, часть бывших пособников и карателей могли затаиться на освобожденной территории, но столь быстрое и оперативное их изобличение вызывает вопросы. Тем более, что существует ряд мемуарных свидетельств фальсификации дел против людей, угнанных ранее в Германию, попавших в плен, просто побывавших под оккупацией.

Хотелось бы и несколько развенчать один просталинский миф о том, что в репрессивную политику значительный вклад внесли аресты за вредительство руководителей, допускавших такие просчеты и хозяйственные преступления, которые хуже реальной измены. Возможно, если взять только осужденных партийных работников число таких дел будет велико, но в общей массе осужденных процент вредителей ничтожен. В 1940 году их доля среди заключенных была чуть более 2%, в 1951 году - менее 1%.

Разумеется, я не буду отрицать, что у Сталина были противники, что в стране существовало подполье и вполне реальная оппозиция, но ее численность была не столь велика, чтобы обеспечить такой приток репрессированных. Поэтому есть все основания говорить о всенародной трагедии репрессий.

С другой стороны необходимо указать на лишь частичную ответственность режима за судьбу раскулаченных, так как большая часть решений о высылке конкретного лица из деревни принимались самим местным населением, и являлось отголоском реальных классовых противоречий начала 1930-х. С другой стороны именно власть Сталина дала возможность разрешить их столь жестоким и огульным путем.



И коротко о будущем.

При Хрущеве по мене прекращения политических репрессий и роста уровня жизни населения, число преступлений осужденных значительно упало, что дало Эренбургу возможность заговорить об «оттепели», а Высоцкому написать «Эй, шофёр, вези Бутырский хутор…».

Сейчас ситуация с преступностью несколько ухудшилась. По данным российского уполномоченного по правам человека по состоянию на 2003 год 25 миллионов граждан России имели опыт отбытия заключения, что составляет примерно 17% от общей массы населения.

С другой стороны среднегодовая численность заключенных в СССР 1935-1953 годов примерно 1036 на 100 тысяч населения, а в РФ 1993-2001 – 654, хотя в отдельные годы СССР отставал от показателей современной России, в 1937 относительное количество заключенных лишь 616 человек на 100 тысяч. Следовательно, эти сопоставления уже в пользу современности, хотя наше отставание по числу заключенных в какой-то мере следствие низкой раскрываемости преступлений, особенно – тяжких.

Впрочем, эти сопоставления ни в коей мере не являются призывом к историческому оправданию репрессий сталинского НКВД. Трагедия людей попавших без реальной значимой вины перед государством попавших в лагеря, тюрьмы и ссылки - ужасна. И политика памяти в ее отношении, в общем и целом, - оправдана.

Репрессии при Сталине были, но и было многие из того, без чего не были бы возможны мы и наша с вами жизнь.



Источники

В. Земсков Политические репрессии в СССР (1917-1990).

И. Пыхалов Каковы масштабы сталинских репрессий

Н. Бугай Л. Берия – И. Сталину: «Согласно Вашему указанию…». М., 1995. С. 6.

В. Земсков ГУЛАГ (историко-социальный аспект).

А. Дугин Неизвестный ГУЛАГ: документы и факты. М.: Наука, 1999. С. 55.

Социология насилия. Произвол правоохранительных органов глазами граждан. Нижний Новгород: Комитет против пыток, 2006. С. 17.

Советские перемещенные лица 1944-1952.

Вестник уполномоченного по правам человека Российской Федерации. № 2, 2003. С. 17.

Заключенные в России: цифры и факты.

pogorily
2007-10-31 08:49 pm (local) (link) Track This
>Всего с 1921 года по первое полугодие 1953 было репрессировано 4 миллиона 60 тысяч человек.

Что значит репрессировано? Вынесен обвинительный приговор? Приговорены к лишению свободы или более тяжкому наказанию (к которым по тогдашнему УК относились смертная казнь и изгнание за пределы СССР)? Еще что-то?
Я не стебаюсь ни в коей мере. Я прошу дать определение.

Ну и отделить мух от котлет. По уголовным, бытовым, хозяйственным статьям - их вряд ли стоит включать в число "реперессированных режимом". Преступление есть преступление, при любом режиме карается.
ЕСли я чего с этим не понял - обьясните, пожалуйста.

>Из них к смертной казни приговорено почти 800 000 человек,

Стоило бы уточнить, что почти все - в 1937-1938 годах.

>Не менее 1 миллиона человека умерло от тех или иных причин при отбывании заключения в 1931-1952 годах. Впрочем, процент смертности в большинстве лагерей не превышал общенациональный

Стоило бы указать и, желательно, вычесть из этой цифры сверхсмертность времен войны (пик был в 1942 году, насколько знаю). В то время голодали и работники оборонных предприятий, у СССР был довольно острый дефицит продовольствия, производство его в сравнении с довоенным упало в разы (могу посмотреть в 12-томнике по ВМВ, во сколько раз, например, данные из 6 тома - валовой сбор зерна в 1942 году 29,7 млн тонн, а в 1940 было 95,5). То есть причина этой сверхсмертности - непреодолимые обстоятельства, так же как и гибели на войне.


mendkovich
2007-10-31 09:08 pm (local) (link) Track This
1)Вношу уточнение - осуждено. Т.е. судом или внесудебным органом вынесено решение о наказани. Речь идет именно о лицах осужденных за политические преступления.
2)Добавлю.
3)Да пик был в 1942-1943, когда голодала вся страна, возможно стоит пояснить этот момент.

mendkovich
2007-10-31 10:27 pm (local) (link) Track This
Да, именно.

pogorily
2007-11-01 04:34 pm (local) (link) Track This
Ну так далеко не всех их можно считать "необоснованно репрессированными".
Шпионаж, бандитизм, восстания, заговоры (операция "Трест" вполне реальность, были и другие поменьше, да и "Промпартия" не фикция), те же басмачи, те же "лесные братья" и ОУН-УПА - такое в любой стране преследуется.


pogorily
2007-10-31 09:32 pm (local) (link) Track This
>В 37-38 годах было расстреляно около 250 000 человек.

Отуда такие данные?

Согласно Земскову (ссылку см. выше в исходном посте) всего было к ВМН было приговорено 799455 человек, из них в 1937г. 353074, в 1938г. 328618, итого за 2 года 681692 или 85,3% от общего числа приговоренных к ВМН.
Это из числа осужденных за "контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления в 1921-1953 гг" (правда, 93% из таких осужденных шли за контрреволюционные, т.е. ст.58).

Впрочем, термин "контрреволюционные преступления" вполне соответствует нынешнему "попытка изменения конституционного строя" (с уточнением - не предусмотренным законодательством способом). То есть и ныне аналогичный состав предусмотрен УК.

---

От	IGA
К	Георгий (25.10.2007 11:16:29)
Дата	02.11.2007 14:22:57

Пыхалов: «Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит»

---

https://vif2ne.org/nvk/forum/2/co/1532038.htm

Местечковые страсти в чеченских горах


За что Сталин в 1944 году депортировал чеченцев и ингушей? На этот счёт сегодня широко распространены два мифа. Согласно первому из них, запущенному ещё во времена Хрущёва и с радостью подхваченному нынешними либералами, никаких объективных причин для выселения не было вообще. Чеченцы и ингуши храбро сражались на фронте и ударно трудились в тылу, однако в результате стали безвинными жертвами сталинского произвола: «Сталин рассчитывал одёрнуть малые народы, чтобы окончательно сломить их стремление к независимости и укрепить свою империю» [1].

Второй миф, националистический, запущен в оборот профессором Института языка и литературы Абдурахманом Авторхановым, Этот учёный муж при приближении немецких войск к границам Чечни перешёл на сторону противника, организовал отряд для борьбы с партизанами, а после окончания войны жил в ФРГ и работал на радиостанции «Свобода». Авторхановская версия событий сводится к следующему. С одной стороны, всячески раздуваются масштабы чеченского «сопротивления» Советской власти, для подавления которого якобы были брошены целые дивизии вместе с авиацией, бомбившей контролируемые повстанцами «освобождённые районы». С другой же стороны, напрочь отрицается сотрудничество чеченцев с немцами:

«... находясь даже прямо у границ Чечено-Ингушской республики, немцы не перебросили в Чечено-Ингушетию ни одной винтовки, ни одного патрона. Перебрасывались только отдельные шпионы и большое количество листовок. Но это делалось везде, где проходил фронт. Но главное — восстание Исраилова началось ещё зимой 1940 года, т.е. ещё тогда, когда Сталин находился в союзе с Гитлером» [2].

Этого мифа придерживаются, в первую очередь, нынешние чеченские «борцы за независимость», так как он тешит их национальное самолюбие. Однако в него склонны поверить и многие из одобряющих депортацию, поскольку при этом она выглядит обоснованной. И совершенно напрасно. Да, в годы войны чеченцы и ингуши совершили преступления, причем гораздо более серьёзные, чем история с пресловутым белым конем, якобы подаренным чеченскими старейшинами Гитлеру. Однако не следует создавать вокруг этого ложный героический ореол. Действительность гораздо прозаичнее и непригляднее.

Массовое дезертирство

Первое обвинение, которое следует предъявить чеченцам и ингушам — массовое дезертирство. Вот что говорилось по этому поводу в докладной записке на имя народного комиссара внутренних дел Лаврентия Берии «О положении в районах Чечено-Ингушской АССР», составленной заместителем наркома госбезопасности, комиссаром госбезопасности 2-го ранга Богданом Кобуловым по результатам его поездки в Чечено-Ингушетию в октябре 1943 года и датированной 9 ноября 1943 года:

«Отношение чеченцев и ингушей к Советской власти наглядно выразилось в дезертирстве и уклонении от призыва в ряды Красной Армии.

При первой мобилизации в августе 1941 г. из 8000 человек, подлежащих призыву, дезертировало 719 человек.

В октябре 1941 г. из 4733 человек 362 уклонилось от призыва.

В январе 1942 г. при комплектовании национальной дивизии удалось призвать лишь 50 процентов личного состава.

В марте 1942 г. из 14576 человек дезертировало и уклонилось от службы 13560 человек, которые перешли на нелегальное положение, ушли в горы и присоединились к бандам.

В 1943 году из 3000 добровольцев число дезертиров составило 1870 человек» [3].


Всего же за три года войны из рядов РККА дезертировало 49 362 чеченца и ингуша, ещё 13 389 отважных сынов гор уклонились от призыва, что в сумме составляет 62 751 человек [4].

А сколько чеченцев и ингушей воевало на фронте? Защитники «репрессированных народов» сочиняют на этот счёт различные небылицы. Например, доктор исторических наук Хаджи-Мурата Ибрагимбейли утверждает: «На фронтах сражались более 30 тыс. чеченцев и ингушей. В первые недели войны в армию ушли более 12 тыс. коммунистов и комсомольцев — чеченцев и ингушей, большинство из которых погибли в боях» [5].

Действительность выглядит намного скромнее. Находясь в рядах РККА, погибло и пропало без вести 2,3 тысячи чеченцев и ингушей [6]. Много это или мало? Вдвое меньший по численности бурятский народ, которому немецкая оккупация никак не грозила, потерял на фронте 13 тысяч человек, в полтора раза уступавшие чеченцам и ингушам осетины — 10,7 тысяч [7].

По данным на март 1949 года, среди спецпоселенцев насчитывалось 4248 чеченцев и 946 ингушей, ранее служивших в Красной Армии [8]. Вопреки распространённому мнению, некоторое количество чеченцев и ингушей за боевые заслуги было освобождено от отправки на поселение. В результате получаем, что в рядах РККА служило не более 10 тысяч чеченцев и ингушей, в то время как свыше 60 тысяч их сородичей уклонились от мобилизации или же дезертировали.

Скажем пару слов насчёт пресловутой 114-й чечено-ингушской кавалерийской дивизии, о подвигах которой так любят рассказывать прочеченски настроенные авторы. Ввиду упорного нежелания коренных жителей Чечено-Ингушской АССР идти на фронт, её формирование так и не было завершено, а личный состав, который удалось призвать, в марте 1942 года был направлен в запасные и учебные части [9].

Бандитизм

Следующее обвинение — бандитизм. Начиная с июля 1941-го по 1944 год только на той территории ЧИ АССР, которая впоследствии была преобразована в Грозненскую область, органами госбезопасности было уничтожено 197 банд. При этом общие безвозвратные потери бандитов составили 4532 человек: 657 убито, 2762 захвачено, 1113 явились с повинной [10]. Таким образом, в рядах бандформирований, воевавших против Красной Армии, погибло и попало в плен почти вдвое больше чеченцев и ингушей, чем на фронте. И это не считая потерь вайнахов, воевавших на стороне вермахта в так называемых «восточных батальонах»! А поскольку без пособничества местного населения в здешних условиях бандитизм невозможен, многих «мирных чеченцев» можно также с чистой совестью отнести к предателям.

К тому времени старые «кадры» абреков и местных религиозных авторитетов стараниями ОГПУ, а затем НКВД, были в основном выбиты. На смену им пришла молодая бандитская поросль — воспитанные Советской властью, учившиеся в советских вузах комсомольцы и коммунисты, наглядно показавшие справедливость пословицы «Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит».

Типичным её представителем стал упомянутый Авторхановым Хасан Исраилов, известный также под псевдонимом «Терлоев», взятым им по названию своего тейпа. Он родился в 1910 году в селении Начхой Галанчожского района. В 1929 году вступил в ВКП(б), в том же году поступил в Комвуз в Ростове-на-Дону. В 1933 году для продолжения учёбы Исраилова отправляют в Москву в Коммунистический университет трудящихся Востока им. И.В.Сталина. В 1935 году был арестован по ст. 58–10 ч.2 и 95 УК РСФСР и осуждён к 5 годам исправительно-трудовых лагерей, однако уже в 1937 году вышел на свободу. Вернувшись на родину, работал адвокатом в Шатоевском районе [11].

Восстание 1941 года

После начала Великой Отечественной войны Хасан Исраилов вместе со своим братом Хусейном перешёл на нелегальное положение, развив бурную деятельность по подготовке всеобщего восстания. С этой целью им было проведено 41 совещание в различных аулах, созданы боевые группы в Галанчожском и Итум-Калинском районах, а также в Борзое, Харсиное, Даги-Борзой, Ачехне и других населённых пунктах. Командировались уполномоченные и в соседние кавказские республики [12].

Первоначально восстание было назначено на осень 1941 года с тем, чтобы приурочить его к подходу немецких войск. Однако поскольку график блицкрига начал трещать по швам, его срок был перенесён на 10 января 1942 года. Но было уже поздно: благодаря низкой дисциплине и отсутствию чёткой связи между повстанческими ячейками отложить восстание не удалось. Ситуация вышла из-под контроля. Единое скоординированное выступление не состоялось, вылившись в разрозненные преждевременные действия отдельных групп.

Так, 21 октября 1941 года жители хутора Хилохой Начхоевского сельсовета Галанчожского района разграбили колхоз и оказали вооружённое сопротивление пытавшейся восстановить порядок оперативной группе. Для ареста зачинщиков в район был послан оперативный отряд в составе 40 человек. Недооценив серьёзность ситуации, его командир разделил своих людей на две группы, направившиеся на хутора Хайбахай и Хилохой. Это оказалось роковой ошибкой. Первая из групп была окружена повстанцами. Потеряв в перестрелке четырёх человек убитыми и шестерых ранеными, она в результате трусости начальника группы была разоружена и, за исключением четырёх оперработников, расстреляна. Вторая, услышав перестрелку, стала отступать и, будучи окружённой в селе Галанчож, также была разоружена. В итоге выступление удалось подавить только после ввода крупных сил [13].

Неделю спустя, 29 октября работники милиции задержали в селе Борзой Шатоевского района Найзулу Джангиреева, который уклонялся от трудовой повинности и подстрекал к этому население. Его брат, Гучик Джангиреев, призвал односельчан на помощь. После заявления Гучика: «Советской власти нет, можно действовать» собравшаяся толпа обезоружила работников милиции, разгромила сельсовет и разграбила колхозный скот. С присоединившимися повстанцами из окрестных сёл борзоевцы оказали вооружённое сопротивление опергруппе НКВД, однако, не выдержав ответного удара, рассеялись по лесам и ущельям, как и участники состоявшегося чуть позже аналогичного выступления в Бавлоевском сельсовете Итум-Калинского района [14].

Однако Исраилов не зря учился в Коммунистическом университете! Вспомнив высказывание Ленина «Дайте нам организацию революционеров, и мы перевернём Россию», он активно занялся партийным строительством. Свою организацию Исраилов строил по принципу вооружённых отрядов, охватывавших своей деятельностью определённый район или группу населённых пунктов. Основным звеном были аулкомы или тройки-пятёрки, проводившие антисоветскую и повстанческую работу на местах [15].

