Незыблемый СССР исчез в одночасье
Раздел: Суждения
Имя документа: Самая большая угроза для России
Автор: Александр Горянин
Адрес страницы: http://www.globalrus.ru/opinions/132072/
Самая большая угроза для России
может быть еще впереди
Незыблемый СССР исчез в одночасье
Мы не извлекли урок из феномена быстрого обрушения советской системы. Она рухнула не по экономическим или внешнеполитическим причинам, как часто уверяют, а потому, что вдруг стала постылой большинству активного населения СССР, и в решающий миг у нее почти не оказалось защитников. Она проморгала мощные подспудные процессы отторжения общества от власти. Недалекая, она была уверена, что ей ничуть не страшны интеллигентские разговоры на кухнях. Она не учла, что доля людей умственного труда (считая с семьями) достигла в СССР одной трети. Что разъедающий скепсис имеет свойство очень быстро проникать во все социальные и образовательные группы. Что национализм никуда не делся — более того, плотная крышка идеологии не дает ему улетучиваться естественным образом. И так далее.
К середине 80-х в любом, без исключения, социальном слое стало признаком туповатости не выражать презрение ко всему советскому — даже к тому положительному, что, без сомнения, имелось в СССР в науке, производстве, социальной сфере, образовании; уж слишком тесно все это переплеталось с советскими несуразностями и фальшью. Народ никогда особенно не верил официозу, а к 80-м годам неверие стало тотальным. Вполне правдивые утверждения советской пропаганды воспринимались как обычное вранье. Даже члены КПСС рассказывали антисоветские анекдоты, слушали зарубежное радио и беззаветно ему верили. На подобные настроения сложилась мода, а мода — это сила, противостоять которой почти невозможно.
Наружу эти настроения в то время прорывались мало, поскольку их продолжала сковывать инерция страха. В условиях сохранявшейся жесткой цензуры пассивные оппозиционеры не подозревали, что фактически стали большинством. Упиваясь своей принадлежностью к тонкому слою прозорливцев, они были уверены, что общество остается косным и коммунистическим, а значит, высовываться бессмысленно, лбом стену не прошибешь.
Устранение Горбачевым цензуры равнялось устранению фактора страха. Получившие же свободу СМИ быстро помогли обществу осознать степень его единодушия в желании избавиться от всего советского. Дальнейшее известно. Коммунистическая власть уже ничего не смогла противопоставить полумиллионным демократическим демонстрациям в Москве и многотысячным в провинции. Остальное доделали первые же свободные выборы на фоне пустеющих прилавков. СССР утратил легитимность в глазах собственного населения и, как следствие, рассыпался при почти полной его безучастности. Этот совершенно поразительный урок, похоже, остался неусвоенным.
Как в дурной пародии
Ликвидация советской системы не повлекла за собой запрет ее идеологии, и вот уже двенадцатый год коммунистическая пропаганда, капля за каплей, исподволь долбит в темя общество, не встречая отпора. Демократические СМИ ее, в лучшем случае, игнорируют, но порой и подхватывают — на всякий случай. Пожилые профессора, в прошлом преподававшие марксизм-ленинизм, стали «обществоведами» либо «политологами» и, после краткого испуга, вновь отравляют мозги молодежи.
Может показаться, что пропаганда коммунистов и других врагов «режима» уходит в песок, что их социальная и электоральная база не имеет шанса на расширение. Но даже самые дурацкие утверждения и словосочетания, повторяемые годами, имеют свойство въедаться в душу и память — как въелись «две большие разницы» или «лицо кавказской национальности». Надо ли удивляться, когда внешне разумные люди начинают повторять, что в 1991 году произошла национальная катастрофа, что они (не имевшие ничего, а ставшие собственниками квартир, дач, земельных участков!) ограблены, что жизнь стала невыносимой, а все происходящее в стране — чудовищно и аморально? Ведь именно это звучит в эфире, это печатают газеты. В глубине души народ все еще надеется услышать авторитетные опровержения, но вместо этого его потчуют рекламой презервативов и голливудскими фильмами, где очередной Джеймс Бонд мочит русских.
