Продолжение к «клубу Кургиняна»
Спасибо, информация интересная. Я здесь более всего солидарен с тем, что одержать победу бывает легче, нежели ее удержать, т.е. с мыслью, что США сложно выстроить для себя новый образ, консолидирующий нацию на решение задач после исчезновения СССР.
Но есть одна проблема. Политологические размышления чаще всего рисуют возможный сценарий и расстановку сил. Для понимания возможного хода событий нужен также и другой тип размышления (для взвешивания возможностей ислама «оседлать глобализа-цию» и т.п.). Вот некоторые размышления.
Граната, брошенная американским солдатом в палатку офицеров, может рассмат-риваться как симптоматичный факт, провоцирующий на размышления об исламе. Прежде всего процитирую немного из Н.Федорова. Может это и архаика, но не бесполезная.
(Федоров Н.Ф. Ссочинения. – М.: Мысль, 1982. – с.123-128).
… Находясь чуть не тысячу лет, почти с самого возникновения России, в постоянной борьбе с исламом … мы, по-видимому, не составили еще и до сих пор никакого себе по-нятия о враждебном нам начале, с которым ведем такую упорную борьбу. … В каждой битве слышим мы возглас «Аллах» и не полюбопытствовали до сих пор проникнуть в смысл этого слова, которое возбуждает в наших противниках такую ярость, что они под-вергают истязаниям даже пленных.
Что же такое этот «Аллах», т.е. Бог, по представлению наших противников, кото-рые требуют себе такого странного служения? Бог, говорит нам ислам, не имеет ни сына, ни товарища, ни равного себе, он весь «из одного металла, выкованного молотом». Для нас же, воспитанных в родовом быту, которому мы не совсем еще изменили, Бог, не имеющий сына, кажется … не имеющим любви, т.е. не всеблагим, потому что не имеет предмета, достойного ее, кроме самого себя. … Словом, без сына мы не можем предста-вить себе в Боге ни любви, ни ведения, ни могущества, ни жизни. … В чувстве, которое отвергает, не может примириться с магометанским представлением Бога, слышится голос общего всем людям (не исключая и магометан, конечно) праотца; ибо человек, в коем впервые блеснула искра родственной, сыновней любви … , не мог бы понять одинокого владыку, создающего себе рабов, а не сынов; и притом (что особенно ужасно) отношение магометанского Бога к людям как рабам, не временно только; это удаление есть вечная опала. Магометанский Бог – это Бог, чуждый человеку, не сострадающий ему, не вселяв-шийся в лице сына в пллоть человека, не испытавший ни его горестей, ни его нужд.
… Мнимое единство ислама состоит в безусловном подчинении себя слепой силе природы, в которой он видит волю Аллаха (фатализм), и в непрерывной борьбе с себе по-добными (фанатизм). Быть жертвою слепой силы и орудием истребления живой силы – такова истинная, идеальная заповедь ислама. «Ислам и газават» - вот полное имя магоме-танства.
… Магометанство силится, по подобию Аллаха, сплавиться в один молот (панис-ламизм, т.е. Азия и Африка, вооруженные европейским оружием) для поражения христи-ан. Христианство же вовсе не думает, что его задача расковать этот молот в орудие, об-ращающее смертоносную силу природы в живоносную, чтобы исполнилось пророчество. Христианство не только не думает об этом, но разнеживающей промышленностью прямо готовит себя в жертву под этот молот. (написано в конце 19 века – В.Ч.).
Размышления к тексту.
1.Под «Исламом» политолог Кургинян имеет ввиду, как я полагаю, прежде всего некую финансово-политическую элиту, способную вести глобальную политическую игру. Эта элита использует ислам в его религиозном смысле. О последнем идет речь. Всякая ве-ра. Всяка убежденность откладывается в то, что я называю мирочувстованием. Это как бы интегрально взятое неосознанное, внутренний мир, дающий человеку самоидентифика-цию. Этот мир проявляет себя через всю сумму контактов с действительностью. Вопрос, каким же должно быть это мирочувствование у магометанина?
2.Ислам стал средством консолидации арабского мира, консолидации безусловной, не допускающей сомнений и колебаний. Современные мусульмане цивилизованного мира весьма различны, но эта нота должны в них звучать, иначе они не мусульмане. Оторвав-шийся от единого Аллаха, какой он магометанин. США силой врываются в этом мир, не неся никакой идеи, кроме собственной примитивной идеи филантропии (восстановления) после порабощения. Ответом может быть только пробуждение воли, направляемой тем, что выразил русский философ «Ислам и газават». Если иракцы действительно мусульма-не, американцам не позавидуешь. Граната собственного солдата здесь весьма симптома-тична.
3.Ислам духовно более накален, чем европейский дух. Трудно оценить, может быть правда. Но победа его над Европой (в мировоззренческом плане), полагаю, обернулась бы его трансформацией. Интеллект этой цивилизации его переплавит и превратит в нечто, пригодное самой себе.
4.Ислам политический бесспорно эксплуатирует «ислам религиозный». Границы этой эксплуатации (применения) требует отдельного обсуждения.
5.Как показал опыт России и Советского Союза «агрессивность» мусульманства угасает, когда оно соприкасается (сожительствует) с этикой всечеловеческой солидарно-сти. Сам Аллах тогда становится добрым и учит братству. Сейчас проблема в том, что эгоистический индивидуализм западной цивилизации стал (давно уже) почвой для гло-бальной катастрофы. Мусульманская этика – солидаристская, но эта солидарность не рас-пространяется на все человечество. Она как бы «клановая» (частичная). Европейскому че-ловеку (как всякому человеку) нужна человеческая солидарность. В какой-то момент он может ее воспринять и в виде магометанства (однажды она родилась в виде фашизма, де-ло которого не умерло).
6.Возврат к советскому проекту – потребность нашего спасения и спасения не толь-ко нашего. Возврат прежде всего к мирочувствованию и этике советского проекта (этика всечеловеческой солидарности, о которой столь тепло и с талантом публициста написал С.Г.Кара-Мурза в «Советской цивилизации). С этим согласны и С.Е.Кургинян и С.Г.Кара-Мурза. Много и других согласных. Вопрос, какую форму должна принять сегодня солидаристская идея (идея всечеловеческого братства), чтобы стать дальней мотивацией и основой для волевого усилия прежде всего нашего народа и, думаю, всех тех, кто с симпатией смотрел на опыт советской власти.
