От Pout
К Pout
Дата 06.05.2003 10:54:58
Рубрики Прочее;

Re: Л-модель." Material...

ч.2
====
продолжение по теме "Материальная логика" можно посмотреть тут

http://www.caute.by.ru/spinoza/mea/axiomata.html

http://www.caute.by.ru/spinoza/mea/definitiones.html

(отрывки)
Аксиомы (axiomata)
...
Спиноза, конечно, не мог быть столь наивен, чтобы думать, что его
аксиомы ни у кого не вызовут никаких возражений. Еще Декарт сетовал, что
в философии нет ни одного положения, которое не служило бы предметом
споров и в этом смысле не могло считаться сомнительным. Спиноза не
придает подобного рода сомнениям столь серьезного значения, как Декарт.
Скептиков, оспаривающих адекватность понятий причины, субстанции,
актуальной бесконечности, лежащих в основании его аксиом, Спиноза
пренебрежительно зовет <людьми, поистине пораженными слепотою духа>
[TIE, 14] {3}.

Это, впрочем, не означает, что сам он видел в аксиомах <Этики> истины в
последней инстанции. A. Gilead отстаивает мнение, что Спиноза вообще был
противником картезианского принципа непосредственной достоверности
основоположений теории: <На самом деле Спиноза отвергает возможность
непосредственного, самоочевидности в человеческом знании> {4} , - в этой
части Спиноза оказывается солидарен со скептиками. Это выглядит почти
невероятным, учитывая "догматическую" репутацию спинозовской философии,
однако Gilead подкрепляет свое мнение солидной аргументацией.

Методологическая программа Декарта предполагала конструирование всего
корпуса знаний из элементарных, непосредственно ясных и достоверных
идей, как в геометрии (вот это, а не ordo geometricus, и есть настоящий
геометрический метод философского мышления). Локк и Юм, Рассел и Карнап
по-своему делали то же самое, пишет Gilead. Спиноза же считал такой
метод ошибочным:

<Спиноза предоставляет статус очевидного знания только завершенному in
concreto знанию Субстанции как целого, а не дефиниции Субстанции или
какой бы то ни было иной дефиниции <Этики>. Дефиниции, Аксиомы и
Постулаты <Этики> заключают в себе общие знания, которые требуют
подтверждения, экспликации, конкретизации, а иногда исправления и
ограничения> Подобную же мысль ранее высказывал Кузнецов: <У Спинозы
рационализм радикальным образом теряет априорные элементы. Исходный
пункт дедукции не априорно-логический, не эмпирический и совсем не
абстрактный. Он сам подлежит каузальному анализу... > (Кузнецов Б.Г.
Разум и бытие, с. 160). В этой оппозиции Спинозы <самоочевидным истинам>
Gilead усматривает предвосхищение кантовской <Дисциплины чистого разума>
и феноменологии Гегеля, с ее знаменитым: <истинное есть целое>.

В свое время Фихте ставил трансцендентальной философии в заслугу (перед
догматической) как раз непосредственную данность ее оснований: в отличие
от веры в реальность внешних вещей, моя вера в свое Я абсолютно
непосредственна, - снова и снова повторял он. Разумеется, Спиноза
отдавал себе отчет, что аксиомы <Этики> не могут поспорить в очевидности
с <фактами сознания> (заглавие поздней работы Фихте). Это не могло его
смутить, ибо он не верил в возможность непосредственногоусмотрения
истины. - <Ведь очами Духа, которыми он видит и рассматривает вещи,
являются именно доказательства> [EthV pr23 sch].

Без рациональных <демонстраций> наш дух не в состоянии <увидеть> ни одну
истину - даже ту, которой он располагает от природы. Самый интеллект
(конечный, человеческий интеллект, разумеется) нуждается в логическом
<врачевании и очищении, насколько это возможно вначале, чтобы он успешно
понимал вещи, без заблуждений и наилучшим образом> [TIE, 6].

