От IGA Ответить на сообщение
К И.Т. Ответить по почте
Дата 02.06.2007 20:35:16 Найти в дереве
Рубрики Тексты; Версия для печати

И чеболизация всей страны

http://malchish.org/index.php?p=210
И чеболизация всей страны. Часть 1.

Когда я увольнялся из Самсунга руководство подарило мне памятное кольцо с надписью «SAMSUNG». Золотое, 24 карата. По нашему – 999 проба, то есть 99,9% золота. Это много лучше того золота, из которого чаще всего делают золотые кольца и продают в ювелирных отделах супермаркетов – обычно там золото в 14 каратов. Хотя колечко оказалось маловатым, но мне было приятно. Как и всей нашей лаборатории – ведь увольнялся я не один, увольнялось целое подразделение Института передовых технологий корпорации Самсунг (Samsung Advanced Institute of Techologу - SAIT). Мы переходили под крыло государственного института, ведущего в национальном проекте ТОКАМАКа, где мы участвовали. Реструктуризация – довольно частое дело в Корее, руководство как-то там договорилось с государственным институтом, деньги поделили, имущество – тоже, и вот мы уже госслужащие.

Конечно, само по себе данное событие – не есть что-то особенное, я его вспомнил только для того, чтобы показать отношение руководства фирмы к своим сотрудникам. Даже когда они увольняются. Человеческие отношения там очень ценятся, это политика компании, которая обуславливает полную отдачу в работе от наёмного персонала. Деньги, потраченные на подобные подарки и многочисленные «бенефиты» возвращаются обратно в виде самоотверженного труда и очень высокой ответственности работников. Корпоративный патриотизм там насаждается очень целеустремлённо. Проявляется он, например, и в том, что каждый понедельник утро начинается с просмотра по кабельному телевидению новостей корпорации об её очередных достижениях. Заканчиваются они гимном Самсунга, под который положено стоять с гордо поднятой головой. После этого желание заниматься пустяками или просто чтением интернета пропадает. Хочется поднять знамя Самсунга ещё выше. И народ старается в меру своих возможностей. Я испытал это на себе и до сих пор у меня к этой компании сохранилось очень тёплое чувство. Такова психология, я хотя и понимаю её механизмы, но не лишён её воздействия.

Самсунг – это не обычная компания. Это чеболь - финансово-промышленная группа компаний, аналог японских сюданов, многоотраслевое объединение, включающая в свои структуры и финансовые институты. Компании внутри чеболя объединены перекрёстными отношениями собственности, многочисленными экономическими связями. Довольно часто владельцев компаний внутри чеболя объединяют и родственные связи. Это целый клан, монолитность которого гарантируется огромным числом социальных и экономических связей. Хотя чисто юридически все компании внутри чеболя независимы. Отличительной особенностью чеболя является и то, что сфера его деятельности практически неограниченна. Чаще всего при производстве товаров вся технологическая цепочка размещается на предприятиях чеболя, а наличие собственных кредитных компаний позволяет замкнуть внутри чеболя и все финансовые потоки, обусловленные технологической цепочкой производства. Это очень важный момент, гарантирующий чеболям большую финансовую устойчивость и независимость от внешнего банкирского сообщества с его ростовщическим паразитизмом. Именно этот последний момент делает чеболи основным врагом международной армии финансистов и вы не найдёте в трудах западных экономистов хоть какой-то положительной информации о чеболях. Несмотря на успехи экономик Южной Кореи и Японии, экономисты от международных финансов критикуют такие промышленно-финансовые объединения, называя их неэффективными и «коррумпированными». Любые денежные потоки, которые не укладываются в рамки разрешённого ростовщичества у них выглядят «криминальными». Ясно, что «криминальность» тут состоит лишь в том, что солидный кусок общественного пирога проносится мимо их жадного рта.

