Широкий доступ к иностранной литературе, а также расширение исследований истории дореволюционной России позволяют шаг за шагом создавать картину принципиальных различий исторической России (включая СССР) с Западом. Противопоставление социализма капитализму в советской идеологии, по сравнению с этой картиной (хотя она, скорее, еще набросок), кажется тусклой схемой. Но тогда нам и этого хватало, хотя формационный подход явно был недостаточным.
На важные и неожиданные срезы двух наших культур указал Чаянов, которого мы читаем с 1989 г. Добавляем к нему другие источники, и возникают содержательные образы.
Я много раз перечитывал его работу «К вопросу теории некапиталистических систем хозяйства» (1924). Там много важных мыслей, он торопился и разработать их не успел – задача огромная. Здесь затрону одну тему. Он изучал в сравнении структуры античного рабовладельческого и российского крепостного хозяйства и пришел к выводу, что эти структуры принципиально различны: рабовладельческое хозяйство – гомолог (звено одного ряда) капиталистического хозяйства; крепостное хозяйство (особенно оброчное) – гомолог семейного трудового (некапиталистического) хозяйства.
Чаянов писал: «В теории рабовладельческого хозяйства могут сохраняться все социально-экономические категории капиталистического хозяйства с той только разницей, что категория наемного труда заменяется рабовладельческой рентой. Эта последняя присваивается рабовладельцем, и ее капитализированная стоимость дает цену на раба, которая является объективным рыночным феноменом…
Русское крепостное право в форме оброка является полной противоположностью описанной выше системе рабовладения. … Хозяйство крепостного оброчного крестьянина ни в чем не отличается по своей внутренней частнохозяйственной структуре … от обычной и уже семейной формы трудового хозяйства».
Барщину и зарождающееся советское хозяйство он разбирал отдельно. Это были разные и особые системы.
Что мне кажется интересным: то, что на Западе после падения Римской империи эволюция общин варваров, в которых земля была в личной собственности, порождала буржуазное сословие, которое возрождало рабовладельческие структуры. В России этого не происходило – ни в поместьях, ни в общине.
В Лондоне рабство и работорговля были запрещены в 1102 г., а во всей Англии в 1215 г. («Великая хартия вольностей»). Но в ходе Реформации идея о разделении людей на «избранных» и «отверженных» потеснила христианскую антропологию и породила расизм. И Европа, начавшая колониальные захваты, вновь стала рабовладельческой. Но наша официальная история нам ничего об этом не сказала. А мне это кажется важным для понимания дальнейшего хода событий.
Ф. Бродель писал о Средиземноморье конца ХVI века: «Особенность средиземноморских обществ: несмотря на их продвинутость, они остаются рабовладельческими как на востоке, так и на западе… Рабовладение было одной из реалий средиземноморского общества с его беспощадностью к бедным… В первой половине ХVI века в Сицилии или Неаполе раба можно было купить в среднем за тридцать дукатов; после 1550 года цена удваивается» [в марте 1556 г. инженер на государственной службе в Венеции получал жалованье в размере 20 дукатов в месяц.]. В Лиссабоне в 1633 г., при общей численности населения около 100 тыс. человек, только черных рабов насчитывалось более 15 тысяч.
И уже в век Просвещения и Великой французской революции в хозяйственной системе Запада рабство было одним из важнейших элементов. Мы как-то не представляли себе масштабы рабства и его влияние на человеческие отношения в целом. Между тем вот данные, опубликованные в 1803 г.: В 1790 г. в английской Вест-Индии на 1 свободного приходилось 10 рабов, во французской — 14, в голландской — 23.
Маркс в «Капитале» пишет: «Ливерпуль вырос на торговле рабами. Последняя является его методом первоначального накопления… В 1730 г. Ливерпуль использовал для торговли рабами 15 кораблей, в 1751 г. — 53 корабля, в 1760 т. — 74, в 1770 г. — 96 и в 1792 г. — 132 корабля. Хлопчатобумажная промышленность, введя в Англии рабство детей, в то же время дала толчок к превращению рабского хозяйства Соединенных Штатов, раньше более или менее патриархального, в коммерческую систему эксплуатации. Вообще для скрытого рабства наемных рабочих в Европе нужно было в качестве фундамента рабство sans phrase [без оговорок] в Новом свете».
В США рабство было запрещено в 1865 г. Но некоторые штаты тянули более ста лет. Так, в Кентукки рабство было запрещено в 1976 году. Это, конечно, бюрократические уловки, чисто символические, но любопытно. Более того, в штате Миссисипи формально рабство не было отменено до 7 февраля 2013 года – якобы из-за бюрократической ошибки.
Но это курьезы. А серьезно можно предложить гипотезу, что структурное сходство рабовладельческого хозяйства Рима со структурой хозяйства раннего капитализма сильно облегчило легитимацию идеи возродить на Западе рабство и долго использовать этот нам незнакомый уклад. Более того, это отношение к человеку не забыто и периодически актуализируется. После ликвидации СССР на Западе все чаще говорят о «неоантичности» – мировом порядке, при котором человеку, живущему на периферии метрополии, снова относятся как к «говорящему орудию» (instrumentum vocale), одушевлённой собственности. Иначе трудно понять жестокость многих действий и мыслей современного Запада по отношению к целым странам и народам.
