Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	25.07.2004 17:33:16
	Рубрики	Тексты;

Окончание главы. От Кровавого воскресенья до Февраля и Октября. Посещение в 1915 г. царем Путиловского завода (+)

(Окончание. С. 337)

Вспыхнувшая вслед за этим злодеянием революция - страшная цена, заплаченная народами России за глупость самодержца, не желавшего
дать стране необходимые реформы. Но даже этот слабый и упрямый человек, больше всего веривший в силу, пришел к выводу о
необходимости <мягкости>. Уже при первом разговоре с новоиспеченным генерал-губернатором столицы Д. Ф. Треповым царь заявил, что
признал <крайне необходимым теперь же, рядом с мерами строгости, дать почувствовать доброй и спокойной массе рабочего люда
справедливое и заботливое отношение правительства>. У царя родилась бредовая идея - <возродить обаяние царского имени>, для чего
следует устроить не состоявшуюся 9 января встречу <царя с народом>. Трепов дал распоряжение своим подчиненным вместе с хозяевами
заводов отобрать <благонадежных рабочих>, придать им <благолепный> вид и представить эту <рабочую> депутацию царю.
19 января встреча состоялась. Интересна последовательность приема, зафиксированная записью в царском дневнике: <Принял трех раненых
нижних чинов, которым дал знаки отличия Воен. Ордена, затем принял депутацию рабочих от больших фабрик и заводов Петербурга, которым
сказал несколько слов по поводу последних беспорядков... Вечером пришлось долго читать; от всего этого окончательно ослаб головою>.
Таков был последний русский император, после кровавой трагедии по-прежнему полагавший, что в стране произошли всего-навсего
небольшие <беспорядки>, которые можно потушить тремя орденами для солдат-карателей и добрым наставлением рабочим-депутатам. Стараясь
заставить рабочих забыть о кровавой трагедии, Николай II распорядился ассигновать 50 000 рублей для обеспечения пострадавших от
расстрела семей рабочих. В ответ на эту <царскую милость> в городе появилась первая прокламация, в ней говорилось: <Царь дает 50
тысяч рублей на семьи убитых и раненых. Царь-убийца, царь-ирод, не нужна нам твоя фарисейская подачка! Эти деньги жгут, эти деньги
покрыты кровью наших братьев, жен и детей!>
Плохим и недальновидным советчиком Николая II был один из руководителей военной операции против безоружных рабочих, дядя царя,
великий князь Владимир, заявивший, что <верное средство излечить народ от конституционных иллюзий... открыть жилы России и сделать
ей небольшое кровопускание>.
Но не страх, растерянность и панику, а гнев, возмущение и ярость вызвало Кровавое воскресенье у рабочего класса. Своими действиями
царская фамилия Романовых подписала собственный смертный приговор. Уже на следующий день после кровавой бойни во многих местах
Петербурга, в том числе на Нарвской площади, появились баррикады, красные флаги и лозунги: <Долой самодержавие!> Многие тысячи
рабочих, еще утром не желавшие слышать о борьбе с царизмом, единодушно, стихийно поднялись на вооруженную борьбу, не ослабевавшую за
Нарвской заставой вплоть до событий 1917 года. Рабочие мятежной заставы организовали боевые дружины и 1 мая 1905 года провели на
Нарвской площади многотысячную демонстрацию против царского произвола и насилия. В октябре - ноябре 1905 года рабочие Нарвской
заставы под руководством путиловцев примкнули к всеобщей Октябрьской политической забастовке. У Нарвских ворот вновь были возведены
баррикады, защищаемые уже не наивными членами гапоновской организации, а вооруженными рабочими мятежной заставы.
Николай II и самодержавное правительство были вынуждены пойти на уступки и 17 октября выпустить в свет злополучный манифест, включив
в него обещанные народу свободы. О сути этих свобод за Нарвской заставой узнали сразу же на следующий день, когда начались повальные
аресты рабочих, избиения и убийства революционеров. Пролетарский поэт П. А. Арский весьма точно охарактеризовал очередную царскую
милость: <Царь испугался, издал манифест: мертвым свободу, живых под арест>.
Мощное стачечное движение развернулось в городе в 1914 году. 9 января рабочие Нарвской заставы отмечали очередную годовщину
Кровавого воскресенья и даже попытались прорваться в центр города, но отступили перед кордонами полиции. Митинг состоялся на
