Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	25.07.2004 17:32:31
	Рубрики	Тексты;

Царствование Екатерины II и Павла. Почти детективная история о сманивании в Россию британца-пушкаря (+)

...............................................
(Г. Зуев. Нарвская застава. М.: 2004. Стр. 219)
РАБОЧАЯ ЗАСТАВА

Измученный, истерзанный
Работой трудовой,
Идет, как жизнь загробная,
Наш брат мастеровой...

Из старинной рабочей песни

Международная обстановка в 80-х годах XVIII ве-ка складывалась не в пользу России. Англия и Франция постоянно вмешивались в
отношения между Российской империей и Турцией. Узел конфликта между великими державами завязался в результате соперничества на
Черном и Средиземном морях. Владычица морей Великобритания не желала видеть русский флот в акваториях, где привыкла безгранично
господствовать, и поэтому предпринимала активные дипломатические действия, подталкивая Турцию к новой войне с Россией. В августе
1787 года, обвинив российское правительство в нарушении условий Кючук-Кайнарджийского мира, Турция объявила войну России и напала на
Кинбурн. В самый разгар боевых действий на юге России на севере активизиро-вался другой ее извечный соперник - Швеция. Летом
1788 года шведский король Густав III без объявления войны напал на корабли Балтийского флота, ба-зировавшиеся в Ревеле.
При Екатерине II флот вновь обрел свое назначение как орудие политики великой государыни: его возглавили преимущественно
отечественные флотоводцы, они требовали от моряков дела и не стесняли инициативу.
Новый командующий российским флотом на Балтике адмирал В. Я. Чичагов, сменивший адмирала С. К. Грейга, сумел обеспечить господство
на море. Укрепляя Балтийский флот, Василий Яковлевич в одном из очередных рапортов на имя Екатерины II отмечал плохую
приспособленность Ревеля как военно-морской базы и обращал особое внимание им-ператрицы на недостаточно оперативное снабжение
кораблей эскадры артиллерией и снарядами. Достав-ка боеприпасов на военные суда из Петрозаводска, с Александровского литейного
завода была делом довольно длительным, а в период осенней и весенней распутицы практически невозможным. Поэтому в 1789 году по
распоряжению Екатерины II на острове Котлин, под прикрытием Кронштадтской крепости, построили чугуноплавильный завод. В качестве
сырья здесь предполагали использовать металлолом, коего в крепости скопилось огромное количество: устаревшие и вышедшие из
употребления пушки, чугунные ядра и старые корабельные якоря.
В Кронштадте спешно соорудили примитивный копер, чтобы разбивать чугунный лом, и приступили к возведению плавильной печи - основы
будущего чугунолитейного завода. Уже в декабре 1789 года на новом предприятии приступили к литью трех-, шести- и двенадцатидюймовых
пушечных ядер, разнокалиберной дроби, трехдюймовых,<гренад> (гранат) и трехпудовых зажигательных снарядов, именовавшихся в то время
<брандкугелями>. Кронштадтский завод имел сравнительно небольшую мощность. Его единственная плавильная печь была рассчитана на
отливку не более 30 000 пудов чугуна в год. На предприятии под руководством десяти английских <художников литья> работало всего
190 петрозаводских мастеровых.
На Кронштадтском чугунолитейном заводе в основном трудились мастеровые, принадлежавшие казне. Но среди них попадались и помещичьи
крепостные крестьяне, главным образом костромичи, отрабатывавшие оброк. Условия труда и жизни рабочих были крайне тяжелыми. Многие
гибли от голода, холода и болезней. Мастеровые роптали на свою каторжную жизнь, нанимали грамотеев писать челобитные начальству,
бежали с острова. До нас дошел текст песни, сложенной в то время рабочими завода на острове Котлин:

Расскажи, хрещеный люд,
Отчего народы мрут
С Покрову до Покрову
На проклятом острову.

