Новый охранный статус грозит ВДНХ масштабными переменами
17.06.2015
РИА Новости
ВДНХ — это не просто комплекс зданий советского времени на северо-востоке столицы. ВДНХ — это миф, не обретенный и утерянный рай, символ нескольких эпох, послушно принимавший на себя смыслы и стили, которые ему диктовало время.
По сути, выставка повторила сложный путь, пройденный страной: от демонстрации достижений, которые нигде, кроме как на ВДНХ (ВСХВ), увидеть было нельзя, от рассказа о дружбе, часто совсем не такой радужной, как ее показывали на ВДНХ, до огромного стихийного рынка, бесцеремонно расположившегося на обломках опрокинутых смыслов. Видимо, потому, что судьба выставки очень точно отражала то, что пережили многие из нас, ВДНХ стала для москвичей зоной особого внимания. Именно поэтому новости, связанные с выставкой, всегда вызывают интерес.
В апреле ВДНХ была лишена московскими властями статуса особо охраняемой природной территории. Кроме того, обнародован проект соответствующего приказа Министерства культуры, согласно которому выставка должна приобрести новый охранный статус — достопримечательного места, благодаря чему на ее территории станет возможным новое масштабное строительство, освоение подземного пространства и вырубка деревьев. Координатор общественного движения «Архнадзор» Ирина Трубецкая уже много лет занимается проблемой ВДНХ и хорошо представляет, чем этот новый статус грозит выставке.
— Когда и почему на ВДНХ началась лихорадка перемен?
— В 1993-м отдельные постройки ВДНХ были приняты на госохрану в качестве памятников истории и культуры: павильоны, входные группы, ландшафтные участки — Мичуринский сад, Дубовая роща. В то время начали работать два вектора: с одной стороны, выставку стали ценить как памятник архитектуры, а с другой — возникло желание застроить тамошние пустые пространства. В 1998 году ВДНХ получила статус особо охраняемой природной территории — это значило, что государство охраняет не только отдельные постройки, но и ландшафт, и строить тут запрещается. В конце 90-х — начале 2000-х начался расцвет арендаторов, их самодеятельного строительства, когда они, получив один кусочек, что-то к нему пристраивали. В то время у ВДНХ была слава места, куда люди ехали за техникой, одеждой...
— ...косметикой и ингредиентами для выпечки...
— Да-да, позже Юрий Михайлович Лужков внедрил туда мед. Но при этом ВДНХ не превратилась в одну большую ярмарку, все-таки объединенная охранная зона не позволяла там строить. Были исключения: например особняк Якубова в запрудной части выставки, но он достаточно тактично туда вписан, все сосны остались на месте. После того как на ВДНХ появилось 45 объектов культурного наследия, территория получила статус объединенной охранной зоны, которая разрешает воспроизведение утраченных построек. Благодаря этим двум защитным слоям — объединенной охранной зоне и особо охраняемой природной территории — до 2011—2012 годов целостный ансамбль сохранялся.
— Что произошло в 2011 году?
— В 2011-м, когда директором был Алексей Микушко, была разработана последняя концепция развития выставки (сейчас разрабатывается новая и она скоро может быть обнародована. — Ред.). Последние концепции в первую очередь искали на выставке участки, куда бы можно было впихнуть что-то новое. В 2011-м было запланировано строительство большого крытого комплекса развлечений, был построен океанариум. Это здание размером с 10-этажный дом, под него снесли два павильона — «Теплицестроение» и «Судостроение». Снесли, ни с кем не посоветовавшись, в обход принятой процедуры. Предложение о сносе должны были вынести на комиссию по рассмотрению предложений по сносу. «Архнадзор» обращался во все инстанции по поводу этого строительства, и по ответам, которые отфутболивали нас из одного ведомства в другое, мы поняли, что никаких разрешающих бумаг нет. Видимо, за этим океанариумом стоят люди, имеющие большое влияние. И еще: когда инвесторы заявляли о его строительстве, было решено, что им разрешают его строить в обмен на реставрацию и поддержание территории выставки. Что мы имеем на сегодняшний день? Океанариум построен, но никаких инвесторских денег на реставрацию построек не поступило.
— В чем разница между охранными статусами, что они разрешают и запрещают?
— Согласно закону об охране памятников, у нас три вида объектов культурного наследия — одиночно стоящие постройки, ансамбли и достопримечательные места. На ВДНХ в 1993 году ряд сооружений был принят на охрану как отдельные памятники (главный павильон, павильон «Космос» и другие, Мичуринский сад, каскад прудов, цветочные партеры, дубовая роща и даже планировочная структура поставлена на госохрану). Это основа для ансамбля, который предполагает симбиоз архитектуры и ландшафта.