Нарвской площади. Его участники подняли красные флаги и пели революционные песни. Чувствовалось, что наступают решающие бои с
самодержавием.
Но в это время появилась новая сила - империалистическая война, изменившая ход политических событий в России. Подъем революционного
движения рабочего класса прервала мировая война. Кровопролитная война с Германией унесла тысячи и тысячи жизней. По всей Европе в
1914 году были отмобилизованы армии в таких размерах, которые ранее не видывал мир. Четыре миллиона русских солдат попали в
мясорубку мировой бойни. В столице объявили всеобщую мобилизацию. Всем запасным вменялось в обязанность явиться 19 июля 1914 года на
призывные пункты. У ворот Путиловского завода рабочие открыто выражали недовольство войной: <Не следовало бы России втягиваться в
войну. Народу от нее будут одни лишь несчастья>. Другие выражались более резко: <Воевать не за что и не за чем!>
В мастерских Путиловского завода в этот день к работе не приступали. В курилках толпились люди. Запасные приходили сюда прямо из
цеховых кладовых, куда сдавали инструмент, и из конторы, где получали плату за полтора проработанных дня. Приходили в последний раз
поговорить с товарищами, поделиться своими заботами. У всех оставались дома семьи, им предстояли тяжелые дни и полуголодное
существование. Вечером Нарвская застава прощалась со своими родными и близкими. Не было ни одного дома, где бы не плакали женщины.
Мрачные и подавленные сидели мобилизованные. Завтра им предстояло уйти надолго, а может быть, навсегда. Уйти, бросив свои семьи на
произвол судьбы. Всю ночь не спала застава.
Запись мобилизованных для отправки в казармы началась 19 июля в 6 часов утра. Весь двор петергофского полицейского участка заполняли
запасные и ратники первого разряда, а у низкого дощатого забора плакали тысячи женщин, провожавших своих близких на <цареву службу>.
Около полудня мобилизованных построили в ряды, сделали перекличку и под конвоем полиции и унтер-офицеров повели в город, в казармы.
Запасные шли понуро. Многие в последний раз несли на руках, на плечах детей, с удивлением и испугом смотревших вокруг. С боков
воинской колонны, по шатким мосткам заставской панели, вздымая пыль, шла гудящая толпа женщин, стариков и детей.
Вслед за колонной мобилизованных по Петергофскому шоссе, от площади перед Путиловской церковью двинулась манифестация членов <Союза
Михаила Архангела>. Черносотенцы -- лавочники, домовладельцы, путиловская администрация, члены общества хоругвеносцев в кафтанах с
серебряными галунами. Ветер развевал хоругви, тускло блестели в золоченых рамах портреты Николая II. <Боже, царя храни!> - пели
манифестанты. Рабочие смотрели на них с озлоблением, выкрикивая: <Вас самих бы на войну! То-то запели бы!> В адрес черносотенцев
понеслись пронзительные свистки и довольно едкие выкрики и угрозы. Больше проводить шествия за Нарвской заставой <Союз Михаила
Архангела> не посмел.
Все новые и новые колонны рабочих Нарвской заставы шли под эскортом полиции на сборные пункты. Казармы города, уже не Петербурга, а
Петрограда, не могли вместить такого количества солдат. Под них срочно приспособили бани, конюшни и даже рестораны.
Война требовала оружия и боеприпасов, а мобилизация в одночасье лишила военно-оборонную промышленность квалифицированных
рабочих-специалистов. Правительство опомнилось и срочно вернуло большую часть мастеровых на военные предприятия. На проходной
Путиловского завода появился приказ об отсрочке призыва мастеровых четырнадцати рабочих мастерских и путиловской судоверфи. Из пяти
тысяч мобилизованных путиловцев три с половиною вернулись в цеха предприятия как необходимые специалисты. Заводу предстояло срочно
выполнить огромный объем военных заказов.
В предвоенный период Россия, так же как и другие империалистические державы, включилась в гонку вооружений. Определенное внимание
при этом уделялось строительству Военно-морского флота, для его воссоздания выделялись значительные ассигнования. Усиливая
Балтийский флот, правительство утвердило большую программу, предусматривающую постройку четырех линейных крейсеров, четырех
крейсеров, тридцати шести эсминцев и двенадцати подводных лодок. Выделенные ассигнования значительно поддержали тогда деятельность