Протесты мастеровых Кронштадтского завода оставались без внимания, но в то же время держали начальство в постоянном напряжении.
Президент Адмиралтейств-коллегий граф И. Г. Чернышев, посылая на завод очередную партию рабочих, писал: <Смотреть надо за сими
молодцами, чтоб не разбежались или чего и хуже не сделали>.
Строителем и первым директором Кронштадтского чугуноплавильного завода был знаменитый специалист в области литейного производства
британский инженер Чарльз (Карл Карлович) Гаскойн - управляющий Олонецкими чугунолитейными заводами. Судьба его необычна.
Талантливый английский инженер-изобретатель, сделавший блестящую карьеру на родине, он вдруг оставляет все и последние 20 лет жизни
проводит в России, выступая активным организатором передового литейного производства и налаживая выпуск эффективного артиллерийского
вооружения для сухопутных и морских подразделений российской армии и флота.
В 1760 году молодой инженер Чарльз Гаскойн совместно с купцами и промышленниками Бирмингема основал близ Эдинбурга, в местечке
Феркерк, металлургический завод, названный Карронской компанией по имени близлежащей реки. Вскоре предприятие под руководством Ч.
Гаскойна стало ведущим литейным заводом в Европе, с самой передовой технологией и оборудованием по меркам того времени. Завод
прославился и был широко известен благодаря изобретению его директором короткоствольных пушек - карронад, требующих сравнительно
небольшого порохового заряда. Скорострельность карронад в три раза превышала показатели обыкновенных длинноствольных пушек.
Особенно эффективным видом оружия карронады оказались на вооружении флота, ведущего, как правило, ближний артиллерийский бой. До
середины XIX века карронады Чарльза Гаскойна активно закупались Испанией, Данией, Голландией и Россией.
Первое приглашение на русскую службу сделал Гаскойну в 1780 году князь Г. А. Потемкин. Россия и особенно ее флот остро нуждались в
опытном специалисте по литью пушек. Статистика тех далеких времен свидетельствовала, что из 100 новых русских пушек 90 признавались
негодными.
На предложение светлейшего князя изобретатель карронад ответил тогда решительным отказом.
Через 5 лет, в 1785 году, Екатерина II вновь поручила адмиралу С. Грейгу довольно щекотливое и даже опасное задание - пригласить
Гаскойна на службу в Россию. В Англии в то время существовал суровый закон, предусматривавший наказание, вплоть до смертной казни,
для лиц, пытающихся вывезти за рубеж британские машины или переманить английских военных мастеров.
Операция проходила по сценарию детективного жанра. Вместе с адмиралом Грейгом в ней участвовал русский посол в Англии граф Семен
Романович Воронцов и направленный Адмиралтейств-коллегией в Эдинбург на учебу некий Михаил Степанов. Представители России
действовали в переговорах с Гаскойном крайне осторожно, избегая писем и не доверяя почте обстоятельств переговоров с директором
Карронской компании, <дабы перлюстрацией)... письма не подвергнуть опасности сего человека и не испортить тем все дело>.
До сих пор неизвестны подлинные причины, побудившие Чарльза Гаскойна согласиться на предложение русских. Наивно полагать, что
47-летний преуспевающий и прославленный инженер навсегда покинул родину ради погони за длинным рублем.
В работах английских историков все же приводятся сведения о некоторых денежных затруднениях Гаскойна и значительных финансовых
долгах возглавляемой им Карронской компании, <которые никогда не были возмещены>.
Пайщики компании довольно активно препятствовали переезду директора в другую страну, справедливо полагая, что, заполучив мастера
такого класса, Россия станет опасным конкурентом Англии в отрасли, где она до этого была монополистом. Негодование коллег и
сограждан Гаскойна по поводу его возможного отъезда возросло еще более после того, как стало известно о подготовке к отправке в
Россию с Карронского завода новейших машин и агрегатов, необходимых для организации литейного производства. Среди машин, тайно
подготовленных к вывозу, были и новинки техники - цилиндрические воздуходувные машины, изобретенные Чарльзом Гаскойном. Негодование
англичан достигло апогея, когда они доподлинно узнали, что директор компании вместе с оборудованием вывозит из страны партию самых
опытных и наиболее квалифицированных литейщиков и мастеров по созданию новейших паровых машин.
