От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 18.03.2005 00:13:17 Найти в дереве
Рубрики Тексты; Версия для печати

Дети для заграницы? Два мнения (*+)

http://www.lgz.ru/archives/html_arch/lg102005/Polosy/5_3.htm#1

ДВА МНЕНИЯ
Дети для заграницы?

Случайно узнал о двух эпизодах с усыновлением. Отрок с диагнозом олигофрения - ему предстояло прозябать всю жизнь в качестве
умственно неполноценного, начиная с учёбы в спецшколе. Его усыновила иностранная семья (страну, естественно, не называю, скажу лишь,
что семья не бедная). В тамошней школе (обычной) в первый учебный год, пока мальчик плохо знал новый язык, он был как все, только по
математике вышел в первые. К следующему учебному году он знал язык уже очень хорошо и вскоре стал лучшим учеником в классе. Услышав
об этом случае, знакомый писатель спросил изумлённо: <Что же с ним там случилось?> - <Ничего. Просто его там любят>.
Должен добавить: мальчик так же стремительно, как выучил новый язык, забыл русский: ясно, что он не хотел ничего помнить из своего
прошлого, и то, что для нас <великий и могучий>, для него лишь напоминание об этом прошлом. Факт, свидетельствующий, увы, не в
пользу нашего нынешнего общества.
Вторая история: девочка, возраст меньше года, множество пятнышек на лице - названия болезни не помню, какое-то уж больно мудрёное.
Усыновители - так называемые <простые люди>, только от моей жены узнали, что в их городишке есть собор XIII века. Но с достатком у
них всё в порядке. Усыновительница восприняла девочку как дочь, которую украли, и она наконец её нашла. Бедная женщина постоянно
пребывала в паническом страхе, что её украдут. Когда бесконечное оформление бумаг было всё-таки завершено и девочка стала её
дочерью, она неслась к ней по лестницам и коридорам, как безумная: как бы не украли!
Недавно на НТВ, в Соловьёвской телепередаче <К барьеру>, депутат Лахова полемизировала с сотрудницей какой-то усыновительской
организации, фамилия сотрудницы Шагинян. Лахова в лучших советских традициях то и дело поминала, что иностранные организации,
занимающиеся усыновлением российских сирот, существуют на иностранные деньги, а не на деньги России, и российские граждане,
состоящие на службе в этих организациях, тоже получают жалованье от них, а не от российской казны. Я так и не понял, чем Лахова
недовольна: она предпочитает, чтобы эти организации содержались за российский счёт?
Недовольна Лахова и Министерством образования - она то и дело укоряла его за то, что оно чинит препятствия усыновлению сирот нашими
гражданами. Как же оно это делает? Установило для усыновителей минимальную норму жилплощади и заработка! Лахова как будто с Марса
свалилась и не знает, что большинство наших сирот - сироты при живых родителях и само сиротство-то возникает прежде всего из-за
безысходности: негде жить и нечем кормить. При этом она настаивала, чтобы иностранцам ни в коем случае не отдавали здоровых детей.
Могу её успокоить: иностранные усыновители не выбирают, а получают то, что им дают.
Меж тем большинство зрительских голосов было в пользу Лаховой, пока пожилой врач, <секундант>, не сообщил: <У нас в России, увы, не
выстраиваются очереди на усыновление>. Динамика голосов сразу изменилась в пользу Шагинян - зрители словно опомнились, осознали, что
разговор идёт не об очках в спортивном состязании, а о человеческих судьбах.
Лахова добровольно призналась, что сама она не готова усыновить ребёнка. Господи, не готова, так зачем пытаешься мешать другим?
Но больше всех удивил писатель Игорь Волгин - он считает, что вообще не надо позволять иностранцам усыновлять наших сирот. Человек
занимается Достоевским, а ведь главное, что сказал Достоевский, как раз знаменитые слова о слезе ребёнка! Можно ли про них забыть?
Один автор <ЛГ> пожаловался недавно, как надоела ему эта слеза, совсем, мол, её замызгали. Да что же делать-то, если она никак не
высохнет?
60 процентов выпускников наших детских домов по выходе из них становятся обитателями мест заключения и лишь 7-8 процентов кое-как
устраиваются в жизни - не благополучно, а именно кое-как. Чего добиваются Лахова и Волгин? Чтобы количество несчастных не
уменьшалось, а наоборот, росло? Полагаю, что даже они, при всей их душевной... безмятежности, не станут утверждать, что обитатели
тюрем и колоний могут считаться счастливыми людьми.
Если бы мы не позволяли разным малопочтенным господам отправлять наши нефтедоллары в офшорные <заначки> куда-нибудь на Кармановы
острова, а стабилизационный фонд инвестировали в свою экономику, а не в американскую, мы бы сейчас даже не вели того разговора,
который ведём, а может, сами ездили по миру в поисках, кого бы усыновить.
Усыновление - дело неплохое, царь Пётр усыновил когда-то арапчонка: в результате у нас есть Пушкин.
Но нам до этого пока далеко...

Юрий ВРОНСКИЙ
А слеза не стёрта!

