Меньшов Владимир Валентинович
кинорежиссер, киноактер
Когда слышишь все эти страшные цифры, приводимые академиком Д.С.Львовым, нашими демографами и публицистами (а еще ходит в кулуарах <Белая книга>, написанная Сергеем Георгиевичем Кара-Мурзой), то, конечно же, нарастает ощущение приближающейся катастрофы. И тем не менее эта кризисная ситуация длится уже как минимум двенадцать лет, а накал социального протеста в обществе не только не возрастает, а даже снижается. А ведь в начале, не только я один думал: ну, еще год люди потерпят все эти бездарные перемены, а потом неизбежен социальный взрыв. И вот выясняется, что у нынешней власти - парализованной, растерянной, неталантливой - есть мощнейший ресурс человеческой надежды. Люди ни за что на свете не хотят возвращаться в старую, пусть стабильную, но скучную и разрегламентированную жизнь, они готовы многое претерпеть, пока рождается что-то новое. Я за этим процессом с интересом наблюдаю как творческий человек, как художник, хочу разглядеть ростки этого нового в нашей действительности. Вот сделали недавно фильм <Олигарх>, довольно неудачную экранизацию книги Дубова, сподвижника Березовского, предприняли попытку создать образ героя нашего времени. Не получилось, много привирать пришлось, пропускать ключевые моменты первоначального накопления капитала, и возник персонаж, до смешного похожий на героев наших фильмов тридцатых годов - инициативный, энергичный, работоспособный, даже талантливый, только в самой глубине, в сухом остатке - жулик и аферист.
Вообще надо отметить, что годы перестройки и реформ для искусства оказались чрезвычайно скудными по результатам, новых громких имен сопоставимых с прежде звучащими, так и не появилось - ни в литературе, ни в музыке, ни в театре, ни в кино. Так же как в экономике, мы живем накоплениями, сделанными в прошлую эпоху, предыдущими поколениями. Факт крайне тревожный, но я не взялся бы толковать его однозначно как показатель бесплодности новых времен, история и жизнь - великие и искусные драматурги, подносящие нам сюрпризы и повороты в совершенно неожиданных ситуациях. Хотя мысль об изумительном прорыве России во всех областях искусства в двадцатые годы, прорыве несомненно порожденном большевистской революцией, такая мысль вносит смущение в рассуждения о непредсказуемости истории. Но может быть, наше время - вовсе и не время торжества искусства, может быть, смысл ныне происходящего в чем-то другом, еще недоступном нашему пониманию.
Меня, например, радует появление в большом количестве хорошо воспитанных и образованных, знающих иностранные языки, свободно обращающихся с компьютером, со вкусом одевающихся, непьющих, вполне <европейских> внешне молодых людей. Но все эти их вышеперечисленные качества ничего не стоят рядом с основным - не показным чувством собственного достоинства. Похоже, в новой России уже выросло первое поколение <непоротых> граждан; на Сенатскую площадь в 1825 году вышло, по определению Герцена, третье поколение <непоротых>. И это есть наиважнейшее достижение нынешнего исторического периода, не вижу сейчас для страны более важной задачи, чем появление человека нового качества, способного ответить на вызовы времени и истории. Патерналистский тип государства, каковым являлось советское, которое все время за тебя принимает решения, обеспечивая при этом некий жизненный минимум, чтобы ты чуть-чуть подучился и через пень колоду подлечился, уже неспособно было воспитать в массовом порядке человека, самого себя делающего и принимающего на себя ответственность. Если Бог будет за нас и Россия получит передышку лет на пятьдесят, если не будем мы переживать <синдром осажденной крепости>, который преследовал нас на протяжении практически всей нашей истории, то возможно, будущие поколения увидят поразительный расцвет нашей страны, осуществленный выросшими за эти годы свободными, инициативными и талантливыми людьми. Хотя по логике сегодняшнего развития событий через пятьдесят лет и страны такой может уже на карте не оказаться - Россия. Но, повторю еще раз, история - очень коварная дама, и меньше всего заботится она о логике, это инструмент изобретен человеком для объяснения уже свершившихся событий.
Однажды я был свидетелем драки на Дорогомиловском рынке, когда два гражданина кавказской национальности <метелили> гражданина славянской национальности. При полном равнодушии всего рынка. И подумал: можно ли представить себе подобное на рынке в Баку или в Узбекистане или в Молдавии? Чтобы двое русских безбоязненно били грузина в Тбилиси? На меня очень серьезное впечатление произвел этот инцидент, я вдруг понял, сердцем понял, на каком крайне низком уровне находится наше национальное самосознание, по существу, в пыли валяется. Даже на инстинктивном уровне - <Наших бьют> - не срабатывает. И я убежден, что нация с таким забитым чувством самозащиты и самовыживания не сможет добиться никаких значительных успехов ни в экономике, ни в политике.