Уже 28 января 1942 года Исраилов проводит в Орджоникидзе (ныне Владикавказ) нелегальное собрание, на котором учреждается «Особая партия кавказских братьев» (ОПКБ) [16]. Как и положено уважающей себя партии, ОПКБ имела свой устав, программу, предусматривающую «создание на Кавказе свободной братской Федеративной республики государств братских народов Кавказа по мандату Германской империи», а также символику:

«Герб ОПКБ означает:

ОРЁЛ

а) голова орла окружена изображением солнца с одиннадцатью золотыми лучами;

б) на лицевом крыле его рисован пучком коса, серп, молот и ручка;

в) в его когтях правой ноги в захваченном виде нарисована ядовитая змея;

г) в его когтях левой ноги в захваченном виде нарисована свинья;

д) на спине между крыльями нарисованы вооружённые двое людей в кавказской форме, один из них в стреляющем виде в змею, а другой шашкой режет свинью...

Объяснения ГЕРБА такое:

I. Орёл в целом означает Кавказ.

II. Солнцем обозначается Свобода.

III. Одиннадцать солнечных лучей обозначают одиннадцать братских народов Кавказа.

IV. Коса обозначает скотовода-крестьянина;

Серп — хлебороба-крестьянина;

Молот — рабочего из кавказских братьев;

Ручка — наука и учёба для братьев Кавказа.

V. Ядовитая змея — обозначается большевик, потерпевший поражение.

VI. Свинья — обозначается русский варвар, потерпевший поражение.

VII. Вооружённые люди — обозначаются братья ОПКБ, ведущие борьбу с большевистским варварством и русским деспотизмом» [17].

Позднее, чтобы лучше угодить вкусам будущих немецких хозяев, Исраилов переименовал свою организацию в «Национал-социалистическую партию кавказских братьев» (НСПКБ) [18]. Её численность, по данным НКВД, вскоре достигла 5000 человек [19]. Это вполне похоже на правду, если учесть, что в феврале 1944 года оперативной группой НКВД были захвачены списки членов НСПКБ по 20 аулам Итум-Калинского, Галанчожского, Шатоевского и Пригородного районов ЧИ АССР общей численностью 540 человек [20], при том, что только в Чечне (без Ингушетии) тогда насчитывалось около 250 аулов.

Восстания 1942 года

Другой крупной антисоветской группировкой на территории Чечено-Ингушетии была созданная в ноябре 1941 года так называемая «Чечено-горская национал-социалистическая подпольная организация». Её лидер Майрбек Шерипов, как и Исраилов, являлся представителем нового поколения. Сын царского офицера и младший брат знаменитого командира так называемой «Чеченской Красной Армии» Асланбека Шерипова, убитого в сентябре 1919 года в бою с деникинцами, родился в 1905 году. Так же, как и Исраилов, вступил в ВКП(б), так же был арестован за антисоветскую пропаганду — в 1938 году, а в 1939 году освобождён за недоказанностью вины. Однако в отличие от Исраилова, Шерипов имел более высокий общественный статус, являясь председателем Леспромсовета ЧИ АССР [21].

Перейдя осенью 1941 года на нелегальное положение, Майрбек Шерипов объединил вокруг себя главарей банд, дезертиров, беглых уголовников, скрывавшихся на территории Шатоевского, Чеберлоевского и части Итум-Калинского районов, а также установил связи с религиозными и тейповыми авторитетами сёл, пытаясь с их помощью склонить население на вооружённое выступление против Советской власти. Основная база Шерипова, где он скрывался и проводил вербовку единомышленников, находилась в Шатоевском районе. Там у него были широкие родственные связи [22].

Шерипов неоднократно менял название своей организации: «Общество спасения горцев», «Союз освобождённых горцев», «Чечено-ингушский союз горских националистов» и, наконец, как закономерный итог, «Чечено-горская национал-социалистическая подпольная организация». В первом полугодии 1942 года он написал программу организации, в которой изложил её идеологическую платформу, цели и задачи [23].

После приближения фронта к границам республики, в августе 1942 года Шерипов сумел установить связь с вдохновителем ряда прошлых восстаний муллой и сподвижником имама Гоцинского Джавотханом Муртазалиевым, который с 1925 года находился со всей семьёй на нелегальном положении. Воспользовавшись его авторитетом, он сумел поднять крупное восстание в Итум-Калинском и Шатоевском районах.

Восстание началось в селении Дзумской Итум-Калинского района. Разгромив сельсовет и правление колхоза, Шерипов повёл сплотившихся вокруг него бандитов на районный центр Шатоевского района — селение Химой. 17 августа Химой был взят, повстанцы разгромили партийные и советские учреждения, а местное население разграбило и растащило хранившееся там имущество [24]. Захват райцентра удался благодаря предательству начальника отдела по борьбе с бандитизмом НКВД ЧИ АССР ингуша Идриса Алиева, поддерживавшего связь с Шериповым. За сутки до нападения он предусмотрительно отозвал из Химоя оперативную группу и войсковое подразделение, которые специально предназначались для охраны райцентра на случай налёта [25].

После этого около 150 участников мятежа во главе с Шериповым направились захватывать райцентр Итум-Кале одноимённого района, по пути присоединяя к себе повстанцев и уголовников. Итум-Кале полторы тысячи мятежников окружили 20 августа. Однако взять село они не смогли. Находившийся там небольшой гарнизон отбил все атаки, а подошедшие две роты обратили повстанцев в бегство [26]. Разгромленный Шерипов попытался объединиться с Исраиловым, однако органы госбезопасности смогли, наконец, организовать спецоперацию, в результате которой 7 ноября 1942 года главарь шатоевских бандитов был убит [27].

Следующее восстание организовал в октябре того же года немецкий унтер-офицер Реккерт, заброшенный в августе в Чечню во главе диверсионной группы. Установив связь с бандой Расула Сахабова, он при содействии религиозных авторитетов завербовал до 400 человек и, снабдив их немецким оружием, сброшенным с самолетов, сумел поднять ряд аулов Веденского и Чеберлоевского районов. Однако благодаря принятым оперативно-войсковыми мерам это вооружённое выступление было ликвидировано, Реккерт убит, а примкнувший к нему командир другой диверсионной группы Дзугаев арестован. Актив созданного Реккертом и Расулом Сахабовым повстанческого формирования в количестве 32 человек также был арестован, а сам Сахабов убит в октябре 1943 года его кровником Рамазаном Магомадовым, которому за это было обещано прощение бандитской деятельности [28].

Укрывательство диверсантов

После приближения линии фронта к границам республики немцы начали забрасывать на территорию Чечено-Ингушетии разведчиков и диверсантов. Эти диверсионные группы чрезвычайно благожелательно встречались местным населением. Перед забрасываемыми агентами были поставлены следующие задачи: создать и максимально усилить бандитско-повстанческие формирования и этим отвлечь на себя части действующей Красной Армии; провести ряд диверсий; перекрыть наиболее важные для Красной Армии дороги; совершать террористические акты и т.п. [29]

Наибольшего успеха добилась группа Реккерта, о чём рассказано выше. Наиболее многочисленная разведывательно-диверсионная группа в количестве 30 парашютистов была заброшена 25 августа 1942 года на территорию Атагинского района близ села Чешки. Возглавлявший её обер-лейтенант Ланге намеревался поднять массовое вооружённое восстание в горных районах Чечни. Для этого он установил связь с Хасаном Исраиловым, а также с предателем Эльмурзаевым [30], который, будучи начальником Старо-Юртовского райотдела НКВД, в августе 1942 года перешёл на нелегальное положение вместе с районным уполномоченным заготовительной конторы Гайтиевым и четырьмя милиционерами, забрав 8 винтовок и несколько миллионов рублей денег [31].

Однако в этом начинании Ланге постигла неудача. Не выполнив намеченного и преследуемый чекистско-войсковыми подразделениями, обер-лейтенант с остатками своей группы (6 человек, все немцы) сумел с помощью проводников-чеченцев во главе с Хамчиевым и Бельтоевым перейти через линию фронта обратно к немцам [32]. Не оправдал надежд и Исраилов, которого Ланге охарактеризовал как фантазёра, а написанную им программу «кавказских братьев» назвал глупой [33].

Тем не менее, пробираясь к линии фронта по аулам Чечни и Ингушетии, Ланге продолжал работу по созданию бандитских ячеек, которые он называл «группы абвер». Им были организованы группы: в селе Сурхахи Назрановского района в количестве 10 человек во главе с Раадом Дакуевым, в ауле Яндырка Сунженского района численностью 13 человек, в ауле Средние Ачалуки Ачалукского района в количестве 13 человек, в ауле Пседах того же района — 5 человек. В ауле Гойты ячейка из 5 человек была создана членом группы Ланге унтер-офицером Келлером [34].

Одновременно с отрядом Ланге 25 августа 1942 года на территорию Галанчожского района была заброшена и группа Османа Губе [35]. Её командир Осман Сайднуров (псевдоним Губе он взял, находясь в эмиграции), аварец по национальности, родился в 1892 году в селении Эрпели ныне Буйнакского района Дагестанской АССР в семье торговца мануфактурой. В 1915 году добровольно вступил в русскую армию. Во время гражданской войны служил у Деникина в чине поручика, командовал эскадроном. В октябре 1919 года дезертировал, проживал в Тбилиси, а с 1921 года, после освобождения Грузии красными — в Турции, откуда в 1938 году был выслан за антисоветскую деятельность. После начала Великой Отечественной войны Осман Губе прошёл курс обучения в немецкой разведывательной школе и был передан в распоряжение военно-морской разведки [36].

На Османа Губе немцы возлагали особые надежды, планируя сделать его своим наместником на Северном Кавказе. Для поднятия авторитета в глазах местного населения ему даже разрешили выдавать себя за немецкого полковника. Однако планам этим не суждено было сбыться — в начале января 1943 года Осман Губе и его группа были арестованы органами госбезопасности [37]. Во время допроса несостоявшийся кавказский гауляйтер сделал красноречивое признание:

«Среди чеченцев и ингушей я без труда находил нужных людей, готовых предать, перейти на сторону немцев и служить им.

Меня удивляло: чем недовольны эти люди? Чеченцы и ингуши при Советской власти жили зажиточно, в достатке, гораздо лучше, чем в дореволюционное время, в чем я лично убедился после 4-х месяцев с лишним нахождения на территории Чечено-Ингушетии.

Чеченцы и ингуши, повторяю, ни в чём не нуждаются, что бросалось в глаза мне, вспоминавшему тяжёлые условия и постоянные лишения, в которых обретала в Турции и Германии горская эмиграция. Я не находил иного объяснения, кроме того, что этими людьми из чеченцев и ингушей, настроениями изменческими в отношении своей Родины, руководили шкурнические соображения, желание при немцах сохранить хотя бы остатки своего благополучия, оказать услугу в возмещение которых оккупанты им оставили бы хоть часть имеющегося скота и продуктов, землю и жилища» [38].

Вопреки уверениям Авторханова, немцы широко практиковали и заброску на парашютах оружия для чеченских бандитов. Более того, чтобы произвести впечатление на местное население, они однажды даже сбросили мелкую разменную серебряную монету царской чеканки [39].

Райком закрыт — все ушли в банду

Возникает резонный вопрос: а куда же всё это время смотрели местные органы внутренних дел? НКВД Чечено-Ингушетии возглавлял тогда капитан госбезопасности Султан Албогачиев, ингуш по национальности, до этого работавший в Москве следователем. В этом качестве он отличался особой жестокостью. Особенно это проявилось во время следствия по делу академика Николая Вавилова. Именно он вместе с бывшим ответственным секретарем «Московского комсомольца» Львом Шварцманом, по словам сына Вавилова, пытал академика по 7–8 часов подряд [40].

Усердие Албогачиева не прошло незамеченным — получив повышение, он накануне Великой Отечественной войны вернулся в родную республику. Однако вскоре выяснилось, что новоиспечённый нарком внутренних дел Чечено-Ингушетии отнюдь не горит желанием выполнять свои прямые обязанности по искоренению бандитизма. Об этом свидетельствуют многочисленные протоколы заседаний бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП(б):

— 15 июля 1941 года: «Нарком тов. Албогачиев не укрепил организационно наркомат, не сплотил работников и не организовал активной борьбы с бандитизмом и дезертирством» [41].

— начало августа 1941 года: «Албогачиев, возглавляя НКВД, всеми путями отмежёвывается от участия в борьбе с террористами» [42].

— 9 ноября 1941 года: «Наркомат внутренних дел (нарком т. Албогачиев) не выполнил постановления бюро Чечено-Ингушского обкома ВКП(б) от 25-го июля 1941 года, борьба с бандитизмом до последнего времени строилась на пассивных методах, в результате бандитизм не только не ликвидирован, а наоборот активизировал свои действия» [43].

В чем же была причина такой пассивности? В ходе одной из чекистско-войсковых операций военнослужащими 263-го полка Тбилисской дивизии войск НКВД лейтенантом Анекеевым и старшиной Нециковым был обнаружен вещмешок Исраилова-Терлоева с его дневником и перепиской. В этих документах находилось и письмо от Албогачиева следующего содержания:

«Дорогой Терлоев! Привет тебе! Я очень огорчён, что твои горцы раньше положенного времени начали восстание (Имеется в виду восстание октября 1941 года — И.П.). Я боюсь, что если ты не послушаешь меня, и мы, работники республики, будем разоблачены ... Смотри, ради Аллаха, держи присягу. Не назови нас никому.

Ты же разоблачился сам. Ты действуй, находясь в глубоком подполье. Не дай себя арестовать. Знай, что тебя будут расстреливать. Связь держи со мной только через моих доверенных пособников.

Ты пиши мне письмо враждебного уклона, угрожая мне возможным, а я тоже начну преследовать тебя. Сожгу твой дом, арестую кое-кого из твоих родственников, и буду выступать везде и всюду против тебя. Этим мы с тобой должны доказать, что будто мы непримиримые враги и преследуем друг друга.

Ты не знаешь тех орджоникидзевских агентов ГЕСТАПО, через которых, я тебе говорил, нужно послать все сведения о нашей антисоветской работе.

Пиши сведения об итогах настоящего восстания и пришли их мне, я их сразу сумею отослать по адресу в Германию. Ты порви мою записку на глазах моего посланника. Время опасное, я боюсь.

10.XI.1941 г.» [44]

Подстать Албогачиеву (чью просьбу о враждебном письме Исраилов добросовестно выполнил) были и его подчинённые. О предательстве начальника отдела по борьбе с бандитизмом НКВД ЧИ АССР Идриса Алиева я уже упоминал. На районном уровне в органах внутренних дел республики также имелась целая плеяда изменников. Это начальники райотделов НКВД: Старо-Юртовского — Эльмурзаев, Шароевского — Пашаев, Итум-Калинского — Межиев, Шатоевского — Исаев, начальники райотделов милиции: Итум-Калинского — Хасаев, Чеберлоевского — Исаев, командир истребительного батальона Пригородного райотдела НКВД Орцханов и многие другие [45].

Чего уж говорить о рядовых сотрудниках «органов»? Документы пестрят фразами типа: «Сайдулаев Ахмад, работал оперуполномоченным Шатоевского РО НКВД, в 1942 году ушёл в банду» [46], «Иналов Анзор, уроженец с. Гухой Итум-Калинского района, бывший милиционер Итум-Калинского районного отделения НКВД, освободил своих родных братьев из КПЗ, арестованных за дезертирство, и скрылся, захватив оружие» [47] и т.п.

Не отставали от чекистов и местные партийные руководители. Как было сказано на этот счёт в уже цитировавшейся записке Кобулова:

«При приближении линии фронта в августе-сентябре 1942 г. бросили работу и бежали 80 человек членов ВКП(б), в т.ч. 16 руководителей райкомов ВКП(б), 8 руководящих работников райисполкомов и 14 председателей колхозов» [48].

Для справки: в это время ЧИ АССР включала в себя 24 района и город Грозный. Таким образом, со своих постов дезертировали ровно две трети 1-х секретарей райкомов. Можно предположить, что оставшиеся в основном были «русскоязычными», как например, секретарь Ножай-Юртовского РК ВКП(б) Куролесов.

Особенно «отличилась» парторганизация Итум-Калинского района, где на нелегальное положение перешли 1-й секретарь райкома Тангиев, 2-й секретарь Садыков и другие партийные работники [49]. На дверях местного партийного комитета впору было вывесить объявление: «Райком закрыт — все ушли в банду».

В Галашкинском районе после получения повесток о явке в республиканский военкомат бросили работу и скрылись 3-й секретарь райкома ВКП(б) Харсиев, инструктор райкома и депутат Верховного Совета ЧИ АССР Султанов, зам. председателя райисполкома Евлоев, секретарь райкома ВЛКСМ Цичоев и ряд других ответственных работников. Другие же работники района, такие, как заведующий организационно-инструкторским отделом райкома ВКП(б) Вишагуров, председатель райисполкома Албаков, районный прокурор Аушев, оставаясь на своих местах, вступили в преступную связь с уже упомянутым руководителем разведывательно-диверсионной группы Османом Губе и были им завербованы для подготовки вооружённого восстания в тылу Красной Армии [50].

