"Росбалт": интервью с Лимоновым (*+)
http://www.rosbalt.ru/2003/08/12/113073.html
Росбалт, 09/08/2003, ГЛАВНЫЕ НОВОСТИ 19:02
Эдуард Лимонов: <Мы будем во главе народного бунта. Но в рамках закона>
Эдуард Лимонов - скандальный писатель и политический публицист, создатель и
вождь несуществующей де-юре Национал-большевистской партии - после
досрочного освобождения из тюрьмы вернулся к активной
общественно-политической деятельности. На минувшей неделе Лимонов побывал в
Санкт-Петербурге и в ходе своего визита дал эксклюзивное интервью
корреспонденту ИА <Росбалт>.
----------------------------------------------------------------------------
----
- Эдуард Вениаминович, первый вопрос простой. Какие у вас сейчас планы -
писать книги, заниматься политикой или что-то другое? Что для вас
приоритетное направление деятельности?
- Никаких приоритетов, всё будем делать, что требуется. Будем выяснять, что
насущно, и всё будет делаться... Книги я не собираюсь писать, но деньги надо
зарабатывать, и если придется, то придется работать.
- У вас остались недописанные в тюрьме книги?
- Я написал в тюрьме где-то восемь книг, и все они дописаны как будто. Время
от времени возникают какие-то предложения от издательств. Если они с
немедленным денежным возмещением времени и сил, то приходится работать,
потому что деньги нужны - и партии, и мне.
- Будет ли ваша партия участвовать в думских выборах, нужно ли это ей и
какие шансы, по-вашему, она имеет?
- Хотя выборы есть организованное преступление, но, тем не менее, надо будет
этим заниматься; партии, так или иначе, это нужно. Есть два способа прихода
к власти - вооруженное восстание либо выборы, но вооруженное восстание закон
запрещает, поэтому остаются выборы. Если сможем скооперироваться с какими-то
легально существующими силами, то будем участвовать. Сейчас у нас есть
предложения от оппозиционных партий, мы их классифицируем и приложим все
усилия, чтобы у нас получилось это сотрудничество.
У нас наработано огромное количество морального капитала, но выборная
технология всегда очень сложна: мы сдали документы на регистрацию партии, но
возможны разные толкования срока, за который нужно зарегистрировать, и мы не
знаем, успеем ли мы зарегистрироваться в качестве партии за время, которое
отведено. Дело в том, что власть является одним из участников предвыборного
конфликта, и это само по себе уже несправедливо, потому что именно власть
определяет, кому участвовать в выборах, определяет все правила, хотя по идее
власть должна бы быть всего-навсего равноправным участником процесса.
- Попробуем представить такую ситуацию: ваша партия приходит к власти...
- Глупо даже представлять, потому что на первом этапе я могу представить
только, что мы завоевываем часть голосов, какой-то процент. А представить
приход к власти можно только путем постепенной демократизации политического
процесса - причем не на первых выборах, а на вторых, третьих, по мере
демократизации условий участия в выборах.
- То есть, вам надо не так много времени - 8-12 лет...
- Это много на самом деле. Но это я могу себе представить: постепенная
демократизация, удаление власти от Центризбиркома, министерства юстиции и
так далее. Тогда в России, может быть, будут честные выборы.
- Что тогда изменится для вашей партии?
- Я тут читал аналитику Сергея Маркова, и он пишет, что НБП - массовая
партия, сформировавшаяся снизу. Это так, но пока в России политика
элитарная, то есть номенклатурная, допуск к выборам идет на
привилегированных условиях, и ни о какой справедливости нельзя и мечтать.
- И всё же, что бы НБП сделала для России, придя к власти?
- Мы это всё декларируем уже много лет.
Во-первых, от политической власти надо отстранить администрацию.