столичных судостроительных заводов. Путиловский завод и его судостроительные мастерские также получили крупные военные заказы:
заводу поручили организацию выпуска артиллерийских башенных корабельных установок, а путиловские судостроительные мастерские
приступили к постройке серии военных кораблей для Балтийского флота.
В то время судостроительный отдел Путиловско-го завода находился на Гутуевском острове. В 1909 году особый Комитет по усилению
военного флота объявил конкурс на разработку эскизного проекта быстроходного эсминца с турбинными двигателями. Предприятиям,
изъявившим желание участвовать в конкурсе, следовало представить теоретический чертеж, чертежи верхней и жилой палуб, продольных и
поперечных сечений корпуса, а также чертежи общего расположения главных механизмов и котлов. Из числа проектов, присланных на
конкурс, к рассмотрению допустили проекты Адмиралтейского, Путиловского и Невского заводов.
Проект Путиловского завода, наиболее удачно сочетавший основные кораблестроительные элементы, признали лучшим. Завод получил право
заключить с комитетом договор на постройку турбинного эскадренного миноносца. Стоимость нового корабля определялась суммой в 2 190
000 рублей и в два раза превышала расходы на постройку миноносца старого типа. Договор обязывал Путиловский завод до подписания
контракта предоставить на рассмотрение комитета общие чертежи, расчеты и спецификацию нового корабля. При одобрении конструкторской
документации с заводом подписывался контракт и выплачивался аванс в размере 30% стоимости корабля. Испытания полностью готового
эсминца назначались на 1 июня 1912 года, а окончательная приемка в казну - 1 августа 1912 года. Так Путиловский завод приступил к
проектированию и постройке нового типа корабля, принесшего ему широкую известность в области судостроения.
19 июня 1910 года на открытом стапеле судостроительной мастерской Путиловского завода (на Гутуевском острове) состоялась
торжественная закладка нового эсминца. Главным строителем назначили К. А. Теннисона. Это был последний корабль, строившийся на
добровольные пожертвования, поэтому церемония его закладки проводилась чрезвычайно торжественно, при стечении большого числа
зрителей. По традиции в киль корабля заложили серебряную закладную доску. Новому эскадренному миноносцу по предложению командующего
морскими силами Балтийского моря вице-адмирала Н. О. Эссена дали имя, которое ранее носил крейсер Порт-Артурской эскадры, - <Новик>.
8 марта 1911 года морской министр И. К. Григорович подал доклад об этом Николаю II, поставившему на докладе закорючку в виде
заглавной буквы <С>, означающую <Согласен>. <Новиками> на Руси в XVI-XVII веках называли молодых бояр и дворян, достигших
15-летнего возраста, но еще не записанных на военную службу.
21 июня 1911 года состоялся спуск <Новика> на воду. Обычных торжеств по этому поводу не проводилось, так как окончание строительства
эсминца <Новика> и линкора <Полтава> на Адмиралтейском заводе совпали по времени. Поэтому морской министр вице-адмирал И. К.
Григорович просил <высочайшего соизволения> на спуск <Новика> без церемоний. Николай II присутствовал на спуске-линкора <Полтава> на
Адмиралтейском заводе, а морской министр вице-адмирал И. К. Григорович и командующий морскими силами Балтийского моря Н. О. Эссен,
как бывший командир крейсера <Новик>, принимали новый эсминец на стапеле судостроительной мастерской Путиловского завода.
Паротурбинный эскадренный миноносец <Новик> был шедевром судостроительной техники того времени, вершиной кораблестроительного
искусства судостроительной мастерской Путиловского завода. Один из лучших кораблей своего класса периода Первой мировой войны, он
стал образцом для строительства военных судов подобного типа - серии быстроходных турбинных эскадренных эсминцев русского флота.
<Новик> имел водоизмещение 1260 т,онн обладал скоростью хода более 37 узлов и являлся самым быстроходным кораблем в мире. Гордость
отечественного кораблестроения, новый эсминец имел мощную артиллерию и минно-торпедное вооружение. Он мог принимать на борт морские
якорные мины и долгое время оставался непревзойденным кораблем своего класса.

