От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 05.02.2006 17:55:28 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Версия для печати

Наталия Геворкян. "Наши - не наши" (*+)

http://www.gazeta.ru/column/gevorkyan/520353.shtml

Наталия Геворкян
Специальный корреспондент издательского дома <Коммерсантъ>




Наши - не наши
<Почему Путин или мы должны охранять их школу?> Слушатель <Эха Москвы>
не понимал, задавая этот вопрос Юлии Латыниной в минувшую субботу, какие
вообще могут быть претензии к <его> Москве, в том числе к <его>
президенту, если школа -<их>, то есть осетинская, и к <ним> и надо
предъявлять все претензии. О том, что <их> дети погибли в том числе от
<нашей> бездарности, слушатель не вспомнил. О том, что <мы> не умеем
охранять <наших>, он тоже не вспомнил, он забыл о <Норд-Осте>. Но дело
не в этом. Дело в словах <их школа>. То есть <их> дети. Дело в двух
буквах - <их>.

В Питере убили <их> девочку - таджикскую. Не <нашу>. В России убивают
<их> студентов - смуглых, не <наших>. В синагоге порезали <их>
верующих - иудеев, не <наших>. Знаете, что объединяет все эти случаи?
То, что убивали и резали как раз наши. А знаете, что произошло в
Беслане? Одни наши - а чьи они, эти подонки? - захватили школу с нашими
детьми, и другие наши освобождали эту школу и убивали первых наших,
теряли вторых наших и не смогли спасти всех наших детей.

Я понимаю, что такая формула гораздо сложнее простого деления на <мы> и
<они>. Я также понимаю, что простое деление, уже происшедшее в голове
вышеупомянутого слушателя, означает фактическое отделение Северного
Кавказа. Потому что если этого фактического отделения не произошло, то
не имеет никакого значения, захватили наши подонки больницу в
Буденновске Ставропольского края, или театр в Москве, или школу в
Беслане Северной Осетии. Это наша больница, наш театр и наша школа.

Но он-то сказал <их> школу: То есть <их> детей. Вот интересно, ему
реально легче от того, что это не <наша> школа и не <наши> дети и, таким
образом, как он считает, не <наша> зона ответственности? Мир плакал
вместе с бесланскими матерями, хотя, уверена, три четверти людей на
планете тогда впервые услышали о Северной Осетии, не говоря уже о
Беслане. Эти заложники стали наднацинальными, надгеографическими. И
сколько людей со всего мира мне звонили и говорили, что испытывают
чувство стыда и вины, прильнув к экранам, потому что и сделать ничего не
могут и оторваться от этого кошмара не могут, и не знают, как дальше
жить со всем этим. Ну что, скажите, моей благополучной, богатой и
красивой, совершенно бездетной пока американской подруге из Калифорнии
до бесланских детей? Но ей и в голову не пришло сказать <ваши> дети. Это
были просто дети, просто матери. Она только не понимала, <куда делся ваш
президент>? Она не понимала ровно то, что совершенно понятно
вышеупомянутому слушателю, который считает, что <наш> президент -
отдельно, а <их> дети - отдельно.

Собственно, в известном смысле мнение радиослушателя разделяли и те, кто
захватил школу - они требовали вывести <ваши> войска с <нашей>
территории. А он требует снять с Путина ответственность за то, что
произошло не на нашей, а на <их> территории. Но в том-то и дело, что вот
уже десять лет наши с оружием в руках доказывают свое право на <их>
территорию, о чем слушатель предпочел не говорить. И у этой войны есть и
обратная сторона - раз это наша территория, то наши и отвечают за базар.
На этом и играют террористы, увы: И выигрывают, если даже один
российский гражданин поделил захваченных в заложники детей на <наших> и
<их>. А страна, в которой стало правилом делить вообще всех на <наших> и
<не наших>, на черных и белых, на русских и не русских, может выиграть
разве что газовую войну у малоимущих. И уютно в такой стране себя может
чувствовать разве что какой-нибудь очередной международный бандит, в
свое время с успехом практиковавший разделение собственной страны на
<наших> и <не наших> вплоть до летального исхода, в том числе и страны.