Администрация должна администрировать, а все эти хряки-губернаторы и
генерал-губернаторы должны дать место истинным представителям настроений и
верований масс. У нас под теми или иными предлогами от участия во власти
устраняются многие. Пятипроцентный барьер каждый раз лишает участия во
власти 6 млн. человек, а это, для сравнения, столько же, сколько избирателей
во всей Белоруссии или Чехии и Словакии. У нас получается, что эти проценты
идут к выигравшим партиям, и поэтому искусственно поддерживается
малопартийность. А в нашей стране, не знавшей выборов, было бы естественно и
нормально, что политические взгляды граждан очень сильно разнятся, и такой
стране пристала очень большая многопартийность. А подчинение диктату
небольшого числа политических образований, которые тянут одеяло на себя -
ненормально. Мы бы исправили это.
Во-вторых, мы бы стали бороться за живую Россию, за изменение ее границ в
пользу страны, за мирное возвращение путем референдумов исконно русских
территорий, которые составляют нашу гордость и славу. Того же Севастополя и
Донбасса. Возможно, надо сказать <нет> воссозданию СССР, но нужно сказать
<да> естественному вхождению населённых русскими регионов в Россию. Только
на момент распада СССР 27 млн. русских остались за пределами России, а
существуют ведь еще регионы, населённые нерусскими, но желающие войти в
состав России. Например, Абхазия, с ее курортными побережьями. Сейчас вся
Россия вываливает куда-нибудь в Лазаревское, а там всего каких-то 50 км
берега. Это просто позор для великой державы!
Третье - социальный передел собственности. Не передел собственности от
чиновников к чиновникам, как сейчас иногда происходит, когда пытаются
собственность какого-нибудь Ходорковского передать другим олигархам. Любая
здоровая власть должна подумать над более справедливым перераспределением
собственности, потому что государство с очень богатыми и очень бедными
нестабильно.
Вот уже три пункта. Безусловно, еще будет борьба за политические свободы,
потому что сейчас, не побоюсь этого сказать, но Россия - полицейское
государство на грани фашистского. Те же избиения на Марсовом поле - явный
признак. Грызлов отказался встретиться со мной по этому поводу, но я твёрдо
считаю, что такие события - палаческое отношение к собственным гражданам.
Кроме этого, существует масса других направлений работы.
- Какие, например?
- Например, пересмотр Уголовного кодекса, лежащего грузом на жизнях и
судьбах миллионов людей в России. Наказания у нас слишком строгие. Кодекс
создавался в начале 1990-х годов и создавался для нужд действительно
хаотической России, но когда он вступил в действие в 1996-м, он стал
неактуален и слишком жесток. Организованную преступность к тому времени
практически ликвидировали, а <маховики> закона раскачались и стали
наказывать и поражать людей умеренно виновных. Сейчас срок в 20 лет никого
не удивляет, а в Советском Союзе срок больше 5 лет считался серьёзным. Вот в
Саратовском централе за то время, пока я там сидел - за какие-то 10
месяцев - было 30 пожизненных приговоров. Ну, куда это годится?
Общество требует порой ужесточения наказаний, но люди просто не понимают, не
соображают, что в судах рассматриваются в основном дела по бытовой, жалкой
преступности, которую наказывать таким образом просто жестоко. Я думаю, что
наше население опомнится и поймет, что оно наказывает своих братьев.
Оступившихся наказывать, разумеется, нужно, но не до полусмерти.
- Вы говорите, что ваша партия хочет сменить номенклатуру и элиту. Есть ли
среди нынешней элиты кто-то, кого вы уважаете?
- Я уважаю людей, которые умеют делать какие-то вещи, понятные и ясные мне:
машинист электропоезда, умеющий водить свой поезд; журналист или писатель,
умеющий создать яростную документальную книгу о Чечне или о чем-то еще;
военный, умеющий побеждать, а не бежать. Вот таких я уважаю. Мне не совсем
понятно, в чем заключается достоинство администрации. Мне до сих пор
кажется, что российская администрация издревле подавляла гражданина и
вступала с ним в своеобразную войну. Восстания Разина и Пугачева возникли
из-за того, что у людей отнимали вольности, и царские чиновники приезжали на
границы России, которые только что отстояли русские люди. Да, может быть,
они бежали от своих помещиков, но они на этих границах жили, а чиновники
приезжали, увозили их в Москву, там наказывали...