===================
Морской министр вице-адмирал И. К. Григорович на церемонии спуска на воду эсминца <Новик>. Фото 21 июня 1911 г.
Спуск на воду эскадренного миноносца "Новик" со стапеля Путиловской судостроительной мастерской. Фото 21 июня 1911 г.
===================

В октябре 1913 года <Новик> вступил в строй и вошел в состав бригады крейсеров Балтийского флота. В 1914-1915 годах он участвовал в
тринадцати минных постановках, в том числе у берегов Германии. На этих заграждениях в Данцигской бухте погибли крейсер <Бремен>, два
эсминца и сторожевой корабль. В августе 1915 года эскадренный миноносец <Новик> под командованием капитана 2-го ранга М. А. Беренса
одержал блистательную победу в бою с новейшими германскими эсминцами V-99 и V-100. В сентябре-октябре 1917 года корабль под флагом
начальника минной дивизии Балтийского флота контрадмирала Г. К. Старка героически сражался в Моонзундской операции.
Россия вступила в войну, выставив на фронт 7 000 пушек с семимиллионным запасом снарядов. За всю японскую кампанию было
израсходовано менее миллиона, но значительный запас снарядов довольно быстро иссяк после первых же месяцев боевых действий. Убыль в
орудиях и боеприпасах к ним оказалась более значительной, чем предусматривали мобилизационные планы.
В эти трудные для страны моменты правительство могло рассчитывать лишь на Путиловский завод, и прежде являвшийся основным
поставщиком полевой артиллерии мелких и средних калибров. Он один выпускал столько орудий, сколько все остальные пушечные заводы,
вместе взятые. Но и Путиловский не мог покрыть потребности армии. К весне 1915 года, когда командующий одной из германских армий
генерал Маккензен выставил ударную артиллерийскую группировку в 1500 тяжелых орудий и погнал русские войска из Галиции и Польши,
соотношение артиллерийского огня на фронте составляло 3 000 выстрелов с немецкой стороны против 100 выстрелов с русской.
Выпуск орудий на Путиловском заводе непрерывно увеличивался. Предприятие, изготовлявшее в первые дни войны по 30 пушек, к лету 1915
года уже выпускало 150-180 орудий в месяц. Чтобы поднять <патриотические> чувства у рабочих и увеличить выпуск артиллерийских
орудий, в марте 1915 года на Путиловский завод приехал сам царь.
Ночью на завод прибыл отряд егерей царской охраны, одетых в серые кафтаны, с зелеными жгутами вместо погон. На территории завода
появились также агенты дворцовой охраны в штатском, в их задачу входило, помимо охранных функций царской особы, изображать народ,
кричать <ура!> и поднимать настроение. В заводском депо стояло несколько пассажирских вагончиков с мебелью, крытой сукном. Эти
вагончики для внутренней узкоколейки редко бывали в ходу. В одном из них когда-то объезжал предприятие акционер завода А. И. Ляский.
Позже, из вагончика, обвешанного короткими узорчатыми занавесками, созерцал панораму заводских мастерских член ревизионной комиссии
Путиловского правления биржевик Манус. Ко дню визита на завод Николая II вагончики и паровозик-малютку освежили, почистили и подали
на линию.
Рабочие отнеслись к приезду царя без особой почтительности и радости. <Однако осмелел, -- говорили про императора в курилке башенной
мастерской. - Год назад он к нам, наверное бы, не сунулся... А теперь едет. Значит, изменилось что-то>.

==========
Служащие Путиловского завода, сопровождавшие Николая II по мастерским и цехам предприятия. Фото 31 марта 1915 г.
Поезд, в котором Николай II следовал по территории Путиловского завода. Фото 1915 г.
==========

Царский поезд прибыл на станцию Пущино к двум часам 31 марта 1915 года. Руководство ожидало царя у ворот предприятия. В число
встречающих входили товарищ министра внутренних дел, шеф жандармов Джунковский, градоначальник князь Оболенский, глава правления
завода Путилов, члены правления Бринг, Дрейер и новый директор Путиловского завода генерал Меллер.
Рабочие были правы: Николай II не приехал бы на завод, если бы не нужда. Фронт с конца 1914 года сидел без снарядов. Зимой при
слабой активности немцев русские войска еще держались, но к весне германское командование готовило широкое наступление. Миллионам
вражеских снарядов русская армия могла противопоставить главным образом штыки в руках плохо обученных солдат. Потребовалось спешно
поднять энтузиазм у рабочих, изготовляющих артиллерию и боеприпасы. Поэтому царю, надевшему военную шинель полевого образца,
пришлось приехать на Путиловский завод и <слиться> со своим народом.
Охрана обставила встречу мерами необходимой предосторожности. Кроме егерей дворцовой охраны и большого количества шпиков, рассеянных
по всему заводу, батюшку-царя плотной стеной опекали казаки-конвойцы - рослые, черноусые кубанцы в красных черкесках с большими
кинжалами на поясе. Правда, конвойцы, чтобы не нарушать сценария <единения> царя со своим народом, находились на почтительном
отдалении от царской особы. Император шел в плотном окружении свиты генералов и полковников, при необходимости бравших царя в
плотное кольцо, а в других случаях почтительно расступавшихся и выдвигавших его величество на первый план.
Николай II выглядел обеспокоенным, все время озирался по сторонам и неуверенно поднялся в маленький вагончик состава заводской
узкоколейки. Завод, наскоро подчищенный к приезду царя, все же был грязен. Из окна вагончика царь скорее испуганно, чем
заинтересованно, смотрел поверх людей, оглядывая расстилавшуюся перед ним панораму закопченных заводских мастерских. Промелькнула
мартеновская мастерская, высокая, с застекленным верхним ярусом. Она снаружи напоминала вокзал, но очень грязный. Поезд проехал мимо
котельных мастерских, кузницы. Царь тоскливо выглядывал из окна вагона. Дымная и грязная перспектива завода казалась мрачной и
бесконечной. Все эти неприятные царскому глазу заводские корпуса, с их огнями, дымом, шумом и скрежетом, ему придется на обратном
пути обойти пешком. Обход начался со шрапнельного цеха, откуда поставлялась фронту боевая шрапнель. Затем царь и свита проследовали
в пушечную и минную мастерские. Царя посадили в поезд и привезли в самый дальний конец завода, где располагалась башенная
мастерская. Она поразила императора своими размерами и огромными полусобранными корабельными башнями. Двухъярусная система кранов
передвигалась чередой, пронося элементы будущих бронированных артиллерийских башен боевых кораблей императорского флота со стволами
четырнадцатидюймовых орудий. В лафетно-снарядной мастерской над толпой рабочих, молча глядевших на царя, вдруг прозвучал громкий
голос: <Долой самодержавие!> Агенты дворцовой охраны бросились в толпу. Стало тихо. Царь поспешно покинул цех.