Южная Корея недавно пережила свою «оранжевую» революцию, которая прошла гораздо менее заметно для окружающих, нежели «оранжад» на Украине. Однако последствия её оказались не менее катастрофическими. Началась эта революция с финансового кризиса в Юговосточной Азии в 1997 году и с прихода к власти в 1998 году президента-диссидента Ким Дэ Чжуна, аналога нашего Горбачёва. Сказалось она прежде всего в смене государственной политики по отношению к чеболям. В смене соответствующих законов, в результате которой многие внутренние для чеболей финансовые потоки оказались «криминальными». Прекратилась и государственная поддержка в виде долгосрочного кредита. Внешне это выглядело как уступка требованиям МВФ по предоставлению необходимого для стабилизации финансов кредита. В результате этих уступок то, что раньше представляло собой обычную практику и служило залогом успешного развития национальной экономики стало вдруг противозаконным проявлением «коррупции». В следствии чего крупнейший чеболь Дэу обанкротился и стал добычей западных ТНК. Его лучшие автомобильные заводы приобрёл Дженерал Моторс. Главный же руководитель Дэу Ким Ву Чун , «олигарх-капиталист» начавший с текстильной фабрики и создавший в итоге автомобильную империю с объёмом производства в 1.5 млн автомобилей в год, попал под преследование законом и вынужден был выехать из страны.

Самсунг тоже не избежал аналогичных проблем, но ему удалось отделаться только продажей своего автомобильного подразделения. Наверное у нас немногие знают, что Самсунг производил прекрасные автомобили – SM3, SM5? Конечно это была корейская локализация японских моделей от фирмы Ниссан, но это была отличная локализация со всеми стадиями производства. Я много раз на ней ездил и впечатление очень хорошее. Знатоки же утверждали, что точность изготовления деталей и их надёжность была даже повыше, чем у японцев. Невозможно было представить себе самсунговское начальство, которое бы ездило на машине иного производства, нежели Самсунг. Теперь эти заводы принадлежат Рено. Вообще же Самсунг производит очень многое – от мыла до морских судов. Из внутри корпоративных новостей я узнал с удивлением, что Самсунг производит боевые машины пехоты и артиллерийские орудия. Глава корпорации как-то посетил нас, прилетев на собственном вертолёте. Естественно производства Самсунг. Представляю, как ему обидно сейчас садится в автомобиль, который они больше не производят…

Экономическая «либерализация» Кореи не ликвидировала чеболи полностью, но их поставили в зависимость от внешней банковской системы, от западных финансовых корпораций. И теперь лишь время отделяет тот момент, когда они будут подчинены этим корпорациям полностью. Если конечно, к власти в Корее не придёт очередной «диктатор», предпочитающий государственные инвестиции западным кредитам. Ведь чеболи лишь формально – частные компании. Южная Корея когда-то, в бытность диктатора Пак Чон Хи, создало чеболи, как полугосударственные компании, что определялось прежде всего государственным финансированием и общим направлением сферы деятельности. Государственное финансирование никогда не прекращалось и чеболи, как это не может показаться странным, были убыточными. Инвестиции в производство всегда превышали доход от продаж и суммарная прибыль в итоге была отрицательной. Однако эта формальная убыточность постоянно сопровождалась ростом производства и, соответственно, материального благополучия всего народа, что признавали ещё экономисты в СССР. Такое “противоестественное” убыточное благополучие - нонсенс для современных экономистов, воспитанных в традициях “либерального” ростовщичества, но оно было реальностью много лет. И Южная Корея по инерции будет ещё долго лидировать в экономической гонке, несмотря на присутствие ростовщических гирь на ногах. Диктатура Пак Чон Хи неплохо накачала эти ноги.

(Продолжение следует).

http://malchish.org/index.php?p=212
И чеболизация всей страны. Часть 2.

Проработав в Самсунге всего два месяца я стал свидетелем драки. На моих глазах моего шефа, начальника лаборатории, избили, сломав при этом ногу. Причиной драки был профессиональный спор! Спор о том, как лучше всего запаивать сверхпроводник в обжимающую трубку. Начальник лаборатории не принял к сведению аргументы сотрудника и тот, после нескольких крепких выражений, ударил шефа. Тот ответил не менее энергично, но после нескольких обменов ударами упал. Падение было очень неудачным. Нога застряла между офисными столами и дело закончилось тяжёлым переломом.

