От А.Б.
К Руслан
Дата 28.02.2006 17:02:12
Рубрики Тексты;

Re: Пожалуйста.

>Назовите, пожалуйста, конкретные фамилии.

"Первым, ночью 2 ноября 1937 года, взяли начальника Газодинамической лаборатории института И. Клейменова. На следующий день арестовали главного инженера института Г. Лангемака."

"Тем более что нужные им бдительные товарищи нашлись и в самом РНИИ. Например, инженер-двигателист А. Костиков. В группе своих коллег Костиков был славен не столько тем, что лучше других думал или конструировал, сколько тем, что лучше говорил. При аресте Клейменова выяснилось, что он еще был горазд и писать. Ведь это именно он, верный сын ВКП(б), настрочил в райком бумагу о том, что тот в повседневной своей работе опирается на беспартийных Лангемака и Королева, «людей с темным прошлым». А позже, присовокупив к этим двум еще и Глушко, с легкой душой и вместе с тремя другими инженерами подмахнул акт технической экспертизы их «вредительства». "

"Суд над Клейменовым и Лангемаком в январе 1938 года длился от силы минут 15 - 20. Сразу же после вынесения приговора обоих доставили в «мастерскую» лубянских палачей в Варсонофьевском переулке, завалили выстрелом в затылок и безымянно заровняли в общей могиле на спецобъекте НКВД «Коммунарка» (Калужское шоссе). Суд над Королевым тоже уложился в четверть часа. 27 сентября 1938 года Военная коллегия Верховного суда под председательством армвоенюриста Ульриха приговорила надежду отечественного ракетостроения к 10 годам тюрьмы. Как скоро выяснилось, только для почина. Через два года скитаний по пересылкам - от Москвы до бухты Нагаево и обратно - дело Королева по решению пленума Верховного суда СССР передали на новое рассмотрение. В итоге следующие восемь лет ему назначили провести на самых тяжких лагерных работах."

>Доказательства приведите, пожалуйста.

"Операция, которую проводили в хирургическом блоке Кремлевки 14 января 1966 года, сразу же началась с накладки: анестезиологи пытались дать оперируемому наркоз, но тот не мог широко открыть рот. Пришлось делать разрез на горле и вводить трубку в трахею. «У меня нет никаких сомнений, - вспоминал потом академик Борис Петровский, - что во время допросов в 1938 году Королеву сломали челюсти. Это обстоятельство и заставило нас сделать ему трахеотомию». Королева, у которого оказался рак, операция не спасла. Сам генеральный конструктор о пытках на Лубянке никогда никому не говорил.
Об этом не знала даже супруга Королева, Нина Ивановна. Она лишь припоминала, что Сергей Павлович действительно не мог широко открывать рот. И всегда очень нервничал перед визитом к зубному врачу. Зато кое-что поведал Валентин Петрович Глушко, еще один пионер ракетной техники, основоположник советского ракетного двигателестроения. В 1938 году Глушко - тогда ведущий специалист Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ) - проходил по одному делу со своим сослуживцем Королевым. "

>Не знаю, что вы имеете в виду. Не совсем вас понимаю. Вы со мной в чем-то не согласны? Считаете, что Королева "посадили" "большие люди"?

Нет. Я имею в виду - что вы трендите по заученным "фактам" - о том, что было совсем иначе, чем вы привыкли полагать. И только ваша лень и беспринципность не позволяют вам поправить точку зрения по этому вопросу к более правдивой.

В частности ваше "Бить Королева не били на следствии, правильно?" - и есть та причина резкого неприятия вашей позиции.
От Руслан
К А.Б. (28.02.2006 17:02:12)
Дата 28.02.2006 17:57:51

не то

>"Тем более что нужные им бдительные товарищи нашлись и в самом РНИИ. Например, инженер-двигателист А. Костиков. В группе своих коллег Костиков был славен не столько тем, что лучше других думал или конструировал, сколько тем, что лучше говорил. При аресте Клейменова выяснилось, что он еще был горазд и писать. Ведь это именно он, верный сын ВКП(б), настрочил в райком бумагу о том, что тот в повседневной своей работе опирается на беспартийных Лангемака и Королева, «людей с темным прошлым». А позже, присовокупив к этим двум еще и Глушко, с легкой душой и вместе с тремя другими инженерами подмахнул акт технической экспертизы их «вредительства». "

Вот, видите, из приведённого отрывка вы могли бы понять, что Королева взяли по "сигналу" Костикова. Правильно я понимаю?

>"Суд над Королевым тоже уложился в четверть часа. 27 сентября 1938 года Военная коллегия Верховного суда под председательством армвоенюриста Ульриха приговорила надежду отечественного ракетостроения к 10 годам тюрьмы. Как скоро выяснилось, только для почина. Через два года скитаний по пересылкам - от Москвы до бухты Нагаево и обратно - дело Королева по решению пленума Верховного суда СССР передали на новое рассмотрение. В итоге следующие восемь лет ему назначили провести на самых тяжких лагерных работах."