Однако, спрашивается, разве знаменитая интеллектуальная интуиция не
позволяет прямо и непосредственно созерцать истину? Твердое "нет".
Scientia intuitiva у Спинозы не действует прежде рассудка или в обход
рассудка, как у мистиков
(H.F.
Hallett, Aeternitas, p. 50).
(E. Curley, Experience in Spinoza's theory of
knowledge, p. 58). Чувственное и демонстративное знание предшествуют
интуитивному: мы ничего не знали бы о существовании единичных вещей без
воображения и не умели бы упорядочить данные чувств без помощи категорий
рассудка. Без предварительной совместной работы обеих этих форм мышления
ни о каком интуитивном познании сущности вещей не могло бы идти и речи!
Дух не имел бы представления о том, сущность чего, собственно, ему
предстоит познать; чтобы <увидеть> единичную вещь, ему требуются oculi и
historia - <очи> доказательств и <история> чувственного опыта (в ней
собраны данные о свойствах вещи, которыми рассудок пользуется для
"экстракции" своих понятий). Значит интуиция не может лежать в сaмом
основании знания. Напротив, это вершина познания и его итог.

Из данного Спинозой определения scientia intuitiva - <этот род познания
продвигается от адекватной идеи о формальной сущности каких-либо
атрибутов Бога к адекватному познанию сущности вещей>, - явствует, что
она не имеет никакого отношения к аксиоматике (как у Декарта или у
математиков-интуитивистов). Она занимается <сущностями вещей>, а аксиомы
суть предельно общие положения о свойствах вещей .С всеобщими свойствами
вещей имеет дело рассудок, а не интуиция.

Примечательно, что условиям определения интуиции не отвечает чистая
математика, поскольку она не занимается сущностями реальных единичных
вещей. Следовательно, математические аналогии, с помощью которых Спиноза
пояснял отличие интуиции от прочих форм познания, нельзя
интерпретировать как примеры действия интуиции .Однако было бы слишком
поспешным делать заключение, что математика не имеет дела с реальностью
вне мышления и что ее настоящий предмет - entia rationis . Есть еще одна
возможность: предмет математики - <количество, понимаемое как
субстанция> [EthI pr15 sch], то есть атрибут протяжения как таковой. А
числа и фигуры суть поставляемые рассудком средства оперирования
определенными количествами (величинами). Однако эта тема требует
отдельного исследования.

Bennett доказывает, что аксиомы <Этики> гипотетичны и их достоверность
зависит от верификации следствий, то есть от истинности последующих
теорем. Этот диагноз хорошо согласуется с мнением A. Gilead о том, что
истинность аксиом зависит от их последующей экспликации, а не достается
им a priori. Однако верным остается и обратное - что истинность теорем,
в свою очередь, зависит от истинности аксиом. Истинное есть целое,
<круглящаяся цепь> идей , все звенья которой взаимно обусловливают друг
друга (Гегель).

Curley обращает внимание на письмо Спинозы Ольденбургу, в котором
говорится, что аксиомы <выводятся> (concluduntur) из дефиниций[Ep, 4].
Последние он тоже склонен рассматривать как особые гипотезы, учитывая
неоднократно повторяемые Спинозой слова о том, что хорошая дефиниция
вещи позволяет вывести (deducere) все известные духу свойства вещи. А
как можно знать это прежде, чем мы на деле выведем последнее из этих
свойств?

<Он трактует дефиницию как теорию, а известные свойства вещи как
явления, которые теория предполагает объяснить. И один из центральных
критериев правильности дефиниции есть ее способность объяснять эти
явления. При таком прочтении <Этика> Спинозы становится упражнением в
своего рода гипотетико-дедуктивном методе> (E. Curley, Spinoza's
geometric method, pp. 163-4).

На мой взгляд, гипотетичность спинозовской аксиоматики, равно как и
всякой аксиоматики вообще, несомненна. Истинность дефиниций (а стало
быть и аксиом, которые из них отчасти <выводятся>) выявляется a
posteriori, лишь в итоге полнокровного исследования определяемой вещи.
Важнейшим критерием отбора дефиниций и аксиом для Спинозы было
соображение о их пригодности для обоснования философской системы в целом
(а не просто для выведения известных свойств вещей, как думает Curley).
Это тот самый случай, когда целое, говоря словами Маркса, <витает перед
нашим представлением как предпосылка>.

