От Леонид Ответить на сообщение
К C.КАРА-МУРЗА Ответить по почте
Дата 24.01.2003 21:21:00 Найти в дереве
Рубрики Крах СССР; Версия для печати

Не все так однозначно

Нельзя судить так. Смех имеет свою традицию. Можно посмотреть, например, комедии Аристофана или "Перебранку Локи" из "Старшей Эдды". Там тоже игра с скаральным.Там боги показаны развратниками, пердунами, мужеложцами, мелочными - в общем, довольно несимпатичными. А можно вспомнить средневековые мистерии, где избирали папой пропойцу, а Мадонну изображала в дупль пьяная публичная девка.

>Дискуссия о смехе и аллергии на него советского строя заставляет (помогает) прийти и к такой мысли. Близкое совмещение революции и войны привело к тому, что в идеологии и «культурном ядре» был слишком силен идеократический элемент – на грани религиозных требований. Будучи приложен к «земной жизни», он не имел того люфта, каким обладает религия. Религия занята только спасением души, поэтому она допускает грех в земной жизни, который можно замолить и получить прощение.

Вы экстраполируете типично христианский термин "спасение души" на все религии. А для ислама это словосочетания смысла просто не имеет.
Другое дело, что любая религиозная система признает разрыв между тем, что есть и тем, что должно быть. Но собственно спасением души занято лишь христианство.

В советской идеологии грех был пусть и не под таким сильным запретом, но зато карался непосредственно и в режиме реального премени. Греховные потребности (например, страсть к наживе, потребительство, разврат и пр.) не были легитимированы и даже карались.

Не совсем так. Религия считает, например, грехом гордость, упование на собственные силы. А вся мифология совесткого строя и была построена на гордости. "Человек - это звучит гордо".

>В таком состоянии общество может существовать или в период массового подвижничества (страстное состояние), или в условиях тирании – под страхом наказания. Причем для этого требуется обширный слой выведенной из-под общего права элиты, резко отличной от массы по образу жизни и почти «этнически чуждой» массе.

Интересная мысль. Если верить Плутарху, это-то и было реализовано в Спарте, где общество делилось на граждан Спарты, периэков и илотов. Платон предлагал именно такое разделение в своей утопии.

>Запад уже в протестантстве позволил многие виды греха, что и описал Достоевский в «Великом инквизиторе». Были узаконены, например, стяжательство и разврат. Были узаконены также эксплуатация и классовая борьба. Греховные потребности и инстинкты имели возможность их удовлетворения без того, чтобы человек вступал в конфликт с политическим порядком и общественной моралью. Таким образом, эти инстинкты не побуждали человека к отрицанию строя.

Не согласен. Во-первых, Достевский видел не в протестантстве, а в католичестве лик мирового зла. И писал он о католическом Великом инквизиторе. Его воображению представал папа Римский, возглавляющей чернь.
Во-вторых, Реформация на самом деле узаконила стяжательство, но вовсе не узаконила разврат.

>В СССР после периода подвижничества (к тому же при наличии «тирании») в 60-е годы возникла ситуация, когда «страстишки», не находя легального удовлетворения, не вытеснялись необходимостью подвижничества и не подавлялись страхом перед «тиранией». Элита, которая эти страстишки в своей среде удовлетворяла – не слишком отличаясь при этом от массы и потому не имея особых прав на такие льготы, не имела возможности ни словом, ни силой запрещать людям мечтать о греховных удовольствиях.

А о каких именно? Снять девку и замутить дури в принципе в то время было можно, можно было поехать на север за длинным рублем. Мечтали-то ведь не об этом. Мечтали о буржуазности.

>Можно сказать, что с определенного момента все «страстишки» побуждали к борьбе против строя или хотя бы к тому, чтобы быть враждебными к нему. Конечно, «светлые» идеалы и чувства обеспечивали сильную просоветскую мотивацию, но удовлетворенные потребности дремлют. Внимание все больше концентрировалось именно на неудовлетворенных, да к тому же осуждаемых. Поэтому так благожелательно принималась антисоветская сатира. В подсознании, куда и вытеснены нехорошие инстинкты, каждый человек частично стал врагом системы. У многих это вышло в сознание и стало доминировать.
>Устоять такое общество не могло, как бы хорошо ни удовлетворялись фундаментальные «светлые» потребности. Проблема компенсации греховных потребностей не была решена никак, и строй был опрокинут малой активной силой при одобрении «страстишек» всего народа. Поскольку в негласном диалоге о будущем люди не видят не только решения этой проблемы, но и ее понимания, их подсознание удерживает от борьбы с нынешним строем, который действительно «дал свободу».
>Мне кажется, и мы не готовы подойти к этому вопросу – слишком он тяжел, много и говорить не хочется. Легко было Достоевскому ругать Великого Инквизитора – а вот сказал бы он, как надо было сделать.

А я про что и говорю? Беспорядочный секс, проституция и наркотики - самое лучшее, что есть в этой жизни. Общество, которое все это даст и снимет всякий налет стыда с этого, будет просто непобедимо.