Илья Стогоff: <Россия напоминает мне сообщество животных> (*+)
http://www.rosbalt.ru/2003/07/30/111463.html
Илья Стогоff: <Россия напоминает мне сообщество животных>
Вообще-то с писателем надо говорить о вечном, но так получилось, что с Ильей
я разговаривала сразу после <неформального чаепития> с и.о. губернатора
Петербурга Александром Бегловым. Так что поневоле разговор сносило в сторону
ЖКХ и партстроительства...
----------------------------------------------------------------------------
----
- Скажите, Илья, писателем быть лучше, чем журналистом?
- Чем лучше?
- Ну, хоть чем-нибудь лучше?
- Платят лучше - это сто процентов, с другой стороны - менее интересно. Я
скучаю по нормальной журналистcкой работе, хочу работать в газете... Но
поезд, наверное, ушел - старый я стал и ленивый. Как раньше - сходить за
день в семь мест, везде пообщаться и что-то об этом написать - я уже сегодня
не смогу. А вообще я 12 лет проработал в периодических изданиях, и это были
лучшие годы моей жизни.
- Но ведь писатель человек независимый, свободный - в отличие от
журналиста...
- Независимый? Не-е-е-т. Над писателем диктат издателя. Я пытался их менять,
чтобы они не зажрались совсем. Но они все мыслят себя моими импрессарио. Они
как газетные редакторы, тоже знают лучше меня, о чем я должен писать: <Я
знаю, о чем ты должен написать следующий роман>. Я не знаю, а он знает!
Предлагают какие-то шизофренические идеи. Писатель очень зависимый человек.
Во всяком случае, писатель не <звездный>.
Вот Донцова - та действительно может написать что угодно - хоть поваренную
книгу, хоть про кройку и шитье - всё продастся. А у меня сложнее. Мне
хотелось писать научно-популярные книжки - я их проталкивал полтора года. А
вот если бы я написал про какие-нибудь извращенные виды коитусов в
парадных - оно в две недели всё разлетится.
Я как раз журналистом был очень независимым. Плевать хотел на то, что мне
говорил редактор, писал то, что хотел, и это прокатывало.
- Вы, наверное, не писали про политику...
- Писал. Я, наверное, был одним из первых людей, которые написали про
Владимира Яковлева, когда он стал губернатором. На второй день после его
избрания он повел Шаймиева в мечеть, и я про это написал светскую хронику.
- Яковлев устойчиво связывается в сознании с аббревиатурой ЖКХ. <Росбалт>
недавно представлял результаты общероссийского опроса жителей крупных
городов, так вот на одном из первых мест среди проблем оказались <проблемы
ЖКХ>. А на ваш взгляд - вы же очень много ездили по России - какие у России
главные проблемы?
- Дураки и дороги...
Какие у России могут быть проблемы? По-моему, у России вообще проблем нет.
И что имеется в виду под <проблемами ЖКХ>? Горячей воды нет или что -
протекает, затапливает? У меня вот наверху, надо мной, живут пьяницы и
регулярно меня затапливают - ну и что? В чем тут проблема?
- Пойдем дальше. Существует два полярных мнения о ситуации в стране. Одни
говорят: посмотрите вокруг - сколько стало иномарок, сколько всего в
магазинах, сколько народу стало ездить отдыхать за границу - жизнь, как ни
крути, идет всё лучше и лучше. Есть и противоположное мнение: всё <растущее
благосостояние> сосредоточено в двух столичных городах и распространяется на
очень узкий круг людей - меньше десяти процентов населения, остальная страна
живет всё хуже и хуже и, вообще говоря, погружается в беспросветную
нищету...
- Стоит отъехать от Москвы, и дело труба - так обычно москвичи говорят...
Сидел я как-то на Манежной площади в Москве - красота! И вот что думал - мы
жили до перестройки плохо - серо, тускло, неинтересно, и хотели другой
жизни - яркой, броской, и мы ее получили - в той же Москве, в центре, на
Манежной площади. В провинции этого нет. За последние годы я объездил всю
Россию - нет ни одного крупного региона, где бы я не был. Да, там на
московский взгляд плохо живут, там нет этого московского поросячьего визга -
ах, как у нас здорово! Нет клубов, нет шикарных витрин, нет модных магазинов
для молодежи, нет и самой <модной молодежи>...
Но им этого и не надо! Они отлично живут без всего этого. Жизнь в провинции
нетороплива, и за счет этого менее подвержена катастрофическим перепадам.
Люди живут почти так же, как жили в советские времена, а в советские времена
жили почти так же, как жили до революции. Неторопливо, размеренно: пашут
землицу, кушают полбу, и не касаются их никакие дефолты и банковские
кризисы...
