Сумасшедший полковник
Сумасшедший полковник
В известный период в советской идеологической системе появилась чудесная формулировка: «Имярек не понял революции»
Вот, например, Бунин. Вроде бы неплохой писатель, да и сторонником царизма назвать его трудно. Однако взял и зачем-то уехал в Париж. Почему? А не понял революции. «Очень непонятная эта любовь».
И наоборот. В среде дореволюционной интеллигенции тщательно выискивались люди, которые революцию «поняли» и сознательно, добровольно пошли на сотрудничество с советской властью. К числу таких «умников» относится полковник генерального штаба Иоаким Вацетис.
Вацетис был одним из основных действующих лиц октябрьского переворота, первым занял пост главнокомандующего Красной Армией. Фактически десяток таких вацетисов и привел большевиков к власти. Все эти крыленки, дыбенки, подвойские и троцкие в практическом смысле только путались под ногами. Их постановления, конференции и заседания 1917—1918 годов были возней вокруг шкуры медведя, убиваемого другими людьми.
Что двигало беспартийным Вацетисом? Литовский национализм? В значительной степени. Честолюбие неуспешного офицера (во время войны Вацетис никакой карьеры не сделал)? Было и это. Но все-таки и то и другое не объясняет последующего поведения этого человека. В 1919 году его отстранили от командования и посадили на восемь месяцев в тюрьму («мавр сделал свое дело»). После этого националист должен был попытаться бежать на родину, а офицер — пустить себе пулю в лоб. Вацетис же успешно реабилитировался и вошел во второй эшелон советской номенклатуры. Свою карьеру он закончил только в 37-м году командармом 2 ранга. То есть в известный момент Вацетис уроднился большевисткому режиму и из союзника, наемника или даже заложника стал своим.
Что же побуждало микроскопическое, но все же имеющее быть число интеллигентых людей становиться «советскими»?
На мой взгляд, просто закон больших чисел. В достаточно большом социальном слое всегда найдется некоторое число дефектных особей. Как говорится, в семье не без урода. А если «семья» составляет сто тысяч человек, из уродов можно набрать батальон «понявших революцию». В этом и разгадка индо-китайского «Апокалипсиса нашего времени».
Конечно, всегда есть соблазн идеологические разногласия перенести в область психиатрии. Мало ли кто и что говорит о своих политических противниках. Поэтому воспользуюсь здесь автобиографией Вацетиса, написанной им для энциклопедии Гранат. Посмотрим, как человек сам себя, по современному выражению, «позиционировал».
Во-первых, Вацетис заявляет в автобиграфии, что он никакой не Вацетис. Фамилию Вацетис ему дал местный помещик в издевательских целях. Дело в том, что «вацетис» по-литовски означает немец, и чтобы семейство «невацетисов» унизить, распоясавшийся немецкий феодал в начале XIX века перекрестил их в «вацетисов». За что же такие чудовищные наказания? Слушайте внимательно. Оказывается, феодал (барон Мирбах — его фамилию, в отличие от своей, «вацетис» указывает) имел собственный спиртовой завод, называемый в народе «Ад». Продукцию «Ада» доставляли в Либаву раз в год, зимой, по санному пути. При этом извозчики специально спаивались спиртом. Думаете, это была натуральная форма оплаты перевоза? Как бы не так.
Извозчиков спаивали, чтобы они попадали в либавские публичные дома, где их специально заражали венерическими болезнями. А от венерических болезней их лечил за большие деньги сам барон Мирбах. И вот дедушка Вацетиса отказался везти спирт в Либаву, чтобы специально не заразиться сифилисом и не тратиться на услуги барона. Тогда барон и переименовал его в Вацетиса.
Дальше — больше. Не вынеся издевательского переименования, дедушка сошел с ума: «Дед страшно ругался за всякие беспокойства, называя всех проклятыми. (Следует заметить, что, по воспоминанием Вацетиса, все семейство ютилось в одной комнате, где кроме родителей и деда жили еще бабка и семь детей.) Он при жизни сделал себе гроб, в котором часто отдыхал. Это обстоятельство создало вокруг него атмосферу тайны и страха. Идя навстречу его больной психологии, ему был отведен в избе на автономных началах угол с инвентарем: столик, нары и метла».
На этой могучей сцене можно и закончить: стоящий в гробу переименованный дедушка, с метлой в руках обличающий изувера барона. Кроме всего прочего, изувер «установил по всей волости право первой ночи», а также приказал учителю подвергать маленьких вацетисов чудовищнейшим побоям в школе, в результаете чего один мальчик (брат отца) был запорот насмерть.
Самого Вацетиса, видимо, пороли мало. В 17 лет он стал выпускать стенгазету «Сумма разума», а также собирать латышские песни. По его словам, вместе с товарищем за год он собрал около пяти тысяч песен (т.е. больше десяти песен в день собирал).
Политикой Вацетис не занимался, да и сбором песен вряд ли. В 18 лет он поступил добровольцем в Рижский унтер-офицерский батальон, затем окончил Виленское военное училище, Академию Генерального штаба и из сенегальского паренька превратился в офицера европейской армии. На одной чаше весов было пять тысяч литовских песен, а на другой — классическое образование и Академия Генштаба. Академия должна была перевесить. И перевесила. Только был еще у Вацетиса генетический довесок в виде дедушки с метлой. И когда произошел культурный надлом, первобытное вылезло наружу. Дедушка в 1917 году встал из гроба и развернулся на всю катушку. Против дедушки никакой генштаб не поможет. Тут «Клим Чугункин».
Не берусь судить, в какой степени Вацетис писал свою биографию кровью сердца, а в какой это была работа под дурачка. Я немного о другом. «Белый человек» в красном мире неизбежно андеграунден. Это шизофреник, юродивый, бомж, но ни в коем случае не представитель нобилитета — солидный «генерал» с именем и имением, c воинской честью, c дедом генералом же и c внуком — учеником кадетского училища. Это шут гороховый, и его лампасы — лишь второстепенный атрибут общего «гардероба»: полутораметровых ботинок, клоунского колпака, красной нашлепки на носу. С советской властью нельзя сотрудничать, с ней можно только «связаться». А кто будет «связываться», кого будет тянуть к такой жизни? Только человек «с проблемами».
И погнали уголовники 65-летнего советского генерала пинками по лубянским коридорам. Неужели Вацетис при этом оказался способным сказать что-то серьезное, человеческое. Расплакаться под лучом слепящей тьмы, проклясть палачей, вспомнить о Боге? Да нет. Ему пинок, а он «да здравствует товарищ Сталин». В ответ хохот, подзатыльник. Вацетис пытается подхихикнуть в ритм. Уголовники в ответ бритвой срезают ремень. Вацетис с голой задницей начинает петь литовские частушки. «Извольте посмотреть веселую кумедь».
Гипербола? Боюсь, что «живая жизнь». Во время процесса Сланского в Праге один из обвиняемых, работая под Швейка, перед всем залом специально потерял штаны. Зал грохнул от хохота. Так смертный приговор, смеясь, и утвердили.
Каждый в конце концов получает то, к чему стремился всю жизнь. Получил и Вацетис: «Идя навстречу его больной психологии, ему был отведен в избе на автономных началах угол с инвентарем: столик, нары и метла». Сам себе человек гроб сделал.
http://www.egk.ru/heading.php?name_heading=ОБЩЕСТВО&n_article=0
