|
|
От
|
Георгий
|
|
|
К
|
Георгий
|
|
|
Дата
|
23.03.2005 21:25:29
|
|
|
Рубрики
|
Тексты;
|
|
(!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!) Виталий Аверьянов. Сталин и русские. Часть I (*+)
http://www.russ.ru/culture/20050323_aver.html
Русский Журнал / Обзоры /
http://www.russ.ru/culture/20050323_aver.html
Сталин и русские
Из не-сократических диалогов
Виталий Аверьянов
Дата публикации: 23 Марта 2005
Часть 1
Он был верующим, по-православному, может быть, в какое-то время он и терял веру, но потом во всех борениях укрепился в ней.
о. Димитрий Дудко
Недавно, буквально на днях, в купейном вагоне, снятом организаторами солидной московской конференции, встретилась разношерстная
кампания. Профессор-историк из МГУ, известный философ, седовласый физик из атомного академгородка и четвертая, весьма колоритная
личность - исламский шейх, родом из бывшей советской республики, в юности живший в Москве и учившийся в московском вузе. В руках его
был толстый журнал. Как вскоре выяснилось, он дочитывал роман-эпопею Леонида Леонова "Пирамида". Историк был также знаком с этим
романом и несказанно удивился, узнав, что его читает шейх...
Шейх: Роман очень насыщенный и требует большого внимания и погружения в язык на каждой странице. Не так давно я дочитал чрезвычайно
важный эпизод - беседу Сталина с воплотившимся ангелом...
Историк: А-а-а... Да, это пожалуй кульминация всей книги. Ну и как Вам эти сцены?
Шейх: Мысли, вложенные в уста Сталина, поразительны. Больше всего меня поражает проникновение в душу нерусского правителя России. Я
и сам часто думал на эту тему. Но вот что пишет Леонов: "На приведенном эпизоде выпукло прослеживается характерная для иноземного
правителя утрата национальных черт по мере погруженья в русскую стихию..."1
Философ: А я, к сожалению, роман не читал. Но темой Сталина занимаюсь... Может быть, прочтете что-нибудь наиболее сильное?
Шейх: Почему бы нет?.. Вот Вам пару цитат из монолога Сталина, я их подчеркнул карандашом. "Правителю иноземного происхождения, если
не с однодневным кругозором, плохо спится в московском Кремле. Недружественные тени обступают его бессонное ложе. И без того
выросшему в провинциальной тесноте и после многолетнего подполья немудрено заболеть необъятным русским простором - как он видится с
кремлевского холма, который нынче выше хребтов Гималайских". Далее Сталин говорит о какой-то "секретной присадке к русской стали",
которая позволяла веками наращивать мощь государства. И далее: "Только глупый вояка списывает в переплав пусть устаревшее туземное
оружие прежде, чем опробует принятое взамен... Речь идет о пригодности русского племени как главного инструмента в решении
поставленной задачи". Далее вождь признается ангелу: "За годы ссылки мне почти не приходилось слышать в простонародной беседе
точного именованья их отчизны. В обиходной же Расее не любовь к материнскому гнезду, не гордость дедовским подвигом слышится, -
скорее виноватая неумелость извлечь из своей громады некую всеобщую полезность, способную в глазах мира оправдать несусветные
масштабы обладаемого..."
Историк: А можно прочесть то место, где Сталин говорит, как русские (великороссы то есть) смотрят лично на него?..
Шейх: Да, у меня это тоже подчеркнуто. "Оттого что ум труднее скрыть, чем камень за пазухой, я и считаю опущенный среди беседы взор
красноречивой уликой запретной надежды, следовательно, полуизмены... Но эти с детским бесстрашием смотрят мне прямо в лицо, а в
сущности сквозь меня, примериваясь к поре, когда меня не станет. Иной же с ухмылкой преданности совсем откровенно запоминает меня
впрок, чтоб потом изобразить похлеще..."
Физик: Не совсем понятно из этого, обрусел ли сам Сталин, или же русские так и остались для него загадкой?
Шейх: Одно другого не исключает. Я вообще думаю, что иноземная примесь в правителях России - это историческая закономерность. Нужна
какая-то нечеловеческая сила, чтобы русские объективировали сами себя. Поэтому в лице правителя, своего, кремлевского, но немножко
иноземца, России легче решить эту задачу - подойти к самой себе со стороны, выявить в себе невиданную ранее оформленность,
непривычно строгую меру, выковать новую грань русского национального характера...