Нет, далеко не каждый спор по работе в Корее заканчивается дракой. Тот конфликт, можно сказать, зрел долго. И у сотрудника, кроме разногласий с шефом по профессиональным вопросам была и особая обида – шеф опережал его в карьере, несмотря на то, что они когда-то учились вместе. Тем не менее отношение к работе этот случай показывает довольно хорошо. Чеболь не позволяет относится к работе по иному. И мне жаль того сотрудника, который не сдержавшись ударил начальника. Обошлось без полиции, но он потерял работу. А работа была для него очень важна. Иначе бы он не ударил. Мне запомнился его гордый вид, когда он пришёл на следующий день улаживать свои последние дела. Он был одет как на собственную свадьбу и смотрел на всех так, как будто он только что совершил подвиг. Возможно так оно и было. Отстаивать свои взгляды перед вышестоящим начальством всегда сложно и требует определённого мужества. Но риск потери работы для корейца требует мужества вдвойне. Ведь чеболь – это целая страна-империя. И быть уволенным из чеболя для корейца психологически аналогично потере родины.

Чеболь – это государство в государстве. Причём государство социалистическое, со своими достоинствами и недостатками. У него есть заводы, связанные в общую технологическую цепочку, есть рабочие, учёные, есть своя бюрократия и своя служба безопасности. Представителей этой службы я повидал после упомянутой драки. Внушают уважение, надо сказать. Эдакие накачанные «люди в чёрном». Есть своя разведка и контрразведка, которые, естественно, занимаются прежде всего промышленным шпионажем. Есть и свой «центральный банк», который, как и обычный ЦБ может делать деньги. Не в тех размерах и не совсем тем же способом, но может. Впрочем, как и любой коммерческий банк. Способ этот называется «денежным мультипликатором» и любой грамотный финансист с ним знаком. Внутри чеболя этот способ играет особую роль и потому изложу его детали подробно.

Способ прост, как всё гениальное и частично он описан в известной сказке о банкире. Заключается он в простом факте, что банк может выдавать кредиты за счёт тех депозитов, которые в него вложены. При выдаче кредита за счёт депозита, первоначальный депозит не исчезает, он продолжает быть «финансовым активом», его собственник даже не подозревает, что его деньги как-то использовали. Он может даже придти и забрать свой вклад! Безналичная форма денежного обращения это вполне позволяет.

Простой пример: человек приходит в банк и кладёт на свой счёт тысячу рублей. Банк использует эти деньги, выдав другому человеку кредит на ту же сумму. Тот передаёт эти деньги другому (возможно платит за услугу) и тот тоже их приносит в тот же банк на свой счёт. В итоге у банка уже два счёта по тысяче рублей и он опять может выдать кредит на сумму уже второго счёта. Такой цикл «депозит-кредит» на базе одной и той же суммы денег в принципе может повторяться бесконечно, увеличивая общую сумму депозитов в банке. И, соответственно, общую сумму денег, действующую в экономике. Естественно, что такое увеличение денежной массы в принципе должно привести к инфляции. Поэтому этот способ извлечения денег из воздуха ограничен сверху нормой резервирования, которую назначает центральный банк страны. Это означает, что не всю сумму депозита банк может использовать для кредита. Обычно нормы остающегося в банке резерва не превышают 10-20% (к примеру норма резервирования по рублёвым депозитам в российских банках сейчас 7%). Однако и при этом денежная масса может увеличится в несколько раз. Доказательством этого на сайте ЦБР могут послужить данные по денежной массе и денежной базе.

Речь в приведённом примере шла прежде всего о безналичной форме денег. Но для экономики именно эта форма денег наиболее важна – промышленность просто не может оперировать тоннами бумаги для своих расчётов. Наличные деньги занимают лишь проценты от общей денежной массы и играют роль только в мелкой торговле. К тому же банковские карточные системы и здесь уменьшают долю наличного обращения. В конечном итоге, деньги придут к полностью виртуальной форме. И это будет соответствовать их естественной виртуальной сущности. Но вернёмся к чеболям.