Но чтобы территорию признать ансамблем, нужны основания: сохранные ландшафтные участки и вспомогательные и служебные постройки. Все это на ВДНХ есть. Это дворцово-парковый ансамбль советского времени, достойный сравнения с дворцово-парковыми ансамблями вокруг Петербурга, просто это XX век, другие цели, другая идеология. Но архитекторы того времени (30—50-х годов) зачастую сами еще зачерпнули дореволюционное время. Поэтому ВДНХ воплотила идеи старого времени плюс образ города-сада, актуальный в 20—30-е годы. Здесь, как в усадьбах-ансамблях, есть главный дом, флигели, конюшни, парк; помимо набора основных павильонов на Главной аллее есть сельскохозяйственная часть с животноводческим городком — это те самые хозяйственные постройки, конюшни, зеленая зона— это усадебный парк. Поэтому это ансамбль, о чем говорили государственные аттестованные эксперты, участники и члены научно-методического совета в прошлом и в этом году. Если бы ВДНХ признали ансамблем, необходимо было сохранять в целостности почти все ее исторические сооружения. Но в апреле 2015-го ВДНХ неожиданно было решено присвоить статус достопримечательного места...
— Чем это плохо?
— Это самый слабый охранный статус. При нем разрешено строительство. Два года назад стадиону «Динамо» был присвоен статус достопримечательного места — до этого стадион считался отдельно стоящим памятником, подлежал сохранению. Через несколько недель после этого две трети стадиона снесли. Эта система видов объектов культурного наследия — калька с западного законодательства, и я думаю, там это работает, потому что строительное лобби не использует всевозможные лазейки так откровенно, как у нас.
— Что новый статус означает для ВДНХ с практической точки зрения?
— Проект достопримечательного места предполагает строительство даже внутри кольцевой дороги выставки — в животноводческом городке и в запрудной зоне. Если говорить о развитии выставки, я согласна с тем, что стоило найти под застройку какую-то окраинную часть, например участок рядом с Останкинской улицей, где стоят 25-этажные дома. Идея же, что можно сделать что-то и в восточном углу, и в северном, и в животноводческом городке, и в запрудной зоне, — опасная, потому что разрывает ансамбль. Кроме того, теперь разрешена разборка поздних павильонов и некоторых построек в запрудной части. Это самая большая катастрофа, потому что запрудная часть — зеленая зона выставки, здесь начинается Ботанический сад. Снимать здесь статус объединенной особо охраняемой природной территории — преступление.
— Почему именно сейчас вдруг поменяли статус?
— Потому что идет медленная, но постоянная работа с выставкой, она рассматривается как место, которое надо развивать и извлекать из него прибыль. Океанариум скоро откроют, и девелоперы хотят строить что-то еще. Согласно прошлой концепции планировались апарт-отели, академия художественной гимнастики, конноспортивный комплекс. Идея хорошая, но если бы эти комплексы вмещали в существующие постройки. А планируется что-то снести, где-то перекрыть двор...
— Но ведь проект должен был пройти публичное обсуждение?
— Он был опубликован в интернете 21 апреля, и срок публичного обсуждения был дан до 6 мая. Фактически неделя на текст в 250 страниц. А это целая книга, которую надо сверить с картой, обойти эти постройки. Кроме того, никто не знал о том, что можно обсудить проект: мы, «Архнадзор», узнали о том, что в недрах интернета опубликован проект достопримечательного места, только потому, что это наша специализация.
— Сколько уже снесено объектов, которые вы считали имеющими культурно-историческое значение?
— Пока, к счастью, немного. Я уже упомянула павильоны «Теплицестроение» и «Судостроение». Но плохо не только то, что их снесли. Выставка состоит из нескольких разделов. Поэтому постройка океанариума в «Растениеводстве» ломает историческое зонирование выставки, и части исторического раздела «Растениеводство» больше там нет. А вот недавний случай: сломали (опять в обход всех процедур) котельную тепличного комплекса. Историческому памятнику нужна историческая среда. Эти небольшие постройки и есть та среда, которая позволяет ощутить себя и в городе, и в то же время в сельском месте. И именно они признаются неценными и погибают первыми.
— Что еще могут снести?
— Мы не знаем пока всей концепции, но, читая проект, можно сделать кое-какие выводы. Например, павильон «Космос» и участок, прилегающий к нему, — это объект культурного наследия, подразумевающий реставрацию, сохранение и т.д., а на участке рядом разрешен демонтаж, строительство в таких-то высотных параметрах с освоением подземного пространства. Или, например, на Главной аллее есть два модернистских стеклянных павильона — № 19 и 20. Эксперты спорят: одни говорят, что эти модернистские объемы только испортили выставку и их можно разбирать (так говорят люди, признающие за выставкой ценность только ансамбля советского ампира), другие — что это следующий архитектурный слой. Эксперты спорят, а в проекте уже разрешена разборка и 19-го павильона, и 20-го, а на их месте возможно новое строительство с освоением подземного пространства. А значит, будет изменяться вид даже Главной аллеи. И главное: если начать делать встройки, тогда действительно цельность территории будет утрачиваться.