Столь же предательски повела себя и местная интеллигенция. Сотрудник редакции газеты «Ленинский путь» Эльсбек Тимуркаев вместе с Авторхановым ушёл к немцам, нарком просвещения Чантаева и нарком соцобеспечения Дакаева были связаны с Авторхановым и Шериповым, знали об их преступных намерениях и оказывали им помощь [51].

Зачастую предатели даже не пытались прикрываться высокими словами о борьбе за свободу и откровенно выставляли напоказ свои шкурные интересы. Так, Майрбек Шерипов, переходя осенью 1941 года на нелегальное положение, цинично объяснил своим приверженцам: «Мой брат, Шерипов Асланбек, в 1917 году предвидел свержение царя, поэтому стал бороться на стороне большевиков, я тоже знаю, что Советской власти пришёл конец, поэтому хочу идти навстречу Германии» [52].

Подобные примеры можно приводить бесконечно, но думается, что изложенного с лихвой хватит, чтобы убедиться в массовом предательстве чеченцев и ингушей в годы Великой Отечественной войны. Выселение эти народы заслужили полностью. Тем не менее, невзирая на факты, нынешние радетели «репрессированных народов» продолжают твердить о том, как бесчеловечно было карать всю нацию за преступления её «отдельных представителей». Один из излюбленных аргументов этой публики — ссылка на незаконность подобного коллективного наказания.

Гуманное беззаконие

Строго говоря, это действительно так: никакими советскими законами массовое выселение чеченцев и ингушей не предусматривалось. Однако давайте посмотрим, что бы вышло, вздумай власти действовать в 1944 году по закону.

Как мы уже выяснили, большинство чеченцев и ингушей призывного возраста уклонились от воинской службы или дезертировали. Что полагается в условиях военного времени за дезертирство? Расстрел или штрафная рота. Применялись ли эти меры к дезертирам других национальностей? Да, применялись. Бандитизм, организация восстаний, сотрудничество с противником во время войны также наказывались по всей строгости. Как и менее тяжкие преступления, вроде членства в антисоветской подпольной организации или хранения оружия. Пособничество в совершении преступлений, укрывательство преступников, наконец, недонесение, также карались Уголовным кодексом. А уж в этом были замешаны практически все взрослые чеченцы и ингуши.

Получается, что обличители сталинского произвола, по сути, сожалеют о том, что несколько десятков тысяч чеченских мужчин не были на законных основаниях поставлены к стенке! Впрочем, скорее всего, они просто полагают, что закон писан только для русских и прочих граждан «низшего сорта», а на гордых жителей Кавказа он не распространяется. Судя по нынешним амнистиям для чеченских боевиков, а также раздающимся с завидной регулярностью призывам «решить проблему Чечни за столом переговоров» с бандитскими главарями, так оно и есть.

Итак, с точки зрения формальной законности кара, постигшая в 1944 году чеченцев и ингушей, была гораздо мягче той, что полагалась им согласно Уголовному Кодексу. Поскольку в этом случае практически всё взрослое население следовало расстрелять или отправить в лагеря. После чего из республики по соображениям гуманности пришлось бы вывозить и детей.

А с моральной точки зрения? Может, стоило «простить» народы-предатели? Только вот что бы при этом подумали миллионы семей погибших солдат, глядя на отсидевшихся в тылу чеченцев и ингушей? Ведь в то время как оставшиеся без кормильцев русские семьи голодали, «доблестные» горцы торговали на рынках, без зазрения совести спекулируя сельхозпродуктами. Согласно агентурным данным, накануне депортации у многих чеченских и ингушских семей скопились крупные суммы денег, у некоторых — по 2–3 миллиона рублей [53].

Впрочем, и в то время у чеченцев находились «заступники». Например, заместитель начальника Отдела по борьбе с бандитизмом НКВД СССР Р.А.Руденко. Выехав 20 июня 1943 года в командировку в Чечено-Ингушетию, по возвращении он представил 15 августа на имя своего непосредственного начальника В.А.Дроздова доклад, где говорилось, в частности, следующее:

«Рост бандитизма надо отнести за счёт таких причин, как недостаточное проведение партийно-массовой и разъяснительной работы среди населения, особенно в высокогорных районах, где много аулов и селений расположены далеко от райцентров, отсутствие агентуры, отсутствие работы с легализованными бандгруппами..., допускаемые перегибы в проведении чекистско-войсковых операций, выражающиеся в массовых арестах и убийствах лиц, ранее не состоявших на оперативном учёте и не имеющих компрометирующего материала. Так, с января по июнь 1943 г. было убито 213 чел., из них на оперативном учёте состояли только 22 человека...» [54].

Таким образом, по мнению Руденко, стрелять можно только в тех бандитов, которые состоят на учёте, а с прочими — вести партийно-массовую работу. Если же вдуматься, то из доклада следует прямо противоположный вывод — реальное количество чеченских и ингушских бандитов было в десять раз больше, чем число состоявших на оперативном учёте: как известно, ядро банд составляли профессиональные абреки, к которым для участия в конкретных операциях присоединялось местное население.

В отличие от сетовавшего на «недостаточное проведение партийно-массовой и разъяснительной работы» Руденко, родившиеся и выросшие на Кавказе Сталин и Берия совершенно правильно понимали психологию горцев с её принципами круговой поруки и коллективной ответственности всего рода за преступление, совершённое его членом. Потому и приняли решение о ликвидации Чечено-Ингушской АССР. Решение, обоснованность и справедливость которого вполне осознавались самими депортируемыми. Вот какие слухи циркулировали в то время среди местного населения:

«Советская власть нам не простит. В армии не служим, в колхозах не работаем, фронту не помогаем, налогов не платим, бандитизм кругом. Карачаевцев за это выселили — и нас выселят» [55].

Операция «Чечевица»

Итак, решение о выселении чеченцев и ингушей было принято. Началась подготовка к операции, получившей кодовое название «Чечевица». Ответственным за её осуществление был назначен комиссар госбезопасности 2-го ранга И.А.Серов, а его помощниками — комиссары госбезопасности 2-го ранга Б.З.Кобулов, С.Н.Круглов и генерал-полковник А.Н.Аполлонов, каждый из которых возглавил один из четырёх оперативных секторов, на которые была разделена территория республики. Контролировал ход операции лично Л.П.Берия. В качестве предлога для ввода войск было объявлено о проведении учений в горных условиях. Сосредоточение войск на исходных позициях началось примерно за месяц до начала активной фазы операции [56].

В первую очередь необходимо было произвести точный учёт населения. 2 декабря 1943 года Кобулов и Серов доложили из Владикавказа, что созданные для этой цели оперативно-чекистские группы приступили к работе. При этом выяснилось, что за два предыдущих месяца в республике было легализовано около 1300 бандитов, скрывавшихся в лесных и горных массивах, в том числе и «ветеран» бандитского движения Джавотхан Муртазалиев, вдохновитель ряда прошлых антисоветских выступлений, включая восстание в августе 1942 года. При этом в процессе легализации бандиты сдавали лишь незначительную часть своего оружия, остальное же припрятывали до лучших времён [57].

«17.II–44 года
Товарищу Сталину

Подготовка операции по выселению чеченцев и ингушей заканчивается. После уточнения взято на учёт подлежащих переселению 459 486 человек, включая проживающих в районах Дагестана, граничащих с Чечено-Ингушетией, и в городе Владикавказе. На месте мною проверяется состояние дел по подготовке переселения и принимаются необходимые меры.

Учитывая масштабы операции и особенность горных районов, решено выселение провести (включая посадку людей в эшелоны) в течение 8 дней, в пределах которых в первые 3 дня будет закончена операция по всем низменным и предгорным районам и частично по некоторым поселениям горных районов, с охватом свыше 300 тысяч человек. В остальные 4 дня будут проведены выселения по всем горным районам с охватом оставшихся 150 тысяч человек.

В период проведения операции в низменных районах, т.е. в первые 3 дня, все населённые пункты горных районов, где выселение будет начато на 3 дня позже, будут блокированы уже заблаговременно введёнными туда войсковыми командами под начальством чекистов.

Среди чеченцев и ингушей отмечается много высказываний, в особенности связанных с появлением войск. Часть населения реагирует на появление войск в соответствии с официальной версией, согласно которой якобы проводятся учебные манёвры частей Красной Армии в горных условиях. Другая часть населения высказывает предположение о выселении чеченцев и ингушей. Некоторые считают, что будут выселять бандитов, немецких пособников и другой антисоветский элемент.

Отмечено большое количество высказываний о необходимости оказать сопротивление выселению. Всё это в намечаемых оперативно-чекистских мероприятиях нами учтено.

Приняты все необходимые меры к тому, чтобы выселение вести организованно, в указанные выше сроки и без серьёзных инцидентов. В частности, к выселению будут привлечены 6–7 тысяч дагестанцев и 3 тысячи осетин из колхозного и сельского актива районов Дагестана и Северной Осетии, прилегающих к Чечено-Ингушетии, а также сельские активисты из числа русских в тех районах, где имеется русское население. Русские, дагестанцы и осетины также будут частично использованы для охраны скота, жилья и хозяйств выселяемых. В ближайшие дни подготовка к проведению операции будет полностью закончена, и выселение намечено начать 22 или 23 февраля.

Учитывая серьёзность операции, прошу разрешить мне остаться на месте до завершения операции, хотя бы в основном, т.е. до 26–27 февраля.

НКВД СССР Берия» [58].

Показательный момент: для помощи в выселении привлекаются дагестанцы и осетины. Ранее для борьбы с чеченскими бандами в сопредельных районах Грузии привлекались отряды тушинцев и хевсур. Похоже, что бандитствующие обитатели Чечено-Ингушетии сумели настолько досадить всем окрестным народностям, что те с радостью готовы были помочь спровадить своих беспокойных соседей куда-нибудь подальше.

Наконец всё было готово:

«22.II.1944 г.
Товарищу Сталину

Для успешного проведения операции по выселению чеченцев и ингушей после Ваших указаний в дополнение к чекистско-войсковым мероприятиям проделано следующее:

1. Мной был вызван председатель Совнаркома Моллаев, которому сообщил решение правительства о чеченцах и ингушах и мотивах, которые легли в основу этого решения. Моллаев после моего сообщения прослезился, но взял себя в руки и обещал выполнить все задания, которые ему будут даны в связи с выселением. (По данным НКВД, накануне жена этого «плачущего большевика» купила золотой браслет стоимостью 30 тысяч рублей [59] — И.П.) Затем в Грозном вместе с ним были намечены и созваны 9 руководящих работников из чеченцев и ингушей, которым было объявлено о ходе выселения чеченцев и ингушей и причинах их выселения. Им было предложено принять активное участие в доведении до населения решения правительства о выселении, порядок выселения, условия устройства в местах нового расселения, а также были поставлены задачи:

Во избежание эксцессов призывать население к неуклонному выполнению распоряжений работников, возглавляющих выселение.

Присутствовавшие работники выразили готовность приложить свои усилия для выполнения предлагаемых мер и уже практически приступили к работе. 40 республиканских партийных и советских работников из чеченцев и ингушей нами прикреплены к 24 районам с задачей подобрать из местного актива по каждому населённому пункту 2–3 человека, которые должны будут в день выселения до начала операции на специально собранных нашими работниками сходах мужчин выступить с соответствующим разъяснением решения правительства о выселении.

Кроме того, мною проведена беседа с наиболее влиятельными в Чечено-Ингушетии высшими духовными лицами Арсановым Баудином, Яндаровым Абдул-Гамидом и Гайсумовым Аббасом, которым также было объявлено о решении правительства и, после соответствующей обработки, предложено провести необходимую работу среди населения через связанных с ними мулл и других местных “авторитетов”.

Перечисленные духовные лица в сопровождении наших работников уже приступили к работе с муллами и мюридами, обязывая их призывать население к подчинению распоряжениям власти. Как партийно-советским работникам, так и духовным лицам, используемым нами, обещаны некоторые льготы по переселению (несколько будет увеличена норма разрешённых к вывозу вещей). Необходимые для проведения выселения войска, оперработники и транспорт стянуты непосредственно в места операции, командно-оперативный состав соответственно проинструктирован и готов к проведению операции. Выселение начинаем с рассвета 23 февраля. С двух часов ночи на 23 февраля все населённые пункты будут оцеплены, заранее намеченные места засад и дозоров будут заняты опергруппами с задачей воспрепятствовать выходу населения за территорию населённых пунктов. На рассвете мужчины будут созваны нашими оперработниками на сходы, где им на родном языке будет объявлено решение правительства о выселении чеченцев и ингушей. В высокогорных районах сходы созываться не будут в силу большой разбросанности населённых пунктов.

После этих сходов будет предложено выделить 10–15 человек для объявления семьям собравшихся о сборе вещей, а остальная часть схода будет разоружена и доставлена к местам погрузки в эшелоны. Изъятие намеченных к аресту антисоветских элементов в основном закончено. Считаю, что операция по выселению чеченцев и ингушей будет проведена успешно.

Берия» [60].

Каждая оперативная группа, состоящая из одного оперработника и двух бойцов войск НКВД, должна была произвести выселение четырёх семей. Технология действий опергрупп была следующей. По прибытии в дом выселяемых производился обыск, в ходе которого изымалось огнестрельное и холодное оружие, валюта, антисоветская литература. Главе семьи предлагалось выдать участников созданных немцами отрядов и лиц, помогавших фашистам. Здесь же объявлялась причина выселения: «В период немецко-фашистского наступления на Северный Кавказ чеченцы и ингуши в тылу Красной Армии проявили себя антисоветски, создавали бандитские группы, убивали бойцов Красной Армии и честных советских граждан, укрывали немецких парашютистов». Затем имущество и люди — в первую очередь женщины с грудными детьми — грузились на транспортные средства и под охраной направлялись к месту сбора. С собой разрешалось брать продовольствие, мелкий бытовой и сельскохозяйственный инвентарь из расчёта 100 кг на каждого человека, но не более полутонны на семью. Деньги и бытовые драгоценности изъятию не подлежали. На каждую семью составлялось по два экземпляра учётных карточек, где отмечались все, в том числе и отсутствующие, домочадцы, обнаруженные и изъятые при обыске вещи. На сельскохозяйственное оборудование, фураж, крупный рогатый скот выдавалась квитанция для восстановления хозяйства по новому месту жительства. Оставшееся движимое и недвижимое имущество переписывалось представителями приёмной комиссии. Все подозрительные лица подвергались аресту. В случае сопротивления или попыток к бегству виновные расстреливались на месте без каких-либо окриков и предупредительных выстрелов [61].

«23.II.1944 г.
Товарищу Сталину

Сегодня, 23 февраля, на рассвете начали операцию по выселению чеченцев и ингушей. Выселение проходит нормально. Заслуживающих внимания происшествий нет. Имело место 6 случаев попытки к сопротивлению со стороны отдельных лиц, которые пресечены арестом или применением оружия. Из намеченных к изъятию в связи с операцией лиц арестовано 842 человека. На 11 часов утра вывезено из населённых пунктов 94 741 человек, т.е. свыше 20% подлежащих выселению, погружено в железнодорожные эшелоны из этого числа 20 023 человека.

Берия» [62].

Невзирая на то, что подготовка к операции велась в условиях строжайшей секретности, полностью избежать утечки информации не удалось. Согласно агентурным данным, поступавшим в НКВД накануне выселения, привыкшие к вялым и нерешительным действиям властей чеченцы были настроены весьма воинственно. Так, легализованный бандит Исханов Саидахмед пообещал: «При попытке меня арестовать я не сдамся живым, буду держаться, сколько могу. Немцы сейчас отступают с таким расчётом, чтобы Красную Армию весной уничтожить. Надо во что бы то ни стало держаться». Житель же аула Нижний Лод Джамолдинов Шаца заявил: «Нам надо готовить народ к тому, чтобы в первый же день выселения поднять восстание» [63].

В сегодняшних публикациях нет-нет, да и промелькнёт восхищённый рассказ о том, как свободолюбивые чеченцы героически сопротивлялись депортации:

«Беседовал я с моим добрым знакомым, бывшим офицером-пограничником, который в 1943-м участвовал в выселении чеченцев. Из его рассказа я, помимо всего прочего, впервые узнал, каких потерь стоила “нам” эта акция, какую мужественную борьбу вёл чеченский народ, с оружием в руках защищая каждый дом, каждый камень» [64].

На самом деле это всего лишь сказки, призванные потешить уязвлённое самолюбие «воинственных горцев». Стоило властям продемонстрировать свою силу и твёрдость, как гордые джигиты послушно отправились к сборным пунктам, даже не помышляя о сопротивлении. С теми немногими, кто сопротивлялся, особо не церемонились:

«В Кучалойском районе при оказании вооружённого сопротивления убиты легализованные бандиты Басаев Абу Бакар и Нанагаев Хамид. У убитых изъяты: винтовка, револьвер и автомат» [65].