Явлинский уверяет, что 97% населения России живет в нищете — и никто не скажет ему: «Что за вздор вы несете, господин хороший?». Оспаривать обнищание России считается неполиткорректным.
СМИ бьют в набат по поводу «коммунальной катастрофы» и «вымерзающих регионов». Речь о 22 или 30 тысячах мерзнущих жителей, что составляет около 0,018% (восемнадцать тысячных от одного процента) населения России. Это очень много, но слово «катастрофа» все же выглядит злонамеренным запугиванием.
Зюганов не первый год твердит про 4 миллиона беспризорных. Цифра просто нелепа: повторяющиеся замеры по Москве, где их больше всего, выявляют по городу единовременно не более 800 беспризорных, в основном из СНГ ( http://ps.1september.ru/article.php?ID=200201526) — значит, по стране их несколько тысяч.
Большинство аудитории привычно не ставит всю эту ложь под сомнение. Люди убеждают себя: «Это официально напечатано в газете, это официально вынуждены были признать по телевидению». Зюгановы потирают руки.
Даже на государственных каналах действуют правила: «Если новость нейтральна, она должна быть окошмарена» (специальное словцо на ТВ) и «Позитива не бывает — бывает реклама». После сюжета о туберкулезе в российских тюрьмах нам покажут праздник цветов — но в Риме. Даже самые ненаблюдательные зрители заметили, что уже много лет подряд про дивный Приморский край, прекрасный Владивосток, принципиально сообщается только плохое. Мало хорошего, впрочем, услышишь и про другие регионы, как и про Россию в целом. Для того же, чтобы не дать нам опомниться, нас опять и опять кормят басней, будто СМИ — «всего лишь зеркало».
Ведущие ТВ запугивают аудиторию обещаниями катастроф, нагнетая страх перед будущим. За последние 12 лет миллионы супружеских пар в России не родили еще одного ребенка не потому, что не могли себе это позволить или не хотели, а потому, что каждый день на них обрушивались пророчества о распаде страны, грядущем голоде, социальном взрыве, коммунистическом реванше, нашествии китайцев, пришествии баркашовцев, новом противостоянии с Западом, новых Чернобылях, далее везде.
Массовый пессимизм достиг уже, кажется, своего предела: каждый второй человек в нашей стране (говорят социологи) разделяет мнение о грядущем исчезновении русского народа! А ведь прежде, чем СМИ начали с восторгом тиражировать это мнение, его кто-то умело подкинул. Кто-то поддерживает и направляет весь тот «злобный стёб, который катится по стране, включая страницы школьных учебников и высшие политические и научные трибуны, с которых нас убеждают в гибели государства» (В.А.Тишков, академик РАН, http://www.iicas.org/articles/KrSt_16_02_00.htm). Пренебрежительные и уничижительные оценки России давно стали общим местом в печати и эфире. Аудитория, особенно простая, почти перестала это замечать — привыкла, как привыкают к вони.
Одновременно в сознание наших соотечественников внедряется мысль, что против России сплетен мощный заговор, нацеленный на ее, как минимум, расчленение. На третьей кнопке едва ли не ежедневно можно услышать и об этом заговоре, и даже о соучастии в нем высшего российского руководства. Люди долгие годы боялись в это верить, но рано или поздно происходит качественный скачок. Сегодня соответствующее убеждение сложилось у миллионов.
Вместе с упадническими настроениями растет и ожесточение — что особенно опасно среди молодежи. Это носится в воздухе. «Болельщики», готовые в любой момент учинить погром, «скинхеды», «нацболы» с их большевистскими лозунгами, юнцы со взрывными устройствами — это все сублимация молодежного недовольства. Все больше ожесточения в русском Интернете: вместе с ростом числа пользователей (это тоже молодежь) растет озлобленность сетевых политических полемик. В студенческой среде входит в моду «антикапитализм» — хоть и детского уровня, но задиристый. А также: Ленин, Троцкий, Сталин, Берия, ГУЛАГ, большевики. В рядах коммунистических демонстрантов замелькали молодые лица. Не стоит забывать старые истины: студенты — могучая сила; с детскими доводами спорить труднее, чем со взрослыми; мода иррациональна и заразна.
