В этой очередной мазне Кожинова, которую он величает "общей картиной мировой истории" не хватает одной маленькой детали.
Не подлежит никакому сомнению экспансионистская сущность католицизма. Бесспорно стремление папства распространить свое влияние на Русь. Общеизвестны так же масштабы той борьбы, которая неизбежно возникала на этой почве между православием и папством. Однако не о католицизме ВООБЩЕ и не о борьбе России с Западом ВООБЩЕ должна в данном случае идти речь. НЕ ОБ ЭТОМ должен был говорить Кожинов. Речь идет о конкретном периоде в истории папизма - 14 веке, о конкретных лицах - Мамае прежде всего и, наконец, о конкретном событии - Куликовской битве. НЕЛЬЗЯ, НЕДОПУСТИМО делать вид, будто нет разницы между Миндовгом и Мамаем, между Тевтонским орденом и Мамаевой Ордой, между состоянием папства во времена крестовых походов и в 14 веке, между Ледовым побоищем и Куликовской битвой, наконец. Если уж Кожинов взялся поведать нам что делали паписты в Литве или в Крыму, то ЭЛЕМНТАРНАЯ ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ требовала от него, чтоб он прежде описал нам что делали САМИ ПАПЫ в это время в Европе. Восполним этот пробел. Для начала - общая характеристика состояния папизма в 14 веке, которую дает историк (настоящий!) Н.Кареев:
"Католическая церковь в 14 и 15 веках вступила в период одного из наиболее острых кризисов, какие ей когда-либо приходилось переживать: с одной стороны, против нее поднималось все то, что стояло вне церкви, понимаемой в смысле иерархии, с другой стороны, сама церковь находилась в состоянии разложения, в состоянии деморализации и дезорганизации." (Н.Кареев. История Европы. 3 том)
А теперь несколько фактов. Начало века было ознаменовано событиями в высшей степени характерными для всего последующего времени. Французский король Филипп Красивый вступил в решительную борьбу с римским папой. Конфликт зашел так далеко, что сторонники короля захватили папу в Италии, а один из них даже ударил его по лицу железной перчаткой. Папа умер, не вынесши такого оскорбления. После этого Филипп возвел на папский престол своего ставленника и перенес резиденцию пап из Рима во французский Авиньон, где папы и пребывали с 1308 по 1378 г. Этот период вошел в историю под названием вавилонского пленения пап. После того, как папа в 1378 г. вновь поселился в Риме, уже в среде самого высшего католического духовенства произошел раскол: враждебные папе кардиналы избрали другого папу и удалились с ним обратно в Авиньон. Этот конфликт так же зашел столь далеко, что в начале следующего века вместо двух стало уже три папы. "Этот раскол подрывал уважение к церкви вообще, авторитет папства в Европе стал падать", - говорит другой русский историк Д.И.Иловайский.
В Англии в это же время так же рождаются антипапистские настроения. Английский король Эдуард 3 отказывает папе принести ленную присягу и заплатить дань. От имени короля, парламента и английского духовенства составлен был торжественный акт, которым объявлялось, что римские папы не имеют права подчинять королевство иностранной зависимости без согласия нации. Больше того, однажды общины просили короля помочь им изгнать силою папскую власть из королевства.
В Германии, Италии так же происходил упадок папства. При этом помимо чисто политической борьбы поднималось недовольство против "порчи церкви". "Повсюду, среди ученых и неученых, в народе и знати, возникает новое решительно антиклерикальное и антипапистское направление", - говорит немецкий историк О.Егер.
Вспомним еще, что 14 век - это было время Столетней войны между Францией и Англией, окончательного раздробления Германии. Кроме того это было, как говорит тот же Кареев, "печальное столетие - заколдованный круг голода и эпидемий." Все это значит, что и материальные силы Запада в это время были подорваны, а стало быть, и экспансия на Восток - невозможной. На Русь со стороны Запада наступала прежде всего Литва, но не Запад и католичество как таковые. То, что Кожинов по простоте душевной путает одно с другим и воображает, что во многовековом противоборстве Польши и Литвы с Россией так же повинно папство, является типичным примером его "историософии".
Итак, вывод очевиден. Если власть пап явно рушилась в 14 веке в самой Европе, если они не были свободны даже в выборе собственного местопребывания, то у них НЕ МОГЛО БЫТЬ сил и средств, чтоб проводить сколько-нибудь энергичную политику где-то далеко на Востоке. Папы могли строить относительно России какие-то планы, рассылать буллы, обращаться с призывами к правителям, плести интриги и т.д. и т.п., но они ЗАВЕДОМО НЕ МОГЛИ ворочать армиями, завоевывать народы, вершить судьбы государств, как это было в эпоху крестовых походов. Кожинов нагнетает страсти, переходит на устрашающий тон, перечисляя сколько католических соборов было воздвигнуто в Крыму, сколько "антирусских" булл было составлено папами; говорит о миссионерской деятельности папистов и т.д. и т.п., собирает целый ворох всевозможных сведений оттуда и отсюда, но
этим он лишь выдувает очередной мыльный пузырь. Все это лишь иллюстрирует и без того общеизвестную тенденцию к распространению и укреплению папской власти, характерную для католицизма. Но если эта тенденция в 14 веке встречала резкий отпор уже на самом Западе, то необходимы тем более весомые доказательства, что эта тенденция
порождала какие-то РЕАЛЬНЫЕ результаты на Востоке. И конечно такими доказательствами не могут являться ни отношения между Александром Невским и ордынскими ханами, ни политика генуэзцев в отношении Византии, ни толщина стен какого-то католического монастыря, ни другие "факты" подобного же рода, которыми Кожинов буквально заваливает читателя. Из ста ослов не составить одной лошади, сотня косвенных и третьестепенных фактов не могут служить доказательством утверждения заведомо сомнительного и спорного.
