От Рустем Вахитов Ответить на сообщение
К Рустем Вахитов
Дата 06.07.2005 15:55:07 Найти в дереве
Рубрики Россия-СССР; Либерализм; Версия для печати

Re: СПС -...

Спасибо за отклики.
Попробую ответить по порядку.
К Almar
1. Естественно, евразийцы также считали, что любое национальное правительство при всех его недостатках все же лучше, чем внешний завоеватель. Именно поэтому даже наиболее антикоммунистически настроенные члены евразийской группы (Н.Трубецкой, В. Ильин, Н.Алексеев) с определенными оговорками признавали власть большевиков как национальную и резко критиковали тех эмигрантов, которые готовы были участвовать в западной интервенции против СССР, как, например, Краснов или Марков-Второй. (Кстати, впоследствии, в годы 2 мировой войны евразиец Алексеев возглавлял движение «оборонцев» в эмиграции, т.е. тех эмигрантов, которые выступали на стороне СССР в его борьбе против Гитлеровской Германии).
Лично я это понимаю так: внутренняя власть, как бы плоха она ни была, все же стремится к сохранению национального бытия страны, поскольку в обратном случае она сама перестанет быть властью (это не касается нынешней российской власти, которая не собирается править страной, а выполняет план по ее ликвидации по указке из-за рубежа). Чтобы управлять страной и народом – плохо ли, хорошо ли, нужны как минимум, страна и народ. Внешний захватчик же, как правило, стремится поскорей вытравить память о национальной независимости, а в идеале - уничтожить национальное своеобразие покоренного народа. Поэтому сопротивление внешнему захватчику – вопрос самосохранения. Во избежании недоразумений сразу оговорюсь: внешний захватчик – эта качественно иная цивилизация (для нас России-Евразии – это и Запад, и Восток). Объединение народов, принадлежащих к одной цивилизации, в рамках одного большого государства-сверхдержавы не является внешним захватом (так, не является внешней агрессией присоединение Казанского царства Москвой, или Ирландии Англией).
Эта оговорка предназначается националистам, которые могли бы мои слова о сопротивлении внешней агрессии истолковать превратно, и найти в них оправдание сепаратизма.
2. Никакого противоречия в позиции евразийцев тут, думаю, нет (хотя это не значит, что в их учении вообще не было противоречий). Во-первых, завоевание Руси монголами согласно евразийской теории вовсе не было внешней агрессией. Монголы не были представителями внешней, чуждой цивилизации, они были и остаются такими же членами евразийской цивилизации (месторазвития Евразия, которое по территории совпадало примерно с СССР, если исключить из него Прибалтику и присовокупить Внутреннюю Монголию) как русские, татары, калмыки и т.д. Просто до 14 века были попытки объединить Евразию под началом туранских народов (скифов, гуннов, монгол), после 14 века начался русский период Евразии. То же самое мы видим, например, в Европе: сначала возвысились романцы, потом немцы, потом англосаксы.
Войны между монголами и вообще туранцами и русскими и вообще славянами – это внутренний евразийский конфликт, также как войны между романцами и германцами – внутренний европейский конфликт.
Именно поэтому евразийцы и считали, что монгольское иго предпочтительней западноевропейского. Монголы были представителями той же цивилизации, сформировавшимся в том же геополитическом ареале, тоже народом с коллективистским типом культуры, к тому же весьма толерантным к религии русских. Монголы не претендовали на изменение культурного ядра русского народа, рыцари-тевтонцы – претендовали.
Хотя следует добавить все же, что восприятие монгольского ига у классиков евразийства было амбивалентным, они наряду с положительными последствиями признавали и отрицательные его последствия – грабежи, разрушения городов, пленение русских на этапе завоевания и т.д. Это было именно иго и если оно принесло и позитивные плоды, то только в конечном итоге.
В этом отличие позиции классиков евразийства от Гумилева, который вообще отрицал существование ига и называл это монгольско-русским союзом.

К И.Л.П.
1. «Гражданское общество», «цивилизация модернистского типа» - это такие же идеальные модели как «абсолютно черное тело», «материальная точка». Реальное западное общество, конечно, сложнее, в нем есть остатки западного традиционного общества (особенно, как мне кажется, в Германии), своеобразные, характерные только для Запада механизмы коллективизма (Зиновьев называет это феноменами «реального коммунизма» на Западе). Просто из всех существующих цивилизаций Запад в среднем ближе всего к модели «модернистского общества».
Что же касается собственно, симпатий простых людей, североамериканских бедняков к партии республиканцев, то мне кажется, это объяснимо даже в рамках этой схемы. Кажется, я не говорил, что бедные обязательно за левых (а если говорил - погорячился). Из статьи должно быть понятно, что западные бедные – за тех, кто им выгоден. Я уже приводил пример с французскими крестьянами и рабочими, которые голосуют за Ле Пена, потому что им невыгодны ни дешевые продукты из других стран ЕС, ни дешевая иммигрантская рабочая сила. То же самое и с американскими малоимущими. Разве они ущемляют свои собственные интересы, голосуя за республиканцев, вообще за правых? Думаю, нет. Республиканцы ведут агрессивную внешнюю политику - это значит, будет работа для рабочих военных заводов, будут заказы для фермеров, снабжающих армию. Республиканцы обещают полностью поставить под контроль Ближний Восток - это значит, будет дешевый бензин. Республиканцы, в отличии от демократов за «белые, христианские ценности», они не так уж симпатизируют иммигрантам – это значит, простой белый бедняк с Юга может рассчитывать на то, что у него не отберет работу афро- или ибероамериканец. У американского бедняка есть расчет голосовать за правых.
А наши интеллигенты голосуют за СПС прямо вопреки своим интересам, и даже осознавая это. Вот в чем дело.
2. Изучение трудов «настоящих либералов» помогает осознать самым умным из наших «либералов» кто они на самом деле. Но либералом в западном смысле, будучи представителем российской цивилизации, стать нельзя. Либерализм вырастает из другой исторической традиции, из другой психологии.