В общем, нельзя сказать - к хорошему у нас идет в целом или к плохому. К
другому идет. То, что не будет у нас построено западного <проспирити> - это
очевидно. Я может быть банальность скажу. Но я уверен, что благосостояние
западных государств заложили их предки, которые грабили колонии. России
грабить уже некого, так что мы в этот <клуб чемпионов> не впишемся.
А что касается регионов - децентрализация идёт, и никакая вертикаль власти
процесс не удержит. Приезжаешь в регион и видишь - они обособляются. И это
естественно: каждый хочет жить в своей квартире, а не в каких-то проходных
комнатах. То, что Россия развалится на удельные государства и перестанет
быть федерацией еще на моих глазах, - это совершенно очевидно.
Я приезжаю в регион и вижу - на миллиметр ослабь давление, и страна тут же
развалится - и все будут себя отлично чувствовать при этом. Нет сил,
способных помешать этому процессу. Многие регионы в азиатской части страны
фактически уже обособились и живут в условиях государственного суверенитета.
Иностранцу, чтобы въехать в Якутию, нужна якутская виза, при том, что у него
есть российская... У них армия формируется на национальной основе...
А вообще, думаю, ничего катастрофического уже не будет - всё
катастрофическое уже случилось. Но двигаться всё будет в совершенно
определенном направлении - децентрализации, обособления, снижения уровня
культуры и образования... Уровень культуры и образования по стране
катастрофически упал - и его никакими силами обратно не вытащишь. Когда я
учился в школе, жил неподалеку от Эрмитажа, и мы с родителями часто туда
ходили - там всё было заполнено какими-то экзотическими узбеками в халатах и
галошах, безумными провинциальными тетками. Теперь их там нету...
Потому что раньше было давление сверху - ты должен быть культурным, ты
должен ходить в музеи, ты должен быть изобретателем - и люди-таки старались.
Теперь давления нет, и они вернулись в свое естественное состояние - ходят
не в Эрмитаж, а на рынок. Кругозор упал. Раньше люди постоянно слышали: наша
обсерватория в Крыму открыла новую звезду, наша сейсмологическая станция на
Новой Земле что-нибудь там зарегистрировала. Сейчас этого нет. Люди живут
маленьким кругозорчиком, мелкими интересами...
В Узбекистане, например, книжных магазинов нет вообще. Узбекистан, конечно,
не наша страна, но мы стремительно туда же катимся. Там на улице стоят такие
лотки, как у нас с видеокассетами, и там можно взять напрокат книжку
почитать. Причем книжки - с толстыми железными кольцами, чтобы не украли. И
книжки какие - Дюма, Пикуль. Так вот, те сто человек на миллионный Ташкент,
которым это надо, подходят и берут книжки напрокат.
Чтение, культура - это сегодня не модно. Модно - делать деньги, они и
делают.
- А что вы думаете по поводу прогресса? Человеческая жизнь стала лучше по
сравнению с прошлыми веками?
- Нет. В чем прогресс-то? Мы рождаемся и можем простудиться и умереть.
Вырастаем и мучаемся прыщами и тем, что нас не любят девочки. Потом мы
становимся взрослыми, живем с женой, кормим семью, а вечером коротаем время
в болтовне. Потом мы старимся, скрючиваемся и угасаем в состоянии маразма.
Все эти разговоры про космонавтику и т.д. - ко мне-то это какое отношение
имеет? Я веду такой же образ жизни, как какой-нибудь мой предок в
пятнадцатом колене. А вот то, что нынешнее поколение россиян катастрофически
дерелигизировано - это да, отличие.
Россия даже не языческая страна, как Япония или Индия, она скорее похожа на
какое-то сообщество животных. Религия - это единственное, что может
сдерживать от полного нравственного распада. Институты общественного
насилия - угроза тюрьмы, например, могут до определенной степени не давать
человеку превратиться в скота, но, по большому счету, решить вопрос можно
только с помощью религии.
А у нас религии в провинции нет вообще. Никакой. Вы вот знаете о
существовании спутников Юпитера - вы часто задумываетесь о том, как они там
себя чувствуют? В провинции такое же отношение к религии. Об этом говорят
только в столицах. Я тут Артемия Троицкого слышал - <Спасем Россию от
диктатуры попов!>. Где он их видел? У него, наверное, сосед священник...
- Отношение к религии понятно. А как вы относитесь к революционной героике,
к таким латиноамериканским <мачо> как команданте Че и команданте Маркос?
