На днях кубинское правительство расстреляло троих агентов империализма янки. Ряд других был
приговорен к длинным срокам тюремного заключения. Революция дала наглядный урок своим врагам.
Она сумеет защитить себя.
Как и следовало ожидать, поднялся вой врагов Кубы. Поднялся и Lлевый¦ вой. Дескать, почему
расстреляли? Почему не посадили?
Троцкий писал, что длинные тюремные сроки бесполезны в качестве превентивной меры применительно к
революционерам и контрреволюционерам, потому что и те, и другие полны надежды, что ворота тюрем
рано или поздно откроются. Вот почему расстреляли.
На прошлой неделе три американских бандита - Колин Пауэлл, посол США в Доминиканской республике
и братец Буша губернатор Флориды Джеб v пригрозили американским нападением на Кубу. Их угрозы
были ответом на арест и осуждение 75 платных агентов США, занимавшихся подрывной деятельностью
против социалистической Кубы. Революционное правительство начинает укреплять свои тылы. Оно
знает, что обнаглевший агрессор не остановится на Ираке.
Хозяевам сейчас же ответил лай своры американских левых антикоммунистов. Обычный набор.
Леволибералы из LНэйшн¦, цэрэушные Lдемократические социалисты Америки¦, кстати, и у нас
подкармливающие кое-кого из Lантисталинской¦ левой, цвет шовинистической профбюрократии.
Лакействующие пособники империалистического террора они восхваляют себя за отрицание ими
"всякого" террора.
Не обошлось и без участия российской антикоммунистической левой.
Некий Олег Ясинский, либеральный антикоммунист, получивший в левом Рунете некоторую известность
благодаря своим переводам Маркоса и Галеано, разразился рядом антикубинских материалов, как
переводных, так и своих собственных. Мы опубликовали некоторые из них, те, что он прислал нам по
почте. Нет ни времени, ни необходимости останавливаться на каждом из его клеветнических измышлений
о Кубе.
Вот он кликушествует: Lне могу и не хочу ни обвинять ни критиковать моих хороших знакомых - старых
чилийских коммунистов, продолжающих во всем защищать Фиделя, несмотря на очевидное, вопреки
всякой логике и закрыв глаза на то, что видеть страшно. Наверное, гораздо страшнее, чем тюрьмы и
пытки, пройденные ими в своей стране.¦
Иначе говоря, на Кубе утверждает, никогда не бывший на ней Ясинский, применяются более страшные
пытки, чем в пиночетовском Чили. Узнаете знакомые жесты? Мы постараемся выяснить, слышали ли
чилийские коммунисты о господине Ясинском, и если да, то считают ли они его своим "хорошим
знакомым".
LНа сегодняшней Кубе, речь идет о диктатуре, презирающей мнение своих граждан и отказывающей им в
праве на участие в управлении страной.¦ Так, вслед за майамскими контрреволюционерами и
американскими империалистами, утверждает Ясинский, не удосужившийся, впрочем, заехать на Кубу и
убедиться в этом своими глазами. Не странная ли была у него Lлюбовь¦ к Кубе, если, живя в Латинской
Америке, этот Lлевый¦ как-то не нашел времени отдать дань своему глубокому чувству? А вот наша
редактор Ирина Маленко время для этого нашла, хотя и живет далековато от Кубы. Нашла время и для
того, чтобы написать о том, что увидела, узнала, и передумала там. Ее Кубинский дневник по праву стал
классикой нашей левой публицистики, лучше сказать v марксистской, потому что она построена на
диалектическом принципе. В ее Дневнике мы находим не только любовное проникновение в жизнь
социалистического народа Кубы, но через него яснее сознаем и то, что произошло с советским. Она
поняла, что только из живой еще революции и можно понять советскую катастрофу. Почитайте и
сравните, как пишет о Кубе Ирина и как Ясинский. И уже одного этого будет достаточно, чтобы понять
ничтожность потуг последнего на роль морального судьи Кубинской Революции.
Повторяю, нет ни времени, ни необходимости отвечать на провокаторские вопросы этого поклонника
"Андрея Дмитриевича Сахарова". Уверен, найдутся читатели, которые это сделают лучше меня.