Для чеболя иметь в своём распоряжении банк (обычно не один, а несколько, объединённых в группу под управлением головного банка) имеет принципиальное значение. Ведь любой внешний кредит внутри этой системы может многократно увеличится в размерах. Надо лишь умело воспользоваться методом, описанным выше. Группа компаний, объединённых в чеболь, начинает обмениваться кредитными средствами по кругу, в результате чего на счетах банка образуется сумма, в несколько раз превышающая начальный кредит. И всеми этими финансовыми средствами распоряжается чеболь! Эти деньги – общие. Это один из маленьких секретов успеха чеболей, поскольку деньги, инвестиции – основная потребность промышленных компаний. Используя один из банкирских секретов в своих целях, промышленные конгломераты растут, увеличивая производство товаров. Это пожалуй единственный пример, когда деньги из воздуха могут приносить реальную пользу. Ведь они здесь обращаются в товарную форму. Кроме того, деньги в экономике делаются из воздуха так или иначе. Только вне чеболей эти деньги идут в карманы банкиров, чеболи же используют деньги по их прямому назначению - как одно из средств товарного производства.

Именно поэтому главной целью атаки на чеболи стало разрушение прежде всего их финансовой структуры. И началась эта атака с инициации биржевого и финансового кризиса в 1997 году.

(Продолжение следует)

http://malchish.org/index.php?p=213
И чеболизация всей страны. Часть 3.

Есть у чеболей свои недостатки, которые, однако, являются общими для всех больших компаний. Это проблема… Впрочем, лучше объяснить на примере. Я проработал на Самсунг немногим более полугода, когда ко мне подхромал мой шеф и спросил насчёт того, не нужно ли мне чего-нибудь из оборудования? Я работал на вполне современном для того времени компьютере (естественно производства Самсунг), с монитором (производства Самсунг) 22 дюйма и был просто счастлив. Ничего не надо было. Так и сказал. Начальник вздохнул и ушёл. Потом подошёл ещё раз. «Может память у компьютера увеличить? Жёсткий диск добавить?» Я удивился такой заботе, поблагодарил и опять отказался. Начальник ушёл совсем несчастный. Но через день опять подходит. «Может монитор поменять на ЖК? Глаза не устают?» Я и не мечтал тогда о «жутко кристаллическом» мониторе. После России мне вполне хватало обычного… Ну я и сказал, что … не возражал бы. Начальник ушёл с непонятным для меня удовлетворением на лице. И через пару дней у меня был ЖК-монитор. В 19 дюймов. Это было более 6-и лет назад.

Я тогда поразился заботе о себе. Но ларчик открывался просто. У лаборатории остались не потраченные деньги. Уже выделенные. И если их не потратить («не освоить»), то они бы просто «пропали». Для лаборатории. Вот и вся забота. Узнав это я тут же вспомнил наши порядки в родном институте. При советской ещё власти. Это всё тоже самое! Я считал это недостатком социализма, последствием плановой экономики, а тут, при махровом капитализме и рыночной экономике те же проблемы! Ну не чудеса ли? Оказалось, что совсем без планирования нельзя. И большие компании планируют свои будущие затраты, выделяя финансовые средства в специальные фонды. Однако всё рассчитать нельзя, деньги выделяются сильно заранее и достаточно приблизительно, по заявкам руководителей подразделений. А руководители подразделений склонны преувеличивать свои потребности. Ведь лучше оказаться с лишними деньгами, чем с дефицитом денег. И запрашивают у руководства чуток больше, чем надо. В результате не все средства расходуются оптимально и по назначению. Впрочем, я-то был не в обиде. Надо тут, кстати, заметить, что такие трудности испытывают не только чеболи. Это общее место в планировании деятельности любых крупных компаний. Для них стихия рынка есть только снаружи, а внутри - голимое плановое хозяйство. Со всеми вытекающими.

Заметив такое сходство внутренней экономики чеболя с социалистической я стал примечать и многое другое. Начнём с упомянутых ранее «бенефитов» - тех дополнительных условий, что предлагает компания в качестве поощрения для своих работников. Во-первых, это предоставление «бесплатного» жилья. Конечно, бесплатного ничего не бывает, Самсунг просто берёт расходы на себя. Надо сказать, что большинство работников компании живёт в зданиях, построенных самим Самсунгом и ему принадлежащих. Самсунгу принадлежат целые жилые микрорайончики – кварталы или, по-корейски, «апаты», где проживают его сотрудники. Самсунг не требует оплаты за аренду жилья, кроме оплаты обслуживания и различных «утилит» - электричества, воды и газа. Разве это не похоже на проживание советских граждан в государственных квартирах?