Собранный компромат, полностью изобличавший нарушителя законов Великобритании - Чарльза Гаскойна, направили генеральному прокурору
Шотландии. Узнав об этом, посол России в Англии граф С. Р. Воронцов писал С. К. Грейгу 25 марта 1786 года: <Это дело кончилось бы
дурно для директора Карронской компании, на коего как все члены оной, так и все прочие железные заводчики и машинисты взволнованные
так, что все инструменты его были задержаны... Оные считают, что нарушены здешние законы, он перевозит в чужую землю отрасль
торговли, коей до этих пор одна Великобритания пользовалась...> Таким образом, отъезд или, вернее, побег Гаскойна не увенчался бы
успехом, если бы не своевременная поддержка, оказанная ему английским премьер-министром У. Питтом-младшим, к которому он специально
ездил в Лондон на переговоры. Премьер-министр согласился считать решение Гаскойна частным делом и своевременно
предотвратил громкое разбирательство, грозившее директору компании смертной казнью.
В мае 1786 года Чарльз Гаскойн на собственном корабле, нагруженном специальными машинами, вместе с четырнадцатью опытными техниками
Карронской компании, навсегда покинул берега Великобритании. 6 июня адмирал С. Грейг писал в Лондон графу С. Р. Воронцову: <Дело,
которое мне было поручено Ее Императорским Величеством, комиссия, которая меня очень беспокоила, слава Богу, кончилась
счастливо. Господин Гаскойн прибыл 26 мая, и это человек, в котором мы очень нуждаемся здесь>. Это было вполне справедливое и
радостное заявление. Россия действительно приобрела в лице инженера Ч. Гаскойна опытнейшего оружейника, специалиста, о котором
только и могли мечтать главы европейских держав.
Екатерина II указом от 2 сентября 1786 года назначила Гаскойна руководителем Олонецких заводов: <Александровский завод перестроить
с лучшею выгодою для литья пушек и снарядов по вводимой методе. Чугуноплавильный завод, для выплавки чугуна на литье пушек, устроить
в Кончезере. Производство работ на Александровском пушечном заводе, при литье и отделке пушек и снарядов по карронской методе,
предоставить распоряжению Гаскойна. На сем основании оставить в управлении директора и кавалера Гаскойна пушечный Александровский и
Кончезерский чугуноплавильный завод по 1 генваря 1794 года, с тем, что ежели дела его не позволят ему остаться при управлении
заводами далее сего термина, то долженствует объявить о том за год перед истечением срока>.
Прибыв в Петрозаводск в августе 1786 года, Чарльз Гаскойн энергично взялся за дело. В октябре уже заработала новая доменная печь и
была отлита первая чугунная пушка. На базе передовых европейских технологий началось возрождение старейшего Александровского
чугуноплавильного завода.
Площадь предприятия значительно расширили. Существовавшие древесно-угольные домны перестроили на новый, более современный лад.
Деревянные клинчатые мехи заменили чугунными цилиндрическими машинами системы Ч. Гаскойна. Новые воздуходувные машины давали
значительно большую упругость дутья. На производственной площадке Александровского завода директор установил шесть так называемых
самодувных печей, в них привезенный из Англии каменный уголь раздувался непосредственно атмосферным воздухом. Орудия теперь
отливали не по сердечнику с получением готового канала ствола, а цельными болванками, методом <глухого литья>. В цехах предприятия
на привезен-ных из Англии станках высверливался канал ствола и запальное отверстие, обрабатывались по чертежу цапфы. Завод разделили
на цехи, во главе которых Гаскойн назначил опытных профессионалов - шотландских техников. В цехах установили краны, а доменный
корпус соединили с механическими цехами <чугунным колесопроводом> первой в России грузовой железной дорогой, по которой пушечные
стволы перевозились на специальных тележках (прообраз вагонеток). На заводе соорудили также одну из первых в стране паровых машин
для откачки воды из шахт. Для Петербургского монетного двора здесь сконструировали паровую плющильную машину, вырабатывающую
листовое железо. По сути, Чарльз Гаскойн впервые в России внедрил в практику листопрокатный стан.