Громко слышно и желчное ворчание тех, кто приняли демократическую революцию 1989-91 годов как свою, и даже сильно пострадав (материально) от ее победы, держались молодцами все 90-е, но сломались теперь.
И главное: в интеллигентской среде стало дурным тоном находить в современном российском государстве что-то положительное и вообще считать его легитимным. Тот, кто с этим не согласен, рискует услышать, что он «либо дурак, либо провокатор». Таковы правила нового идейного конформизма нашей интеллигенции. Алгоритм внутреннего разложения СССР начал, как в дурной пародии, воспроизводиться в демократической России.
Роковые события начинаются с пустяков
Что общего между серединой 80-х и 2003 годом? Пустые магазины тогда — и изобилие сегодня. Пыхтящие драндулеты — и пробки из иномарок. Зерно, покупаемое в Канаде, — и зерно, продаваемое в Канаду. Люди, досиживающие за «самиздат», — и разливанное море свободы. Граница на замке от своих — и 20 миллионов выезжающих только в Дальнее зарубежье ежегодно…
Ну и что? Социальные потрясения и революции всегда случаются почему-то не в самое тяжкое время, а позже, когда жизнь становится легче — вся мировая история подтверждает, что общество реагирует с «лагом» в несколько лет.
Сегодня в России растут две вещи: уровень жизни и общественное недовольство, и неясно, кто обгонит. Возможно, ближайшие годы опаснее для России, чем мы полагаем. Увлекшись угрозой терроризма, легко позабыть о других угрозах.
Полтора десятилетия назад, несмотря на все тяготы, миллионы людей говорили себе: «Ничего, потерпим, зато выйдем из тупика». Сегодня миллионы говорят себе (и другим): «Терпеть больше нет сил». Самовнушение это или нет, неважно. Представления о реальности и есть реальность.
Возможно, поверить в угрозу мешает сохраняющийся высокий уровень доверия к В.В. Путину. Однако оно не распространяется на прочие государственные институты. Наоборот, продолжается рост недоверия к российским властям всех уровней. Доверие же к Путину — это кредит. Это воплощение надежды на то, что он покончит с беззаконием чиновников, политиков и людей в погонах, накажет воров и утешит обиженных. То есть совершит чудо. Такие его достижения, как укрепление вертикали власти, ослабление влияния олигархов, плоский подоходный налог, земельная реформа, сближение с Западом, приведение регионального законодательства в соответствие с федеральным и т.п. большинству россиян мало интересны. Если уж не чуда, они ждут от Путина резкого улучшения жизни. Улучшение несомненно, но, в силу постепенности, осознается слабо.
Да и как осознать, когда тебе постоянно внушают обратное. В теорию, что всё плохо, верят и миллионы тех, кто явно улучшил свои жизненные стандарты. Постоянно слышишь: «У меня лично дела неплохи. Но что делается в стране!». В стране — это значит на экране. В стране происходит только то, о чем сообщает ТВ, а о чем не сообщает, того в стране нет.
В этих условиях возможность резкого снижения рейтинга Путина выглядит вполне вероятной. Историки знают: массы склонны разочаровываться резко, без полутонов. Удача, когда это разочарование не охватывает силовые структуры. Но кто за это поручится в сегодняшней России? Люди в этих структурах — аудитория тех же СМИ, в их семьях ведутся те же разговоры.