Во-вторых, это опять же «бесплатная» медицина. Самсунг не только оплачивает медицинское страхование, но и имеет собственные госпитали. Работая в Самсунге я несколько раз проходил медицинское обследование. Это напоминало наш профосмотр, но было на гораздо более серьёзном уровне. Опять же вспоминается медицина в СССР…

В третьих, образование. Ну, начальное образование в Корее бесплатно для всех. Точнее сказать - за счёт государства, то есть налогов. А вот высшее уже стоит денег. И не малых. Платят за образование молодых корейцев обычно родители. Если денег хватает. В случае, если кто-то из родителей работает в Самсунге, то оплату за учёбу Самсунг берёт на себя. Опять получается СССР. В СССР образование не было бесплатным, за него платило государство. В результате образование было доступно всем.

А что же в четвёртых? Всякие мелочи. Типа оплаты питания в столовой Самсунга. Трёхразовое питание в рабочие дни. Очень удобно. Или строительство спортивных сооружений, тренажёрных залов. Для особо ценных сотрудников Самсунг может предоставить даже личный транспорт. Я знал одного японца, руководителя химической лаборатории, которому Самсунг в качестве «бенефита» предоставил автомобиль! Это, конечно, исключение из правил, но всё же. Я, приехав в Корею, вместе с квартирой получил и мебель. Включая холодильник с пылесосом и телевизором. Естественно вся техника производства Самсунг. И даже посуду (удивительно, но не самсунговского производства), так что не пришлось бегать по магазинам в первую же неделю.

Все эти «бенефиты» создают ощущение заботы о работниках. Эта такая мощная «крыша», что практически воссоздаёт уверенность в будущем у человека в социалистическом государстве. Мощная социальная программа Самсунга делает то же самое, что делал СССР по отношению к своим гражданам. Не надо думать о том, что сломав ногу, ты лишишься работы или останешься без сбережений. Или, что твои дети останутся без образования. Или о росте стоимости на жильё… Увольнения там тоже очень редки. Только в особых, крайних случаях, один из которых я уже описал. Именно поэтому работа в Самсунге создаёт ощущение жизни в каком-то отдельном государстве. И это становится ещё более верно, если учесть существование научно-технического центра Самсунга в городке Сувон. Это место, где предприятия Самсунга и его инженерные центры создали целый город. Он расположен недалеко от Сеула.

Что же заставляет этот капиталистический в своей основе концерн проявлять заботу о людях? Ведь его хозяев вроде бы должна заботить одна прибыль? Ну, во-первых, менталитет корейцев несколько отличается от западного индивидуализма. Они коллективисты и хозяева Самсунга в этом смысле лучше себя ощущают, когда они проявляют заботу о своей «семье». Начальство питается в той же столовой, где и рядовые работники и это никого не удивляет. Начальство в общей очереди можно определить лишь по глубине приветственных поклонов проходящих мимо корейцев. Всё-таки это Азия. Во-вторых, как я уже говорил, забота о людях возвращается ответным чувством признательности, корпоративным патриотизмом, повышающим отдачу в труде. А в третьих, вся эта забота о людях обходится чеболю не так уж и дорого. Это мелкой фирме трудно заплатить за завтраки в столовой. По сравнению с её обычными расходами это даст существенный дополнительный процент. Для Самсунга же даже строительство жилья не ложится слишком уж обременительными тратами. Он сам обладает строительными подразделениями, заказывать на сторону не требуется. Построить вместе с заводом ещё и жилой микрорайон рядом не так и сложно. Это доля процента в его обычных расходах. Эффект концентрации производства.

(Продолжение следует)

http://malchish.org/index.php?p=215
И чеболизация всей страны. Часть 4.