И первейшей государственной заботой в наше время должна стать забота о национальном достоинстве граждан России, еще конкретнее - русского человека. У Станиславского есть беседа с актерами о природе творчества и вдохновения. Он спрашивает: что делает птица, перед тем как она взлетает. Всякие дают ответы - расправляет крылья, разбегается: <Нет>, - говорит Станиславский - <сначала она становится гордой!> Несколько напыщенно, но, по сути, верно. Так вот России гордой стать не позволяют. Здесь уже Юрий Михайлович Лужков затронул тему пятидесятилетия со дня смерти Сталина. К этой дате появилось немало осторожных взвешенных публикаций о том, что был такой период русской истории, когда страной руководил Иосиф Виссарионович Сталин, и за это время произошли такие-то и такие-то события. Главным делом для большевиков и Сталина оказалось подготовка страны к самой страшной в истории человечества войне, для Советского Союза - войны на уничтожение, нас не шли завоевывать, как завоевали всю Европу, от нас хотели освободить территорию, на которой в дальнейшем должны были проживать арийцы. Сталин свою задачу выполнил жестко, кроваво. но выполнил - СССР победил и стал одной из супердержав мира.
Так вот, как только эти публикации стали появляться, тут же начались пыхтение, возня и открытые письма на тему, что опять поднимает голову культ личности, мы не позволим. Алексей Герман заявляет гневно: <Мы и без Сталина выиграли бы войну!> Ну, оборотись ты на Чечню, где мы уже десять лет чухаемся, а Сталин, между прочим, решил эту проблему за три дня. Табуируется сама возможность спокойного, неистеричного обсуждения советской истории, когда одна страна поставила на себе опыт, крайне важный для всего человечества, опыт, к которому еще многократно будут возвращаться и изучать.
История христианства полна войн, крови, подлости и интриг, но учение Христа все это не отменяет, тем не менее. Следом появляется беседа с Даниилом Граниным в Российской газете, который рассказывает, в какой цепенеющей атмосфере страха мы жили в советское время, когда 20 миллионов человек сидело по лагерям, а 7 миллионов было расстреляно. Гранин полагает, что он борется со сталинизмом, а, по-моему, подобные цифры рождают брезгливое отношение к самой стране, где мог появиться такой чудовищный диктатор, после этого всякий порядочный и не слишком умный человек начнет стыдиться своей Родины и подыскивать возможность уехать отсюда. Только откуда же Гранин черпает все эти данные? Ведь открыты архивы КГБ, опубликованы подробные сведения - сколько сидело, сколько погибло и получается, что Гранин ровно на порядок поднял свои цифры. Ради красного словца, как говорится. А потом я смотрю американский фильм <Фрида>, где двух мексиканских коммунистов Сталина и Гитлера, национал - социализм и коммунизм ставят на одну доску, оба они - порождение Мирового зла. Это они не сами додумались до этой мысли, это мы им ее услужливо подсказали и внушили.
Так как же нам стать гордыми и взлететь, когда нам крылья гвоздями к полу прибивают? Я убежден, что пока мы не преодолеем отрицание советского периода нашей истории, периода воистину героического, пусть и с оттенком жутковатости, пока не изживем этот странный комплекс неполноценности, угнетающий национальную психику, мы не сдвинемся с места в экономике, не решим демографические проблемы, не проведем военную реформу, не утвердимся авторитетно на международной арене. Смена парадигмы в отношении к нашей истории становится первоочередной задачей, мне кажется, что общество уже созрело для такой акции, теперь свое веское слово должна сказать власть.
Между прочим, нечто похожее произошло в 1936 году, когда постановлением ЦК партии был закрыт спектакль Камерного театра <Богатыри> по пьесе Демьяна Бедного. Спектакль был вполне в духе двадцатых годов, когда принято было издеваться над старой, ленивой, неталантливой, насквозь провонявшей попами - <Святой Русью>, и вдруг выяснилось, что в середине тридцатых ерническое отношение к России уже не проходит, большевики повернулись от Интернационала к патриотизму. Трудно переоценить значение этого события, после него за пять лет до войны было написано и снято в кино множество патриотических произведений, роль которых в нашей победе над фашизмом еще недостаточно просчитана. И сейчас, мне кажется, власть и лично Президент могли бы поставить точки над I, резко переориентировать нашу деловую и творческую элиту на гордость за страну. Для таких стратегических решений и необходима власть. А мы в течение трех лет наблюдаем вялые аппаратные игры, азартно обсуждаем кадровые перестановки, силимся разглядеть за ними грядущие реформы, и с нарастающим разочарованием видим, что проходят годы, а мы все на том же месте. Вот здесь Дмитрий Семенович Львов говорил о природной ренте, которая принадлежит всему народу, на эту тему уже столько умных и доказательных статей и выступлений было, а где решение, где политическая воля? Или трагическое положение сложилось у нас в самолетостроении, где мы еще недавно были вполне конкурентоспособны, а теперь нашим авиакомпаниям запрещают летать в страны Европы, в Америку, скоро и арабы перестанут нас принимать. На кой черт, спрашивается, нам копить в Центральном Банке на черный день золотовалютный запас? Он уже на дворе, этот черный день, потратьте несколько миллиардов из запасов на возрождение гражданской авиации. Нет, читаю в газете, что Аэрофлот закупает поддержанные <Боинги> и лоббирует при этом право беспошлинного приобретения этой техники. А власть не вмешивается. Это отсутствие здравого смысла в поступках власти приводит к мысли, что решения ее, основаны на некоей другой, недоступной простым смертным, системе ценностей, что где-то за кулисами обсуждаются главные проблемы страны. Какая-то зыбкость чувствуется во всем происходящем. И не знаю, как могут повлиять на этот факт конференции, подобные нашей сегодняшней, не простое ли это сотрясание воздуха?
Выступление на Конференции из цикла "Власть на пороге перемен: реформа без иллюзий."