«При нападении на оперативную группу в Шалинском районе убит один чеченец и тяжело ранен один. В Урус-Мордановском районе при попытке к бегству убито четыре человека. В Шатоевском районе при попытке к нападению на часовых убит один чеченец. Легко ранены два наших сотрудника (кинжалами)» [66].

«При отправлении эшелона СК-241 со ст. Яны-Кургаш Ташкентской ж.д. спецпереселенец Кадыев пытался бежать из эшелона. При задержании Кадыев пытался нанести удар камнем красноармейцу Карбенко, вследствие чего было применено оружие. Выстрелом Кадыев был ранен и в больнице умер» [67].

В целом же в ходе депортации были убиты при сопротивлении или попытке к бегству всего лишь 50 человек [68].

Неделю спустя операция, в основном, была завершена:

«29.II.1944
Товарищу Сталину

1. Докладываю об итогах операции по выселению чеченцев и ингушей. Выселение было начато 23 февраля в большинстве районов, за исключением высокогорных населённых пунктов.

По 29 февраля выселено и погружено в железнодорожные эшелоны 478 479 человек, в том числе 91 250 ингушей и 387 229 чеченцев.

Погружено 177 эшелонов, из которых 159 эшелонов уже отправлены к месту нового поселения.

Сегодня отправлен эшелон с бывшими руководящими работниками и религиозными авторитетами Чечено-Ингушетии, которые нами использовались при проведении операции.

Из некоторых пунктов высокогорного Галанчожского района остались невывезенными 6 тыс. чеченцев, в силу большого снегопада и бездорожья, вывоз и погрузка которых будет закончена в 2 дня. Операция прошла организовано и без серьёзных случаев сопротивления или других инцидентов. Случаи попытки к бегству и укрытию от выселения носили единичный характер и без исключения были пресечены. Проводится прочёска лесных районов, где временно оставлено до гарнизона войск НКВД и опергруппа чекистов. За время подготовки и проведения операции арестовано 2016 человек антисоветского элемента из числа чеченцев и ингушей, изъято огнестрельного оружия 20 072 единицы, в том числе: винтовок 4868, пулемётов и автоматов 479.

Граничащее с Чечено-Ингушетией население отнеслось к выселению чеченцев и ингушей одобрительно.

Руководители советских и партийных органов Северной Осетии, Дагестана и Грузии уже приступили к работе по освоению отошедших к этим республикам районов.

2. Для обеспечения подготовки и успешного проведения операции по выселению балкарцев приняты все необходимые меры. Подготовительная работа будет закончена до 10 марта, и с 10 по 15 марта будет проведено выселение балкарцев.

Сегодня заканчиваем здесь работу и выезжаем на один день в Кабардино-Балкарию и оттуда в Москву.

Л.Берия» [69].

Обращает на себя внимание количество изъятого оружия, которого с лихвой хватило бы на целую дивизию. Нетрудно догадаться, что все эти стволы предназначались отнюдь не для защиты стад от волков.

Батальон, запихнутый в конюшню

Разумеется, вне зависимости от реальной вины чеченцев и ингушей, в глазах нынешних поборников демократии их депортация выглядит неслыханным злодеянием. Увы, эпоха «перестройки» с её вакханалией разнузданного антисталинизма безвозвратно ушла. Опять же, «подвиги» нынешних борцов за «независимую Ичкерию» отнюдь не прибавляют им популярности. Всё большее количество наших сограждан начинает склоняться к мысли, что тогдашнее выселение было вполне оправданным.

Стремясь любой ценой не допустить подобного сдвига в общественном мнении, либеральная пропаганда прибегает к сочинению разного рода страшилок о преступлениях сталинских опричников. Так, на страницы газет регулярно вбрасывается душераздирающая история про зверское уничтожение населения чеченского аула Хайбах:

«В 1944 году в конюшне высокогорного аула Хайбах были заживо сожжены 705 человек.

Старики, женщины и дети высокогорного аула Хайбах не могли спуститься с гор и тем самым срывали планы депортации. О том, что с ними случилось потом, рассказывает руководитель поискового центра “Подвиг” Международного союза ветеранов войн и вооруженных сил, возглавивший в 1990 году чрезвычайную комиссию по расследованию геноцида в Хайбахе, Степан Кашурко» [70].

Прежде чем ломать голову над вопросом, каким образом палачам из НКВД удалось затолкать целый батальон чеченцев в деревянную конюшню маленького высокогорного аула, вспомним обстановку, в которой действовала «чрезвычайная комиссия» во главе с господином Кашурко. 1990 год, канун развала Союза, невиданный всплеск национализма... Всюду создаются «народные фронты», старательно вспоминаются действительные, а чаще вымышленные обиды. Национально-озабоченная публика с энтузиазмом занимается выкапыванием безымянных трупов, объявляя их «жертвами сталинских репрессий». Стоит ли удивляться явным нелепостям и несуразностям, тем более что главные из них ещё впереди:

«Мы кинулись на пепелище. К ужасу, моя нога провалилась в грудную клетку сгоревшего человека. Кто-то закричал, что это его жена. Я с трудом высвободился из этого капкана. Очевидец сожжения Дзияудин Мальсагов (бывший замнаркома юстиции) рассказал плачущим старикам, что он пережил на этом месте 46 лет назад, когда его прикомандировали в помощь НКГБ. Людей прорвало. Говорили о сгоревших матерях, женах, отцах, дедах...» [71].

Что с точки зрения здравого смысла должен сделать любой чеченец, знающий, что его жену сожгли в этом ауле? Особенно учитывая отношение жителей Кавказа к родственным связям? Естественно, при первой же возможности, то есть сразу после возвращения из ссылки, отправиться в Хайбах, чтобы найти её останки и по-человечески похоронить. А не оставлять их на несколько десятилетий незахороненными на пепелище, чтобы потом по ним топтались всякие досужие журналисты.

Не менее интересно, как удалось с первого взгляда столь уверенно опознать сгоревший труп, пролежавший почти полвека под открытым небом? И мог ли Кашурко с его познаниями в криминалистике самостоятельно и без подсказки отличить скелет сгоревшей сорок с лишним лет назад чеченской женщины от, скажем, скелета сожжённого неделю назад русского раба?

Кстати, биография самого председателя «чрезвычайной комиссии» тоже выглядит весьма подозрительной.

«Накануне 20-летия Победы маршала Конева назначили председателем Центрального штаба Всесоюзного похода по дорогам войны. Я был капитан-лейтенантом ВМФ в запасе, журналистом» [72].

Итак, по собственным словам Кашурко, в 1965 году он находился в запасе, в звании капитан-лейтенанта. Однако в последующие годы Степан Савельевич сделал прямо-таки феерическую карьеру. В 2005-м, согласно справке «Новой газеты», он уже капитан 1-го ранга в отставке [73]. В следующем году мы встречаем его уже в звании адмирала [74]. Завершил же свой жизненный путь «большой и искренний друг чеченцев и ингушей» в звании генерал-полковника [75].

Таким образом, перед нами либо самозванец, либо человек сомнительного психического здоровья. Тем не менее, излагаемый им бред всерьёз тиражируется нынешними СМИ.

Похищение с того света

Однако продолжим рассказ Кашурко:

«Чеченцы просили привезти к ним Гвишиани, пусть посмотрит людям в глаза. Я пообещал выполнить просьбу.

— Невероятно. Вы собирались пригласить Гвишиани в Хайбах?

— Мы решили выкрасть его. С помощью Звиада Гамсахурдиа прибыли в роскошный дом. Но судьба уберегла палача от ответа — мы опоздали: разбитый параличом, он скончался. В Хайбах мы вернулись через три дня. Горцы сказали только: “Шакалу шакалья смерть!” Под дробь барабана мы сожгли на том месте, откуда он командовал: “Огонь!”, его полутораметровый портрет» [76].

Если вы думаете, что господин Кашурко чистосердечно признался в совершении преступления — подготовке похищения человека, и теперь его можно привлечь к ответственности в соответствии с действующим Уголовным кодексом РФ, то глубоко ошибаетесь. Любой адвокат в два счёта докажет, что на самом деле его подзащитный себя оговаривает. Похитить человека, который к тому времени уже 24 года как мёртв, можно разве что выкопав его из могилы или слетав на тот свет. Дело в том, что бывший в 1937 году начальником личной охраны Берии Михаил Максимович Гвишиани, которому чеченолюбивая общественность приписывает сожжение Хайбаха, умер ещё в сентябре 1966 года [77]. Более того, это был известнейший в Грузии человек — сват Косыгина и тесть Примакова. Не знать о том, что он давно скончался, Гамсахурдиа просто не мог. Следовательно, мы имеем дело с откровенным враньём.

Кстати, чтобы выселить или уничтожить небольшой аул, достаточно роты, которой, по логике вещей, должен командовать капитан. Однако, по мнению современных сказочников, «палач Хайбаха» носил гораздо более высокое звание. Согласно книге «Непокорённая Чечня», написанной неким Усмановым, на момент совершения своего злодеяния он был полковником: «За эту “доблестную” операцию её руководитель полковник Гвишиани был удостоен Правительственной награды и повышен в звании» [78]. У другого «правозащитника» Павла Поляна он уже генерал-полковник — по его версии, Хайбах сожгли «внутренние войска под командой генерал-полковника М.Гвишиани» [79].

Правда, два года спустя Полян, надо полагать, всё-таки удосужился прочесть справочник, составленный его коллегами по «Мемориалу» и узнать, что в описываемое время Гвишиани носил звание комиссара госбезопасности 3-го ранга. В передаче радио «Свобода» от 3 августа 2003 года он излагает дело так:

«Имеются свидетельства, что в ряде аулов войска НКВД мирное население ликвидировали фактически, и в том числе таким варварским способом, как сожжение. Сравнительно недавно широкую огласку получила такого рода операция в ауле Хайбах, занесённого снегами. Не будучи в состоянии обеспечить транспортировку его жителей, внутренние войска, а ими командовал комиссар госбезопасности третьего ранга Гвишиани, согнали около двухсот человек, а по другим данным около шестисот-семисот человек в конюшню, там их заперли и подожгли... И в литературу введено, правда, без ссылки на источники, совершенно секретное письмо Гвишиани Берия:

“Только для ваших глаз. Ввиду нетранспортабельности и в целях неукоснительного выполнения в срок операции “Горы” вынужден был ликвидировать более семисот жителей в местечке Хайбах. Полковник Гвишиани”.

Надо полагать, что “Горы” — это подназвание подчасти операции, которая в целом называлась “Чечевица”».

Фальшивка по-Брайтонски

Что ж, давайте проанализируем текст этого «письма Гвишиани Берия». Первая же его фраза вызывает чувство глубокого недоумения. В самом деле, слова «только для ваших глаз» уместны в любовной записке из какой-нибудь оперетты, а отнюдь не в документе НКВД. Каждый, кто служил в армии или хотя бы посещал занятия на военной кафедре, знает, что в нашей стране использовались следующие грифы секретности: «секретно», «совершенно секретно», «совершенно секретно особой важности». Впрочем, гриф «только для ваших глаз» («For Your Eyes Only») действительно существует в природе. Он используется в секретных документах в Соединённых Штатах Америки.

Таким образом, можно с уверенностью предположить, что указанное «письмо» было сфабриковано в США, причём первоначально оно было написано по-английски, и лишь затем переведено на русский язык. В этом случае сразу становятся понятны и другие имеющиеся в нём несообразности.

Так, Хайбах почему-то именуется «местечком». Между тем, во всех виденных мною документах чеченские населённые пункты обозначаются как аулы, хутора, селения, однако термин «местечко» нигде не встречается. Сам Гвишиани, коренной грузин, вряд ли мог употребить подобное слово. Другое дело, если автором «документа» про сожжённый Хайбах является какой-нибудь проживающий на Брайтон-бич уроженец Жмеринки.

Вполне естественно, что загадочное для американского обывателя звание «комиссар госбезопасности 3-го ранга» превращается в «полковника», хотя на самом деле оно соответствовало званию генерал-лейтенанта. Кроме того, сочинитель «письма» не знал, что операция по выселению чеченцев называлась «Чечевица», и поэтому придумал для неё название «Горы».

Самое же главное, что других документальных доказательств уничтожения жителей чеченских аулов во время депортации, кроме этой филькиной грамоты, не существует. Если даже главный «реабилитатор», бывший секретарь ЦК КПСС Александр Яковлев, имея допуск ко всем архивам с правом публиковать содержимое любого из них, заявляет, что документы о сожжении чеченских аулов есть, но не приводит ни их самих, ни хотя бы ссылок, то речь явно идёт о плодах его больной фантазии [80].

Впрочем, защитников прав униженных и оскорблённых народов все эти доводы ничуть не убедят. Главный пропагандист мифа о сожжённом Хайбахе не в ладах с головой? Ничего страшного. Нет документов? Тем хуже для документов! Они, разумеется, уничтожены или до сих пор хранятся в наисверхсекретнейшей особой папке.

На новом месте

Но вернёмся к судьбе депортируемых. Львиная доля выселенных чеченцев и ингушей была направлена в Среднюю Азию — 402 922 человека в Казахстан, 88 649 — в Киргизию [81].

Если верить обличителям «преступлений тоталитаризма», выселение чеченцев и ингушей сопровождалось их массовой гибелью — во время перевозки к новому месту жительства якобы погибла чуть ли не треть, а то и половина депортируемых. Это не соответствует действительности. На самом деле, согласно документам НКВД, во время транспортировки умерло 1272 спецпереселенца или 0,26% от их общего числа [82].

Утверждения, будто эти цифры занижены, так как умерших якобы без регистрации выбрасывали из вагонов, просто несерьёзны. В самом деле, поставьте себя на место начальника эшелона, который принял в исходном пункте одно количество спецпереселенцев, а доставил к месту назначения меньшее число. Ему сразу же задали бы вопрос: а где недостающие люди? Умерли, говорите? А может, сбежали? Или освобождены вами за взятку? Поэтому все случаи гибели депортируемых в пути документировались.

Ну а что же те немногие чеченцы и ингуши, которые действительно честно воевали в рядах Красной Армии? Вопреки общепринятому мнению, они отнюдь не подвергались поголовному выселению. Многие из них освобождались от статуса спецпоселенцев, однако лишались при этом права проживания на Кавказе. Так, например, за боевые заслуги была снята с учета на спецпоселение семья командира миномётной батареи капитана У.А.Оздоева, имевшего пять государственных наград. Ей разрешалось проживание в Ужгороде. Подобных случаев было множество [83]. Не выселялись также чеченки и ингушки, состоящие в браке с лицами других национальностей [84].

Ещё один миф, касающийся депортации, связан с якобы мужественным поведением чеченских бандитов и их лидеров, сумевших избежать депортации и партизанивших чуть ли не до возвращения чеченцев из ссылки. Конечно, кое-кто из чеченцев или ингушей мог все эти годы скрываться в горах. Однако даже если это и так, то вреда от них не было — сразу после выселения уровень бандитизма на территории бывшей ЧИ АССР снизился до характерного для «спокойных» регионов.

Большинство бандитских главарей были либо убиты, либо арестованы во время депортации. Дольше многих скрывался лидер Национал-социалистической партии кавказских братьев Хасан Исраилов. В ноябре 1944 года он отправил начальнику УНКВД Грозненской области В.А.Дроздову униженное и слезливое письмо:

«Здравствуйте. Желаю Вам дорогой Дроздов, я писал телеграммы в Москву. Прошу передать их по адресам и через Яндарова прислать мне расписки почтой с копией Вашей телеграммы. Дорогой Дроздов, я прошу Вас сделать всё возможное и для того, чтобы добиться из Москвы прощения за мои грехи, ибо не так велики, как рисуются. Прошу прислать мне через Яндарова копировальной бумаги 10–20 штук, доклад Сталина от 7 ноября 1944 года, военно-политические журналы и брошюры не менее 10 штук, химических карандашей 10 штук.

Дорогой Дроздов, прошу сообщить мне о судьбе Хусейна и Османа, где они, осуждены ли они или нет.

Дорогой Дроздов, я нуждаюсь в лекарстве против туберкулезной бациллы, пришли наилучшее лекарство.

С приветом — писал Хасан Исраилов (Терлоев)» [85].

Однако эта просьба осталась без ответа. 15 декабря 1944 года главарь чеченских бандитов был смертельно ранен в результате спецоперации. 29 декабря бывшие члены банды Хасана Исраилова выдали его труп НКВД. После опознания он был похоронен в Урус-Мартане [86].

Но может быть, обеспечив минимальные потери чеченцев и ингушей при выселении, власти специально морили их на новом месте? Действительно, смертность спецпереселенцев там оказалась весьма высокой. Хотя, конечно, погибла не половина и не треть высланных. К 1 января 1953 года на поселении находилось 316 717 чеченцев и 83 518 ингушей [87]. Таким образом, общее количество выселенных сократилось примерно на 90 тысяч человек. Впрочем, не следует считать, будто все они умерли. Во-первых, часть депортированных была учтена дважды. Из-за этого их численность оказалась завышенной. К 1 октября 1948 года из числа выселенных с Северного Кавказа 32 981 человек был исключён из списков как дважды учитывавшийся в момент первоначального вселения [88], а ещё 7018 человек были освобождены [89].