Социальный слой, представляющий в сегодняшней России наибольшую опасность для власти, — примерно тот же, что свалил венесуэльского президента Хименеса в 1958 году, иранского шаха в 1979-м, Маркоса на Филиппинах в 1986-м, Сухарто в Индонезии в 1998-м. То есть молодые люди от 17 до 27 лет, не видящие (справедливо или нет) для себя перспектив в жизни. Им не удается найти работу, которую они готовы выполнять — их устроит не всякая работа — или были бы готовы, но за другие деньги. Их претензии во многом законны: часть из них не может даже жениться, потому что цены на жилье, с точки зрения их возможностей, не просто запредельны, они оскорбительны.
Роковые события всегда начинаются как бы на ровном месте. За случайностью (например, из-за снежных заносов сокращается подвоз хлеба в Петроград) следует провокация (нападение хорошо управляемой толпы на винные склады) — и события сразу выходят из-под контроля. Если же в этот момент задача защиты государства в его столице ложится на людей, ставящих это государство под сомнение, спасти его невозможно.
Упредить угрозу
Как отвратить маячащую опасность? Для начала ее надо ясно осознать.
Сверхзадача: переломить общественное сознание. Российская нация должна поверить в себя, в свои силы, в свое государство. Массовая психология людей управляема — конечно, не грубыми, а деликатными средствами. Поднять дух нации — не такая уж невыполнимая задача, давно созданы соответствующие психологические технологии. Это проще, чем поднять экономику, а с подъемом духа растет и экономика.
Сверхзадачу, как и задачи более низких уровней, не решить без участия СМИ, более того, роль СМИ — ключевая. Однако именно они будут оказывать наибольшее сопротивление. Это не значит, что журналисты безнадежны. Наоборот, 8 или 9 из 10 среди них — нормальные люди, то есть патриоты и государственники. Но в душе. А как члены журналистских коллективов они ведут себя иначе. Большинство органов печати и эфира продолжают считать недопустимыми любые проявления патриотизма, а само слово «патриот» у них ругательство или повод для иронии. Более того, наши СМИ с тревогой(!) оповещают страну и мир, что уже не первый год в России на государственном уровне якобы внедряется патриотическая риторика, какой ужас. Кстати, если таковая внедряется, значит, это какая-то невидимая и неслышимая риторика. Покажите, где она? Быть может, ее "внедряют" циники, готовые завтра, пусть только прикажут, внедрять, да еще много охотнее, прямо противоположное?
Что действительно внедряется, так это ностальгия по СССР. Советские фильмы (неловкие и убогие, за редкими исключениями) умильно напоминают миллионам людей о времени, когда у них еще были целы зубы и волосы и они не знали, что такое верхнее и нижнее давление. Кто-то лазил по водосточной трубе в женское общежитие, а теперь не может вспомнить, зачем. Виноваты же в выпавших зубах и одышке банда Ельцина и Гайдарочубайс.
Этой ностальгией густо приправляют и многочисленные ток-шоу. Патриоты уже не существующей страны козыряют неприязнью, а то и ненавистью к стране живой, всем своим видом и тоном подразумевая: кто же с нами поспорит? Хладнокровные ведущие (некоторые, говорят, с двумя паспортами) нисколько и не спорят. Уж не подобные ли мероприятия проводятся по графе «патриотизм»?
Дожили: патриотизм уже пора будить там, где предполагается его источник — в народной гуще. Он в ней ослаблен или искажен. Народ, принявший низкую оценку самого себя, печальная картина. Задача крайне осложнена тем, что демократы имели безумие допустить приватизацию патриотизма партией тов.Зюганова. Каша в головах, которая этим порождена, не поддается описанию. Но надо работать с тем, что есть.
К счастью, низкая самооценка не мешает нашему народу (большой сюрприз, выявленный социологами) быть стихийно либеральнее и демократичнее элиты. Этот факт поперек горла экспертному сообществу, которое давно уверило всех, что большинство населения России составляют косные люди коммунистического толка. Хотя такое представление опровергают каждые выборы, аудитория по инерции верит вздору. Как все в той же дурной пародии воспроизводится ситуация предперестроечного времени: человек, условно и упрощенно говоря, европейского цивилизационного выбора (образовательный уровень не важен), живет с ощущением, что он и его круг — одиночки, а большинство мечтает вернуться в колхоз и коммуналку, жаждет ходить по струнке, спит и видит Железную руку. Он верит росскозням, будто выборы подтасовываются элитой, которая тащит страну в будущее вопреки сопротивлению темного народа.