Мой опыт не исчерпывается работой в крупной корпорации типа Самсунга. До этого мне пришлось как-то работать в мелкой, состоящей всего из нескольких человек, компании в США. Там, американский профессор, преподаватель университета, возглавлял компанию, где кроме него работали всего двое - русский физик, мой приятель, и программист индиец. Типичная такая комбинация. Я же там работал на временных условиях, естественно по рекомендации моего русского коллеги. Компания осваивала наработки русских физиков-ядерщиков, пытаясь применить их технологии в области ранней диагностики рака, разрабатывая томографическую установку на новых принципах. В результате у меня появилась возможность оценить условия работы и перспективы этой мелкой, не сопоставимой по размерам с чеболем, частной компании. В частности, из разговоров с руководством (тем самым профессором) я понял, что их самой лучшей перспективой является продажа своего бизнеса более крупной корпорации. Иной вариант - это просто банкротство. Конкурировать с крупными фирмами, старыми участниками рынка они не в силах. Даже выйти самостоятельно на рынок со своей новой продукцией они не мечтали.

Фирма разрабатывала диагностические установки для медицинских центров и не смотря на самые высокие технические качества приборов, их преимущества по сравнению со продукцией крупных фирм, возможности продаж были очень ограничены. Медицинские центры требовали постоянного обслуживания, простого и удобного пользовательского интерфейса, надёжного и совместимого со стандартным программного обеспечения… Всего этого маленькая фирма предложить не могла. Один программист индиец не мог заменить собой работу десятка программистов-профессионалов, соответственно и управляющая установкой программа имела убогий вид с очень ограниченными возможностями. Сама установка имела явные следы кустарного производства, где все внешние панели изготавливались хотя и старательно, но из подручного материала. Кроме того небольшая серия выпущенных приборов по стоимости практически полностью состояла из стоимости разработки, а не собственно производства. Несмотря на установленные в паре госпиталей установки, перспектив продаж практически не было - госпитали предпочитали покупать известные брэнды. И понять их вполне можно - они предпочитали разбираться в болезнях пациентов, а не в поломках и непонятном поведении приборов никому не известной мелкой фирмы.

Позже, уже в Южной Корее, можно было сравнивать условия работы в Самсунге с условиями работы инженеров в мелких разработческих корейских фирмах, где так же было много моих знакомых из России и Украины. Мелкая фирма экономит на всём - ей важно как можно быстрей добиться промежуточных результатов, убедить инвесторов в своих перспективах. У ней нет никаких резервов, и если не пойдут какие-то продажи, или разработку не купит более крупная корпорация, то немедленное банкротство просто очевидно. От успеха конкретного проекта зависит всё будущее фирмы, она не может себе позволить ошибку или даже замедлить с процессом разработки. Крах конкретного проекта означает и крах всей фирмы. Именно поэтому зарплаты в небольших фирмах малы и они стараются выжать из своих работников всё что возможно, заставляя работать до поздна и по выходным. Совершенно иначе дело обстоит в крупной корпорации. Корпорация и не ждёт успеха сразу во всех своих проектах. Она ловит удачу крупным сачком, инвестируя сразу во множество проектов. Даже если из десятка проектов только один принесёт успех, то это вполне удовлетворит компанию - успешный проект окупит затраты на все неудачные. Именно поэтому сотрудники не боятся увольнений даже в случае неудачи - компания просто перераспределит усилия, закрыв неудачный проект и направив деятельность освободившихся сотрудников в более перспективном направлении, в том, которое уже дало какие-то результаты. В результате работа идёт более спокойно, без постоянной нервотрёпки и бесконечных авралов. И это касается не только перспективных разработок, но и уже действующего производства.

Например, производство микросхем памяти может стать нерентабельным из-за изменения ситуации на рынке. Там, из-за усиленной конкуренции часто возникают ситуации перепроизводства и, соответственно, резкого падения цен. Если бы предприятие, специализирующееся на производстве этих микросхем не было составной частью чеболя, то оно запросто могло бы обанкротится. Но чеболь, поддержав предприятие в в кризисной ситуации дополнительным дешёвым кредитом, может помочь пережить этот момент и даст время переориентировать производство на другой перспективный товар. В другой момент это же предприятие уже будучи прибыльным и успешным поддержит другое родственное по чеболю предприятие, переживающее трудное время. В результате чеболь может легче адаптироваться к рыночной ситуации. Он с лёгкостью переводит финансовые потоки из прибыльных участков своей деятельности в те, где возникли какие-то проблемы. Это даёт возможность не ликвидировать производство, не увольнять людей, а модернизировать производство для новых видов товара.