Чем же была вызвана высокая смертность? Сознательного уничтожения чеченцев и ингушей не было. Дело в том, что сразу после войны СССР поразил жестокий голод. В этих условиях государство должно было в первую очередь заботиться о лояльных гражданах, а чеченцы и прочие поселенцы во многом оказались предоставлены сами себе. Естественно, традиционное отсутствие трудолюбия и привычка добывать пропитание разбоем и грабежом отнюдь не способствовали их выживанию. Тем не менее, постепенно переселенцы обжились на новом месте, и перепись 1959 года даёт уже большую цифру чеченцев и ингушей, чем было на момент выселения: 418,8 тыс. чеченцев, 106 тыс. ингушей [90].

Примечания

1. Поливанов О.А., Рожков Б.Г. Отечественная история. 1917–1945. Учебное пособие для абитуриентов и студентов гуманитарных факультетов педагогических вузов. СПб., 1997. С.128.
2. Авторханов А. Народоубийство в СССР. Убийство чечено-ингушского народа. М., 1991. С.59–60.
3. Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996. №1–2. С.14.
4. Чуев С. Северный Кавказ 1941–1945. Война в тылу // Обозреватель-Observer. 2002. №2. С.106.
5. Ибрагимбейли Х.-М. Сказать правду о трагедии народов // Политическое образование. 1989. №4. С.62.
6. Россия и СССР в войнах XX века: Статистическое исследование. М., 2001. С.238.
7. Там же.
8. ГАРФ. Ф.9479. Оп.1. Д.436. Л.98–99. Цит. по: Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930–1960. М., 2003. С.176.
9. Градосельский В.В. Национальные воинские формирования в Великой Отечественной войне // Военно-исторический журнал. 2002. №1. С.23.
10. ГАРФ. Ф.Р–9478. Оп.1. Д.274. Л.1.
11. ГАРФ. Ф.Р–9478. Оп.1. Д.55. Л.1–9. Цит. по: Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993. №1. С.19.
12. Там же.
13. Галицкий В.П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности в тылу у Красной Армии» // Военно-исторический журнал. 2001. №1. С.21.
14. Там же.
15. Там же. С.22.
16. Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993. №1. С.19.
17. ГАРФ. Ф.Р–9478. Оп.1. Д.55. Л.187–188. Цит. по: Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993. №1. С.23.
18. Галицкий В.П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности в тылу у Красной Армии» // Военно-исторический журнал. 2001. №1. С.22.
19. ГАРФ. Ф.Р–9478. Оп.1. Д.55. Л.1–9. Цит. по: Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993. №1. С.19.
20. ГАРФ. Ф.Р–9478. Оп.1. Д.55. Л.314–315. Цит. по: Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993. №2. С.67.
21. Галицкий В.П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности в тылу у Красной Армии» // Военно-исторический журнал. 2001. №1. С.19.
22. Там же. С.20.
23. Там же.
24. Там же.
25. Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993. №2. С.66.
26. Галицкий В.П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности в тылу у Красной Армии» // Военно-исторический журнал. 2001. №1. С.20.
27. Там же.
28. Там же. С.24.
29. Там же. С.23.
30. Там же. С.24–25.
31. Там же. С.18.
32. Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996. №1–2. С.14; Галицкий В.П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности в тылу у Красной Армии» // Военно-исторический журнал. 2001. №1. С.25.
33. Галицкий В.П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности в тылу у Красной Армии» // Военно-исторический журнал. 2001. №1. С.22.
34. Там же. С.25.
35. Галицкий В.П. «Обязуюсь... помочь германской армии» // Военно-исторический журнал. 2000. №3. С.43.
36. Там же. С.43–44.
37. Там же. С.44.
38. ГАРФ. Ф.Р–9478. Оп.1. Д.228. Л.228–268. Цит. по: Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993. №2. С.62.
39. Галицкий В.П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности в тылу у Красной Армии» // Военно-исторический журнал. 2001. №1. С.25.
40. Вавилов Ю.Н. Отец умирал рядом, а мы об этом не знали... // Комсомольская правда. 17 января 2000.
41. Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993. №1. С.24.
42. Бугай Н.Ф. Л.Берия — И.Сталину: Согласно Вашему указанию... М., 1995. С.92.
43. Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993. №1. С.28.
44. ГАРФ. Ф.Р–9478. Оп.1. Д.55. Л.1–9. Цит. по: Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993. №1. С.22–23.
45. Галицкий В.П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности в тылу у Красной Армии» // Военно-исторический журнал. 2001. №1. С.18; Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993. №2. С.63.
46. Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993. №1. С.27.
47. Там же. С.32. См. также: Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993. №2. С.56.
48. Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996. №1–2. С.14.
49. Галицкий В.П. «...Для активной подрывной диверсионной деятельности в тылу у Красной Армии» // Военно-исторический журнал. 2001. №1. С.18.
50. Там же.
51. Там же.
52. Там же. С.20.
53. Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996. №1–2. С.17.
54. ГАРФ. Ф.Р–9478. Оп.1. Д.41. Л.244. Цит. по: Шпион. Альманах писательского и журналистского расследования. 1993. №1. С.18.
55. Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996. №1–2. С.16.
56. Там же. С.14–16.
57. Там же. С.15.
58. ГАРФ. Ф.9401. Оп.2. Д.64. Л.167–167об. Цит. по: Лубянка. Сталин и НКВД–НКГБ–ГУКР «Смерш». 1939 — март 1946 / Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. М., 2006. С.413–414.
59. Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996. №1–2. С.18.
60. ГАРФ. Ф.Р–9401. Оп.2. Д.64. Л.166–166об. Цит. по: Сталинские депортации. 1928–1953. М., 2006. С.451–452.
61. Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996. №1–2. С.18.
62. ГАРФ. Ф.Р–9401. Оп.2. Д.64. Л.165. Цит. по: Сталинские депортации. 1928–1953. М., 2006. С.452.
63. Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996. №1–2. С.18.
64. Поляков В.Е. Крымские татары // Дружба Народов. 1996. №4. С.131.
65. Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996. №1–2. С.19.
66. Там же. С.20.
67. Там же. С.21.
68. Там же.
69. ГАРФ. Ф.Р–9401. Оп.2. Д.64. Л.161–161об. Цит. по: Сталинские депортации. 1928–1953. М., 2006. С.455.
70. «Сопротивляемость организма». 60 лет назад была завершена депортация народов Северного Кавказа // Известия. 18 марта 2004. №48(26605). С.5.
71. Там же.
72. Там же.
73. У кого память короче? // Новая газета. 25 апреля 2005. №30.
74. Брежнев М. Степан Кашурко: ведь клялись же «вспомним всех поимённо...» // Российский Кто есть Кто. М., 2006. №2(53).
75. Умер Степан Кашурко // Чеченское общество сегодня. 2007. №5(13). С.7.
76. «Сопротивляемость организма». 60 лет назад была завершена депортация народов Северного Кавказа // Известия. 18 марта 2004. №48(26605). С.5.
77. Петров Н.В., Скоркин К.В. Кто руководил НКВД, 1934–1941: Справочник / Общество «Мемориал», РГАСПИ, ГАРФ. М., 1999. С.142–143.
78. Усманов Л. Непокорённая Чечня. М., 1997. С.83.
79. Не по своей воле. М.: Мемориал, 2001. С.96.
80. В подготовленном под его редакцией сборнике документов цитируется лишь «введённое в оборот без ссылки на источник» «письмо Гвишиани Берия», а также сообщается о «расследовании», проведённом пресловутой комиссией Кашурко. См.: Сталинские депортации. 1928–1953. М., 2006. С.439.
81. Сталинские депортации. 1928–1953. М., 2006. С.466–467.
82. Там же. С.468.
83. Бугай Н.Ф. Л.Берия — И.Сталину: Согласно Вашему указанию... М., 1995. С.112.
84. Витковский А. «Чечевица» или семь дней чеченской зимы 1944 года // Служба безопасности. 1996. №1–2. С.18.
85. ГАРФ. Ф.Р–9479. Оп.1. Д.111. Л.191об.
86. Сталинские депортации. 1928–1953. М., 2006. С.441.
87. ГАРФ. Ф.9479. Оп.1. Д.641. Л.9–12. Цит. по: Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР, 1930–1960. М., 2003. С.210.
88. Там же. С.105.
89. Там же. С.193.
90. Народонаселение стран мира. Справочник / Под ред. Б.Ц.Урланиса. М., 1974. С.341–342.

---

От	Almar
К	IGA (02.11.2007 14:22:57)
Дата	02.11.2007 16:01:28

Re: сколько сталиниста не корми...

---

если отбросить нудные сталинистские бла-бла-бла, то из этой статьи интересны две вещи: итоговы цифры и вывод автора

Итак:

>- Всего же за три года войны из рядов РККА дезертировало 49 362 чеченца и ингуша, ещё 13 389 отважных сынов гор уклонились от призыва, что в сумме составляет 62 751 человек [4].

>- Начиная с июля 1941-го по 1944 год только на той территории ЧИ АССР, которая - впоследствии была преобразована в Грозненскую область, органами госбезопасности было уничтожено 197 банд. При этом общие безвозвратные потери бандитов составили 4532 человек: 657 убито, 2762 захвачено, 1113 явились с повинной [10].

>- Львиная доля выселенных чеченцев и ингушей была направлена в Среднюю Азию — 402 922 человека в Казахстан, 88 649 — в Киргизию [81].


то есть фактически получается, что 60 тыс дезертиров, 10 тыс установленных бандитов (наверяка из числа тех же дезертиров). А выслали 500 тыс. То есть за каждого преступника почти десять невиновных граждан.

Однако вывод нашего сталиниста Пыхалова прост: все было справедливо , да и вообще "практически всё взрослое население следовало расстрелять или отправить в лагеря".

---

От	Георгий
К	Almar (02.11.2007 16:01:28)
Дата	07.11.2007 14:07:07

У такого рода народов "невиновных граждан" НЕ бывает (*+)

---

Т. е. народов с "клановой организацией".
Кроме тех, кто явно доказал обратное.

Тем более, что "остальные граждане" - это скорее всего члены семей преступников. Там, знаете ли, многочисленные семьи. И лучше им держаться вместе - с точки зрения гуманизма [1].

Вопросы есть?

============
[1] Теперь можно и засомневаться - уже с точки зрения политической целесообразности. Царь, между прочим, не всем женам и невестам декабристов разрешил сопровождать мужей в Сибирь. (Не все и захотели)

---

От	Георгий
К	Георгий (25.10.2007 11:16:29)
Дата	26.10.2007 11:34:04

Ю. Афанасьев. Трагедия победившего большинства. (*+)

---

http://novayagazeta.ru/data/2007/81/20.html

Трагедия победившего большинства. Размышления об отечественной истории и ее интерпретациях


Проект «Новой»: газетный сериал




Часть I. Понять прошлое, чтобы осмыслить настоящее

«История — учительница жизни». Отец истории древний грек Геродот вряд ли подозревал, что спустя две с половиной тысячи лет после того, как он высказал эту вполне для него очевидную уже тогда фразу, смысл ее будет упорно оспариваться. Какая, мол, «учительница жизни», какие там попытки «понять прошлое, чтобы не делать нелепых ошибок сегодня и завтра», кому он нужен, размышляющий над трудной историей своего Отечества гражданин, если существуют политическая целесообразность и конъюнктура!

Мы все это уже неоднократно проходили — особенно в советский период господства истмата, лживых школьных и вузовских учебников истории, сверстанных по кальке «Краткого курса истории ВКП(б)». Казалось, годы перестройки и последующих демократических ожиданий дали надежду на демифологизацию истории, борьбу мнений в отечественной историографии и нормальное преподавание истории в школе. Ан нет. В сегодняшней России мы наблюдаем все более очевидное желание власти возродить сугубо инструментальное использование истории как механизма политического зомбирования.

Сегодня мы начинаем публикацию газетной версии новой работы Юрия Афанасьева — известного историка и общественного деятеля, озабоченного тем, способно ли сегодняшнее российское общество к серьезному разговору и размышлению о своей собственной истории.


Истина — выше России.
Иван Бунин

Появится ли у России единая и правдивая история?

Действительно, проблема здесь есть, и очень большая. В самом сжатом виде ее можно представить так. Само по себе наше прошлое не есть основание для гордости, но и не повод для стыда. Оно во всей его совокупности представляет собой предмет познания, осмысления и, наконец, понимания. Сквозь череду событий прошлого, через напластования самых разнообразных форм, в которых оно воплощалось на крутых поворотах истории, каждое новое поколение и каждый раз заново пробивается к их смыслам. «Каждый раз заново», потому что смыслы — это не округленные временем, раз и навсегда данные булыжники. В готовом виде их, как и факты, извлечь из прошлого нельзя. Смыслы — это отыскание ответов на мучительные вопросы, которые задает прошлому наша современность. Именно постижение смыслов делает всех нас сопричастными к прошедшим временам и тем самым дает возможность каждому узнавать самого себя в обретаемом общем понимании истории. Это и есть, иначе говоря, обретение коллективной идентичности.

Проблема же в том, что общее понимание не достигается усреднением разных смыслов до общего, непременно положительного их наполнения. Как бы этого кому-то и не хотелось. Общее понимание прошлого (оно никогда, конечно, не будет общим абсолютно для всех) складывается только тогда, когда разнообразные, зачастую противоречивые памятные образы вписываются в некую упорядочивающую рамку, придающую событию или периоду прошлого определенную осмысленность.
Поскольку история была до и будет после нас, мы — ее преходящий момент, ее настоящее. В таком смысле мы — ныне живущие — всегда в центре, в сердцевине, на гребне истории. Не вне, не просто «после» любых, когда-либо свершившихся событий и состояний истории, а в зените, до которого докатились ее последствия. Иными словами, настоящее — это развязка всего происшедшего ранее. А развязка нынешней нашей развязки еще впереди. Перемещающееся настоящее есть смысловая кульминация, допустим, противоречивости петровских реформ, потерпевшего поражение восстания декабристов или форсированного свертывания нэпа. Явления и структуры, опосредованные иногда очень многими и разными предшествующими состояниями, присутствуют в настоящем как продолжающиеся процессы. Их надо лишь уметь увидеть таковыми, а это и означает: понять прошлое. И тогда, на этом основании, глубже осмысливая настоящее, мы сможем увереннее смотреть в будущее.

Вот почему плохо понятая история — вещь весьма болезненная и даже крайне опасная. Неспособность разобраться в собственной истории не дает выработать коллективную идентичность, то есть не дает сформировать общее представление о самих себе на какой-либо другой основе, кроме как на основе националистической. Так бывало уже — и к сожалению — со многими народами. Например, еще в тридцатых годах прошлого века, в период становления известных тоталитарных режимов, еще до трагической схватки во Второй мировой, талантливый французский публицист и поэт-академик Поль Валери заметил, что из поля зрения плохо понятой истории ускользают «отношения первостепенной важности», а поскольку отбор «фактов» ведут на ее делянке произвольно, она представляет собой «ужасную мешанину», содержит в себе все и дает примеры всему. В силу этого плохо понятая история не способствует постижению смыслов, а, напротив, «заставляет мечтать, опьяняет народы, порождает у них ложные воспоминания, растравляет их старые раны, вызывает у них манию величия и манию преследования, делает нации желчными, высокомерными, нетерпимыми и тщеславными», и в этом смысле «история — самый опасный продукт, выработанный химией интеллекта».

Возможно ли, что оценки прошлого сблизятся?

Пока это очень маловероятно. Точнее говоря, предпосылки-то для такого сближения сейчас складываются, но складываются они как предпосылки для объединения восприятий большинством людей наиболее важных событий из нашей истории именно на основе плохо понятого, ложно представленного прошлого. Иначе говоря, худшие опасения, названные Полем Валери и уже когда-то испытанные нами, кажется, сбываются снова. На этот раз потому, что произошло на первый взгляд странное, но оттого не менее опасное совпадение и соединение заинтересованности власти и населения страны увидеть наше прошлое в кривом зеркале.

Власти нужно такое прошлое, которое бы ее полностью устраивало. В этом смысл ее бесконечных призывов и инициатив по переписыванию истории с целью «сбалансировать» в ней темное и светлое и по созданию единого школьного учебника для воспитания «патриотизма и гражданственности» на «положительных примерах». Глубинный же смысл озабоченности власти отечественной историей в том, что история для власти — важнейший и сегодня едва ли не единственный способ собственной легитимации. В настоящем оснований для этого практически не остается никаких. Декларации о том, что мы «поднимаемся с колен» и становимся «великой державой», оставаясь декларациями, нейтрализуются убийственными фактами: ухудшение здоровья и усиление поляризации населения, рост коррупции и преступности, в которых круто замешана сама власть.

Остается прошлое, которое, чтобы стать средством легитимации, должно быть непременно в целом успешным и желательно героическим.

