До октябрьских событий 2003 года исход президентских выборов, назначенных на
март 2004 года, рассматривался как само собой разумеющийся. Кто-то, конечно,
собирался выставляться - но только в видах дежурной демонстрации флага, а
думали все исключительно о 2008 годе, заранее отдавая ближайшую каденцию
фавориту В.В. Путину. Соответственно, и интерес общественности к мартовским
выборам был близок к нулю - будет-де нечто вроде петебургских выборов В.И.
Матвиенко, и это совершенно не наша свадьба.
Такое довольно равнодушное отношение было связано не только с убеждением,
что исход предрешен, но и с тем, что кандидатура фаворита практически всех
более или менее устраивала. Негласный общественный договор на сохранение
стабильности худо-бедно исполнялся - и что же устраивать сверхусилия в
попытке обойти фаворита, имеющего такой ценный актив. От добра добра не
ищут.
После октябрьских событий эта логика уже не действует, ибо главный актив
пошел быстро рассасываться - соответственно, и слова "фаворит" и "рейтинг"
уже не снимают всех вопросов. Ведь осенью 1995 г. Г.А. Зюганов, а осенью
1999 г. Ю.М. Лужков тоже имели самые превосходные рейтинги и по праву могли
считаться фаворитами, а в 1996 и 2000 гг. все вышло иначе, и обладатели
поначалу ничтожных рейтингов одолели. Такая история величия и падения
связана с тем, что в обоих случаях состоялось голосование не столько "за",
сколько "против". Страх нестабильности, вызываемый фаворитами Г.А. Зюгановым
и Ю.М. Лужковым, был таков, что в итоге взяли верх Б.Н. Ельцин, недостатки
которого всем были известны, и В.В. Путин, о котором толком не известно было
вообще ничего.
То есть две предшествующие избирательные страды показали, что соединенное
беспокойство деловых кругов по поводу перспектив административного передела
собственности кое-что значит. Точно так же, как беспокойство СМИ,
выражающееся даже не только и не столько в поношении неугодного кандидата
(природа этого поношения может быть различна, мы видели Доренко, мы слышали
по самым разным поводам либеральные истерики), сколько в отсутствии
сколь-нибудь искренней его поддержки. Даже на самом расцвете зюгановского
(resp.: лужковского) рейтинга эти кандидаты прямо поддерживались лишь своей
партийной прессой. В этом смысле нынешняя построенность СМИ (прежде всего
электронных) выглядит для В.В. Путина скорее пугающей. Критический настрой
бумажных СМИ еще можно объяснить традиционным образом: олигархическое
влияние, растленность журналистов, опять же либеральная истерика. Гораздо
труднее в этом ключе объяснять поведение казенных СМИ, погружающихся в
гробовое молчание по поводу всем интересных сюжетов. Официоз - и ничего
более. При желании это можно объяснить тем, что их так глупо построили, но
сравнение с предшествующими случаями величия и падения склоняет к другой,
более суровой версии. Первым звонком с того света является как раз переход
на чистое (и при этом сильно сокращенное) информирование с полным
прекращением благожелательных комментариев. По принципу "или хорошо, или
ничего, а значит - ничего". Истерики в ходе нынешнего царствования бывали и
прежде, а вот такого спокойного "умерла - так умерла", этого не было, это
новый знак.
Вероятно, был превзойден критический порог. Каждое из властных деяний
октября, будучи взято вне системы, по отдельности, могло быть если не
оправдано, то хотя отчасти объяснено. Но избыток сытой энергии, бушевавшей
на аэродромных задворках в Новосибирске, арест акций, Басманный суд - самый
справедливый и басманный суд в мире, грубый ответ В.В. Путина обеспокоенным
правительству и купечеству - с последующей явной неготовностью того же В.В.
Путина к им же инспирированному биржевому обвалу, - всего этого в
совокупности было слишком много. Вдобавок к тому обзор мнений о случившемся
показал, что есть лишь одна категория беспримесно ликующих -
национал-социалистическая маргиналия, желающая видеть в октябрьских событиях
пролог к мести и расправе. Вольно или невольно, но "была сделана ставка на
сволочь" ((С) И.Л. Солоневич), и такая ставка вряд ли могла не повлиять на
общественные настроения и политические расклады. Вполне возможно, что Г.А.
Зюганов и в 1996 уже не был тем кровожаждущим большевиком с серпом и
молотом, в каковом образе его представляли антикоммунисты, но беда в том,
что за Зюгановым тогда шла воодушевленная сволочь, которую он в случае своей
победы сам не сумел бы сдержать - потому-то, будучи осторожным человеком, он
этой победы не слишком и домогался. Сегодня сволочь тоже воодушевлена,
однако ее вольный или невольный воодушевитель скорее всего лишен возможности
(да и желания) явить зюгановский оппортунизм образца 1996 г. - что ситуацию
несколько обостряет.