Философ: Вы хорошо знаете Россию, и, наверное, сами, как Сталин, себя называете русским?..
Шейх: За границей я чувствую себя русским, а здесь - немножко иностранцем, совсем чуть-чуть, примерно как Сталин. (Шейх улыбнулся.)
Историк: Давайте поговорим о Сталине. Сегодня его имя вновь поднимают на щит и даже более серьезно, чем после ухода Хрущева или при
Андропове. В общем ощущается веяние нео-сталинизма... Как думаете, с чем это связано?
Философ: Возникла потребность в личности, которая соединяла бы практику и мысль... Нуждаются в большой личности не как частной
индивидуальности, но как общественном достоянии...
Историк: Но ведь именно такая потребность и порождает "культ личности"...
Философ: Собственно, культ личности Сталина - это и есть сталинизм, но сталинизм еще при жизни вождя. Символ личности, венчающей
государственное целое, востребован прямо сейчас и здесь, происходит встреча мифа и реальности, их переход друг в друга. Потерявшая
самодержавие страна компенсировала эту утрату, преумножив компенсацию через обоготворение пост-монарха.
Физик: Насколько я понимаю, такое происходило и во Франции после крушения монархии (Бонапарт), и в Германии после падения Вильгельма
(Гитлер)...
Философ: Совершенно верно. Такая компенсация обязательно происходит. Но она ограничена и очерчена несколькими десятилетиями...
Историк: Но вот в Англии реставрация носила буквальный характер и, строго говоря, продолжается до сих пор. Кстати, на место
казненного короля новый король пришел уже через 11 лет...
Шейх: Я думаю, что в беседах о "возвращении" Сталина современные русские выражают предчувствие и ожидание имперского вождя. Но
Сталин создал все-таки квази-империю, а сегодня разрешить кризис России смогла бы только империя подлинная, то есть со священным в
себе измерением. Я давно отстаиваю мысль, что в нынешних условиях российская держава может состояться только в опоре на
стратегический союз с исламом.
Философ: Вы имеете в виду эсхатологическую перспективу?
Шейх: Да.
Физик: Но грозит ли теперешний сталинизм вылиться во что-то серьезное? Или это нечто вроде ностальгии?
Шейх: На этот вопрос можно ответить, только если постигать само явление - Сталин и его "образ", его "отражение". В конце концов,
"Пирамида" Леонова - это все-таки роман. Но как реально соотносились русские и Сталин при его жизни? На мой взгляд, Сталин строил
свое превосходство на могуществе, а не наоборот. Он был загипнотизирован Россией и хотя пришел к власти вслед за Лениным и старыми
большевиками, которые сами стремились быть гипнотизерами страны и тем самым навязывали ей свое коммунарское сожительство - по
существу он хотел только одного: воспроизвести сильные черты России, помочь русским стать собою. Не в смысле повторения задов, а в
смысле нового расцвета... Чтобы и державу сохранить, и себя не потерять...
Физик: Непонятно, откуда такая любовь к России? У большевика, революционера, наконец, грузина... Мне кажется, ваши мысли не
соответствуют действительности. Это какие-то мифы. История вынесла Сталину другой суд...
Шейх: Россия умеет приковать к себе иноземца, заставить его полюбить себя. Вы чистокровный русский и, как это часто бывает у вас,
недооцениваете Россию...
Философ: Я думаю, что мифологичны как раз рассуждения о "суде истории". Кто кого здесь, собственно, судит? Почему история судит
только ушедших, "отсутствующих", да и история ли это тогда? Ведь она (история) соприкасалась с ними и при их жизни, вступала с ними
в непосредственный контакт, но тогда она не только не судила их, но была завораживаема ими. Выходит, история "берет" только долготою
лет и пользуется тем, что человеческие существа смертны и подвержены старению. Нет, судят всякий раз историки и публицисты, эта
нескончаемая вереница многословных присяжных заседателей, и суд продолжается бесконечно. Судия же находится слишком высоко и далеко,
за пределами истории, собственно. Кассация и обжалования решений никогда не кончатся. Что скажите, профессор?