Россия постоянно стремилась иметь сильное государство, и это сильное
государство обращалось уже против своих подданных, затем граждан. А сейчас,
при администрации Путина-Касьянова, видно ясное желание превратить нас в
<подданных его величества>. Мы не хотим этому подчиняться и не будем. Мы
хотим жить, как минимум, как... я не хочу говорить - <как на Западе>, потому
что и на Востоке есть мудрые традиции и мудрые государства. Мы хотим быть
достойными гражданами страны и принимать участие в решении ее судьбы.
Народ будет бунтовать, и мы будем во главе этого бунта, но в рамках закона.
Пока мы не переменим законы, мы не будем нарушать существующие.
- Уровень жизни населения в России оставляет желать лучшего, но при этом в
стране наблюдается экономический рост. Чем, как вам кажется, можно это
объяснить?
- Я не верю в это. Я вышел из тюрьмы и был поражен тем, что цены выросли
вдвое, если не втрое. Мне это видно, я помню, какие деньги тратил на питание
раньше. Я никогда не покупал себе предметов роскоши - ни автомобилей, ни
велосипедов, ни стиральных машин, но я помню, что питание стоило намного
дешевле. О чем можно говорить, о каком росте благосостояния людей? Что нам
говорят про рост валового внутреннего продукта на 5%? Что это, где он
оседает, этот валовой продукт? Плевать на него...
Это такой очень хитрый способ измерения. Вот нам говорят про валовой
продукт, а он на всех, а какая разница мне... Ну, вот у кого-то, у
Гусинского много. Ну, отнимут у Гусинского, отдадут кому-то другому, а я что
буду иметь?
- Нельзя же всё у всех отнять и поделить поровну...
- Надо, безусловно, надо это сделать! Отнять и поделить! 77% нашего
населения желает отнять и поделить, и мы, как верные исполнители воли
народа, отвечаем - <да> !
- Вам не кажется, что это всего лишь приведет к рождению новых элит?
- А о чем они думали, когда таким образом всё поделили, когда 77%
недовольных? С таким лозунгом народ нас будет поддерживать еще долгие годы.
Вот и будет лозунг нашей избирательной компании. Надо выражать чаяния
народа. Это не популизм.
- Но такой лозунг уже был в истории! Слова <Грабь награбленное> придумали
довольно давно...
- Даже если и был, то не грех его повторить.
- Понятно... Еще один вопрос. Изменилось ли ваше восприятие политики,
экономики, общества, страны после того, как вы долгое время провели в
тюрьме?
- Да нет... Какое было, такое и есть, хотя я в еще большей степени убедился,
что все мои мысли, выраженные в книге <Другая Россия>, всю мою критику надо
было, наверное, даже ужесточить. Просто у нас часть традиций отвратительна:
традиция палачества, избиения людей, добывания показаний путем пыток. В
тюрьме я столкнулся с тем, что большинство показаний были выбиты путем
пыток. Разве это нормально для страны, которая стремится в ОБСЕ? Будет им
ОБСЕ...
Если люди начнут выходить и говорить: и у меня добыли показания пытками, и у
меня, то ни в какую Европу нас не пустят. Загородятся железным занавесом,
по-настоящему железным, из титанового сплава выстроят, метров на восемь, - и
стрелять будут при каждой попытке таких людей с такими традициями выбраться
за пределы этой железной клетки.
- Какие же, по-вашему, хорошие традиции есть в России?
- Надо устанавливать новые... Но вообще в России были одновременно традиции
борьбы против крепостничества, традиция восстания - это нормально, когда
народ выражает свой гнев против слишком тяжелой <дубины> государства. Это
сегодня отсутствует. Мы позволили странам НАТО приблизиться к границам нашей
страны: танковая колонна в восьми часах езды... А в области унижения,
растоптания индивидуума в России достигли огромных успехов.
Беседовала Вера Хейфец, ИА <Росбалт>