Достаточно только подчеркнуть их очевидный провокаторский характер.
Они грозятся, что уж больше не будут Lзащищать¦ Кубу. Но безопасность революционной Кубы никогда
не зависела от лицемерной Lподдержки¦ либеральных гусанос. Ни Гулиано, ни Сарамага, ни маленький
слюнявый Ясинский, ни вся профессорская и журнальная сволочь, комфортно живущая на крохи с
имперского стола, никогда никого не могла и не хотела защищать, кроме разве своего комфорта. Кубу
защищал Советский Союз, пролетарский интернационалист ¦ 1 мировой истории, ее защищал и
продолжает защищать народ Кубы во главе с его Коммунистической партией, ее защищают и массы
Латинской Америки. Это их, а не маленьких сладеньких мерзавцев боятся Буш и его банда.
И еще. В самой карикатурности этого либерального Хлестакова (или все-таки поручика Пирогова?), в
этом безмерном самолюбии и самолюбовании нуля мне видятся какие-то родовые черты всей этой
социально-этической группы, гениально схваченные в свое время художественной интуицией Гоголя. Ну
посудите сами, кто еще мог бы написать такое:
LЕсли кто-то скажет мне, что этот подход неправилен, исходя из каких бы то ни было экономических,
классовых, религиозных, философских и каких бы то ни было других соображений, отвечу что эта
позиция является моим глубочайшим убеждением и любой спор на эту тему считаю бесполезной тратой
времени.¦
Разве это не мог бы сказать, слово в слово, незабвенный поручик Пирогов, когда еще с саднящим задом,
он покупал в кондитерской слоенный пирожок? И разве не должны мы, положа руку на сердце, признать,
что наше время, при всей его подлости, все же есть и время правды, время откровений? По крайней
мере, откровений о Мещанине.
Знаменательно, как эта публика извратила образ Че Гевары, кастрировала его по своему образу и
подобию, сделал из него этакого романтического кроткого кабалеро Дон Кихота, потому что только такой
она согласна принять революцию. Маленькие сладенькие мещане.
Помню лет 10 назад в загончике пушкинистов я увидел одного из их лидеров. Он Lинтеллигентно¦ так
стоял с плакатиком. От фигуры Пушкина исходило больше опасности, чем от него. Мне бросились в
глаза его какие-то особо неуместные туфли. Мягкие, домашние, профессорские такие. В этих туфлях
выразился весь этот социально-психологический тип маленьких и сладеньких.
Че сладеньким не был. В горах Сьерра-Маэстро он расстреливал собственноручно. Сам выносил
приговор и сам расстреливал. Молодым врачом он стал свидетелем того, как в Гватемале было
свергнуто правительство Арбенца за то, что оно частично национализировало плантации LЮнайтед Фрут
Компани¦. Заговор был организован ЦРУ. В последовавшем тридцатилетнем царстве правого террора
погибло около 300 000 гватемальских крестьян, рабочих и левой интеллигенции. Армия и Lэскадроны
смерти¦ осуществили один из крупнейших геноцидов 20 века по отношению к индейцам майя, коренным
жителям Центральной Америки. Их было уничтожено более 200 000. Гевару поразила беспомощность
правительства, его преступное нежелание или неумение защитить себя и народ приведший его к власти.
LАрбенцу надо было расстрелять лишь 300-500 заговорщиков, имена которых он знал, чтобы избежать
катастрофы¦, - писал впоследствие Че Гевара. Но Арбенц был честным либералом, который больше
всего боялся того, что скажут о нем ясинские того времени. Боялся он и призвать гватемальские массы
на защиту своих демократических реформ. Поэтому и Арбенц, и современные ясинские стали
соучастниками бойни в Гватемале. На Кубе этого не повторится, поклялись Фидель и Че. И Фидель
остается верным своей клятве.
Че и ясинские - это антиподы. В чем же корень их противоположности? Думаю в том, что маленькие и
сладенькие любят только себя, а Че любил народ. Любовь ясинских к LЧеловечеству¦ (именно так,
всегда с большой буквы) это любование мещанина самим собой в увеличительном стекле больших слов.