МОГУТ! - убежден Кожинов. Заморочив читателя бесконечными цитатами, обличающими агрессивную политику папства, он заключает:
"В свете всего вышеизложенного становится возможным действительно понять сущность Мамаевой Орды и ее похода на Москву."
Впрочем, Кожинов и сам, кажется чувствует, что на том болоте, каковым являются все его предыдущие многословные рассуждения никаких выводов не построишь. Поэтому он начинает как бы заново и выискивает факты, которые должны более прямо свидетельствовать о "папизме" Мамая... Но прежде фактов, конечно, очередные цитаты и перечисление имен историков, которые толковали Куликовскую битву так же, как пытается это сделать Кожинов. Ему видимо тяжело оставаться в одиночестве: пустота его теорий давит и его самого и вот он спешит поддержать себя авторитетными мнениями... Все соответствующее отступление я оставляю без внимания, как не относящееся к делу.
Итак, факты.
1. Имели место переговоры Мамая с крымскими итальянцами. Что за переговоры, о чем переговоры, каков их результат? - неизвестно.
2. Узнав о движении Мамая к Москве, Донской посылает ему навстречу какого-то юношу в качестве дипломата и разведчика. Почему именно юношу, а не зрелого человека, спрашивает Кожинов? Он видит в этом загадку и спешит ее разгадать: оказывается, этот юноша был сын какого-то итальянца, поселившегося в Москве и, вероятно, владел итальянским
языком.
3. Отправляясь в поход, Донской взял с собой десяток каких-то сурожан, которые, по предположению Кожинова, имели связи с крымскими итальянцами. Ради этих-то связей, полагает Кожинов, Донской и взял их с собой.
4. После поражения, нанесенного Тохтамышем, Мамай бежал в Кафу и там был убит итальянцами.
Таковы факты и все они, как может видеть каждый, писаны вилами на воде, причем таковыми они предстают уже в изложении самого Кожинова. О переговорах Мамая с итальянцами неизвестно ничего, сверх того, что они были - маловато. Посланник Донского к Мамаю мог и не знать итальянского языка и вообще мог быть не юношей, а "пожилым и сметливым боярином", как о нем говорится в другом источнике. А если он и был юношей и знал язык, то и это, собственно говоря, ничего не значит и он мог быть послан к Мамаю по каким-то другим причинам. Сурожане, о которых говорит Кожинов, могли быть вовсе не теми, за кого он их выдает (см.гл.7). Наконец, из того, что Мамая убили итальянцы никак не следует, что Мамай был папистом. Вот вам и "факты".
И тем не менее все эти гадания на кофейной гуще Кожинов, не моргнув глазом, называет "цепью исторических фактов", которая: "свидетельствует о ведущей, определяющей роли итальянцев в походе Мамая на Москву"
Итак, очередная "историческая картина" готова: итальянцы чуть ли не захватили Крым, Мамай подпал под их влияние, сделался их марионеткой. Итальянцы направили его на Москву, они же придумали для него политическую программу - усесться в Московском государстве, о чем прежние ордынские ханы не помышляли... Одним словом во всей этой истории с походом Мамая на Москву татары и даже сам Мамай ни при чем, это все... итальянец гадил! Даром, что Италия далеко, такие мудрецы, как Кожинов того, на ус мотают... (Гоголь. "Ревизор")
В заключение 7 гл. Кожинов лишний раз лягнул Соловьева, растолковал нам смысл одной русской пословицы, приплел к чему-то Крымскую войну, стихотворение Тютчева, Петрарку, Гитлера, Вторую мировую войну... опять Тойнби, Александр Невский, Карл Маркс и цитаты, цитаты, цитаты...
Однако пора ставить точку. Но прежде закончим все же с Мамаем. В конце концов, что доказал нам Кожинов? Он привел лишь несколько фактов, которые, в общем, и до него были известны. Первое: пребывание папистов в Крыму; второе: их связь с Мамаем. Но это только отдельные факты, только отдельные штрихи, необходимо еще выяснить действительный "удельный вес" этих фактов в истории с Мамаем. Кожинов НИЧЕГО не выясняет. Он, не мудрствуя лукаво, соединяет эти штрихи жирной линией: пунктир превращается в причинно-следственную связь между папой и Мамаем. Мамай становится папистом и марионеткой Запада. Между тем достаточно взять в руки любой учебник по истории, чтоб выяснить, что папы в 14 веке мало способны были руководить даже и самими собой, а не то что событиями на пространстве между Крымом, Москвой и Ордой. Но это - лишь один конец "цепи". Обратимся к другому - к Мамаю.