Мастерство Гаскойна было высочайшим, при нем литейный брак составлял всего 4%. Кроме корабельных и сухопутных пушек Олонецкие заводы
выпускали теперь широкий ассортимент боеприпасов: ядра, картечь, брандкугели, книппели - артиллерийские снаряды для разрушения
корабельных мачт и парусных снастей.
Контракт, заключенный российским правительством с английским инженером-изобретателем, оказался довольно выгодным для него. Кроме
должностного оклада в 2500 фунтов стерлингов в год, по курсу русского рубля в Англии, Гаскойн получал вознаграждение в размере
половины заводской прибыли. И он полностью оправдывал столь высокую оценку своего труда. Современники отмечали, что <при
необыкновенных способностях Гаскойн отличался своей деятельностью по службе. Часто являлся он первым к своей должности и последним
уходил от нее. Быстрое распределение и улучшение чугуно-плавильного и литейного производства в управлении его должно приписать
единственно его отличному знанию этого дела и неутомимой деятельности>.
Казенный чугунолитейный завод, построенный в Кронштадте по проекту Чарльза Гаскойна, просуществовал на острове Котлин 12 лет, вплоть
до февраля 1801 года.
Метаморфозы политики императора Павла I вызвали реальную угрозу войны с Англией и заставили экстренно принять предложение
дальновидного Гаскойна о перебазировании военного завода с острова на территорию Санкт-Петербурга. В этой сложной и опасной ситуации
английские специалисты продемонстрировали... российский патриотизм. В аристократических салонах Петербурга с восторгом и
уважением обсуждали благородный поступок Чарльза Гаскойна, который, не найдя подходящей казенной земли в окрестностях столицы,
предоставил для строительства завода обширный участок собственной дачи на 7-й версте Петергофской першпективы, в районе, где
находились летние особняки и дворцы петербургской знати.
В 1801 году на новом месте задымили низкие железные трубы Санкт-Петербургского казенного чугунолитейного завода. Перед дворцами
высокородных русских князей, графов, баронов и иной столичной аристократической знати, перед их роскошными усадьбами с парками,
превосходившими по красоте и роскоши Версаль и знаменитые английские сады, появился мрачный завод, загрязняющий воздух, воду и
почву своими промышленными отходами.
Почему на Петергофской дороге - парадном въезде в столицу, на 7-й версте вздумали устроить казенный чугунолитейный завод?
Затрудняясь ответить на этот вопрос, историк П. Н. Столпянский предполагал: <Может быть, устроители надеялись, что при довольно
частых поездках высочайших особ по Петергофской дороге внимание будет обращаться на этот завод, возможны посещения его, а от этого
будут большие милости для служащих завода, может быть, действовала какая-нибудь другая причина, но в начале XIX столетия здесь
возник казенный завод...>
<Другая причина> действительно существовала, она звалась талантливым инженером Гаскойном. Опытный предприниматель и расчетливый
бизнесмен, Карл Карлович никогда не упускал выгодных коммерческих сделок и финансовых операций. <Патриотический> поступок
англичанина, предоставившего для строительства завода огромный участок собственной дачи на 7-й версте Петергофской дороги, - не
что иное, как холодный расчет, выгодная сделка, принесшая Гаскойну довольно ощутимую прибыль в российских золотых рублях. В
Центральном государственном историческом архиве Петербурга сохранилась купчая на приобретение Гаскойном дачи на Петергофской дороге.