Иначе говоря, «общее понимание» прошлого, состоящее из множества памятных образов, надо сделать обязательно положительным. Например, победа в Великой Отечественной войне. Нас десятилетиями убеждали, что власть и победа неотделимы друг от друга. В итоге в сознании властей предержащих утверждается ими же нарисованная схема: сегодня мы правим потому, что Советский Союз одержал победу под руководством советской власти, а мы — ее законные преемники.

У большинства людей — свой интерес в идеализации прошлого. Основанием роста национализма и ксенофобии последнего времени стали обманутые надежды на быстрые и ощутимые перемены к лучшему, перенесенные унижения в связи с распадом Советского Союза и утратой Россией роли великой державы. В качестве компенсации за разочарования, унижения и невзгоды многим людям хочется видеть хотя бы в прошлом своего рода отдушину. Хочется воспринимать историю вопреки тому, что происходило совсем недавно, как нескончаемый успех, как пресловутое «триумфальное шествие», в ходе которого наш народ только то и делал, что одерживал победы в войнах, приумножал национальное богатство и способствовал росту державного могущества.

При этом советский период никак не выпадает из воображаемой общей триумфальной линии, а, наоборот, только укрепляет ее. Потому что победа во Второй мировой войне считается самым грандиозным, самым великим событием всей советской истории. Память о войне — не только самое мощное позитивное воспоминание, но и, пожалуй, самое надежное основание коллективной идентификации. А дальше все та же схема: мы сокрушили фашистскую Германию и тем самым освободили не только свою страну, но и Европу от «коричневой чумы». Поэтому значение Победы — всемирно-историческое, а власть, обеспечившая такую Победу, — законна и потому незыблема.

Круг замыкается. У власти и населения появился и нарастает общий интерес или одинаковая психологическая установка по отношению к прошлому: вытеснение из памяти главной травмы российской истории ХХ века — трагедии сталинизма и всего, что с этой трагедией связано, что ее обусловило. Это и есть основная причина расстройства памяти новой России.

Чтобы ответить на соединенный запрос власти и населения, историю надо не прояснять, а еще больше мифологизировать. Прошлое снова надо «подчищать», из него опять надо удалить очень многое, что не работает на потребу текущего момента, и, соответственно, добавлять то, чего всем сегодня так сильно хочется.

Почему мы преувеличиваем значение Победы?

Строго говоря, слово «преувеличено» для постижения сути Победы не годится вообще. Ее значение категорически искажено, надо бы сначала понять смысл этого события и только потом пытаться его с чем-то как-то соразмерять. Если мы озабочены поиском истины, а не идеологических вердиктов, тогда никаких запретных зон, никаких «священных коров» не бывает. Хотя и с этим далеко не все согласны. Для очень многих вполне порядочных людей остается незыблемым правило: все что угодно обдумывай заново, только не войну и не Победу. Память о погибших — святыни, их трогать никак нельзя.

А если эти святыни мешают обрести самого себя, если они превращают жизнь в опасное блуждание в потемках?

Если же внимательно и непредвзято, преодолевая уже сложившиеся представления, посмотреть на все, в том числе и на Великую Отечественную войну, то, может быть, откроется совсем другая картина? И не только в отношении цены Победы, рассуждая над которой один из участников войны, замечательный писатель Виктор Астафьев, задал вопрос: «А была ли Победа?..».

Если добраться до глубинных смыслов войны, будет, скорее всего, понятно, что в этой войне столкнулись два деспотических, тоталитарных режима. С точки зрения жестокости, бесчеловечности, с точки зрения безумной устремленности к мировому господству они ничем, в сущности, друг от друга не отличались. Для того чтобы иметь основание сказать: «Но мы не такие, ведь они же на нас напали» — пришлось специально изобрести такое понятие, как «Великая Отечественная война». С помощью этого понятия стало возможным уйти от неприятных для нас воспоминаний и раздумий о Второй мировой.

Из плохо понятой истории получается, что СССР вступил в войну 22 июня 1941 года, а не 17 сентября 1939-го. На самом деле мы участвовали в войне с 1939 года. На стороне Гитлера. В союзе с Гитлером.

В этом свете и война, и Победа смотрятся уже иначе по сравнению с привычными представлениями об этих событиях.

При всей важности и значимости памяти о войне и о Победе для подавляющего большинства россиян это самая дорогая и близкая их сердцам память — и эта память может быть, в ходе обретения коллективной идентичности, подвергнута серьезным испытаниям. Память о войне и о Победе может стать нелегкой и даже мучительно болезненной по причине заключенной в ней самой амбивалентности. Ведь в этой памяти неразделимо перемешаны такие раздирающие противоречия, как массовый героизм участников войны и преступная сущность сталинизма, добытая многомиллионными жертвами свобода и еще большее усиление и расширение советского насилия и угнетения.

Война и сталинизм, свобода и насилие слились в одной памяти. Их надо бы как-то развести, но при этом разрывается в клочья все полотно войны и Победы, сотканное из плохо понятой истории.

Когда говорят о Победе, говорят, по умолчанию, о победе над Германией, а тема победы над нацизмом при этом звучит приглушенно. И опять неслучайно: если мы победили нацизм, то какой политический режим мы получили у себя как победители? Этот вопрос имеет огромное значение и сам по себе, но он к тому же тянет за собой и другой трудный вопрос. Да, мы освободили от «фашистской» Германии и захваченные территории Советского Союза, и Европу, и «все прогрессивное человечество». Но разве не сопровождалось это освобождение укреплением и расширением того самого деспотического режима, что одержал победу над национал-социалистической Германией? Тогда Победа опять становится в иной ряд смыслов. Одно дело — победить врага и принести народам свободу и счастье, другое дело — победить и тем самым укрепить могущество сталинизма как разновидности национал-социализма и продлить его существование еще дальше на неопределенный срок.

Память о войне приобретает все более помпезный характер, а вместе с тем и откровенно националистический смысл. Победа в этом плане — лишь очередное проявление «вечного героизма» русского народа. Победа над нацизмом сводится к освобождению страны от иноземных оккупантов, которые многократно покушались на священную русскую землю. Память о войне лишается, таким образом, глубинного смысла. Ее вклад в формирование коллективной идентичности ограничивается «патриотической» риторикой, затемняющей истинные ценности, во имя которых велась война: свобода и разгром нацизма.

(Продолжение следует)

Юрий Афанасьев


22.10.2007




==========Десакрализаторам - бой!=======

---

От	Георгий
К	Георгий (26.10.2007 11:34:04)
Дата	26.10.2007 11:42:30

Ответ Е. Холмогорова (*+)

---

http://rus-proekt.ru/people/2032.html

Люди » Право на Победу: Егор Холмогоров


26 октября 2007
Подзабытый "прораб перестройки" Юрий Афанасьев просвещает читателей газет - никакой Великой Отечественной не было, и Великой Победы - тем более.
Люди делают что-то вместе, только если им это совместное действие хорошо удается. Это утверждение относится не только к строительству и спорту, или войне и любви, но даже и к такой малоприятной вещи, как скандал. Если у людей не получается как следует и со вкусом посканадалить друг с другом, то они и не скандалят. Так что успех лежит в основе всех форм нашего совместного существования.
Тем более это относится к совместной жизни нации. Нация существует на энергии успеха, питается ею и без нее умирает. С победой нация — чистая дамасская сталь. Без победы — ржавая пыль. В 1945 году приговоренные к уничтожению русские победили. И не только победили, но и достигли наивысшей степени могущества, когда либо выпадавшего до сих пор на нашу историческую долю.
Именно поэтому память о Победе 1945-го настолько болезненна для всех, кто ненавидит Россию и хотел бы полного уничтожения русской нации. Они знают, что сегодня русские питаются энергией этой победы, многократно усиливающей для нас значение любых других одержанных нами в истории побед («Александра Невского и Дмитрия Донского, Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского, Александра Суворова и Михаила Кутузова» по известной чеканной формуле). И именно поэтому, в деле уничтожения русских как нации, — уничтожение памяти о великом национальном успехе, о Победе, — задача первостепенной важности.
Именно поэтому из подвалов забвения начали извлекаться политические недотыкомки самых страшных лет России — конца 1980-х начала 1990-х, грачи перестройки. В ходе сеанса политического «вудуизма», устроенного «Новой газетой» сперва Гавриил Попов «вызывал дух генерала Власова». Теперь вот Юрий Афанасьев обещает угостить читателя серией статей, написанных в духе перестроечной публицистики. То есть самой стилистически кошмарной публицистики, которая только когда-либо писалась на русском языке. По сравнению с произведениями перестройщиков, — многословными, сырыми, по советски казенными и по горбачевски самовлюбленными, даже очетные доклады брежневских съездов – верх риторического совершенства. Только крайней болезненностью нации можно объяснить, что это читали тогда. Сейчас, «на десятом году Интернета» читать это не по должности можно лишь из особо изощренного мазохизма.
Ну да черт с ней с формой. Каково же новаторское содержание, которым обещает нас порадовать отставной прораб перестройки? Оно также донельзя скудно и незажигательно. Оно не дотягивает даже до знаменитого изречения самого Афанасьева в 1990-е, когда человек был при делах: «До тех пор, пока в России не будут стоять памятники немецким, итальянским, французским, румынским солдатам, погибшим здесь во время войны, и у них не будут лежать цветы, мы не излечимся как нация».По сравнению с этим перлом смердяковщины нынешняя риторика Афанасьева звучит довольно скучно.

Когда и зачем СССР вступил в войну?

Для начала автор радует нас свежей информацией из надежных прибалтийских источников: «из плохо понятой истории получается, что СССР вступил в войну 22 июня 1941 года, а не 17 сентября 1939-го. На самом деле мы участвовали в войне с 1939 года. На стороне Гитлера. В союзе с Гитлером. В этом свете и война, и Победа смотрятся уже иначе по сравнению с привычными представлениями об этих событиях». Все это серьезными российскими военными и внешнеполитическими историками обсуждено и не раз, и никакой новости не составляет.
И начать придется с того, что сама Вторая мировая война началась не 1 сентября 1939 года, как почему-то думает Афанасьев, а с 13 сентября 1938 года, когда в Чехословакии судетские нацисты подняли вооруженный мятеж, быстро, впрочем, подавленный чехословацкой армией. Эта победа Чехословакии в борьбе против агрессора была, впрочем, недолговечной, уже 15 сентября англичане фактически предали чехов в руки Гитлера, а 29 сентября 1938 было заключенное Мюнхенское соглашение, передавшее западные области суверенной Чехословакии в руки Германии. Германская агрессия в Европе перешла в открытую фаз, другое дело, что осуществлялась она первое время методами закулисной и «холодной» войны, которая теперь уже стала нормой, благодаря политике Вашингтона, а тогда еще была в новинку.
Контуры начавшейся войны на первых порах были совершенно очевидны — совместное расчленение Германией, Польшей и Венгрией Чехословакии, а затем совместный «крестовый поход против коммунизма» на Восток, под бурные аплодисменты западных держав. И если что-то пошло не так, то только потому, что 23 августа 1939 года в войну, сперва также «холодным» методом вступил СССР, отчаявшийся уже к тому моменту уговаривать англичан и французов создать антигитлеровскую коалицию. СССР и Германию как две великие державы объединяла общность геополитических интересов — ликвидация Версальско-Рижско-Вашингтонской системы международных отношений. Системы, возникшей в 1919-21 году, и одинаково ущемлявшей как законные интересы Германии, над которой в Версале была учинена настоящая расправа, так и законные интересы России, у которой лимитрофными государствами при поддержке тогдашней Антанты были отторгнуты находившиеся столетиями в составе нашей страны территории — Финляндия с Выборгом, Эстляндия, Лифляндия, Курляндия, Виленский край, Западные Украина и Белоруссия, Северная Буковина и Бессарабия.
Именно на общности интересов двух держав были построены отношения в период существования «Рапалльского» дипломатического альянса России и германии в 1921-1933. Гитлер устраивал Англию и Францию именно тем, что со своим маниакальным антикоммунизмом он свернул рапалльскую политику и приготовился к наступлению на Восток. Однако и ему пришлось считаться с национальными интересами и реальными возможностями Германии.
Во-первых, в 1939 году, Германия была попросту не готова воевать с СССР — немецкая армия не была развернута, не была обстреляна, не обладала достаточной численностью. В то же время Красная армия в мае-августе 1939 года продемонстрировала свои возможности, разгромив союзника Германии по «антикоментерновскому пакту» — Японию в серьезном пограничном конфликте.
Во-вторых, на пути Гитлера лежала Польша с её чванливой, агрессивной и близорукой политикой. Поляки не желали идти ни на какие уступки Гитлеру, несмотря на заложенные в Мюнхене традиции. Они неспособны были поступиться «данцигским коридором», даже за вознаграждение на Востоке. Они полагались на гарантии, данные Англией и Францией прежде всего для того, чтобы улучшить «сделочную позицию» Польши в сговоре с Гитлером, а никак не для того, чтобы Польшу защищать силой.
Вот в этот «стык» между Германией и англо-французами и ударила советская дипломатия[1]. В результате заключенного договора Россия «вышла из игры» в войну почти на два года, практически без применения силы получив назад все, что причиталось нам в условиях ликвидации Рижской системы. А Германия, Англия и Франция были втравлены в большую войну между собой, которая как минимум на полгода погрузила все стороны в растерянность «странной войны». У обеих воевавших сторон попросту не было «сценариев» на этот случай, пришлось придумывать на ходу. Поход на Восток превратился в войну-реванш за Первую Мировую, с печальными последствиями для всех влезших в этот конфликт сторон (Франция потеряла престиж и государственность, Британия — империю и мировое лидерство, Германия, в итоге, всё).
События 17 сентября 1939 были лишь итогом первого «выстрела», совершенного Советским Союзом во Второй мировой войне. В этот день СССР не «вступил в войну», а лишь получил своё. Заслуженное в результате одной из самых блестящих дипломатических комбинаций в истории. Должен ли кто-нибудь в России, для кого не пустой звук слово «национальные интересы» осуждать Сталина за эту комбинацию, возвратившую России её исконные земли, отодвинувшую на два года начало кровопролития на нашей земле? С точки зрения Афанасьева, с ненавистью произносящего сами слова «нация» и «национализм» — конечно должен. Поскольку с этой точки зрения, «то, что хорошо для русских — плохо, то, что плохо для русских — хорошо». А вот любящий Россию и свой народ человек возмущаться, право же, не будет.

Была ли война Отечественной?

А вот с 22 июня 1941 года интересней. По Афанасьеву в этот день ничего особенного не произошло и речь идет об «изобретенной» сталинскими пропагандистами «Великой Отечественной Войне», которой никогда и не было. О степени корректности этого смердяковского трюка можно судить хотя бы потому, что никто и никогда не предлагал отменять понятие «Отечественная война 1812 года» на том основании, что эта война была составной частью «наполеоновских войн», длившихся с 1799, а еще шире, франко-европейских войн, шедших с 1792. Война России и Франции в 1812-1814 и, в частности, её оборонительная фаза 1812 и являются частью наполеоновских войн и, в то же время, представляют собой вполне самостоятельные исторические события.
Так же и Советско-германская война 1941, входя в состав Второй Мировой, является самостоятельным событием не только в оперативном, но и в содержательном плане. Германия ставила в этой войне специфические цели, использовала специфические средства, придерживалась специфической «морали» (если можно так назвать эти поведенческие нормы).
В чем были немецкие цели, прекрасно говорит немецкая директива о методах пропаганды на оккупированных территориях от 6 июня 1941 года: «пропаганда должна вообще способствовать распадению Советского Союза на отдельные государства… однако отдельные пропагандистские материалы не должны преждевременно привести население к мысли о нашем намерении расчленить Советский Союз» [2]. Этот документ вообще довольно яркий образец грядущей «перестроечной» публицистики.
А о «морали» и специфической «философии», которой придерживались гитлеровцы ничто так хорошо не говорит, как приказ командующего 6-й армией вермахта генерал-фельдмаршала фон Рйехенау «О поведении войск на Востоке», посвященный, кстати, прежде всего антипартизанской войне, то есть войне против народа:

«Основной целью похода против еврейско-большевистской системы является полный разгром государственной мощи и искоренение азиатского влияния на европейскую культуру.
Солдат на Востоке не только воин по правилам военного искусства, но и носитель беспощадной народной идеи, мститель за все жестокости, причиненные немцам и родственным им народам…
Войска заинтересованы в ликвидации пожаров только тех зданий, которые должны быть использованы для стоянок воинских частей. Все остальное, являющееся символом бывшего господства большевиков, в том числе и здания, должно быть уничтожено. Никакие исторические и художественные ценности на Востоке не имеют значения…
Не вдаваясь в политические соображения на будущее, солдат должен выполнять двоякую задачу:

- Полное уничтожение большевистской ереси, советского государства и его вооруженной силы.
- Беспощадное искоренение вражеского коварства и жестокости и тем самым обеспечение безопасности жизни вооруженных сил Германии в России» [3]

Приказ Рейхенау замечателен тем, что обнажает не политические и даже не геополитические, а геокультурные, цивилизационные основания войны и конфликта. Россия — это азиатское влияние на европейскую культуру. Культурных ценностей на Востоке нет, они находятся вне европейского культурного ареала. Германский солдат должен «отомстить» за «обиды», якобы причиненные русскими немцам и всевозможным лимитрофным народностям. Никакой пощады советским людям ждать не приходилось, поскольку уничтожению подлежала Россия как политическая, военная и культурная система, что прикрывалось лишь пропагандистским эвфемизмом «еврейско-большевистской системы» (где слово «еврейский» означало «коммунистический», а «большевистский» значило «русский»).
Совокупность политической независимости, военной мощи и самобытной культуры традиционно, еще с римских времен, называлась «Отечество». И война, направленная на защиту этих трех ценностей не могла не быть для русских людей «отечественной». Именно так обозначил её еще 22 июня 1941 года предстоятель Русской Православной Церкви митрополит Сергий в своем знаменитом обращении: «Отечество защищается оружием и общим народным подвигом, общей готовностью послужить отечеству в тяжкий час испытания всем, чем каждый может».
Попытки Афанасьева украсть у русских название «Великая Отечественная Война», объявить его «изобретенным» для прикрытия сталинской политики, является несостоятельным. Гитлеровцы не скрывали того, что ведут войну против Отечества русских, а не простив армии или политического режима. Не скрывали они и того, что не удовлетворятся чисто военной победой, что речь идет о геокультурном конфликте в котором Россия должна была быть уничтожена. А значит и противостояние им носило не чисто политический характер, а характер настоящий войны миров, «двух полюсов», о которых пелось в «Священной Войне».