===============
Рабочие шрапнельно-сбороиной мастерской Путиловского завода во время посещения Николая II Фото 1915 г.
Николай II в башенной мастерской Путиловского завода. Фото 1915 г.
===============

При посещении царем мартеновского цеха из тигельной вдруг выскочил рабочий и лег поперек дороги Николая II. В руке у него была
бумага - прошение к царю. Император перешагнул через рабочего как через лужу и прошествовал дальше.
Царю решили показать плавку. Для этого с раннего утра держали наготове печь ? 6 в 40 тонн. Начальник цеха Крегер отдал мастеровым
распоряжение: <Печку держать накипу все время, пока на заводе будет царь>. Плавка была давно готова, но как только проба получалась
мягкая, подкидывали на лопате пудов десять свежего чугуна. Сталь, кипевшая в печи, шла на пушки. Царю подали стекло. Он взглянул в
печь и быстро отвернулся. Его повели вниз смотреть выпуск плавки. Для императора отлили болванку на 60 пудов, восьмигранную.
Изложницу взяли большую - для пушки крупного калибра. Заранее знали, что сталь передержана и представляет собой заведомый брак.
После отъезда царя ее свезли в лом, там она пролежала 10 лет, продолжая называться <царской болванкой>. В 1925 году, при советской
власти, ее пустили в переплав на заводе <Красный путиловец>.
Волна крупных забастовок, прокатившихся по всей России в 1915 году, заставила наиболее дальновидных представителей буржуазии понять,
что ни разгромом рабочих организаций, ни отправкой военнообязанных на фронт, ни милитаризацией заводов, ни другими
военно-политическими мерами им не удержать роста революционного движения. Для дезорганизации рабочих рядов хозяева предприятий
решили привлечь мастеровых к участию в военно-промышленных комитетах. Рабочих Путиловского завода - членов правления Путиловской
больничной кассы пригласили на совещание по выборам в <рабочую группу> военно-промышленных комитетов. Но автомобиль, присланный за
ними директором завода, вернулся пустым: рабочие отказались ехать на совещание с хозяевами и объявили бойкот военно-промышленным
комитетам.
В стране усиливалась разруха. Военная промышленность работала все хуже и хуже. С каждым месяцем разрастались рабочие волнения.
Обследование чиновниками промышленных предприятий Петрограда и беседы с рабочими формировали малоутешительную картину: <Рабочие при
обращении к ним были неразговорчивы, давали лаконичные объяснения и как бы не замечали приветливого к ним обращения> или
<Патриотические чувства в сознании массы играют второстепенную роль, а на первом плане стоят экономические соображения, настроение
рабочих шаткое, склонное к забастовкам>. Флигель-адъютант свиты его императорского величества подполковник Силаев доложил Николаю II
о Путиловском заводе: <Настроение рабочих неустойчивое. Они очень восприимчивы к злонамеренным агитациям, волнующим их на почве
экономических и политических вопросов>.
Наиболее прямолинейный из всех обследователей, контр-адмирал князь Вяземский составил подробную докладную записку с рекомендацией о
перестройке всей военной промышленности по армейскому образцу. <Армия рабочих в тылу, - писал князь Вяземский, -- так же необходима
для войны, как и действующая армия. Этой армии должна быть придана организация, прочность которой соответствовала бы важности
значения промышленной армии, и для достижения сего нельзя останавливаться даже перед признанием всей промышленности
милитаризированной...> Правительство согласилось превратить заводы в казармы, сделать рабочих солдатами, воинской дисциплиной
подавить нараставший протест мастеровых. Оно даже
готовилось внести в Государственную думу специальный законопроект <О милитаризации рабочих промышленных предприятий>.
Волнения на Путиловском заводе продолжались. Рабочие требовали увеличения заработка. Ни аресты, ни отправка на фронт не могли
остановить забастовок. Движение огромной силы и размаха назревало в стране. Война, обрушившаяся на плечи трудящихся, ускоряла
революционную развязку. Армия, измученная трехлетней войной, голодная, раздетая, отказывалась воевать. Разруха охватила все отрасли
промышленности, транспорт и сельское хозяйство. Резко обострился продовольственный, топливный и сырьевой кризис. Петроград остался
без угля, металла и хлеба. Народ переживал третью - самую суровую и холодную зиму. Разруха, голод, политический кризис привели к