Текст ее гласит: <1796 г., 20 июня, Санкт-Петербургский купец Иван Иванович Беллин продал статскому советнику Карлу Карловичу
Гаскойну собственную свою приморскую дачу... состоящую в Софийском уезде по Петергофской дороге, на седьмой версте, под # 11, со
всеми строениями, садом, лесом... дача в межах с дачей адмирала Семена Ивановича Мордвинова и иностранного гостя Казалета Мероеже...
А взял я с Гаскойна золотою монетою и серебром 20 тысяч рублей...>
Через месяц после совершения купчей Гаскойн сдал купленную им дачу в аренду на пять лет английскому дворянину Жамесу Стену за 4500
рублей в год, возвратив, таким образом, с лихвой затраченные на покупку деньги.
Срок контракта заканчивался в 1801 году, и Гаскойн решил более выгодно продать свою дачу. Опытный делец намеревался <убить двух
зайцев>: втридорога продать казне этот участок и прослыть человеком, искренне пекущимся о делах государственных. Поэтому в письме
генерал-прокурору П. X. Обольянову от 9 февраля 1801 года он писал: <В случае разрыва дружбы и войны с какой-либо морскою державою,
может статься, сочтено будет необходимым пресечь действия Кронштадтского завода, и тогда невозможно будет отливать снаряды, для
флота и артиллерии необходимые.
Во избежание имеющего от того воспоследовать не-достатка не благоугодно ли будет его императорскому величеству высочайше повелеть
устроить в Петербурге ту часть завода, которая употребляется в заготовлении снарядов...>
Письмо возымело действие, и в том же месяце Гаскойн получил тайный приказ Павла I о переводе Кронштадтского завода за Нарвскую
заставу. Англия тогда угрожала войной России, и при блокировании Кронштадта ее военными кораблями русская артиллерия могла бы
остаться без снарядов.
Гаскойн настаивал на немедленной эвакуации завода, пока существует санный путь по Финскому заливу. И тут же предлагал: <...и, как
мне не известно к помещению удобное место, казне принадлежащее, а потому до воспоследования высочайшего его императорского
величества повеления о совершенном перемещении Кронштадтского завода и назначения для того места, предлагаю свое собственное,
лежащее на седьмой версте по Петергофской дороге, имеющее водяное сообщение с Невою и, по большому своему пространству и находящихся
на нем многих построений, весьма для сего удобное...>
Гаскойн, конечно, кривил душой, говоря о своей даче как о самом удобном месте. Он хорошо знал о постоянном затапливании этой
местности при наводнениях. Тем не менее шотландца поддержал президент Берг-коллегии Алябьев, считавший <важнейшим и
благоприятнейшим> то обстоятельство, что дачу Гаскойна отделял от соседних строений пустырь и <мастеровые, будучи удалены от
города, с большой удобностью могли быть воздержаны от беспорядков>.
Действуя где лестью, где хитростью, шотландец все рассчитал точно. Указом Павла I от 28 февраля 1801 года Берг-коллегии
предписывалось: <Кронштадтский литейный завод на представленном от действительного статского советника Гаскойна основании
переместить на предложенное им место...> Вскоре после этого Ч. Гаскойн получил 60 000 рублей за дачу, купленную им 5 лет назад
всего лишь за 20 000 рублей.
Император Павел I высоко оценил патриотический поступок Гаскойна и его активную работу по укреплению обороноспособности России. За
усердную службу он подарил ему поместье с двумя тысячами крепостных крестьян. Ободренный высокой царской милостью и выгодной
сделкой, Гаскойн развернул бурную деятельность по устройству завода на новом месте. Уже через месяц он доносил в Берг-коллегию:
<...перевез большую деревянную связь мастерских, также инструменты, чугун и мастеровых, а 21 марта начал на новом заводе из вновь
устроенной печи, вагранкой называемой, отливку снарядов, остановя оную при Кронштадтском заводе>.
...................
(продолжение следует)