Картина мира — всегда предмет договоренности, пусть и неосознанной. Возобладавшие сегодня представления российского общества о себе — суть искусно сконструированные и злонамеренно навязанные негативные матрицы, парализующие мужество и волю. Но для миллионов людей эти матрицы — и есть реальность, другой они не знают. Так сложилось в 90-е, десятки миллионов людей пережили тогда кризис образа жизни, и каждый сам должен был найти объяснение происшедшему. Ведь власть — и в этом была одна из главных ее ошибок — практически никогда ничего народу не объясняла. И продолжает не объяснять. Объяснения с самого начала были отданы на откуп СМИ, недружелюбным и (или) безграмотным.
Грозовое предупреждение
Но откуда это недружелюбие и даже враждебность? Где заговор, ведущий нас к потрясениям? К потрясениям нас толкает не заговор, а консенсус. В консенсусе отсутствует конспирологический механизм. Консенсус — всего лишь взаимопонимание единомышленников при реализации совпадающих пристрастий и антипатий. Ну и, по возможности, кадровая политика.
О каких единомышленниках речь? Во все времена и в любой стране были, есть и будут люди, формально принадлежащие к культуре данной страны, но враждебные ей — кто осознанно, кто нет. Л.Н.Гумилев называл совокупность таких людей антисистемой. В нашей стране к ней издавна принадлежала часть российского дворянства. Эта антисистема проложила путь другой, большевизму. Новая антисистема, захватив в 1917 году власть, разрушила историческую Россию и затем, ради самосохранения (опять-таки, по Гумилеву), сменила знак.
Уже в наше время антисистема образца 80-х резко усилилась, получив пополнение в виде производителей чернухи из журналистов советского розлива. Неустанно выдавая ее на-гора, они реабилитируют (как им кажется) свое усердие коммунистических времен и мстят новой России за то, что эти времена ушли. Не менее сильно приросла антисистема также политтехнологами и госчиновниками.
Она везде и нигде, но распознать ее можно. Если для публичного политика патриотизм — это такая немножко странная мода, он принадлежит к антисистеме. Людям печати и эфира скрыть свою суть и вовсе не мыслимо: нелюбовь к отечеству выдадут оговорочки, словечки, придаточные предложения.
На беду, в течение 90-х антисистема сумела стать в России частью Системы, и наоборот. Это привело к столь сложным конфигурациям и ситуационным перетеканиям, что понять кто есть кто издали трудно. Только дух постмодернизма мог сделать возможным такое слияние мира с антимиром без аннигиляции.
Антисистема действует вольготно, почти не встречая препятствий. Как ни ненавистны ей патриотические чувства, использовать она способна даже их, ведь ее цинизм безграничен. Атака на государство может вестись под патриотическими знаменами, а чтобы инспирировать такую атаку достаточно распустить слух о "национальном предательстве". К примеру, слух, что втихую готовится передача Южных Курил Японии. Или нечто подобное.
Цель, к которой стремится любая антисистема, — заменить ненавистную ей культуру какой-то другой. Эта труднопостижимая цель редуцируется до более понятных: еще больше уронить дух нации, добавить пессимизма, расшатать государство, облегчить смену власти. Похоже, сегодня антисистема увидела свою главную надежду в левых и все увереннее делает ставку на них. А также на недовольную молодежь, протестный электорат, обойденную интеллигенцию, демшизу.
Пока не все игроки на политическом поле уловили эту тенденцию, однако левое направление уже стало, по факту, направлением главного удара.
Но еще не вечер. Нужно только взглянуть правде в глаза. Предупрежденный уже вооружен.