полному падению авторитета правительственной власти до критического предела. Во всех бедах народ винил царя и его ближайшее
окружение. Приближалась революция. Ее первые признаки в Петрограде ощутили еще осенью 1916 года, когда в столице широкой волной
прошли забастовки и стачки рабочих, выдвинувших политические требования. Остановить эту революционную волну было практически
невозможно. Она всей мощью нависла над домом Романовых, загнавших страну в тупик. Это видели и понимали задолго до событий 1917 года
все мыслящие люди России.
В 1916 году известный предприниматель, председатель правления акционерных обществ Путиловских заводов А. И. Путилов в частной беседе
со своим хорошим приятелем, французским послом в России Морисом Палеологом предсказал: <Дни царской власти сочтены. Она погибла
безвозвратно. А царская власть - это основа, на которой построена Россия, единственное, что удерживает ее национальную
целостность... Отныне революция неизбежна, она ждет только повода, чтобы вспыхнуть. Поводом послужит военная неудача, народный
голод, стачка в Петрограде... У нас же революция может быть только разрушительной, потому что образованный класс представляет в
стране лишь слабое меньшинство, лишенное организации и политического опыта. Вот, по моему мнению, величайшее преступление царизма:
он не желал допустить, помимо своей бюрократии, никакого другого очага политической жизни... Сигнал к революции дадут, вероятно,
буржуазные силы, интеллигенты, кадеты, думая этим спасти Россию. Но от буржуазной революции мы тотчас перейдем к революции рабочей,
а немного спустя к революции крестьянской. Тогда начнется ужасающая анархия на 10 лет... Мы увидим вновь времена Пугачева, а может
быть, и еще худшие...>
В ответ на нарастание революционных беспорядков правительство в начале февраля 1917 года спешно претворило в жизнь план <Обороны
столицы от беспорядков>: в столице ввели военное положение, Петроград выделили в самостоятельный военный округ, разбили город на
отделения и районы, где каждому району придали воинские части: пехоту, кавалерию и даже артиллерию. По Нарвскому и Петергофскому
районам <планом обороны> предусматривались полицейские отряды и запасной батальон лейб-гвардии Измайловского полка. В диспозиции
значилось: <Путиловский завод - одна рота>.
Но никакие меры, принятые самодержавием, не могли сдержать революционных выступлений рабочих Нарвской заставы. Две петроградские
заставы - Нарвская и Московская -- ждали выступления путиловцев. Все чаще в очередях, на улицах, в заводских мастерских слышалась
угроза: <Погодите, путиловцы выйдут - будет дело...> 18 февраля 1917 года Путиловский завод забастовал. Известие о забастовке на
Путиловском заводе прозвучало долгожданным сигналом.
Нарвская застава знала много рабочих выступлений и митингов. Они происходили всюду, но митинг на Нарвской площади 23 февраля (8
марта по новому стилю) 1917 года оказался непохожим на митинги прошлых лет. Ораторы не прятали лиц, не нахлобучивали шапок на лицо.
Они говорили открыто, смело бросали горячие слова, не боясь полиции. Политические лозунги <Долой войну! Долой правительство! Да
здравствует республика!> произносились без всякой боязни и страха. Полиции не боялись, городовые теперь сами остерегались появляться
на митингах Нарвской заставы. 24 февраля в Петрограде уже бастовало около 200 000 человек, выкрикивавших на митингах лозунги:
<Мира!>, <Хлеба!>, <Долой самодержавие!>
26 февраля, в воскресенье, все население заставы вышло на Петергофское шоссе: рабочие, дружинники с присоединившимися к ним
восставшими вооруженными солдатами. Они арестовали полицейских и захватили оружие.
Совместными усилиями штурмом был взят полицейский участок на Ушаковской улице (ныне ул. Зои Космодемьянской). Городовых разоружили.
Внутри помещений Нарвских триумфальных ворот, где тогда размещался городской архив, засели жандармы с пулеметами. Между ними и
солдатами, перешедшими на сторону восставших рабочих, завязалась перестрелка. Архив загорелся, черные клубы дыма окутали
величественный памятник. Но богиня Победы, стоявшая на боевой колеснице, в этот день оказалась на стороне рабочих Нарвской заставы.
