Прочитав диагностику аутистического мышления, каждый здравомыслящий сообразит – это массовая болезнь. И примеров вокруг найдет сколько угодно. А если вдумчиво глянет в зеркало, весьма вероятно ощутит недомогание … Почему же так недоработала матушка Природа? – или даже сам Бог? Отчего человеческая сущность имеет столь неприятный статистический разброс? Ведь мы же убедили себя и другим проели плешь – буквально на скрижалях начертали что – знание сила, просвещение гарантия против зла, даешь всеобщее образование, грамотные дети въедут в светлое завтра! И вот на тебе! – вязнем в болоте невежества … Значит, советская педагогика лгала? – или замешивала полуправду на кривде? Подобные вопросы бессмысленны. Это тот случай, когда опыт вдребезги разбивает хрустальную теорию иллюзий. Поэтому, ограничимся констатацией горького опыта и подумаем – из какой среды произрастает массовая патология? – и какими изъянами мировоззрения «тварится»? А в качестве выборки возьмем «самую образованную» часть советского социума – интеллигенцию – а кого же еще? Справедливости ради следует отметить, что советская интеллигенция поражена не только аутистическим мышлением. У нее масса других тараканов в голове, не менее противных. Однако нельзя объять необъятное. Да и энтомологи подсказывают – изучи одну букашку, потом других. Итак, истоки нужно искать в детстве и в тех условиях, при которых формируется характер ребенка. Следовательно, за исходную дату берем 1917 год. Это условно «интеллигентный роддом», то есть рождение: - и самой советской интеллигенции; - и тех условий, в которых она формировалась, рожала и воспитывала своих потомков. Что здесь можно сказать уверенно, не путаясь в многочисленных нюансах? Ее формировали по рецепту этнической ботвиньи, руководствуясь визуальными признаками «классовой не чуждости». При этом старую русскую подчищали и выводили за скобки – за исключением менее 1% востребованных военспецов, врачей, ученых, инженеров и других. Но и этот 1% еще потом долго «просеивали». Даже в 70-е пусть по привычке, но кое-где перепроверяли анкеты – а не потомок ли? На «призывном пункте» легионы интеллигентных комбатантов принимали Устав, требующий пусть пока декларативного, но признания следующих пяти основных установок: - отринем и заклеймим заветы предков; - поднимем знамя агрессивного атеизма; - объявим несогласных классово чуждыми врагами; - разожжём мировой пожар революции и разрушим старый мир до основанья; - построим коммунизм. Казалось бы – а что тут такого с позиций психиатрии? Как эти установки могли привести к зарождению и развитию массовой патологии? Тем более, что они декларативные – зажал фигу, да присягнул! На этот счет хорошо было бы почитать самих психологов. А еще лучше социо-психологов – советских, разумеется. Но их нет! Советская наука не готовила по данному «предмету» полноценных ученых, за исключением дрессированных на марксистскую фразеологию попугайчиков. А немногих энтузиастов, кто углублялся в тему – исправно отправляли в аут. И занимались этим когорты преторианцев с партийными мандатами, старательно ограждавшие «рациональную» науку от любых контактов с иррациональным. Разумеется, не приветствовались и наработки западных психологов. Безусловно, полного доверия к западным быть не должно! – но не допускалось даже их критическое переосмысление. О том же А. Маслоу (1908-1970) в СССР узнали лишь в годы перестройки – когда в психологию и социологию уже рванулись толпы дилетантов с аутистическим мышлением, на всю голову контуженные западничеством … Значит, ничего не остается как включать здравый смысл – тоже вполне действенное оружие в условиях партизанской войны против информационных оккупантов. И этот «здравый» подсказывает, что все вышеперечисленный установки – одни напрямую, другие косвенно – могли инициировать (см. реплику-1): - «тот способ восприятия окружающего мира, ту нравственность и понятия о правильности, которые человеку навязали»; - «ложное представление об окружающей действительности»; - «не постоянность и тенденциозность одновременно»; - «видение всего именно так, что при желании можно на это повлиять»; - и т.д. В общем, соответствуют всем пяти основным установкам! Вот, навскидку без зубодробительной терминологии: 1. Отрицание мировосприятия собственных предков стирало отшлифованное веками этническое своеобразие – разрушало этнические и межэтнические связи (ранее у многих комплиментарные), превращая людей в этнических манкуртов, а в перспективе – в глину для гончарного круга любого местечкового Демиурга. 2. Классовая непримиримость – пусть даже декларированная – стравливала брата с братом, а отца с сыном. Да и дочерей по факту отрывала от матерей, обрекая в перспективе на «женщин свободного труда» – не рожениц, матерей кукушек, так себе жен. 3. Атеизм лишал людей мировоззренческого фундамента и лишал проверенных веками норм нравственности, единых у пращуров сверху донизу. А многих так и вовсе превращал в инквизиторов – громящих церкви идеологов или же сопливых пра-пра-хунвейбинов, жгущих иконы матерей. 4. Что до коммунизма, то это была некая мистическая цель – палимпсест с языческого града Китежа – на алтарь которой требовалось отдать прошлое и настоящее. Т.е. прошлое – просто постыдное зло – растоптать и забыть. А настоящее это дрова и жертвенный баран во славу Будущего. 5. Что до «мирового пожара революции» и разрушения старого мира, то данная установка обрекала наш и без того уже ослабленный суперэтнос на ожесточенное противостояние и поголовную мобилизацию даже в мирное время. Выражаясь предельно просто – подства. Тем самым головы советских интеллигентов как бы подвергались варварской нейрохирургической операции. Точнее так – одни добровольно подставляли голову, а другие по возможности уклоняли ее, ссылаясь на «неотложные дела». И эта операция – или же ее неизбежность – кардинально меняли многое, вплоть до глубинного – подсознательного. Например, ощущение времени – фундаментальная мировоззренческая «шестеренка»! Восприятие такового нормальным верующим – когда прошлое свято, настоящее для искупления, а душа вечна, ибо смерти нет – менялось на восприятие этого времени уже ненормальным больным, адептом Антисистемного мировоззрения. Именно однобокое футурологическое мировосприятие лежит в основе сектантских доктрин и ересей – приводит целые социумы к аннигиляции – это, увы, доказанный факт. При этом большевики были искренне уверенны, что все эти «методы» помогут в короткие сроки создать некий единый народ – советский! А еще погодя – после победы мировой революции – единое коммунистическое человечество. В общем, старая как мир идея Вавилонской башни, ныне в очередной раз реанимируемая глобалистами.
Что же из этого следует? – Советский строй был обречен? – А советская интеллигенция была скопищем облученных дрозофил? – Невеждами с зачатками аутистического мышления?! Нет! Это лишь констатация драматических узлов, образовавшихся сразу после 1917 года. И они категорически не соответствуют той эйфории, с которой иные историки и социологи трактуют начало советской власти. Поэтому кратко рассмотрим – что было дальше? – то есть, конкретно в узком ракурсе интеллигентной патологии.