Историк: Труд историка состоит в накоплении данных. А когда накопление сведений перестает быть фактором ?1, здесь вступают в силу
сложнейшие комплексы мышления - интерпретация историком с этого момента зависит уже не от восприятия им интерпретируемых фактов, а
от восприятия реальности вообще (т.е. реальности не сугубо исторической). Поэтому волна нео-сталинизма сегодня связана с запросами
дня, с попыткой вызвать в народе какие-то задремавшие в нем силы, пробудить подземные токи...
Физик: А Вы, профессор, не разделяете тех взглядов на Сталина, которые были так распространены в перестройку?
Историк: Что Вы имеете в виду?
Философ: Он имеет в виду образ "Сосо Джугашвили" - сухорукого и рябого садиста, патология которого носила ярко выраженный
паранойяльный характер. И, трясясь за свою власть, дурковатый деспот изводил миллионы порядочных людей, в том числе тех, которых
никогда не видел и никогда бы не увидел...
Физик: Ну зачем Вы так? Я полагаю, что подозрения в болезненности психики Сталина не столь уж необоснованны...
Шейх: Мои близкие тоже были репрессированы... Это не мешает мне сознавать, что Сталин был человеком здравого ума... Достаточно
сравнить его с другими правителями - и судить по плодам созидательной организации государства. Обвиняющие Сталина в патологии,
должно быть, переносят на него собственные слабости. Они, мягко говоря, сами с собой не в ладу. И пишут о Сталине исходя из чувств
какой-то мести - за пострадавших родственников, или за себя лично, или за какие-то дорогие им иллюзии, которые были попраны
советской властью. Да, эта власть гнала религию, и не мне, правоверному мусульманину, оправдывать ее... Однако же, нужно различать,
где реальность, а где то, что мы выливаем на эту реальность из своего бессознательного... И нужно понимать, что в любом миропорядке
есть свои темные и светлые черты и не смешивать одно с другим.
Историк (Физику): Я все-таки отвечу Вам на ваш вопрос... Видите ли, нет оснований полагать, что перестройка расставила все точки над
i в отношении 30-х или 40-х годов. Давайте проанализируем, как вообще относились к "кремлевскому горцу" - и мы увидим с десяток
непохожих подходов, в каждом из которых есть какая-то правда...
Во-первых, это точка зрения Троцкого, главного врага и конкурента, в которой был обобщен опыт многих других партийных
оппозиционеров. Во-вторых, точка зрения Бухарина ("правый уклон", в отличие от Троцкого, хотя в критике сталинского "русофильства"
правые и левые загадочно сходятся). Далее "полуэкспромтный хрущевский доклад", по выражению историка Щетинова. С одной стороны, всем
понятно, что хрущевские оценки и сам термин "культ личности" был временным, относительным признанием факта репрессий. С другой
стороны, обозревая многие - отечественные и западные, перестроечные и демократические - варианты толкования проблемы, трудно не
восхититься тем, как органично и даже грациозно было это тогда проделано Хрущевым. Дальше антисталинизм пошел в сознании
диссидентствующей интеллигенции, от Гроссмана, впервые осмелившегося сопоставить фашизм с советским коммунизмом, а Гитлера со
Сталиным (по сути, в этом дерзновении уже заключалось, как в зародыше, новейшее: "Сталин хуже Гитлера") - до перестроечных
"очернителей". Общество "Мемориал" и движения в защиту жертв репрессий были объективно заинтересованы в нагнетании антисталинской
истерии. Тогда-то и начали писать про психические болезни вождя, про его нравственную невменяемость и прочее.
Если проследить положительную трактовку Сталина, то достаточно заглянуть в воспоминания представителей партийной и хозяйственной
элиты того времени - чтобы убедиться, насколько вменяемым и адекватным был этот человек. С другой стороны, отношение к Сталину
иностранных лидеров (Черчилля, Рузвельта, де Голля и Гитлера, между прочим) весьма красноречиво - они видели в нем выдающегося
политика, можно даже сказать, великого политика своего времени. Черчилль в 1959 году как бы в ответ Хрущеву выступил в английском
парламенте с речью о Сталине, в которой сказал: "Большим счастьем для России было то, что в годы тяжелейших испытаний Россию
возглавил гений... Статьи и речи он писал сам и в его произведениях всегда звучала исполинская сила, эта сила была настолько велика
в Сталине, что он казался непревзойденным среди руководителей государств всех времен и народов... Его влияние на людей неотразимо.