То обстоятельство, что большинство аксиом ранней версии <Этики>,
упомянутых в переписке, впоследствии превратились в теоремы,
по-видимому, свидетельствует, что Спиноза достаточно серьезно заботился
об очевидности аксиоматики (Gilead несколько перегибает палку, оспаривая
значение этого фактора). Claritas, ясность, есть свойство всякой
истинной идеи, а всякая простая идея, по его словам, per se nota -
<понятна посредством себя>. Однако Curley и Gilead совершенно правы в
том, что очевидность, как таковая, не была для Спинозы критерием
истинности, и в <Этике> нет непосредственносамодостоверных суждений в
смысле Декартова cogito.

Klever верно отметил , что теоретическая система не однородная масса
знаний и отдельные ее положения имеют разную <истинностную ценность>
(truth-value) {11}.

- <Чем больше понимаем мы единичные (singulares) вещи, тем больше мы
понимаем Бога>, - говорится в [EthV pr24]. Знание сущности единичных
вещей есть высшая форма познания, scientia intuitiva, и (опять мы
встречаемся с совпадением логического и этического) summa virtus -
наивысшая добродетель [EthV pr25]. Стало быть, чем конкретнее наша идея,
тем она ценнее, а всеобщие понятия имеют скорее вспомогательное
значение.

Спиноза ясно пишет, что notiones communes - и, стало быть, аксиомы, ибо
у Спинозы есть прямое указание на то, что аксиомы <числятся среди
всеобщих понятий> [EthI pr8 sch2], - принадлежат второй форме познания,
рассудку (ratio); а в плане "truth-value" рассудок существенно уступает
интеллектуальной интуиции. Это лишнее свидетельство в пользу того, что
истинность аксиоматики <Этики> зависит от ее последующей экспликации и
конкретизации посредством применения к единичным вещам.

Аксиомам, как любому инструменту человеческой деятельности, придает
ценность конкретная работа, которая выполняется с их помощью. Вообще,
"truth-value" всякой отдельной идеи или конечной суммы идей - величина
относительная. Только разум как таковой (бесконечный интеллект, идея
Бога, или знание о Природе в целом sub specie aeternitatis) обладает, в
глазах Спинозы, абсолютной "истинностной ценностью".

...
------------------------------------
(11)(W. Klever, Axioms in Spinoza's science and philosophy of science,
p. 181).


=======
Дефиниции (definitiones)


Дефиниция почти что ничем не отличается от теоремы или аксиомы (разве
только тем, что имеет предметом одну, "эту вот" вещь, тогда как
некоторые теоремы и все аксиомы распространяются на множество вещей
разом). Подобно теореме, дефиниция нуждается в доказательстве ее
истинности. Нередко эта дефиниция выступает в качестве предмета
доказательства в теореме. В <Этике> это случается с определениями Бога
как <вещи мыслящей> [EthII pr1] и <вещи протяженной> [EthII pr2], с
определением Духа как идеи Тела, существующего в действительности [EthII
pr13] и еще с несколькими важнейшими дефинициями.

Дефиниция в "геометрическом порядке" предваряет появление аксиом и
теорем, открывая врата теории. Ее легко узнать по содержащемуся в ней
выражению (под : я понимаю, разумею), где на месте
отточия помещается имя определяемой вещи.

Сам Спиноза, вне всякого сомнения, не считал свои дефиниции
номинальными, как можно судить из его частых напоминаний о том, что
дефиниция должна выражать природу, сущность, действующую причину вещи:
<Истинное определение какой-либо вещи не содержит и не выражает ничего,
кроме природы определяемой вещи> [EthI pr8 sch2]. <:Я соблюдаю только
одно [правило]: чтобы эта идея, или определение, вещи выражало [ее]
действующую причину> [Ep, 60].
....


