От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 20.06.2004 00:36:54 Найти в дереве
Рубрики Тексты; Версия для печати

Национальная модель культурного ландшафта или Дефицит провинции при избытке периферии (*+)

Русский Журнал / Обзоры /
http://www.russ.ru/culture/20040616-kagg.html

Национальная модель культурного ландшафта
Владимир Каганский

Дата публикации: 18 Июня 2004

Обыденный мир земной поверхности - не склад, свалка или смесь отдельных объектов на фоне безразличной среды, а сплошная многослойная
связная ткань - культурный ландшафт. Ландшафт - сплошное разнообразное пространство земной поверхности, живая среда мест, освоенных
утилитарно и символически, пронизанных смыслом для живущих в них людей.
В нашей стране очень долго сформировывался и долго будет существовать своеобразный культурный ландшафт. Наш культурный ландшафт -
вполне целостное образование. В нем протекает почти вся жизнь почти всех людей. Однако обыденное бывает часто незаметным, как
незаметна и кажется простой чрезвычайно сложная морфологически стихия даже родного языка, пока мы не взяли в руки ученый труд по
языкознанию.
В статье я представлю этот культурный ландшафт схематически, прибегнув к чрезвычайно сильной идеализации, развернув концептуальную
схему - национальную модель культурного ландшафта.
Россия - страна на севере Евразии, между заливами Атлантического океана и Тихим океаном, с севера на юг друг друга последовательно
сменяют зоны тундр, тайги, лиственных лесов, лесостепей - отчетливые разноцветные полосы на карте, отражающие различия климата,
растительности, почв, сельского хозяйства и сельской местности. Все это мы знаем со школы. И это все - правда.
Однако далеко не вся правда.
Подлинная специфика страны, отличающая ее от иных стран, - повторяющиеся, типовые формы, соразмерные обычной жизни, структурирующие
среду повседневности. Наш ландшафт специфичен не редкими узелками ткани, не украшениями-раритетами - наша страна уникальна самой
тканью жизненной среды.
В России так давно, сложно и прочно переплелись страна и государство, что утрачено их различение. Пространство бывшего СССР насквозь
огосударствлено, тем более та его часть, что стала РФ. Наш ландшафт отлит по формам государства; государство и ландшафт имеют одинак
овые формы, более того - это одни и те же формы. Не существует внегосударственного или негосударственного пространства. В каждом
месте нашего пространства присутствует государство, каждая форма и формочка ландшафта - форма государственная. Государство рушится,
но его формы, каркас остаются и после исчезновения государства. За последние полтора десятилетия народившиеся было негосударственные
и даже антигосударственные силы прильнули к государству, оформились в пространстве именно так, как организовано государство. Для
нашей страны можно построить карту посевов пшеницы и посадки картошки, и они будут разные, но если построить отдельно карту общества
и карту государства - они совпадут. Одна-единственная карта. Одно-единственное пространство.
В нашем пространстве все места порождены своими статусами. Каждому месту государством предписано быть чем-то или изображать что-то,
обычно то и другое вместе. Подавляющее большинство городов были основаны указом; все места вначале были назначены быть для чего-то и
чем-то, а потом таковыми стали - или стали казаться. Сотни мест в России назначались городами - уездными центрами и, наверное,
частью и были ими, потом были разжалованы в заштатные и вовсе исчезли. Назначения в нашем ландшафте - именно в этом специфика -
получали не отдельные исключительные места, а все места, ландшафт сплошь и целиком.
Всякое место нашего ландшафта - реализация статуса, воплощение и осуществление замысла, идеальной сущности; материальное, телесное в
нашем ландшафте - только знак, лишь тень, отблеск идеального значения. Поскольку страна срослась с государством, то и менялась она
вместе с государством. Даже физическая география "лесов, полей и рек" постоянно перекраивалась; не раз за последнее тысячелетие
середина России то почти вся распахивалась, то вновь зарастала лесами, то все леса вырубались...
Компас нужен для того, что бы ориентироваться на местности, его стрелка в нашем северном полушарии всегда и везде показывает на
север. В этом направлении идут силовые линии магнитного поля. В нашем ландшафте жизнь определяют социальные меридианы, силовые линии
социального тяготения. Согласно им распределяется тепло общественных благ, живет село (и город), а природе дается возможность
выжить. Социальные меридианы организуют ландшафт и существуют телесно как его каркас, даже видны из космоса. Социальный компас в
любой точке нашего пространства показывает в одну сторону. Наш культурный ландшафт - пространство одного направления: "центр -
периферия". Это - главное направление дифференциации, изменения всего культурного ландшафта, максимальных градиентов. От центра к
периферии спадает освоенность, распаханность, заселенность; вдали от больших городов коровы доятся хуже, а женщины менее красивы.
Центр и периферия - полюса: семиотически-символическое обустройство, работа со знаками - обыденное телесное манипулирование с
вещами. Это - и главное направление движения; по нему идут тропинки и тропы, дороги и шоссе, потоки транспорта, людей и сообщений,
путники и автомобили, директивы и деньги, моды, льготы и трансферты регионам. До сих пор половина дальних пассажиров едет и летит
через Москву. По направлению "центр - периферия" шла перевозка и сортировка всего ценного и ценимого, ненужное и неценное
отбрасывалось на периферию.
Между административными районами разных рангов нет никаких формальных препон для сообщения и связей, но и нет в них никакой нужды,
отчего нет и прямых горизонтальных связей и соответствующих им дорог. Не раз случалось в путешествиях пересекать границы областей,