- Я всегда был таким ультралевым парнем, и они были моими героями. Я
восхищался Че Геварой задолго до того, как он появился на футболках. Меня
восхищало сгорание в пламени революции, красивая борьба.
Больше не восхищает, идет очень болезненный процесс - старения, видимо, в
результате чего я становлюсь консервативнее.
- Вы этим переболели?
- Как ни обидно - наверное, да. Хотя, если бы я еще год назад услышал из
своих уст такое - наверное, повесился бы с тоски. Но, в общем, я перестал
быть ультралевым и стал просто левым. Не в нашем российском смысле, а в
общемировом - за защиту угнетенных и социальные права.
- Процесс старения может зайти так далеко, что вы вступите в <партию
власти>?
- Это уже только если процесс старения перейдет в процесс маразма. Не вижу
себя в рядах партстроителей.
- А как вы относитесь к изречению <Если ты не будешь заниматься политикой,
политика займется тобой>?
- Я готов. Я взрослый дееспособный мужчина - пусть попробует заняться,
думаю, я буду адекватен и встречу ее попытку достойно. Я ведь как в газету
<Смена> пришел - на волне революционных событий, перестройки, танков, толп.
Вот, думаю, сейчас туда ворвутся темные силы - не то общество <Память>, не
то КГБ - а там я, и тогда посмотрим, кто из нас более мущинистый мужчина. Я
когда в газету пришел устраиваться на работу, меня спрашивают - ты статью
принес? Я говорю - нет, я хочу устроиться уборщиком. А мне говорят - нет,
уборщики у нас есть, давай статью. Так вот и стал журналистом.
Что касается партий... У меня такое ощущение, что партии есть на Западе. Там
люди действительно участвуют в политике. А у нас создают партию сверху. А
потом начинают под нее подгонять электорат какой-то, пытаться людей
чем-нибудь заинтересовать. Выборы пройдут - опять всё затихает...
Я смотрю на КПРФ и СПС и понимаю, что лидеры этих партий - одна тусовка,
повязанная массой всяких связей. Не они против друг друга, а мы против них.
- Есть такая вещь - политтехнологии. Оно вам как?
- Я имел к этому некоторое отношение. У меня была знакомая девушка, которая
этим плотно занималась, а поскольку писатель она была никакой, писал всё для
нее я. С этим периодом связан роман <Мачо не плачут>. И сейчас у меня есть
несколько приятелей, которые этим занимаются, и покупают себе на эти деньги
квартиры и машины.
А вообще - глупо бы я выглядел, если бы сказал, что это отлично, это то, что
нам нужно, промоем всем мозги - и всем будет хорошо. Конечно, это мерзко,
конечно, таких людей надо просто убивать. Но ведь это нереально. И
непонятно, как с этим бороться... В этом я вижу минус всех радикалов - они
хотят начать революцию вовне, а начинать надо с себя. Выключить телевизор и
категорически его не смотреть. Вот это будет самая сногсшибательная
революция!
- Кроме политики и религии есть еще несколько вечных тем. Отношения между
мужчиной и женщиной, например. Сейчас идет столько разговоров о перемене
ролей, о том, что в средней семье женщина зарабатывает больше, чем
мужчина... Что вы видите здесь своим острым писательским взором? У вас как в
семье?
- Я не вижу этого. В моей семье денег больше зарабатываю я, потому что жена
сейчас в декретном отпуске и вообще ничего не зарабатывает. Был момент,
сразу после дефолта, когда средства массовой информации вообще ничего не
могли платить, тогда я восемь месяцев жил за ее счет - она работала
продавцом, и магазина не коснулся дефолт. Но вообще зарабатываю деньги я. Не
потому что я такой домостроевец и считаю, что мужчина должен зарабатывать, а
женщина - стирать ему носки, а просто - где она больше меня заработает?
Нигде.
- Вы живете в Петербурге. В каких-нибудь роскошных условиях?
- О, да. В крошечной двухкомнатной квартире в Купчино с женой и двумя
сыновьями. А когда-то жил с родителями в огромной четырехкомнатной квартире
в центре города, по которой мой младший брат ездил на велосипеде. Все люди
улучшают свои жилищные условия, а у меня как-то наоборот получается...
- Илья! Как вам кажется - что вы в своей жизни сделали хорошего?
- Привил двум своим сыновьям желание ходить в церковь. Каждое воскресенье
они ходят в церковь, и после того, как я умру, думаю, тоже будут ходить в
церковь. То есть, я могу спокойно умирать - они продолжат моё дело, и это
хорошо.
Беседовала Татьяна Чеснокова, ИА <Росбалт>