Здесь в этом отрывке написано откровенное враньё. Не "следующие восемь лет", а наказание пересмотрели и дали другой более короткий срок.

>"Операция, которую проводили в хирургическом блоке Кремлевки 14 января 1966 года, сразу же началась с накладки: анестезиологи пытались дать оперируемому наркоз, но тот не мог широко открыть рот. Пришлось делать разрез на горле и вводить трубку в трахею. «У меня нет никаких сомнений, - вспоминал потом академик Борис Петровский, - что во время допросов в 1938 году Королеву сломали челюсти. Это обстоятельство и заставило нас сделать ему трахеотомию». Королева, у которого оказался рак, операция не спасла. Сам генеральный конструктор о пытках на Лубянке никогда никому не говорил.

Видите: "Сам генеральный конструктор о пытках на Лубянке никогда никому не говорил.", а сомнения Пиотровского никого не волнуют. На Лубянке пытки не проводились, для этого людей перевозили в Лефортово. Челлюсть вполне могли сломать в другом месте. Почитайте, что пишет Горбатов:

http://militera.lib.ru/memo/russian/gorbatov/05.html

Выслушав меня, товарищи пришли к выводу, что метод допроса не изменился. Мне нужно ждать следующих вызовов, на которых я начну писать, или меня повезут в Лефортово.

Прогноз подтвердился. Через сутки повторилось то же, что на первом допросе. На этот раз следователь вел себя крайне грубо, ругался и угрожал отправить меня в Лефортово. В этот же день он меня вызвал еще раз на короткое время. Разговаривал со мной уже более «высокий чин». Предложил мне писать показания, а услышав мое твердое «не буду», тоже начал ругаться и закончил угрозой:

— Пеняй на себя.

На следующий день открылась дверь камеры, вошедший спросил: «Чья тут фамилия на букву «Г»? Я назвал [123] свою фамилию. Мне было приказано готовиться на выход с вещами.

Всем стало ясно: меня повезут в Лефортовскую тюрьму. Мне неподдельно сочувствовали, давали советы и желали всего хорошего. Нет, напрасно я плохо думал об этих людях.

Сев в черную машину, я услышал, как зашумел мотор, как захлопнулись ворота. До моих ушей иногда долетал говор и смех на улицах. Потом я слышал, как открылись и захлопнулись ворота Лефортовской тюрьмы. И вот я оказался в маленькой, когда-то, наверное, одиночной камере. Там уже были двое. Три койки стояли буквой «П».

Моими соседями оказались комбриг Б. и начальник одного из главных комитетов Наркомата торговли К. Оба они уже написали и на себя, и на других чепуху, подсунутую следователями. Предрекали и мне ту же участь, уверяя, что другого выхода нет. От их рассказов у меня по коже пробегали мурашки. Не верилось, что у нас может быть что-либо подобное.

Мнение моих новых коллег было таково: лучше писать сразу, потому что все равно — не подпишешь сегодня, подпишешь через неделю или через полгода.

— Лучше умру, — сказал я, — чем оклевещу себя, а тем более других.

— У нас тоже было такое настроение, когда попали сюда, — отвечали они мне.

Прошло три дня. Начались вызовы к следователю. Сперва они ничем не отличались от допросов, которые были на Лубянке. Только следователь был здесь грубее, площадная брань и слова «изменник», «предатель» были больше в ходу.

— Напишешь. У нас не было и не будет таких, которые не пишут!

На четвертый день меня вызвал кто-то из начальников. Сначала он спокойно спросил, представляю ли я, к чему себя готовлю, хорошо ли это продумал и оценил? Потом, когда я ответил, что подумал обо всем, он сказал следователю: «Да, я с вами согласен!» — и вышел из комнаты.

На этот раз я долго не возвращался с допроса.

Когда я с трудом добрался до своей камеры, мои товарищи в один голос сказали:

— Вот! А это только начало.

А товарищ Б. тихо мне сказал, покачав головой: [124]

— Нужно ли все это?

Допросов с пристрастием было пять с промежутком двое-трое суток; иногда я возвращался в камеру на носилках. Затем дней двадцать мне давали отдышаться.

>Нет. Я имею в виду - что вы трендите по заученным "фактам" - о том, что было совсем иначе, чем вы привыкли полагать. И только ваша лень и беспринципность не позволяют вам поправить точку зрения по этому вопросу к более правдивой.

>В частности ваше "Бить Королева не били на следствии, правильно?" - и есть та причина резкого неприятия вашей позиции.

Вы некритично подходите к прочитанному и делаете неправильные выводы. Приведенные вами тексты никак не опровергают то, что я написал.
От А.Б.
К Руслан (28.02.2006 17:57:51)
Дата 28.02.2006 19:00:02

Re: Что "не то"?

>Вот, видите, из приведённого отрывка вы могли бы понять, что Королева взяли по "сигналу" Костикова. Правильно я понимаю?