«Два различных полюса»

Самое интересное, что на восьмом году XXI века бывший советский пропагандист Афанасьев (во время оно еще и автор ортодоксально-марксистских доносов на Льва Гумилева) пытается накормить читателей «Новой газеты» звонкой риторикой брежневских времене об «освобождении мира от нацизма», об «антифашизме», об «истинных ценностях, во имя которых велась война: свободе и разгроме нацизма». Собственно, обращение к советскому официозному языку, казалось бы преодоленному уже в киносериале «Освобождение» нужно Афанасьеву лишь потому, что новому языку Победы, новому ключу её понимания, который перестроечный публицист называет «националистическим», противопоставить оказывается попросту нечего.

Весь пропагандистский инструментарий Афанасьева сводится к одному «откровению»:

«В этой войне столкнулись два деспотических, тоталитарных режима. С точки зрения жестокости, бесчеловечности, с точки зрения безумной устремленности к мировому господству они ничем, в сущности, друг от друга не отличались…
Когда говорят о Победе, говорят, по умолчанию, о победе над Германией, а тема победы над нацизмом при этом звучит приглушенно. И опять неслучайно: если мы победили нацизм, то какой политический режим мы получили у себя как победители? Этот вопрос имеет огромное значение и сам по себе, но он к тому же тянет за собой и другой трудный вопрос. Да, мы освободили от «фашистской» Германии и захваченные территории Советского Союза, и Европу, и «все прогрессивное человечество». Но разве не сопровождалось это освобождение укреплением и расширением того самого деспотического режима, что одержал победу над национал-социалистической Германией?».

Мол, если в войне столкнулись «два одинаково бесчеловечных режима», если «советский режим ничем не отличался от нацистского», то значит никакой победы и не было… Этот логический ход Афанасьева сразу показывает сколь глубокая пропасть отличает сознание «прораба перестройки» от сознания нормального человека, патриота своей Родины. Давайте на секунду примем афанасьевскую логику и поверим в то, что нацистский и советский режим, Гитлер и Сталин — «близнецы братья». Допустим, что это действительно так.
Какой в этом случае вывод следует для любого гражданина СССР в случае войны этих двух «одинаковых режимов»? Для нормального человека вывод очевиден. Сражаться за свой плохой режим и против чужого плохого режима. Ведь если нет никакой разницы по одному критерию, то значит выбирать надо по другому, а таковым очевидно является критерий «свой-чужой» фундаментальный и для человека и даже для животного. Таким образом, если принять уравнение «Сталин=Гитлер», то нет никакого сомнения в том, что для любого русского человека, для любого советского человека выбор может быть лишь один — Сталин. Сражаться за своё и против чужого, поскольку чужое всегда хуже своего.
Прекрасно это понимая, борцы с русской нацией и Победой, вроде Афанасьева, на самом деле конечно же придерживаются другого уравнения — «Сталин хуже Гитлера». Только в этом случае уместны и их вызывание из ада «духа генерала Власова», и прочие волхования. Только если Сталин все-таки «хуже Гитлера» смердяковская риторика Афанасьева имеет какой-то смысл. Но это «хуже» проходит уже по другому ведомству, ведомству рейхсминистерства пропаганды, а никак не нормальной истории или публицистики, которая может публиковаться на русском языке в издаваемы в России легально изданиях. В этом случае пропаганда Афанасьева — это пропаганда нацизма, и в таком качестве на нее должно быть обращено самое пристальное внимание и прокуратуры, и «антифашистских движений» и всех прочих.
Впрочем, тезис о тождестве режимов, тоже вытащен Афанасьевым не откуда-нибудь, а из нацистского арсенала. Именно им обосновывалась гитлеровская инициатива о нормализации отношений с СССР в 1939.

«Довольно широкая дискуссия велась по вопросу о том, почему национал-социализм считает внешнюю политику Советского Союза враждебной. В Москве никогда не могли этого понять, хотя там всегда понимали противостояние национал-социализма коммунизму внутри Германии. Я воспользовался этим удобным случаем для подробного изложения нашего мнения относительно изменений, происшедших в русском большевизме за последние годы. Антагонизм к национал-социализму явился естественным результатом его борьбы с Коммунистической партией Германии, зависимой от Москвы и являвшейся лишь орудием Коминтерна. Борьба против Коммунистической партии Германии уже давно закончилась. Коммунизм в Германии искоренен. Коминтерн же заменен Политбюро, которое следует теперь совершенно другой политике, чем так, которая проводилась когда доминировал Коминтерн. Слияние большевизма с национальной историей России, выражающееся в прославлении великих русских людей и подвигов (празднование годовщин Полтавской битвы, Петра Первого, битвы на Чудском озере, Александра Невского), изменило интернациональный характер большевизма, как нам это видится, особенно с тех пор, как Сталин отложил на неопределенный срок мировую революцию…» [4].

Таким образом Афанасьев не одинок, обнаруживая сходство между национальным поворотом Сталина, его отказом от интернационалистического коммунизма, и германским национал-социализмом. Сами нацисты смотрели на дело именно так и Афанасьева только повторяет зады их риторики. Однако так ли это было на самом деле? У И.В. Сталина была на сей счет совершенно другая точка зрения. Он решительно отказывался отождествлять нацистский и советский режимы. На том основании, что нацисты… не являются националистами. Именно так Сталин ставит вопрос в своем знаменитом рассуждении: «Кто такие «национал-социалисты»?» в докладе на торжественном заседании на станции «Маяковская» в 1941 году.
«Можно ли считать гитлеровцев националистами? Нет, нельзя. На самом деле гитлеровцы являются теперь не националистами, а империалистами. Пока гитлеровцы занимались собиранием немецких земель и воссоединением Рейнской области, Австрии и т.п., их можно было с известным основанием считать националистами. Но после того, как они захватили чужие территории и поработили европейские нации - чехов, словаков, поляков, норвежцев, датчан, голландцев, бельгийцев, французов, сербов, греков, украинцев, белоруссов, прибалтов и т.д. и стали добиваться мирового господства, гитлеровская партия перестала быть националистической, ибо она с этого момента стала партией империалистической, захватнической, угнетательской. Партия гитлеровцев есть партия империалистов, притом наиболее хищнических и разбойничьих империалистов среди всех империалистов мира» [5].
Другими словами, Сталин отказывает нацистам в признании за ними националистического статуса на том основании, что от политики «собирания земель» Гитлер перешел к империалистической агрессии и борьбе за мировое господство. И в этом отношении Сталин в 1939-41 мог ощущать, что его совесть чиста. СССР в этот период нигде не добивался присоединения земель, которые прежде не принадлежали России, не составляли её твердого, утвержденного веками достояния. Ни в одной из самых «агрессивных», с точки зрения постнацистской пропаганды, акций этого периода Советский Союз не переступил национальные границы 1914-15 годов, воссоединив с собой из не принадлежавшего царям лишь старые русские земли Галиции.
В этом смысле политика «собирания русских земель» проводившаяся Сталиным была последовательно националистической, а политика Гитлера, связанная с агрессией против Чехословакии, Польши, Дании, Норвегии, Голландии, Бельгии, Франции, Югославии, Греции, с планированием агрессии даже… против Испании и Португалии[6], конечно националистической называться не могла. Это была агрессивная империалистическая политика, одержимая геополитической мегаломанией.
И не случайно Сталин говорил о гитлеровцах, именно как о злейших врагах русской нации:


"Эти люди, лишенные совести и чести, люди с моралью животных имеют наглость призывать к уничтожению великой русской нации, нации Плеханова и Ленина, Белинского и Чернышевского, Пушкина и Толстого, Глинки и Чайковского, Горького и Чехова, Сеченова и Павлова, Репина и Сурикова, Суворова и Кутузова!"

Точно так же и политику Гитлера в интересах крупнейших военно-промышленных концернов Германии назвать «социалистической» можно было с большим трудом. И в этом смысле Советский Союз, где на ниве именно социалистического строительства и в самом деле были достигнуты серьезные успехи (не вдаваясь в вопрос нужен ли был русским сталинский социализм и стоил ли он той цены, которую заплатила за него нация – это наш, внутренний, русский вопрос, и не Гитлеру было его решать), мог претендовать на звание национально-социалистической державы. А вот гитлеровская Германия вполне заслуживала той характеристики капиталистически-империалистического монстра, характеристики худшего больного порождения западной капиталистической системы, которую давал ей и Сталин и многие другие.
Никакого «тождества режимов», о котором говорит Афанасьев не было и в помине. В СССР существовал «коммунистический» режим, который на деле строил в стране национальный социализм. В гитлеровской Германии существовал «национал-социалистический» режим, на деле осуществлявший политику капиталистического империалистического расизма.

О ненависти и любви

Разница между гитлеровским расовым империализмом и сталинским национал-социализмом ни в чем так не видна, как в количестве мирного населения, погибшего в ходе нахождения войск двух стран на территории друг друга. Количество уничтоженных нацистами советских людей исчислялось миллионами. В отношении немцев даже склонный к измышлению самых фантастичных цифр псевдоисторики ограничиваются разговорами про «миллион изнасилованных немок». Если, опять же, даже принять этот абсурд всерьез, то между «миллионом изнасилованных» и «миллионами убитых» есть существенная разница. Разница в характере и логике немецких и советских «военных преступлений в свое время была прекрасно исследована Г.А. Бордюговым [7].
Как мы уже показали выше на примере «приказа Рейхенау» в основе гитлеровской политики в отношении русских в России лежала ненависть, идея геокультурного «конфликта цивилизаций», исключающего какое-либо примирение и минимальную уважительность между врагами.

Приказ Кейтеля, отданный еще до начала войны, в 13 мая 1941 года гласил:

«1. За действия, совершенные служащими вермахта и его сторонниками против вражеских лиц, не существует необходимости преследования даже тогда, когда их действия являются одновременно военным преступлением… 2. …Судья предписывает наказание за действия против местного населения в военно-судебном порядке только тогда, когда это требует сохранение дисциплины и безопасности действующей армии» [8].

История с жестким отказам от призывов Эренбурга «убить немца» хорошо известна. Известен и приказ К.К. Рокоссовского: «За мародерство, насилия, грабеж, убийство гражданских лиц — трибунал; в необходимых случаях — расстрел на месте». После жесткой директивы Сталина на изменение отношения к немцам эксцессы пошли на убыль, о чем сообщал начальник политуправления 1 Белорусского фронта генерал-лейтенант Галаджев:
«Среди бойцов можно часто встретить такой разговор: «Товарищ Сталин приказал изменить отношение к немецкому населению, а ты что безобразничаешь?». Такое товарищеское замечание положительно действует даже на людей, отличающихся своей недисциплинированностью… Даже люди, которые от рук немцев потеряли всё — дом, родителей, жену, детей, и те сейчас не допускают актов мести»[9].
Однако это — официоз. А вот, так сказать, «человеческие документы». Письмо лейтентанта Фридриха, написанное в марте 1942 года и найденное Г.А. Бордюговым в РГАСПИ. Веселый немец, собираясь в отпуск, дает своим близким такую своеобразную инструкцию, пародирующую нравы гитлеровских солдат на оккупированных территориях:

«Чтобы мой отпуск протекал гаромнично, я уже сейчас прошу вас настроить ваши мысли на следующее:

Рекомендуется перед прибытием поезда все ценные предметы закопать в саду….
Для того чтобы я сразу не поджег дом, поднять белый флаг на палке от метлы…
Выясните уже сейчас, где имеются поблизости куры, гуси и свиньи — о цене не беспокойтесь. Я расплачусь за всё с помощью моего пистолета…
Насчет стекол не беспокойтесь. Я их все равно выбью…
С Вами, мамаша и тетка Фрида, мы образуем военно-полевой суд и приговорим к расстрелу хозяина нашего дома, а кроме того, и всех соседей, которые нас рассердят. Лучше всего пусть пока сами копают себе могилу…
За 2 дня до окончания моего отпуска вам лучше уехать к деду и бабке, так как перед отъездом я по привычке подожгу дом» [10].

О сексуальных преступлениях, на которых так помешаны англосаксонские русофобы и говорить нечего. Похоже, что носителей «сумрачного германского гения» секс если и интересовал, то только в его некрофильском варианте:

«Шестнадцатилетнюю девушку Л.И. Мельчукову, по приказанию немецкого офицера Гуммера солдаты увезли в лес, где изнасиловали. Спустя некоторое время другие женщины, также отведенные в лес, увидели, что около деревьев стоят доски, а к доскам штыками приколота умирающая Мельчукова, у которой немцы на глазах других женщин… отрезали груди» [11].

Даже пресловутому Энтони Бивору, автору мифа об «миллионе изнасилованных немок», не приходит в голову заподозрить красноармейцев в чем-либо подобном. Напротив, все его рассуждения об изнасилованиях, представляющие собой квинтэссенцию анекдотичного фрейдизма, основаны на предположении, что «ко времени, когда Красная Армия достигла Берлина, ее солдаты начали относиться к немецким женщинам скорее как к трофеям, чем как к объектам ненависти» [12]. Бивор, конечно, не находит ничего умнее, чем объяснить любимые им изнасилования, стремление советских солдат к «чувству доминирования», вызванному задавленностью солдат перед лицом командиров и партии.
Читать это всё вполне отвратительно, но вот что интересно, — приходится прибегать к фрейдовским конструкциям, чтобы объяснить то, что явно не поддается объяснению злобой и ненавистью. Несмотря на чудовищные преступления гитлеровцев в отношении русских чувства слепой, воспаленной ненависти, той самой «азиатчины», которую приписывал русским Рейхенау, находится у наших солдат на удивление мало. Намного меньше, чем предполагали у нас сами немцы, судившие по себе:

«Тут кто-то заорал, перекрывая шум: "Тихо!" Мы увидели невзрачного грязного солдата, на форме два железных креста и золотой Немецкий крест. На рукаве у него была нашивка с четырьмя маленькими м еталлическими танками, что означало, что он подбил 4 танка в ближнем бою. "Я хочу вам кое-что сказать, - кричал он, и в вагоне электрички наступила тишина. - Даже если вы не хотите слушать! Прекратите нытье! Мы должны выиграть эту войну, мы не должны терять мужества. Если победят другие - русские, поляки, французы, чехи и хоть на один процент сделают с нашим народом то, что мы шесть лет подряд творили с ними, то через несколько недель не останется в живых ни одного немца. Это говорит вам тот, кто шесть лет сам был в оккупированных странах!" В поезде стало так тихо, что было бы слышно, как упала шпилька»[13]


Как выяснилось, ошибшиеся в оценке русской психологии во всем, немцы ошиблись даже и в этом. Вот что писала оказавшаяся в Берлине в начале мая 1945 английская аристократка Дж. Редсдейл:

«Вчера видела, как двое молодых русских солдат бьют мальчика-фольксштурмиста. Били сильно, но недолго — вмешался пожилой русский, стал их растаскивать, что-то говорить своим… По моему, от русских ожидали все же большей жестокости. А они скорее грубы, да и то часто от безмерной усталости. Я говорила с одним русским переводчиком из штаба 1-го Белорусского фронта, рассказала тот эпизод, когда за мальчика-немца вступился пожилой солдат. Он объяснил так: что ж, понятно, пожалел ребят. И увидев в моих глазах оставшийся вопрос, добавил: «Ненавидеть тяжело. Любить хочется»[14].
Вот этого последнего чувства простых русских солдат господину Афанасьеву явно не понять. Ему, похоже легче, ненавидеть Россию, русский народ, нашу Победу, наше Отечество, нашу жизнь, за которую и сражались солдаты Великой Отечественной, чем любить. И поэтому он и в самом деле не видит разницы, между той страной и тем строем, которые, несмотря на все но, воспитали в людях жажду любить, и той страной и строем, которые воспитали некорфилов, получающих главное удовольствие от расстрелов и поджогов.
Разница между теми, кто убивал миллионы людей и теми, кто миллионы людей спас — ничто для этих «прорабов перестройки», обрекших в 1990-е миллионы людей из ненавистного им «агрессивно-послушного большинства» на смерть от голода, холода, отчаяния, нищеты, болезней, бандитских пуль и басаевских терактов. Для наследников Каменевых и Троцких эта разница действительно не принципиальна. Зато принципиальная она для нас, русских.