Однако и сам по себе размер в экономике имеет значение. Крупная компания - это прежде всего массовое производство. Сколько, например, стоит микропроцессор при тираже в сто штук? Вся стоимость одного чипа будет включать кроме стоимости чистого производства стоимость разработки этого микропроцессора, делённую на сто - число выпущенных чипов. Если стоимость разработки была около миллиона долларов, а стоимость чистого производства одного чипа – 100 долларов, то рыночная стоимость чипа будет составлять: 100 + 1 000 000 / 100. То есть 10 100 долларов. Стоимость производства на фоне 10 тысяч будет просто незаметна. И при покупке будет оплачиваться стоимость разработки, а не производства. Но при тираже в миллион штук ситуация становится совершенно обратной – в стоимости каждого чипа будет лишь один доллар от стоимости разработки. Очевидно, что конечная цена будет многократно ниже – 101 доллар.

Но и это не всё. Стоимость собственно производства тоже зависит от тиража. Ведь в стоимость производства включается стоимость оборудования фабрики, здания и даже участка земли, где она стоит. Но вся эта стоимость, выплаченная однократно накладывается на всю, выпущенную фабрикой продукцию. Естественно, что в цене единицы товара она делится так же, как и стоимость разработки на тираж производимого товара. Так что если той фабрикой будет выпущено всего 100 штук микросхем, то они будут стоить много больше тех 10 000, что мы насчитали ранее. Ведь стоимость современной полупроводниковой фабрики составляет более миллиарда долларов. Как вам микропроцессор стоимостью в 10 миллионов? Фабрика должна выпускать миллионы чипов, иначе она себя просто не окупит.

Аналогично для любого товара. Стоимость автомобиля состоит из стоимости производства и стоимости разработки, поделённой на общий тираж конкретной модели. Если такой тираж превышает миллион (Тойота, например, имеет такие тиражи моделей), то стоимость разработки будет составлять незначительную часть в стоимости автомобиля. Даже если стоимость разработки превышала миллиард долларов. При миллионном тираже стоимость разработки размажется на миллион и составит всего тысячу долларов на каждый проданный автомобиль. Несколько процентов от стоимости. Теперь вам понятно, почему Тойота, и прочие крупные автоконцерны не жалеют денег на разработку?

Массовое производство - вот главный козырь крупных компаний. Стоимость разработки и многие другие расходы компаний «размазываются» тонким слоем на массовый тираж выпускаемого товара, делая производство гораздо более эффективным. Чеболи к «другим расходам» добавляют ещё и социальный пакет, о котором я уже писал. Если уж рассчитывать эффективность производства, то в расходы компаний надо вложить и его. Но он, как и все прочие расходы чеболя, «размазан тонким слоем» по всей массе выпускаемой продукции не давая заметного роста в цене конечного товара. Социальный пакет не заметен в цене товара, зато весьма заметен для работников чеболя. Думаю, что это может послужить аргументом и в защиту СССР, с его «неэффективными» социальными затратами. Ведь СССР – это тоже чеболь. Только размером с целую страну. И у чеболей по сравнению с просто крупной компанией есть ещё один козырь - сочетание различных технологий.

Что будет, если объединить “Автоваз” с авиакорпорацией “МИГ"? Возможно получится летающий над российским бездорожьем “жигуль", обстреливающий встречные посты ДПС самонаводящимися ракетами “воздух-земля". Мечта автомобилиста! Это, конечно шутка, но только частично. Любой современный товар требует для своего изготовления использования целого набора самых разных технологий. Простейший пример - посуда с тефлоновым покрытием. Чтобы сделать сковородку с тефлоновым противопригарным покрытием надо обладать не только технологией металлообработки, но и технологией полимерного производства. Это совершенно разные технологии и их случайное соединение невозможно. На деле это означает, что предприятие, производящее обычную металлическую посуду не сможет начать производство посуды с тефлоновым покрытием. Нужны значительные инвестиции, чтобы освоить производство тефлона. Либо нужно объединить два совершенно разных производства в одно, производящее полимеры и занимающееся к тому же металлообработкой. В российских реалиях такого не наблюдалось. В результате мы покупаем такую посуду из-за границы. Хотя в принципе умеем делать и тефлон, и обрабатывать металл. Просто на разных предприятиях.