Допустим, что попытка папистов оказать на него влияние - факт, в высшей степени вероятно, что они могли поддерживать его деньгами и что кое-кто из них входил в состав его войска. Но САМ ТО Мамай - это факт или нет? Может у него были все же какие-то СВОИ планы и намерения? Может быть в событиях с ним связанных и ОН САМ играл какую-то роль? Он неоднократно пытался подмять ханскую власть в Золотой Орде, воевал со своими соплеменниками, строил какие-то далеко идущие планы, имел все шансы захватить и Русь - разве похож он на марионетку? Разве мог он в тот момент, когда рушились его планы в Орде и намечался поход на Русь, т.е. когда решалась все его будущее, вдруг забыть о себе самом и проникнуться какими-то побуждениями, для него БЕЗУСЛОВНО чуждыми, ибо что может быть общего между папством и им помимо СЛУЧАЙНОГО совпадения интересов. Разве он нуждался в том, чтобы кто-то направлял его на Русь? С кем ему еще и было воевать на этом пространстве между Ордою и Крымом? За счет чего еще могло жить его войско, как не за счет грабежа и что еще оно могло грабить как не русские города? Зачем придумывать какие-то особые причины для похода Мамая на Русь, если к подобным войнам сводится ВСЯ история отношений кочевников и Руси и эта история продолжалась столетиями до и после Мамая?
С другой стороны, если Мамай явился на стадии распада Орды, как элемент и фактор этого распада, то разве мы должны делать вывод, что он утратил с ней органическую связь, что он перестал быть плоть от плоти ее? Что он стал явлением западным, порождением Запада или хотя бы только МОГ им стать? Неужели на него столь решающее воздействие могли оказать какие-то итальянские купцы и католические попы? Неужели поверим Кожинову, что если бы не эти купцы да попы, то ни поход Мамая на Москву, ни Куликовская битва не состоялись бы?
Мамай мог, конечно, завязывать какие-то отношения с папистами в той мере, в какой это было выгодно ему самому, мог становиться проводником западного влияния, в той мере, в какой это совпадало с его интересами - такого рода союзами временными, случайными, нередко противоестественными полна история международных отношений и ничего нет в этом удивительного. Но не мог Мамай перестать быть самим собой, не мог забыть о собственных жизненно важных интересах, не мог перестать быть осколком того мира, которым он был. Была Орда, захватившая Русь, потом эта Орда стала распадаться и в результате произошло столкновение одного из ее осколков с Русью. - Вот ВСЯ СУТЬ события, во всей ее простоте. Столкновения этого не могло не произойти. Его неизбежность предопределялась не какими-то сиюминутными политическими комбинациями, но самим КАЧЕСТВОМ обществ - русского, оседлого, с одной стороны, и татаро-монгольского, кочевого - с другой. Поэтому безразлично кто в это время главенствовал в Крыму, какому Богу кто молился, какие интриги плели папы на Западе и т.п. Неважно даже насколько далеко заходили отношения Мамая с папистами, пусть бы даже они зашли чрезвычайно далеко. Не этими отношениями и вообще не ИМ, не Мамаем определялась его роль в отношении к Руси. Роль эта стара как мир - это вечный конфликт между кочевниками и оседлым обществом. В этом конфликте и этим конфликтом Русь жила большую часть своей истории. Его характер ясен и прозрачен - это вечное состояние полувойны, полумира, состояние, которое может тянуться веками, но никогда не приводит ни к какой
прочности и определенности, вообще ни к чему положительному, ибо слишком разнородны и несовместимы эти два типа общества, причем одно из них по определению ОБРЕЧЕНО было жить ЗА СЧЕТ другого, - это и порождало болезненное состояние несовместимости, сколь бы близко эти общества между собою временами не соприкасались. И состояние это продолжалось до тех пор, пока оседлое общество не поглощало наконец общество кочевое. В России этот процесс окончательно завершился лишь в конце 18 века с присоединением Крыма. И на всем этом историческом промежутке от начала Руси до времен Екатерины 2 отношения между Русью и кочевниками одни и те же: набеги, грабежи, совместные пиры, свадьбы, клятвы в дружбе и верности, вымогательства, шантаж, опять набеги, войны, интриги и т.д. и т.п. И нет ни малейшей разницы имеем ли дело с половцами, печенегами, татаро-монголами, крымскими татарами или с кем-то еще. Вернее разница только количественная: до монгольского ига Русь преобладала над кочевниками, затем, с приходом монгол, ситуация резко опрокинулась, затем постепенно вновь стала изменяться в пользу Руси. Куликовская битва, кстати, и явилась этим очевидным для всех переломным моментом. Однако КАЧЕСТВО этих отношений было неизменным на всем этом историческом пути. И конечно не Мамаю и вообще никому не по силам было изменить это качество. В этой борьбе противостояли друг другу не лица и даже не народы, но мировые силы истории - Запад и Восток. Единственное, что возможно, так это спустя 200 лет задним числом извратить и переврать суть этой борьбы.