И каждому воздастся по вере его.

Одним — некрофильская разрушительная ненависть, смерть и поражение.
Другим — любовь, жизнь и Победа.



--------------------------------------------------------------------------------

[1] О том, что советская дипломатия в ходе контактов с Германией в 1939 году еще с апреля систематически ставила тему германо-полського конфликта, поддерживая жесткость немцев, говорят документы, приведенные В.И. Дашичевым. Стратегия Гитлера: путь к катастрофе. Исторические очерки, документы и материалы. М., Наука, 2005. Т. 1. Док. №№ 86, 90. Разумеется, оценка Дашичевым советской политики совсем иная, чем наша, полностью укладываясь в перестроечное русло с его патетическим антисталинизмом, однако речь именно о расхождении оценок, а не фактов. Сталин вел жесткую и чуждую сантиментов внешнеполитическую игру в которой в 1939-40 годах несомненно победил. Можно ли считать ее победой, глядя из 1941, вопрос дискуссионный, зависящий от уверенности исследователей в возможности или невозможности избежать лобового столкновения СССР и Германия. Для автора этих строк представляется несомненным, что это столкновение было неизбежным, и что тот факт, что Германия пришла к нему в дипломатической изоляции 1941, а не при нейтралитете Англии и Франции 1938, был победой, а не поражением советской политики.
[2] В.И. Дашичев Стратегия Гитлера: путь к катастрофе… Т. 3. Док. № 60
[3] Лубянка в дни битвы за Москву.: Материалы органов госбезопасности СССР из Центрального архива ФСБ России. М., ИД «Звонница-МГ», 2002, С. 368-370
[4] В.И. Дашичев. Стратегия Гитлера: путь к катастрофе. Исторические очерки, документы и материалы. М., Наука, 2005. Т. 1. Док. №, 90
[5] И. В. Сталин. 24-ая годовщина Великой Октябрьской Социалистической Революции. Доклад на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организяциями г. Москвы 6 ноября 1941 года // И. Сталин. О Великой Отечественной Войне Советского Союза. Издание пятое. М., 1946. С. 27
[6] В.И. Дашичев. Стратегия Гитлера: путь к катастрофе. Исторические очерки, документы и материалы. М., Наука, 2005. Т. 2. Док. №№140, 141.
[7] Бордюгов Г.А. Чрезвычайный век Российской истории: Четыре фрагмента. СПб., Дмитрий Буланин, 2004. С. 96-138.
[8] Там же. С. 111. Это особенно познавательно будет прочесть тем, кто утверждает, что «ожесточение» немцев началось лишь тогда, когда они столкнулись с партизанской войной.
[9] Там же. С. 132
[10] Там же. С. 128-129
[11] Там же. С. 106
[12] Там же. С. 120
[13] http://ef.1939-1945.net/b001_011_2.shtml
[14] Бордюгов Г.А. Чрезвычайный век Российской истории: Четыре фрагмента… С. 120

---

От	Георгий
К	Георгий (25.10.2007 11:16:29)
Дата	25.10.2007 12:50:32

Александр Дюков. «Дело» Арнольда Мери (*+)

---

http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/07/727/42.html

Александр Дюков
ДЕПОРТАЦИЯ С ДИФФАМАЦИЕЙ
«Дело» Арнольда Мери
--------------------------------------------------------------------------------




В Эстонии готовится громкий судебный процесс: прокуратура республики обвиняет Героя Советского Союза Арнольда Мери в геноциде. Однако это обвинение базируется на ложной предпосылке.



Героя Советского Союза обвиняют в геноциде на том основании, что в 1949 году Мери, будучи секретарем ЦК компартии Эстонии, руководил проведением депортации 251 человека с острова Хийумаа. Обвинение это выглядит довольно странно в свете того, что через два года после депортации, в 1951 году, Арнольд Мери был исключен из компартии и лишен всех наград за пассивность при депортации. Герой Советского Союза пытался смягчить участь депортируемых, за что и пострадал от советской власти. Ордена и звезду Героя ему вернули только в 1956 году.

Однако даже если бы этого момента в биографии Мери не было, обвинение все равно бы осталось совершенно необоснованным. Мери обвиняют в геноциде — но можно ли считать депортацию 251 человека геноцидом? Тем более, что спустя почти шестьдесят лет 80 депортированных еще живы и готовы, по утверждению прокуратуры, свидетельствовать против Мери. Дай бог всем нам такого долголетия, как этим депортированным…

Депортация из Эстонии в марте 1949 года вообще не может рассматриваться как "геноцид". Да, это была жесткая репрессивная акция, направленная на борьбу с местными "лесными братьями" — но не геноцид. Геноцид — это когда за полгода в немецких лагерях для советских военнопленных уничтожается два с половиной миллиона человек. Геноцид — это когда на оккупированной советской территории за три года уничтожаются миллионы мирных жителей — русских, украинцев, белорусов, евреев, цыган. Когда солдаты Красной Армии на освобожденной от нацистов родной земле находят пепелища на месте сожженных вместе с жителями деревень, набитые трупами колодцы и бесчисленные рвы с расстрелянными. Это — геноцид, в котором, кстати говоря, принимали участие каратели из эстонских батальонов вспомогательной полиции. А что же имело место в марте 1949 года?

Обратимся к данным официальных эстонских историков. "25 марта 1949 г. в Балтийских государствах была проведена вторая массовая депортация, — читаем мы в "Белой книге". — Из Эстонии, в соответствии с секретной директивой Советского правительства № 390-138 от 29 января 1949 г., навечно в Сибирь было отправлено, предположительно, 20702 человека — главным образом, женщины, дети и старики с хуторов, так как почти все мужчины уже были репрессированы… Общая численность жертв мартовской депортации составляет 32536, в том числе 10331 человек т.н. не депортированных, но оставшихся без дома, существующих на птичьих правах и живущих в условиях постоянного преследования со стороны КГБ. В принудительной ссылке в Сибири в период 1949 — 1958 гг. умерло 2896 человек".

Бывший эстонский премьер-министр Март Лаар рисует произошедшее в еще более черных тонах: "В ходе операции "Прибой", которая началась ранним утром 25 марта, в течение двух дней из Эстонии было вывезено и размещено в глубинных областях Сибири около 3% тогдашнего населения Эстонии, большинство из них составляли пожилые, женщины и дети. Если людей, включенных в список, не удавалось доставить, брали с собой первых встретившихся. Людей, приговоренных к высылке, преследовали при помощи специально обученных собак… По имеющимся данным, количество депортированных достигло до 20702 человек, по дороге в Сибирь и другие поселения из них умерло около 3000 человек. Однако большая часть людей, включенных в список подлежащих высылке, сумела спрятаться. Всего из людей, оформленных на переселение, осталась невысланной 2161 семья, т.е. 5719 человек. Многие из оставшихся невысланными оказались на нелегальном положении и преследовались органами госбезопасности, большинство были убиты или арестованы в результате облав в последующие годы".

Как видим, данные Лаара и "Белой книги" не совпадают. И понять, насколько все эти утверждения соответствуют действительности, можно лишь обратившись к документам. Один из главных среди них — докладная записка уполномоченного МВД СССР В.Рогатина заместителю министра внутренних дел СССР В.Ряснову "О проведении переселения из ЭССР", датируемая 31 марта 1949 года. Эстонские историки, кстати, не могут сетовать на недоступность этого документа: впервые выдержки из него были опубликованы в двухтомнике Г.Саббо "Невозможно молчать", изданном в 1996 году в Таллине. В связи с важностью этих данных, позволю себе обширную цитату:

"Операция по выселению кулаков, бандитов, националистов и их семей была начата органами МГБ на периферии с 6-ти часов утра, а по городу Таллин с 4-х часов утра 25 марта 1949 г.

Поступление на пункты погрузки контингента выселенцев в первое время, за исключением гор. Таллин, протекало медленно и операция, намеченная провести в течение 25 марта 1945 г., затянулась до поздней ночи с 28 на 29 марта с.г…

По плану МГБ ЭССР ориентировочно из Эстонии подлежало к выселению 7540 семей, с общим количеством 22326 чел. По предварительным данным, 19-ю эшелонами вывезено 7488 семей, в количестве 20535 человек, в том числе: мужчин — 4579, или 22,3% к общему количеству, женщин — 9890, или 48,2%, и детей — 6066, или 29,5%.

Процесс приема выселенцев в эшелоны протекал нормально и производился на основании посемейных карточек. Имущество выселенцев принималось беспрепятственно и в рамках норм, установлен- ных инструкцией. Однако ряд семей и одиночек, особенно из городских местностей, прибывали с весьма незначительным багажом или вовсе без такового.

Имели место случаи отказа в приеме в эшелоны из-за неправильного составления посемейных карточек, ошибочно привезенных и не подлежавших выселению, по причине тяжелой болезни, беременности на последнем месяце.

В момент погрузки в эшелон № 97307 на станции Кейла 27 марта 1949 года имел место побег двух выселенцев. Один из них был тут же задержан. Другому удалось скрыться, меры к розыску приняты.

Недостатком в работе являлось то, что в состав эшелонов прибывали люди, по состоянию здоровья больные. Медперсонал эшелонов в Москве был обеспечен недостаточно медикаментами, в связи с чем начальникам эшелонов было предложено приобретать в пути следования необходимые дополнительные медикаменты при содействии местных органов МВД и МГБ.

За период операции с 25 по 29 марта 1949 года существенных нарушений общественного порядка и уголовных проявлений в Республике зафиксировано не было..."

Сравнение приведенных в докладной Рогатина данных с утверждениями эстонских историков позволяет выявить целый комплекс фальсификаций.

По какой-то непонятной причине Март Лаар утверждает, что депортация была проведена за два дня. Но на самом деле на эту операцию ушло четыре дня, о чем ясно пишет Рогатин. Зачем Лаару понадобилось искажение, непонятно.

А вот причины, по которым эстонские историки искажают численность депортированных, объяснять не надо. В "Белой книге" утверждается, к депортации было намечено 32,5 тысячи человек, Лаар пишет о 26,5 тысячах (20702 депортированных + 5719 человек, оставшихся не высланными). Оба этих утверждения являются ложными. В докладной Рогатина мы читаем: "По плану МГБ ЭССР ориентировочно из Эстонии подлежало выселению 7540 семей, с общим количеством 22326 человек".

Данные докладной Рогатина подтверждается документами, хранящимися в Центральном архиве ФСБ. Вот справка, подготовленная сотрудниками МГБ ЭССР непосредственно перед депортацией:

"По состоянию на 15 марта с.г. выявлено подлежащих выселению 7500 семей в количестве 22326 чел., из них: семей кулаков — 3077, численностью — 9846 чел., семей бандитов и националистов — 4423, численностью 12440 чел.".

Таким образом, Лаар завышает количество подлежавших депортации примерно на 4 тысячи человек, а авторы "Белой книги" — и вовсе на 10 тысяч.

Соответственно оказывается завышенным и число людей, подлежавших депортации, но не высланных. Согласно "Белой книге" таковых было 10331 человек; Март Лаар называет цифру 5719 человек. Однако на самом деле при плановом задании в 22326 человек было депортировано 20535 человек, т.е. высылки избежало менее двух тысяч. При этом число семей, намеченных к депортации (7540) незначительно отличается от числа реально депортированных семей (7488). А Лаар заявляет, что высылки якобы избежала 2161 семья.

Лаар утверждает, что в ходе депортации было вывезено "около 3% тогдашнего населения Эстонии". Это утверждения является просто-напросто абсурдным — ведь если 3% — это 20702 человека, то 100% — это 690 тысяч человек. Однако согласно данным демографа Тартуского университета Эне-Маргит Тийт, в 1945 году в Эстонии проживало 854 тысячи человек, а в 1950-м — почти 1,1 миллион человек. Таким образом, соотношение числа депортированных к общему числу граждан Эстонии составляло около 2%.

Не соответствует действительности утверждение "Белой книги", согласно которому депортации подвергались, "главным образом, женщины, дети и старики с хуторов, так как почти все мужчины уже были репрессированы…" На самом деле, как следует из приведенной выше докладной Рогатина, в ходе мартовской депортации из Эстонии было выслано "мужчин — 4579, или 22,3% к общему количеству, женщин — 9890, или 48,2%, и детей — 6066, или 29,5%".

Полностью ложным является утверждение Лаара о том, что "если людей, включенных в список, не удавалось доставить, брали с собой первых встретившихся". Из докладной Рогатина хорошо видно, что при погрузке депортируемых эшелонов охрана обязательно проверяла документы, на основе которых проводилось выселение конкретных лиц ("посемейные карточки"). При этом, "имели место случаи отказа в приеме в эшелоны из-за неправильного составления посемейных карточек, ошибочно привезенных и не подлежавших выселению, по причине тяжелой болезни, беременности на последнем месяце". Информация Рогатина находит полное подтверждение в докладной записке министра внутренних дел ЭССР генерал-майора Резева от 18 апреля 1949 года: "Во многих случаях, по требованию начальников эшелонов и пунктов погрузки от МВД, посемейные карточки уточнялись и пересоставлялись в комендатурах МГБ, отдельные семьи возвращались на местожительство. С эшелона № 97306 уже в пути было снято 4 человека, ошибочно изъятые МГБ и не подлежащие выселению".

Следует отметить, что сотрудники МВД и МГБ ЭССР действовали в полном соответствии с "Инструкцией" о проведении депортации. В этом документе было четко оговорено: "Выселение кулаков и их семей производится на основании списков, утвержденных Советом Министров республики… Никаких пометок и исправлений в списках, полученных из Совета Министров, не допускается".

Не соответствуют действительности утверждения о смерти в пути 3000 человек; весьма сомнительной является и информация "Белой книги" о смерти 2896 спецпоселенцев в период с 1949 по 1958 годы. Согласно данным МВД СССР, к 1 января 1953 г. на учете состояло 19520 спецпоселенцев, высланных из Эстонии в 1949 году.

Таким образом, разница между численностью депортированных в 1949 году и находившихся на поселении к 1 января 1953 г. составляет около тысячи человек. Между тем, именно на первые годы спецпоселения приходилась наиболее высокая смертность. После того, как спецпереселенцы обустраивались на новом месте, смертность сокращалась, а рождаемость повышалась. Документы Отдела трудовых и специальных поселений ГУЛАГ свидетельствуют, что у эстонцев, депортированных в 1949 г. рождаемость начала превышать смертность уже в начале 50-х годов.

Как видим, депортацию марта 1949 года даже с огромными натяжками нельзя назвать "геноцидом". Массовой смертности среди выселенных из Эстонии не было ни в пути, ни по прибытии на место, а во второй половине 50-х годов подавляющее большинство депортированных и вовсе было возвращено на родину.

Однако концепция "геноцида" уже настолько укоренена в Эстонии, что на этом мифе даже строят уголовные дела. Именно поэтому борьба с эстонскими мифами о "советской оккупации и геноциде" становиться долгом российских историков. Мы и так упустили слишком много времени — ведь если бы многочисленные антисоветские мифы об оккупации и геноциде разоблачались своевременно, нашим ветеранам не приходилось бы представать перед неправедным судом.



Александр Дюков — историк, автор книг "За что сражались советские люди" (М.: Эксмо; Яуза, 2007) и "Миф о геноциде: Репрессии советских властей в Эстонии, 1940-1953" (М.: Алексей Яковлев, 2007).

---

От	Георгий
К	Георгий (25.10.2007 11:16:29)
Дата	25.10.2007 11:17:18

Ура! "Миф о геноциде" А. Дюкова уже в сети (*+)

---

http://a-dyukov.livejournal.com/251783.html

Как и было обещано, моя книга "Миф о геноциде: Репрессии советских властей в Эстонии (1940 - 1953)", выложена в сети в формате ПДФ.

http://europeliberty.com/userdata/Mif_o_genocide[1].pdf

Читайте, сравнивайте с тем, что пишут эстонские историки, пиарьте, пишите свои мнения.

Конструктивная критика приветствуется - она будет обязательно учтена при подготовке расширенного издания.

==========Десакрализаторам - бой!=======

---