В силу чего представляются недостаточно обоснованными суждения об
окончательном исчезновении политики в России - история-де опять прекратила
течение свое. В ситуации отказа в доверии, в ситуации резкой переполюсовки
размежевания, дополняемой сильно поднявшимся градусом хаотизации
государственной и общественной жизни, течение истории может только
убыстряться, и политика никуда не исчезает. Кончилась лишь имитационная
политика, при которой все говорят обо всем - но только не о важном и
насущном, но такую политику не очень-то и жалко.
Хотя один из важнейших элементов имитационной политики последнего
четырехлетия еще остался и продолжает сбивать с толку как самого В.В. Путина
с его приверженцами, так и самых рьяных оппонентов действующего президента.
Имеется в виду пресловутое путинское большинство, оно же тефлоновый рейтинг,
не подгорающий ни при каких обстоятельствах. При всех рассуждениях о том,
что будет дальше и что надо делать дальше, незримо присутствует
сакраментальное "А рейтинг?", на чем конструктивный разговор, не успев
начаться, тут же и заканчивается.
Не стоит все же забывать, что тефлон, как материал, принадлежит земному миру
и, как все земное, он - не более, чем прах перед Создателем. Когда ржавеет
золото и истлевает сталь, сходная судьба постигает даже самые фтористые
углеводороды. Но штука в том, что рейтинг не просто смертен - он еще и
внезапно смертен. Главная ошибка камланий над рейтингами - в подсознательном
представлении, что рейтинг - это счетчик, более или менее верно измеряющий
какой-то материальный ресурс. Что-то вроде топливного датчика, который,
отражая количество реальных, физических литров бензина, сперва клонится
стрелкой влево, затем начинает мигать "попрошайка", затем она горит
постоянно, затем стоп-машина.
В реальности рейтинг более похож на сложный финансовый инструмент сильно
производного порядка и к тому же пирамидальный - реального содержания,
которое мощно пощупать и ощутить, у него нет. Аномально высокий рейтинг
отражает завышенные надежды и по природе своей является задранным, а потому
рано или поздно происходит обвальная коррекция курса. Когда и как сработает
феномен путинской пирамиды, сказать трудно, ибо на то и пирамида, чтобы
валиться внезапно. Просто в политические расчеты надо закладывать четкое
понимание эфемерности всепобеждающего феномена.
Поэтому если надоело приговаривать "Кто подобен рейтингу сему и кто может
сравниться с ним?", а равно и надоело биться в истерике, тогда нужно быстрее
готовиться к мартовским выборам президента РФ. Тем более что существующие
политические обычаи предоставляют альтернативным кандидатам известную фору.
Чтобы получить неограниченный мандат, властному кандидату, согласно обычаю,
необходимо победить в первом же туре. Победа во втором туре дает лишь
харизму второй свежести, существенно ограничивающую свободу произвольных
телодвижений. Непредсказуемость первого тура сама по себе уже является
сильным фактором давления на верховную власть и введения ее в известные
рамки. О победе также и во втором туре говорить, может быть, и действительно
рано, но в нынешних условиях уже и сам второй тур - серьезная победа (а для
кого и серьезное поражение). Остается мелочь - провести реальную
президентскую кампанию с реальным кандидатом, и тогда выяснится, что
разговоры о смерти политики несколько преждевременны.
Чего только не надо делать - так это глупостей типа "Ходорковского - в
президенты!". Дело ЮКОСа уже успели сравнить с делом Дрейфуса, однако даже
самые рьяные дрейфусары не выбрасывали лозунг "Дрейфуса - в президенты!".
Это при том, что Дрейфус был действительно абсолютно чист перед законом -
как в части предъявленных ему обвинений, так и по всем прочим статьям Code
penal, и дрейфусары - в отличие от нынешних апологетов ЮКОСа - не стояли
перед необходимостью высказываться в том духе, что "Время было такое, а кто
не крал секретов Генштаба? Что привязались к человеку?".
Пожалуй, если кто сегодня в состоянии удержать эфемерный чудо-рейтинг в его
цветущем состоянии, так это прогрессивные поклонники
Ходорковского-президента. Чтобы спасти власть, совершившую чудовищную
глупость, надо ответить глупостью еще более чудовищной - и тогда рейтинг
будет в самом деле тефлоновым. Если глупостями такого масштаба не отвечать,
тефлон постигнет судьба прочих эфемерных сущностей.