Часть жандармов убили, часть арестовали. Архивные документы, старые книги, выброшенные из помещений Нарв-ских ворот, еще целую
неделю дымились и тлели на булыжниках старой площади. Последней схваткой рабочих с полицией было подавление отряда городовых,
засевших в парадных залах дачи, некогда принадлежавшей княгине Е. Р. Дашковой.
27 февраля 1917 года восставший народ сверг самодержавие. Шумно и радостно отмечала это событие Нарвская застава - народ
торжествовал, всюду алели красные флаги, восторженными криками жители заставы приветствовали появившийся высоко в небе аэростат,
запущенный в честь победы. Высоко над улицами и переулками Нарвской заставы, ее заводами и фабриками развевалось прикрепленное к
аэростату огромное красное полотнище.
После Февральской революции и создания Временного коалиционного правительства резко обострилась борьба за массы. Лидерство в ней
занимали меньшевики, эсеры и большевики. На Путиловском заводе проходили многолюдные митинги, на которых лидеры политических партий
разъясняли рабочим свои программы и политику. Однако в этой борьбе меньшевики и эсеры теряли одну позицию за другой. Соперничать с
большевиками им становилось с каждым днем все труднее. Прикрываясь обещаниями, что коалиционное правительство разрешит все насущные
вопросы, они пытались удержать за собой некоторые предприятия. На Путиловском заводе это им удавалось с большим трудом.
В башенной и пушечной мастерских, где меньшевики и эсеры лидировали раньше, у рабочих появилось к результатам их деятельности
недоверие. Чтобы повысить свой авторитет и влияние на путиловцев, лидеры этих партий решили провести 12 мая 1917 года совместный
общезаводской митинг. На нем планировалось выступление министра земледелия эсера Чернова и меньшевиков Грибкова и Вайсберга.
Большевики завода пригласили выступить на заводе Ленина. Он приехал на Путиловский завод, когда митинг уже начался. Во дворе, у
прокатных мастерских, собрались две смены рабочих - свыше 25 000 человек. Люди сидели на крышах, в вагонных площадках и даже на
деревьях.
Первым выступил министр земледелия Временного правительства Виктор Чернов. Он начал свою речь, цитируя сказку о рыбаке и золотой
рыбке. Сравнивая сказочную ненасытную старуху с большевиками и картинно удивляясь ее неразумию, министр пытался убедить путиловцев,
что политика большевистских лидеров сродни поведению героини сказки. Всего большевикам мало: и свободы, и власти. Мол, тянутся они к
власти, как дети к огню, не думая об опасности, не видя пропасти, в которую они вовлекают Россию.
Рабочие вначале слушали Чернова внимательно, но затем оратор стал их раздражать. Министр не давал ясных ответов на интересующие их
вопросы, в том числе о земле и мире. В толпе послышались недовольные возгласы, резкие выкрики и даже громкий свист. Заводская
молодежь, стоявшая вблизи трибуны, во весь голос затянула бесконечную песню: <День пройдет, настанет вечер, а за ним наступит ночь.
Ночь пройдет, настанет утро, а за ним наступит день. День пройдет...>
Чернов с испугом и удивлением смотрел на певцов. Группа эсеров подхватила его под руки и спешно повела к воротам завода. Один из
котельщиков, ни к кому не обращаясь, в раздумье сказал: <Настоящий министр. Говорит, что воду льет. Журчит и баюкает. Сказки
рассказывает, а о деле - ни слова...>
Имя Ленина знали все. С ним путиловцы связывали свои надежды на лучшую жизнь, мир и благополучие. В своем выступлении Ленин
убедительно и ярко характеризовал истинную сущность Временного правительства, соглашательскую политику меньшевиков и эсеров. Он
просто и доходчиво говорил с рабочими о самых насущных и волнующих их вопросах: о земле, мире, о власти Советов, о рабочем контроле.
Заканчивая свое выступление, Владимир Ильич призвал к решительной борьбе рабочих за свои права.
Речь Ленина произвела на путиловцев огромное впечатление. Шквал одобрительных криков, приветствий и аплодисментов сопроводили его
последние слова. Рабочие с криками <Ура!> проводили большевистского лидера к автомобилю.
Через 20 лет, в 1937 году, на Всемирной выставке в Париже высшую награду - Гран-при получила картина художника И. И. Бродского
<Выступление В. И. Ленина на Путиловском заводе 12 мая 1917 г.>, экспонировавшаяся в советском павильоне. На полотне запечатлен
многотысячный митинг путиловцев, состоявшийся на заводском дворе.