Из ранних работ и писем Спинозы хорошо видно, как кропотливо шлифуется
словесная форма его дефиниций и аксиом. И все же фактор языка является
для него второстепенным. Требования, которые предъявляет к своим
дефинициям рассудок, важнее. Их всего два. Правильная дефиниция обязана
выражать сущность, действующую причину вещи и быть понятной
(conceptibilis), то есть не вступать в противоречие с собой.

....
Прежде всего, Спиноза отказывается следовать предписаниям общей логики:
в истинном определении вещи нет места абстракциям, таким как genus
proximum et differentia specifica (ближайший род и видовое отличие), при
помощи которых строились дефиниции со времен Аристотеля. Истинное
определение вещи должно показывать ее причину, которая образует
<сокровенную сущность> (intima essentia) всякой вещи. Абстракции же не
существуют вне интеллекта и описывают не причину, а в лучшем случае
какие-нибудь признаки или свойства вещи.

<Определение, чтобы называться совершенным, должно будет разъяснять
сокровенную сущность вещи и предусматривать, чтобы мы не взяли вместо
нее какие-нибудь свойства вещи:> [TIE, 29].

В KV критика принятых правил построения дефиниции звучит еще суровее:
<Говорят, что правильное определение должно состоять из рода и видового
отличия. Хотя логики и признают это, однако я не знаю, откуда они это
взяли. Конечно, если бы это была правда, то ничего нельзя было бы знать:
Но так как мы свободны и вовсе не считаем себя связанными с их
утверждениями, то согласно истинной логике мы составим другие законы
определения, именно согласно нашему делению природы> [KV I, 7].

Законы определения зависят от <деления природы>, то есть от конкретных
качеств определяемой вещи. Этим-то предметная логика вообще и отличается
от логики формальной, диктующей одни и те же правила для определения
всех вещей. Деление природы осуществляется Спинозой посредством
рефлективных категорий причины и действия, а не описательных категорий
рода и вида. Разницу между каузальной и описательной дефинициями Спиноза
обычно показывает на примере круга.

Круг можно определить как фигуру, у которой линии, проведенные от центра
к окружности, равны, или как многоугольник с бесконечным числом сторон,
или дать описание еще каких-нибудь отличительных признаков круга по
сравнению с другими фигурами того же самого "рода" (плоскими). Все эти
дефиниции удовлетворяли бы принятым в прежней логике нормам. Спиноза же
предпочитает определять круг как <пространство, очерчиваемое линией,
одна точка которой покоится, а другая движется> [Ep, 60].

В этой дефиниции содержится указание на causa efficiens круга, каковой
является движущаяся относительно одной из своих точек линия. Такая
дефиниция содержит в себе формулу построения круга и, в этом смысле,
выражает сущность круга, тогда как две первые дефиниции выражают всего
лишь отдельные свойства круга.

...

В XX веке, в трудах Л. Брауэра, А. Гейтинга, А.А. Маркова, открытый
Спинозой метод конструктивного, или генетического, определения - которое
показывает, как возникает определяемый предмет или как его можно
построить, - превратился в своеобразный категорический императив
математики и логики. Определение или доказательство существования
математического объекта считается в конструктивной математике корректным
лишь при условии, что указан метод, позволяющий его вычислить или
построить {3}.

{3} Однако Спиноза, разумеется, не согласился бы признать
неконструктивным и удалить из науки понятие актуальной бесконечности,
как это делают интуиционисты, поэтому аналогия не идет дальше одного
общего правила метода.


=======


о работах Клевера и группы



Ethicom. Spinoza's Ethica vertolkt in text en commentaar, Eburon, Delft,
1996, 758+49 p. (nйerlandais).

"Spinoza's life and works", in The Cambridge Companion to Spinoza,
edited by Don Garrett, Cambridge University Press, Cambridge (U.K.),
1996, p. 13-60. (anglais). N XIX, 7 (Steven Barbone).