Совершенно согласна с автором статьи Юрием Вронским, который говорит, что многие называют образ <слезы ребёнка> слишком затёртым. А
между тем как же не оперировать им снова и снова, если <слеза никак не высохнет>.
Действительно, образ, может, и затёрт, да слеза не стёрта. К тому же есть серьёзное опасение, что, сбрасывая <слезу> с корабля
современности, мы вместе с ней выплеснем и ребёнка.
Когда же Вронский обрушивается с гневной критикой на депутата Лахову и писателя Волгина, участников телепередачи Соловьёва <К
барьеру>, посвящённой усыновлению, я готова с ним поспорить.
В частности, Лахову Вронский критикует за то, что она установление для усыновителей минимальной жилплощади считает препятствием
усыновлению сирот нашими российскими гражданами. Я тоже не согласна с госпожой Лаховой, но не потому, почему с ней не согласен
Вронский, основную причину социального сиротства усматривающий в том, что людям <негде жить>.
Неужели пресловутый, чтоб не сказать <проклятый>, <квартирный вопрос> так испортил россиян, что из-за него они стали бросать своих
детей?
Может, господин Вронский, дело обстоит всё-таки несколько иначе, и у бросающих детей не хватает <площади> не снаружи, а внутри, в
сердце, например? Может, дело не столько в <квартирном вопросе>, сколько в <сердечной недостаточности>?
А что касается депутата Лаховой с её претензиями к Министерству образования, то я считаю, что от усыновителей государство
действительно вправе требовать некоторой обеспеченности: родители могут быть бедными - усыновители нет. И это вовсе не двойной
стандарт, просто что позволено Юпитеру, не позволено быку. При этом бедность не даёт права на бессердечие.
Что же касается писателя Волгина, боюсь, Юрий Вронский просто не понял его позиции. Вронскому показалось, будто Волгин считает, что
<иностранцам вообще не надо позволять усыновлять наших сирот>. Но, насколько мне известно, позиция Волгина не совсем такая, чтобы не
сказать совсем не такая. Сошлюсь на статью <Возвращение дара>, опубликованную в <ЛГ> < 22 за прошлый год, где писатель Игорь Волгин
цитирует <Дневник писателя> Достоевского: <...Если судьба лишила этих детей семьи и счастья возрастать у родителей... то не
вознаградить ли их как-нибудь другим путём... дать имя, потом образование и даже самое высшее образование... а потом приискать им
места... приняв их, так сказать, за общих, за государственных (курсив мой. - И.К.) детей>.
Из контекста статьи ясно, что писатель Волгин полностью разделяет чаяния своего героя, считая, что дело усыновления - это дело
государственное и что, если, возвращаясь к соловьёвской передаче, дети становятся предметом экспорта, значит, что-то неладно в
государстве. Волгин, насколько я понимаю, не против усыновления иностранными гражданами российских детей, а против такого расклада,
при котором это возможно.
И он прав. Ибо интересы государства и человека должны совпадать: что хорошо для государства, должно быть хорошо и для отдельного
человека, и наоборот. Если же интересы государства и человека не только не совпадают, а просто-таки сшибаются, то не предположить
ли, что виновато всё-таки государство (не брошенный же ребёнок в самом деле?).
А моё мнение по вопросу усыновления российских детей иностранными гражданами такое: хоть и обидно за державу, из которой вывозят (уж
не знаю, какой эпитет-то подобрать) живое золото, счастье ребёнка дороже.
Кстати, напомню один сюжет. На первый суд к Соломону пришли две женщины с ребёнком: каждая уверяла, что ребёнок её, и требовала,
чтобы его отдали именно ей. Соломон, недолго думая, приказал принести меч, рассечь ребёнка и отдать каждой стороне по половине.
Услышав такой приговор, мать-самозванка сказала: <Рубите! Пусть не будет ни мне, ни ей>. А настоящая мать, чья <внутренность>, как
повествует Библия, <взволновалась от жалости>, воскликнула: <Отдайте ей этого ребёнка, только не умервщляйте его!> На что царь
заметил: <Она его мать>. Ибо настоящая мать хочет, чтобы её ребёнок был как минимум с ней и как максимум жив-здоров и счастлив.
Но почему мы всегда выбираем из двух зол, в данном случае либо Родина без любви, либо любовь без Родины? Может, есть какое-то третье
решение?
Думаю, да. И оно воистину Соломоново: Родина и любовь должны совпасть.
В том же 22-м номере <ЛГ> за 2004 год рядом со статьёй И. Волгина была опубликована и моя (<Не скупитесь, господа!>), где я в
качестве национальной идеи предлагаю всем взрослым нашей страны усыновить всех детей. Не буквально (хотя это было бы самое лучшее),
а для начала всем миром построив детский дом имени Достоевского, считавшего, что дети, от которых отказались родители, должны стать
<государственными>, то есть применительно к нашей теме остаться в родном государстве, где их будут любить. Что ж, лучше, как
говорится, не придумаешь.
Жаль только, что наш писатель Достоевский не был, как Соломон, царём. Или хотя бы президентом.

Инна КАБЫШ