Не только. Был еще выбитый из Лангемака "доказательный материал". По традициям того времени - в число фигурантов попадали подчиненные.

>Здесь в этом отрывке написано откровенное враньё. Не "следующие восемь лет", а наказание пересмотрели и дали другой более короткий срок.

Написано коряво. Но - пока шли этапы, пребывание в лагере и "доследование"... эти "меньшие" 8 лет дополнили с учетом отбытого практически до прежнего срока...

>Видите: "Сам генеральный конструктор о пытках на Лубянке никогда никому не говорил."

И мало кому приятно о ТАКОМ распинаться... Тем не менее - свидетельства не в вашу пользу.

"Вспомнили и Костикова.

- Сергей Павлович сразу помрачнел, - рассказывала Маргарита Константиновна. - Вы же знаете, он человек суровый, но не злой, никогда не был злым, а тут говорит: «Таких, как Костиков, добивать нужно! Его счастье, что он умер...»"

>На Лубянке пытки не проводились, для этого людей перевозили в Лефортово.

Ой. Вот прям "тут гуманисты" - а "там вот - злодеи"... С чего этой вашей информации верить? Вы переговорили со всеми прошедшими Лубянку?

А вам - Ярослава Голованова посоветую прочесть...

>Вы некритично подходите к прочитанному и делаете неправильные выводы. Приведенные вами тексты никак не опровергают то, что я написал.

Сейчас я не могу найти ссылку... но были опубликованы воспоминания о следствии, где Горолев говорит - что его следователь в раже пепельницей "приложил". Тогда и была, по видимому, сломана челюсть...
От Руслан
К А.Б. (28.02.2006 19:00:02)
Дата 01.03.2006 10:55:28

Re: Что "не...

>>Здесь в этом отрывке написано откровенное враньё. Не "следующие восемь лет", а наказание пересмотрели и дали другой более короткий срок.

>Написано коряво. Но - пока шли этапы, пребывание в лагере и "доследование"... эти "меньшие" 8 лет дополнили с учетом отбытого практически до прежнего срока...

Нет, не коряво, а чистое вранье. Либо вы не понимаете текст, либо вы думаете, что я не понимаю.

Если мы не можем прийти к согласию в таком простом вопросе, обсуждать с вами дальнейшее считаю пустой тратой времени.
От А.Б.
К Руслан (01.03.2006 10:55:28)
Дата 01.03.2006 11:33:33

Re: Это интересно даже...

>Нет, не коряво, а чистое вранье. Либо вы не понимаете текст, либо вы думаете, что я не понимаю.

И что же вы понимаете? Изложить тезисно свое понимание ситуации вы способны?

Если не способны - то и впрямь, о чем тогда с вами говорить-то?
От Руслан
К Руслан (28.02.2006 17:57:51)
Дата 28.02.2006 18:47:24

понятно, откуда дровишки

Кто пытал Королева Николай Ямской

http://www.ogoniok.com/4928/29/

Сам Голованов пишет другое:

http://epizodsspace.testpilot.ru/bibl/golovanov/korolev/30.html

феврале 1988 года я беседовал с членом-корреспондентом Академии наук СССР Ефуни. Сергей Наумович рассказывал мне об операции 1966 года, во время которой Сергей Павлович умер. Сам Ефуни принимал участие в ней лишь на определенном этапе, но, будучи в то время ведущим анестезиологом 4-го Главного управления Минздрава СССР, он знал все подробности этого трагического события.

Анестезиолог Юрий Ильич Савинов столкнулся с непредвиденным обстоятельством, - рассказывал Сергей Наумович. - Для того чтобы дать наркоз, надо было ввести трубку, а Королев не мог широко открыть рот. У него были переломы двух челюстей...

-У Сергея Павловича были сломаны челюсти? - спросил я жену Королева, Нину Ивановну.

-Он никогда не упоминал об этом, - ответила она задумчиво. - Он действительно не мог широко открыть рот, и я припоминаю: когда ему предстояло идти к зубному врачу, он всегда нервничал...

Королев пишет ясно: "следователи Шестаков и Быков подвергли меня физическим репрессиям и издевательствам". Но доказать, что Николай Михайлович Шестаков сломал челюсти Сергею Павловичу Королеву, я не могу. К сожалению, никто этого уже не сможет доказать. Даже доказать, что ударил, - нельзя. Что просто толкнул. Вновь повторю: я ничего не могу доказать, нет в природе этих доказательств. Я могу лишь попытаться увидеть.

*************************************

Что он там видит, тоже малоинтересно. Предпочитаю правдивые факты.
От А.Б.
К Руслан (28.02.2006 18:47:24)
Дата 28.02.2006 19:51:28

Re: Вот вам и факт.

Сломаны обе челюсти. Есть и свидетельство как сломаны.

Но - легче не верить факту и свидетельству, чем пересмотреть свою позицию. Правда же?