Когда он входил на Ялтинскую конференцию, все мы словно по команде встали и, странное дело, почему-то держали руки по швам. Он
обладал глубокой, лишенной всякой паники логической и осмысленной мудростью. Он был непревзойденным мастером находить в трудные
минуты пути выхода из самого безвыходного положения. В самые критические моменты, а также в моменты торжества был одинаково сдержан,
никогда не поддавался иллюзиям". Гитлер же оценивал Сталина гораздо выше чем русскую нацию в ее среднем. Об этом в своей
блистательной статье недавно упомянул и Юрий Крупнов.
Физик: Это как раз один из нынешних нео-сталинистов...
Историк: Можно так сказать, но при этом нужно отдавать себе отчет, что "сталинисты" XXI века весьма своеобразны. Для них характерно
ставить проблему не как в советские времена, по-другому. Они рассматривают Сталина как наследие, видят в нем не символ реставрации
советского мироустройства, но один из продуктивных мифов, один из созидательных образов прошлого... Вот, например, еще один
популярный автор Егор Холмогоров пишет о Сталине: "Его гениальный во многих отношениях ум был заточен под учет мельчайших
материальных факторов и под оценку материальной действенности духовного". Материальная действенность духовного... Каково?!
Философ: Мне кажется, первым из таких "нео-сталинистов" был недавно упокоившийся отец Димитрий Дудко. Он, в юности сам пострадавший
в лагерях за критику Сталина, в старости, после крушения СССР, выдвинул мысль о Сталине как о праведнике на троне, который переломил
страшную революционную угрозу, свел ее на нет, так сказать... По мысли отца Димитрия, Сталин устроил так, что в "безбожном"
государстве, в "безбожное" время люди жили по божьим заповедям...
Физик: Ну это бред какой-то... И это говорил священник... о правителе, при котором повсюду насаждалось стукачество, весь народ
пытались превратить в сексотов... Кстати, а сколько священников при нем расстреляли и довели до могилы?
Историк: А Вы слышали, что благодаря Сталину многие храмы не были разрушены, многие священники были спасены от гибели, а во время
войны и вовсе возвращены из ссылок?..
Физик: Да, слышал. Сейчас об этом принято говорить... Это напоминает "эффект заложника", который часто "благодарен" доброму
дяде-террористу. В 1943 году после "замирения" Сталина с Церковью в храмах поминался на ектенье "Богом дарованный вождь". Но почему
же он начал восстанавливать Церковь во время войны, а не раньше?
Шейх: Видите ли, не стоит преувеличивать необъятность власти правителей... Если допустить, что под личиной вождя пролетариата
скрывался патриот и почвенник, то надо же понимать и то, что к власти он пришел все-таки как вождь пролетариата, как
интернационалист, как наследник Ленина... Сколько времени и сил нужно, чтобы преобразовать эту энергию в нечто по сути
противоположное?.. Вы не чувствуете логики власти, если думаете, что оттуда можно все повернуть в одночасье - что подчиненные на
любой приказ отдадут честь и все пойдет по-новому...
Философ: К тому же и это "преобразование энергии" должно произойти сперва в самом вожде, это тоже нелегкое дело... Ведь не только он
гипнотизировал страну и партию, но происходил и обратный гипноз, как верно заметил наш собеседник...
Физик: Не понимаю, что же это, "страна" заставляла Сталина уничтожать крестьян, взрывать храмы, угнетать инакомыслящих?.. "Страна",
что ли, саму себя возненавидела?..
Философ: Вы не заметили, что я сказал не только "страна", но "страна и партия". Ведь это сочиненный идеологами лозунг провозглашал,
что "народ и партия едины". На самом деле какое-то подобие единства было достигнуто Сталиным в ходе войны, а до 40-х годов никаким
единством страны и партаппарата даже не пахло. Гипноз партии и гипноз страны были противоположны друг другу, схватка двух великих
начал велась в 30-е годы за Сталина, за его личность. Они вели невидимую брань... Ведь это страшная драма... Мы даже не
догадываемся, как все это укладывалось в сознании вождя.
Физик: Все это мистика... Мне представляется, что дело проще: так же как Ленин ввел нэп, потому что коммунизм был явно
нежизнеспособен, так же и Сталин путем проб и ошибок со временем отбраковал наиболее завиральные из марксистских идей...