"The motion of the projectile - Elucidation of Spinoza's physics",
Studia Spinozana, vol. 9 (1993), Kцnigshausen & Neumann, Wurzburg, 1995,
335-340. N XX, 25-28 (Charles Ramond). (anglais).

"Ethique spinoziste comme physique de l'homme", in La Etica de Spinoza.
Fundamentos y significado (Actas del Congreso Internacional : Almagro,
24-26 de octubre, 1990), edicion preparada por Atilano Dominguez,
Ediciones de la Universidad de Castilla-La Mancha, Ciudad Real, 1992,
29-36. N XV, 14 (Julieta Espinosa).

"Moles in motu - Principles of Spinoza's Physics", Studia spinozana,
Kцnigshausen & Neumann, Wьrzburg, vol. 4 (1988), 165-194. (anglais).

"Axioms in Spinoza's Science and Philosophy of Science", Studia
spinozana, Walther & Walther Verlag, Hannover, vol. 2 (1986), p.
171-195. (anglais).

"Power : conditional and unconditional", in Spinoza's political and
theological thought, edited by Cornelis de Deugd, North-Holland
publishing Company, Amsterdam, 1984, 95-106. (anglais).
и другие


К теме "П-модели"
В сети есть несколько поздних"политических"работ

IMPERIUM AETERNUM.
SPINOZA'S CRITIQUE OF MACHIAVELLI
di
Wim Klever
======

"CONFLICTING 'CONSIDERATION OF STATE'.
VAN DEN ENDEN'S OPPOSITION AGAINST DE LA COURT'S ARISTOCRATIC
REPUBLICANISM AND ITS FOLLOW-UP IN SPINOZA'S WORK"
di
Wim Klever
In the middle of the first 'stadhouderloos tijdperk' (1650-1672, period
without a lieutenant from the dynasty of Oranje-Nassau) , when the Dutch
republic flourished as never before, an overwhelming stream of political
writings was published by Pieter de la Court, in which one finds on the
one hand a justification of the Dutch republican practice and on the
other hand proposals for its improvement. In comparison with everything
published earlier in the Netherlands and elsewhere these books may
certainly be called revolutionary.

http://www.spinoza.net/Research/index.html
http://www.fogliospinoziano.it/
http://www.fogliospinoziano.it/Mand.doc


NEW PUBLICATION (Vrijstad 2000, 195 p.)
------------------------------------------------------------------------
------------
Wim Klever
THE SPHINX
Spinoza reconsidered in three essays
***
The new studies collected in this volume are dedicated to heterogeneous
subjects.
The first essay concentrates on Spinoza's physics of which it
stipulates the
revolutionary character insofar it presents his refutation of inertia as
a property of
matter.
The second paper develops Spinoza's naturalistic and anti-elitarian
epistemology
on occasion of a secret Dutch manuscript possessed by his publisher.
Both questions
(inertia and Arcana Philosophiae) are placed and discussed in the
appropriate historical
context of Amsterdam's early enlighteners.
The third article might seem to be intended as a provocation, but is
merely an
unusual description. It provides the elements for the reconstruction of
Spinoza's
political realism: the national-socialistic feature of shockproof
societies.
About the Author:
Apart from Dutch translations тf and commentaries тn texts of Spinoza (
Tractatus de Intellectus Emendatione, Tractatus Politicus, Ethica,
Tractatus theologico-politicus, the last one under the title
Definitie van het Christendom, Delft 1999) Klever published various
articles in scientific journals and a few monographies on historical
circumstances and
systematical tenets of the `new Spinoza':
Een nieuwe Spinoza in veertig facetten (Amsterdam 1995) and
Mannen rond Spinoza 1650-1700, Presentatie van een
emanciperende generatie (Hilversum 1997). He also discovered and
published the
political treatises of Spinoza's master, Franciscus van den Enden
(Amsterdam 1992). He
is well known for his physicalistic interpretation of the
Ethica and for his refusal to divorce Spinoza from Lodewijk Meijer in
the question of `Science as the interpreter of Scripture'.
***
CONTENTS
======