===========
Выступление В. И. Ленина на Путиловском заводе 12 мая 1917 г. Картина художника И. И. Бродского.
===========

Любопытна история создания этого полотна. В канун 10-й годовщины Октябрьской революции секретарь партийного комитета <Красного
путиловца> Иван Иванович Газа предложил рабочим: <Нам обязательно нужно восстановить в памяти выступление Ильича. Мы, вероятно,
будем ходатайствовать перед соответствующей организацией о том, чтобы нам разрешили в память десятилетия Октябрьской революции
заказать картину о выступлении на заводе Ленина. Мы вели переговоры с художником Бродским, который сказал, что его увлекает мысль
изобразить Ильича непосредственно на заводе, выступающим перед рабочей аудиторией... Также мы хотим запечатлеть на картине наших
товарищей -- стариков, которые еще остались... Эта картина останется как память о великих днях, как гордость нашего завода...>
В протоколе заседания президиума союза рабочих-металлистов от 6 октября 1927 года было записано: <...считать необходимым
увековечение момента выступления В. И. Ленина на Путиловском заводе>. Во втором пункте постановления отмечалось, что <размер картины
определить в 40 кв. аршин, срок изготовления картины определить в один год, т. е. к 11-й годовщине Октябрьской революции>. В
договоре, заключенном заводским комитетом с художником, оговаривалось, что <картина должна быть написана масляными красками и
отвечать как по форме, так и по содержанию исторической правде с максимальной приближенностью и чтобы фигуры, лица рабочих
зарисовывались с натуры>. И. И. Газа помог художнику, посетившему завод, отобрать для задуманной им многофигурной композиции рабочих
разных возрастов и профессий, слушавших в майский день 1917 года речь Ильича. Художник расспрашивал путиловцев, как был
тогда одет Ленин, где стояла трибуна, изменился ли облик заводской площади, зданий и мастерских предприятия. В то время художник не
располагал какими-либо фотодокументами, запечатлевшими заводской митинг и выступление на нем Ленина.
Значительно позже, в 1964 году, в газете <Вечерний Ленинград> было опубликовано любопытное сообщение. Оказалось, что ветеран кино -
кинооператор И. С. Фролов - в 1917 году снимал кадры для частной кинофирмы А. Саввы. В соответствии с заказанным сюжетом, он должен
был снять сцену митинга на заводе. Чтобы не тратиться на инсценировку, хозяин киностудии поручил Фролову отснять несколько метров
пленки на подлинном митинге. Знакомый журналист вначале посоветовал оператору поехать на Обуховский завод и даже сообщил ему имена
организаторов, пригласивших Ленина на заводской митинг. И. С. Фролов во всех деталях тогда запечатлел на кинопленке приезд Ильича на
завод, выход его из машины, встречу с рабочими, провожавшими его до башенной мастерской. Но из-за отсутствия света в помещении само
выступление Ленина снять не удалось.
Однако оператор запечатлел прощание его с обуховцами, когда он шел из мастерской и садился в автомобиль. Киноролик получился
довольно коротким - всего 42 метра. Спустя несколько дней Фролов снял и митинг на Путиловском заводе, где также выступал Ленин.
Однако эти кадры не вошли тогда в фильм.
Картина художника И. И. Бродского впервые была выставлена для всеобщего обозрения в просторном фойе недавно открытого
Московско-Нарвского дома культуры (ныне - Дворца культуры имени А. М. Горького). Главными рецензентами творения художника были
ветераны-путиловцы, они единодушно одобрили полотно. В решении Союза металлистов отмечалось:

<1) Картину "В. И. Ленин на Путиловском заводе" принять. Указанная картина должна принадлежать рабочим завода "Красный путиловец".
2) Принимая, что завод "Красный путиловец" не имеет соответствующего помещения для приема картины, поместить таковую в
Московско-Нарвском доме культуры, для чего пригласить рабочих всех предприятий и торжественно вручить ее рабочим Путиловского
завода>.

В дни всенародных праздников на проспекте Стачек, у здания главной проходной старого завода, до 90-х годов прошлого века традиционно
устанавливалось большое панно - копия картины художника Бродского, получившая на Парижской выставке, как уже говорилось, высшую
награду - Гран-при.
Но все это будет много позже. А пока рабочие Путиловского завода понимали, что время агитации и разговоров прошло, нужны решительные
действия и тщательная подготовка к ним.

=============
Митинг рабочих у Нарвских ворот. 1917 г. Картина художника А. Дейнеки
=============

Нарвская застава готовилась к вооруженному восстанию вместе со всем пролетариатом Петрограда. Создавались отряды Красной гвардии,
рабочие учились владеть оружием. И когда по приказу Военно-революционного комитета вооруженное восстание началось, Нарвская застава
послала тысячи красногвардейцев, участвовавших в захвате почты, телеграфа, мостов и правительственных учреждений.
В октябрьскую ночь 1917 года старая застава жила бурной жизнью, на ее улицах и у Нарвской площади горели костры, у них грелись
боевые дружины путиловских рабочих. Колесо истории медленно поворачивалось, завершая свой очередной круг и делая памятную отметку в
скорбном листе многострадальной Нарвской заставы.