иногда двигаясь по формально существующим дорогам, для пешехода в сухую погоду они летом бывали и проходимы; один раз - официально
республиканского значения с автобусным движениям и сваленными в одном месте километровыми столбами: Пудож (Карелия) - Вытегра
(Вологодская область).
Тотальная централизация ландшафта привела к его тотальной периферизации. Периферия - подвластное центру пространство, организованное
извне, где решают временные внешние задачи, нет местного населения, нет вообще ничего своего. Периферия себя не мыслит, она
существует исключительно для чего-то. Периферия в нашем ландшафте доминирует, преобладает - и абсолютно, и относительно; весь наш
ландшафт - периферия. А вот Провинция - зона обыденной жизни, баланса телесности и семиотичности, искусственности и естественности и
их синтеза, где преобладает местное, укорененное в конкретном месте население, богатые традиции самоописания. Провинция в нашем
культурном ландшафте дефицитна; "советизация" ландшафта и состояла в том, что места жизни превращались в ячейки решения задач.
Поэтому самое важное, что сейчас происходит в пространстве, - не бунт периферий, а попытки выхода из роли периферии, заметные у лиц,
групп, городов, регионов.
Пространство российско-советского ландшафта чрезвычайно дискретно, и эта дискретность вещественна. Отдельные районы, ячейки и части
пространства физически разделены изгородями, заборами, барьерами, запретными и пограничными зонами, полосами безлюдья и бездорожья,
непроходимыми даже для военных вездеходов. Прежде всего и сильнее всего был огорожен и отгорожен сам СССР, а внутри него - закрытые,
особые, пограничные, специальные территории, города, поселения и проч. Общая протяженность внутренних границ куда больше внешних (я
оцениваю их длину в бывшем СССР в миллион километров), и они куда сильнее изолируют места друг от друга.
Голограмма - техника изображения, когда любая часть картинки показывает целое, но если очень мелко раздробить картинку, то отдельные
фрагменты будут показывать целое огрубленно. Наш ландшафт голографичен, все его части воспроизводят целое - и потому сходны между
собой; места нашего пространства очень сходны между собой, стереотипны. Все эти части - единицы административно-территориального
деления, от всего СССР до последнего сельского района; их много тысяч, добавив сходные с ними колхозы/совхозы на селе,
фабрики/заводы со своими поселками и огородами, военные части, лагерные поселения, получим уже многие десятки тысяч ячеек.
Российско-советско-российский ландшафт самоподобен, воплощает собой автомодельную симметрию - подобие частей целому. В основе нашего
культурного ландшафта лежат не природные (геологические, почвенные, растительные) или культурные районы, а районы административные,
постепенно превратившиеся в универсальные узловые районы, комплексные арены жизни людей. На огромное, разнородное природно и
культурно пространство была наброшена единая сеть, ячейки которой соответствовали уровням административно-территориального деления;
эта сеть вросла в ландшафт и организовала его - а ландшафт ее "оестествил". Природные и культурные различия частично сохраняются, но
они также укладываются в этот единый каркас.
Так сложилась одна-единственная система районирования пространства; ее единичность предопределила линии распада СССР. В советское
время всякая республика была малым СССР, всякая область - малой республикой, всякий район - малой областью etc. Ячеек иного типа не
было. Это была жесткая, четкая, по-своему эффективная система, пространственный конструктор. Скрепляли ячейки компартия (основа
административного деления) и военно-промышленный комплекс, обеспечивавший территориальную, горизонтальную связь ячеек и общую
связность пространства.
Голографическая метафора овеществилась в последние десятилетия. Мы видели процесс дробления, разборки громоздкого целого на элементы
конструктора - обнажилась и сама конструкция, и тождественность частей и целого. Регионы разных рангов и развалили великий и могучий
СССР, стремясь получить как можно больше ресурсов, одинаковых для тождественных ячеек.
Обобщенная картина ячейки нашего пространства такова. Ячейка моноцентрична и возглавляется одним-единственным центром, главным,
наибольшим, наизначимым во всех существенных отношениях. Он самый крупный по населению, главный транспортный центр, в нем самая
разнообразная среда и возможности сферы услуг. Если применительно к ячейке можно осмысленно говорить о разных отраслях хозяйства, то
этот центр - самый крупный во всех отношениях: самый промышленный, самый культурный, торговый, криминальный, развлекательный, в нем
живет большинство писателей и снимается большинство кинофильмов, представлены все профессии и конфессии. Иначе говоря, нет отдельных
несовпадающих систем районов, независимых иерархий, есть одна универсальная иерархия - по численности населения, административному
статусу, объему городской экономики, качеству и объему жизни и образования etc. Даже болезни делятся по уровням иерархии: чем
сильнее ты болеешь, тем на более высоком уровне тебе окажут помощь. Все основные различия в нашем ландшафте - различия
внутрирайонные.
Если такая иерархия невозможна в силу природных причин, действует посыл физически и символически это исправить: Москва действительно
стала одним из крупнейших портов СССР; маршрут "Золотое кольцо" был создан из-за близости к Москве. Теперь представьте: столицей США
стал Нью-Йорк, туда перенесли Голливуд, Массачусетский технологический, знаменитые колледжи Новой Англии, перебросили заводы
Питтсбурга, Силиконовую долину и, конечно же, Ниагарский водопад; и выяснили, что как раз к Манхэттену и причалил "Mayflower".
В нашем пространстве в последние полтора-два десятилетия происходит много важного и интересного, но это почему-то малозаметно и
малоизвестно. Именно об этом я и буду рассказывать в дальнейших выпусках этого цикла.