Производство автомобиля много сложнее производства посуды и заключает в себе объединение десятков различных технологий. Конечно, если стандартизовать в достаточной мере требования к различным деталям, то можно заказывать их на сторону. Именно так делается с автомобильной электроникой. У автопрома нет собственных полупроводниковых заводов. И многие полупроводниковые фирмы конкурируют за заказы от автопрома. Ведь речь идёт о массовом производстве, о заказах на миллионы микросхем. Соответственно и прибыль полупроводниковых фирм может составить десятки миллионов долларов. И если бы автопром обладал собственными полупроводниковыми заводами, то он бы получал эти микросхемы по себестоимости их изготовления. Кроме того, занимаясь собственным производством этих микросхем, автопром лучше бы мог учесть особенности их использования, учесть самые специфические требования. Единственный минус такого подхода - это то, что полупроводниковые фабрики, занимаясь изготовлением только автомобильной электроники резко снижают общий объём выпуска, недогружая свои мощности. А это ведёт к росту себестоимости их продукции. Но разве обязательно ограничивать их деятельность именно автомобильной электроникой? Достаточно того, что они находятся в рамках единой корпорации, производящей и электронику, и автомобили. Причём любую электронику, а не только автомобильную. В этой ситуации все плюсы будут сохранены без каких-то минусов. Многоотраслевой чеболь обладает ими в полной мере. А что же ещё входит в плюсы?

Дело в том, что любой новый товар рождается соединением уже используемых технологий. Соединили электронику с оптикой и получили цифровые фотоаппараты. Могло бы одно предприятие, производящее обычные фотоаппараты освоить изготовлением цифровых? Нет. Скорее наоборот. Именно поэтому изготовлением цифровых фотоаппаратов начали заниматься корпорации, производящие электронику. Потом их наработки стали использовать фирмы, производящие только оптику, заказывая для себя микросхемы. При этом они явно отстали в конкуренции. Всё-таки электроника в таких фотоаппаратах оказалась важнее оптики, определяя их качество. Мегапикселы оказались важнее оптических свойств объектива. В определённых границах, конечно. В любом случае, новый товар возник как объединение различных технологий, это правило современного производства. И корпорации, обладающие более широким набором технологий имеют больше возможностей по инновациям, по изобретению совершенно новых товаров. А это определяет их лидирующее положение на рынке. Именно поэтому объединение “МИГа” с “Автовазом” не должно казаться такой уж чушью. Эти компании обладают различным набором технологий и возможны самые неожиданные комбинации из этих наборов. Это как два разных конструктора “Лего” - из каждого в отдельности можно сделать лишь какие-то мелкие игрушки с очень ограниченными вариациями. Объединив эти два конструктора в один мы получив не просто удвоение вариантов игрушек, а умножение числа возможных комбинаций. Станут возможными качественно новые игрушки! Именно поэтому летающий “жигуль” - не совсем шутка. Может будущее транспорта - это небольшие вертолёты? И на работу мы будем летать от собственных коттеджей в лесу на маленьких лёгких вертолётах не тратя время в автомобильных пробках? Кто может заглянуть в будущее?

(Продолжение следует)



Комменты


Большое спасибо за статью.
Колечко тоже не плохое.
Такие вот чеболи есть предел мечтаний многих социалистов и коммунистов ведь это практически социализм с их точки зрения.
С другой стороны, мы видим что эффективнейший хозяйственный механизм, если судить по производительности труда, экономически не целесообразен, если оценивать по отсутствию прибыли. По-моему суть этого в капиталистической системе ценообразования.


Genial’no!!!!!! Net slov!!!!!


очень напоминает крупные предприятия в германии (даймлер, сименс, телеком). отличия в деталях, а система очень схожа


ну, недаром же то, о чем писал Сталин в “экономических проблемах социализма” можно назвать “корпорация Советский Союз”