Философ: Не преувеличивайте так называемую "роль личности в истории". Сталин внимательно следил за формированием своего образа в
пропаганде и широкой прессе. Однако бросал он на русскую ниву много слов, а прижились далеко не многие из них. И образ вождя
формировался в результате долгого взаимного наблюдения друг за другом власти и массы в одном срезе и власти и субъектов
речетворчества (идеологии, печати, литературы) в другом срезе. Не шел ли Сталин какое-то время на поводу у определенного слоя
советского государства, прежде всего, того самого своего "союзника" по борьбе, тех самых "кадров", которые "решают все"? Не строил
ли он свое поведение исходя из оправдания чьих-то ожиданий? Думаю, в определенном смысле это было так. И Сталин был популистом, но
не демократического толка. В отношении бюрократии это был своеобычный административный "популизм", в отношении же широких масс это
был более игровой, мифологический "популизм", мимикрирующий под формы исконно русского традиционализма. И здесь я соглашусь с
уважаемым шейхом: постепенно все большее внимание вождь обращал на сигналы, поступающие от народных масс и от тех представителей
аппарата, которые были еще тесно связаны с народом, не оторвались духовно от него... Народ, с его мягким, кротким, но мощным и не
иссякающим магнетическим полем, все больше и больше воздействовал на Сталина, подчинял его себе.
Физик: Я понимаю Вас в том смысле, что эпоха сталинизма отличается особой могущественной магией жеста, а, с другой стороны,
герметичностью, замкнутостью на себе. Глядя из столь неуравновешенной эпохи, как те же 80-е, действительно трудно удержать в
объективе целую картину. Кто-то предпочитал восхищаться сталинской архитектурой и кинематографом, а кого-то заклинило на смаковании
"Архипелагом ГУЛАГом". Но как добиться целостности анализа?
Историк: Но ведь и не все критики Сталина в перестройку так уж потеряли голову. Встречались и взвешенные оценки. Вот, например,
Михаил Гефтер, книгу которого не так давно выпустил Павловский и разместил отрывки из нее на "Русском журнале". Так вот Гефтер, один
из самых тонких критиков сталинизма, поднимается иногда на высоту диалектического самоопровержения. В этих своих "мастер-классах" он
прямо говорил, что в репрессиях 37 года Сталин протянул руку стране поверх голов аппарата, как бы соединил себя с национальных духом
вопреки партийным перегородкам. Вот у меня в блокноте выписаны слова Гефтера: "В середине 30-х люди шли навстречу ему, навстречу
своей смерти, - и им радостно, им хочется жить и жить! То, что позади у них трупы, их не смущает - и они не чуют приближения своей
собственной смерти. Их скрытые чувства после страшного погрома на селе, который они с ним сообща учинили в начале 30-х годов, неясны
Сталину и уже этим ему несносны... Он как бы предчувствует, что сумма их воль, тайный нерв этой "гласности и перестройки", не вводит
его в личный контакт со страной. Террор вытекал из потребности Сталина установить прямые отношения с Россией - связь через гибель.
Вот, собственно, в чем суть дела".
Видите как! Получается, что действительно два начала боролись за вождя, а он был вынужден между ними маневрировать - и сначала
гнобить одно начало в угоду другому (раскулачивание, коллективизация), а затем это другое порезать во имя первого (репрессии против
"врагов народа" второй половины 30-х гг.). Заметьте, какая формула была найдена - "враги народа"! До этого была "контра", пытающаяся
поднять народ против власти, - с той покончили. Затем был короткий переходный период разоблачения "спецов", вредителей на
производстве. А теперь заход идет с другого конца - это "враги", которые не желают остановиться, бросают вызов самому "народу",
норовят сломать его... Сталин в этот момент отождествляет себя с "народом" и стремится к созданию национально-государственного
монолита...
Окончание следует
Примечания:
1 Леонов Л. Пирамида. Выпуск 3. (Журнальная публикация) - Наш современник, 1994. - С. 206, далее 202, 204.
Сегодня / Политика / Культура / Колонки / Антологии / Новости электронных библиотек / Форумы / ВИФ / Архив / Авторы / Подписка /
Карта / О нас / Поиск
© Содержание - Русский Журнал, 1997-2005. Условия перепечатки. Хостинг - Телеком-Центр.