— Какие еще проблемы, связанные с новым статусом, ожидают выставку?
— Кроме архитектуры страдает и зеленая часть. Например, вот цепочка прудов, запруженная речка Каменка. Здесь находится объект культурного наследия — павильон «Кролиководство». Совершенно ренессансная постройка — легкая, атмосферная... И возле него недавно вырубили деревья. На каком основании? Особо охраняемая природная территория не позволяла это вырубать, но в середине апреля, как только приняли постановление о достопримечательном месте, сразу же срубили деревья. На Площади промышленности, недалеко от павильона «Космос», росла сирень — ее тоже срубили, чтобы расчистить площадку к 9 Мая, там экспонировалась военная техника. Выставлять наши достижения — хорошее дело, но неужели нельзя было найти другого места?
— Ирина, я вижу, у вас свое какое-то очень глубоко личное отношение к этому ансамблю.
— Во-первых, охрана памятников — моя профессия, а во-вторых, я борюсь за ВДНХ еще и как местный житель. Для меня ВДНХ — это место моих прогулок, я его очень люблю и не хочу потерять. ВДНХ для меня — это отголоски моего детства, память о пионерских лагерях и старых советских санаториях, в которые мы когда-то ездили. Это уникальное место: кроме масштабной архитектуры тут есть тихие участки — Грушевая, Тополевая аллеи… Я борюсь за него, как могу, пока есть возможность и какая-то надежда, что тебя все-таки слышат. Может, нам удастся хотя бы снизить объем этого нового строительства. Моя мечта — сберечь восточную часть выставки, это мой любимый участок, Грушевая и Тополевая аллеи, ведущие к павильону «Кролиководство», к прудам. «Образцовая советская деревня» — это фантастическое место. Вечером, когда садится солнце, когда там цветут груши, там можно чувствовать себя далеко от Москвы.
— В чем сложность борьбы за ВДНХ помимо того, что те, кто принимает решения, вас не слышат?
— Чем больше проходит времени, тем сложнее бороться, потому что вначале эксперты объединяются на энтузиазме и говорят: «Какой кошмар, нельзя сносить образцовые постройки «Советской деревни», но со временем все утихает, и эти планы воплощаются в жизнь. И сейчас, в 2015 году, нам с гордостью говорят: ВДНХ станет самой большой стройплощадкой в Москве, а громких протестов уже не слышно, люди привыкают к мысли, что здесь будут строить.
— Вы не пытались, как это было, например, в случае с Шуховской башней, объединить местных жителей?
— Легче защищать единичные объекты. Если бы на ВДНХ пошла речь о том, что снесут все главные павильоны, я думаю, народ бы тоже поднялся. А так как предполагается сохранение ядра выставки и об этом говорится много хороших слов, такого общественного движения нет. И потом, надо быть честным и признать, что там происходит и много хорошего: появилось вечернее освещение, поставили теннисные столы. Больше всего горько от того, что новая команда делает много хорошего, но под внешним слоем больших начинаний готовится глобальное изменение выставки.
— Когда Капков делал Парк Горького, он усилил советскую стилистику. И когда он это сделал, Парк Горького стал просто лопаться от посетителей. Успешность этого проекта говорит о том, что советская тема стала прибыльным брендом. Почему бы не сделать то же на ВДНХ?
— Да, и кроме того, мне кажется, что в современных тенденциях — не строительство больших коробок, а приспособление интересных существующих построек под новые нужды — под мастерские, читальни на траве… На ВДНХ есть, например, две очень интересные постройки — бывший гараж для тракторов и гараж для сельхозмашин. Мне кажется, их можно было бы очень интересно переосмыслить.
— Действительно, многие успешные современные проекты — «Гараж», «Винзавод» — это переосмысление существующих промышленных зданий.
— Именно! И я не призываю все музеифицировать. Это могло бы стать творческим кластером, куда бы дети со всего города шли заниматься в мастерские, замечательно вписанные в природу.
Красным обозначены участки строительства с освоением подземного пространства.
Оранжевым — воссоздание давно утраченных павильнов, но с освоением подземного пространства.
Черным — выстроенный океанариум.
Квадратики с диагональю — «возобновление элемента первоначального проектного замысла генерального плана 1954 года»
Нажмите для увеличения
