Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	03.06.2004 22:56:59
	Рубрики	Тексты;

"Что ж, быть может, когда-нибудь мы все-таки доживем до того, что есть будем - в столовой, гостей принимать - в гостиной" (*+)

http://www.ng.ru/style/2004-06-01/12_kitchen.html

МЕСТО ЖИТЕЛЬСТВА - КУХНЯ
Вчера это был пятачок свободы, сегодня - скорее убежище, островок безопасности

Николай Климонтович

Во время оно кухня была традиционным местом обитания челяди. И не только в барских домах. На кухне и стряпали, и ели, и гоняли чаи
из самовара. И даже влюблялись: вспомните хоть чеховский рассказ <Кухарка женится>. Можно предположить, что и во времена ранних
большевиков профессор Преображенский на кухне бывал урывками - там харчевался Шариков. Во времена коммунальные пребывание на кухне
было вынужденным, и еду сразу утаскивали по своим комнаткам-норам. Пещерам, если вспомнить Замятина. Короче говоря, кухня была
местом сугубо функциональным - там готовили жратву. И даже не распивали алкогольных напитков.

Так было до шестидесятых годов прошлого столетия, когда произошел решительный переворот в советском быте - появились квартиры
отдельные.

Конечно, появление отдельной жилплощади было сопряжено с ломкой традиций и психологическими травмами. Помню, мой отец-профессор,
занимавший две комнаты в трехкомнатной квартире в новом университетском доме, не чаял, как избавиться от соседа, слесаря с
университетской же автобазы, который вместе с женой, больничной санитаркой, и сыном, моим ровесником, занимал третью. И в середине
60-х отцу пришлось построить слесарю однокомнатную кооперативную квартиру. Слесарь страшно обиделся - быть может, ему померещилось в
этом классовое высокомерие, но скорее дело было именно в ломке устоев. Так или иначе, эта семья никоим способом и ни под каким видом
не хотела переселяться. Эти люди, некогда жившие в большом бараке, просто не могли и не умели жить не коммунальным способом. Наконец
один предприимчивый отцовский приятель, желая помочь товарищу, рассказал на автобазе, что, мол, их коллега не желает ехать в
отдельную квартиру. И только возмущение автобазовской общественности заставило беднягу переехать. Для того чтобы закончить эту
историю, не утаю ее трагический конец: через пару лет в своей кооперативной квартире слесарь повесился:

С момента его выселения и началась у нашей семьи полноценная кухонная интеллигентская жизнь, которая продолжалась все долгие годы
брежневского застоя. Кто ж не помнит этих интеллигентских кухонь! Ведь здесь не только трапезничали в кругу семьи, но и принимали
гостей. Здесь обсуждали мировые проблемы под водочку или под коньячок. И, конечно же, здесь фрондерствовали. Важный штрих - очень
часто именно на кухнях, в какой-нибудь кастрюле на дальней полке буфета, прятали самиздат. Здесь, на интеллигентских кухнях, духовно
мужали шестидесятники, здесь вызревал новый российский либерализм. Впрочем, это не совсем верно: помню кухню философа Тростникова в
Матвеевском - там зрело скорее новое русское державничество, но без нынешней истерики: ведь империя была целехонька. Здесь же
рождалась и новая неподцензурная литература. Помню многие поэтические кухни середины 70-х, где упоенно читались стихи под водку,
кислую капусту и докторскую колбасу, порезанную подчас прямо на магазинной обертке. Кстати, тут же и сочиняли прозу - по ночам,
когда семья спала в комнатах.

С крушением советской власти кухня потеряла свое духовное значение, перестала служить, так сказать, культурным пространством. Но -
осталась местом обитания. Что, вообще говоря, довольно странно: ведь дети былых шестидесятников давно купили отдельные квартиры,
свободной жилой площади стало достаточно для того, чтобы столовую сделать не совмещенной со спальней и кабинетом, но - отдельной.
Однако с непонятным упорством представители разных городских сословий и разных поколений продолжают обитать на кухнях. Здесь
продолжают есть, пить, курить, принимать будничных гостей - праздничных гостей принимают все-таки за прилично накрытым столом в
комнате. Здесь делятся новостями, сплетничают, говорят по телефону, слушают <Эхо Москвы> и смотрят телевизор. И вовсе не одни
домохозяйки за готовкой - вся семья. И это никак не объяснить простой ленью - донести тарелку до столовой. Нет, здесь что-то иное,
здесь какие-то иные причины, здесь - глубины, как сказал бы какой-нибудь герой Достоевского.

Первое, само собой напрашивающееся психологическое объяснение: подспудная и не изжитая никакими изысками цивилизации тяга к очагу.
Фигурально выражаясь, желание обогреться. Недаром для многих женщин именно кухня (а не, скажем, спальня) ассоциируется с домашним
уютом, и они ее украшают сухими цветами и декоративными тарелками на стенках или даже дареными картинками. Заметим в скобках, что и
во многих европейских квартирах и даже американских многокомнатных домах среднего класса точно так же местом обитания семьи остаются
кухни - просторнее, правда, чем наши, российские. Хотя, конечно, на этих кухнях не смотрят телевизор и не читают газет.

Но, думается, в нашем, российском случае есть и еще один помимо атавистической тяги к очагу важный момент. Если для шестидесятников
кухня оставалась пятачком свободы (интересный штрих - на кухнях, что совершенно логически необъяснимо, не боялись прослушивания и
делались неосторожны), то нынче кухня - скорее убежище. Островок безопасности. И, кажется, именно страх наружной, внедомашней жизни
заставляет сбиваться на этом островке. Кухня - это как бы гарантия устойчивости мира, иллюзия защищенности от превратностей жизни и
судьбы: Что ж, быть может, когда-нибудь мы все-таки доживем до того, что есть будем - в столовой, гостей принимать - в гостиной. И
это будет означать, что горячую воду - дали, что согреться можно не только у очага, а внешний мир нам больше не страшен.