От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 08.06.2004 22:55:41 Найти в дереве
Рубрики Тексты; Версия для печати

от Чаадаева слышу (*+)


ОТ ЧААДАЕВА СЛЫШУ

[ 10:30 07.06.04 ]



http://www.izvestia.ru/comment/article140658

Если судить по первым полосам российских газет и откликам западной прессы, главным социокультурным событием в России на прошлой
неделе было увольнение Леонида Геннадиевича Парфенова с НТВ. А, например, не троекратный юбилей Михаила Ивановича Глинки (1 июня -
200 лет), Александра Сергеевича Пушкина (6 июня - 205 лет), Петра Яковлевича Чаадаева (7 июня - 210 лет). Парфенов выдвинут на
соискание Лейпцигской премии в области СМИ. А про Чаадаева знают только студенты-слависты Лейпцигского университета.

С одной стороны, обидно. Все-таки классики. С другой, все в этом мире компенсируется. Кому-то достается слава по горизонтали:
мгновенная, зато широкая. Кому-то по вертикали: долгая, хотя и в каждый отдельно взятый исторический момент отнюдь не массовая.

Юбилеи Глинки, Чаадаева, Пушкина и через сто лет будут новостью, пускай второстепенной. Насчет увольнения телевизионного гуру в этом
смысле есть некоторые сомнения. Не потому, что Парфенов недостоин такой чести - он-то как раз свое место в энциклопедии, причем не
только телевизионной, уже занял. А потому, что сегодняшние проблемы корпоративной этики завтра мало кого будут волновать.

Между тем именно Глинка, Пушкин и Чаадаев, люди одного поколения, но разных судеб, поставили проблемы, которые массовое и немассовое
сознание решает в России до сих пор. И то, как именно оно их решает, будет самым непосредственным образом сказываться на наших
взаимоотношениях с Европой и Америкой.

Глинка в опере "Жизнь за царя" закрепил общенациональный миф о счастье православной Руси, спасенной от католического нашествия и
обретшей себя в борьбе с Западом. Закрепил на века.

Последняя постановка "Жизни за царя" в гергиевской Мариинке вызвала натуральный скандал; "Известия" на прошлой неделе подробно об
этом писали. Но современные постановщики могут сколько угодно выворачивать смысл либретто наизнанку, заставляя царя-победителя
растерянно бродить по сцене под звуки гениального "Славься!.." - и представлять собою героя рекламного ролика ("Ё-мое, что ж я
сделал?"). Перекодировать мифологему они, однако, уже не смогут.

Сделано Глинкой, сделано с умом, простоит века. На Глинке простоит - не на песке. Настолько прочно оформлены идеи, насколько просты
подобранные для них музыкальные формы.

Чаадаев, напротив, написал вычурные философические письма о трагедии православной Руси, отпавшей от единой христианской цивилизации,
она же католическая Европа.

"...идеи долга, справедливости, права, порядка. ...Это и составляет атмосферу Запада; это - больше, нежели история, больше чем
психология; это - физиология европейского человека. Чем вы замените это у нас?"

Ничем не заменим; даже если кто-то, ужасаясь собственной смелости, решится признать, что государь император Николай Павлович отчасти
был прав и философические письма слегка отдают манией исторического преследования. Как бы то ни было, отменить сказанное Чаадаевым
уже никогда не удастся; он бросил мысль об отставании России от Запада, об отпадении православия от католицизма - и мысль эта засела
в подкорке русского интеллектуала, как заноза в мозолистой руке русского пролетария.

Эту мысль принимают и отвергают, ненавидят ее и восторгаются ей; одного не могут сделать - от нее избавиться. См. гениальный фильм
Сокурова "Русский ковчег", в котором маркиз де Кюстин то и дело отбрасывает чаадаевскую тень.

То же и Пушкин. В ответном письме Чаадаеву он мягко вступился за поруганное православие и русскую цивилизацию, сформулировал ее роль
(цивилизационный буфер между Западом и Востоком) и вывел нравственно-политические основания, на которых она вполне может, но
почему-то никак не хочет держаться.

"Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была
спасена".

Уже почти 170 лет русский ум упирается в смысловые барьеры, поставленные этими великими сверстниками. Направо пойдешь - в Глинку
упрешься. Налево пойдешь - на Чаадаеве остановишься. Прямо пойдешь - с Пушкиным столкнешься. Кто мы? Непроницаемый заслон на пути
европейского натиска? Пружинящий буфер на пути восточной экспансии? Одинокое болото, в котором вязнут западные идеи?..

Вот мы вчера попрощались с Рональдом Рейганом, а сегодня Владимир Путин поминает добрым словом "Нормандию-Неман". Разве в
горбачевских попытках и рейгановских усилиях преобразовать Россию не было чаадаевского привкуса? Разве в мифологии французской
эскадрильи, которую создавало советское кино, нет пушкинского отсвета? И разве в глухом раздражении власти на "некоторые
благотворительные фонды", которые не то финансируют и не туда ведут, - не слышится вывернутый наизнанку мотив из "Жизни за царя"?
Даже переговоры о перезахоронении праха императрицы Марии Федоровны, датской матери последнего русского царя, и те наделяются
дополнительным смыслом, как только вспомнишь о троекратном юбилее. Замкнутый идеологический мир, все отзывается знакомой цитатой,
все просчитано столетия вперед.

А все Пушкин, Глинка и Чаадаев. Им-то что. Они высказались и отошли в лучший мир. А мы до сих пор бьемся над решением поставленных
ими вопросов. Даже на последнего "Гарри Поттера", вышедшего на российские экраны аккурат на прошлой неделе, некогда сходить.


 Александр АРХАНГЕЛЬСКИЙ