Их моральное негодование разухабистым насилием сильных мира сего v это негодование Lмаленького
человека¦, сознающего свою слабость перед ними и не видящего никакого средства укротить громилу
кроме как моральными проповедями. Отсюда самая яркая черта ясинских v любовь к абстрактному
морализаторству. Ведь еще больше, чем громил, они боятся народа, масс, их насилия против своих
угнетателей. Ведь как ни малы ясинские они все таки чувствуют себя ближе к громилам. Ведь у них и
образование, и деньжата иногда заводятся...
Че, как и Кастро, тоже не был бедняком. Он мог бы вести привилегированный образ жизни. Он мог
даже создать себе и моральный комфорт, т.е. стать ясинским. Пописывать туманно либеральные статейки,
переводить какого-нибудь Швейцера, пускать честную слезу о Lсудьбе человечества¦, жертвовать и
деньжат от благ своих, особенно если на дон-кишотство. Но Че был сделан из благородного материала.
Да-да, господь лепит из глины разных сортов. В Гватемале он видел свой народ, отданный на растерзание
янки и их пособникам. И великая любовь к своему народу породила великую ненависть к его
мучителям.
Из той же глины был сделан славный Филби. В 1934 г. в Вене он стал свидетелем кровавой расправы над
пролетарским восстанием. С тех пор он знал, что пойдет до конца и рука не дрогнет. В 50-52-м он
передавал советской разведке даты и места высадки десантов в Албании. Сотни контрреволюционеров,
тренированных ЦРУ и британской разведкой, были перебиты или взяты в плен едва успев оказаться в
Албании. И Филби никогда не сожалел об этом, хотя в СССР его ждало немало разочарований.
Не верьте любви без ненависти. Это любовь маленьких сладеньких мещан к самим себе.
Тип левого филистера прекрасно умел описывать Троцкий. Вот одно из моих любимых мест. В
бесподобной и свежей как сегодняшняя газета главе об австрийских и немецких социал-демократах Лев
Давидович вспоминает, как во время брестских переговоров он получил письмо от Гильфердинга, одного
из ведущих теоретиков партии, с которым он был близко знаком со времен эмиграции. Это было первое
письмо Lс социалистического Запада¦ после Октября. И что же?
LВ этом письме Гильфердинг просил меня об освобождении какого-то пленного из распространенной
породы венских Lдокторов¦. О революции в письме не было ни слова. Между тем письмо было
написано на Lты¦. Я достаточно хорошо знал фигуру Гильфердинга. Мне казалось, что я не делал себе
на его счет никаких иллюзий. И все же я не верил своим глазам. Помню с какой живостью Ленин
спросил меня: LВы, говорят, от Гильфердинга письмо получили?¦ - LПолучил¦. - LНу что?¦ - LХлопочет
за пленного свояка¦. - LА что говорит о революции?¦ - LО революции ничего¦ - LНи-че-го?¦ - LНичего!¦
- LНе может быть!¦ Ленин смотрел на меня во все глаза. Я имел над ним преимущество: я уже успел
усвоить ту мысль, что для Гильфердинга Октябрьская революция и брестская трагедия были только
оказией, чтоб похлопотать за свояка. Я избавлю читателя от воспроизведения тех двух-трех эпитетов, в
которые разрешилось недоумение Ленина¦.
LЭти люди не были революционерами¦, - вспоминал Троцкий. LБолее того, они представляли собой
человеческий тип, противоположный типу революционера¦.
А через год правящие в Германии левые филистеры отдали на растерзание солдатне Розу и Карла...
Сегодня - Ясинский, Лопес, Сарамаго и легионы либеральных мещан с видом благородного негодования
"умывают руки" и торжественно "остаются", предоставляя Кубе идти своим путем без своей незаменимой
"защиты" и "поддержки". Они остаются в стане реакции и империализма Lс человеческим лицом¦,
который они никогда не покидали. Там им самое место.
<<<
Хорошо что вы опубликовали все материалы. Читатели разберутся и решат без ваших и моих поучений.
Будьте добры исправить в середине вашей статье «Гулиано и Сарамага» на Галеано и Сарамаго. Так она будет выглядеть немного серьезнее, а коверкая написание фамилий, незнакомых вам авторов все равно не унизить. И – фамилия бывшего гватемальского президента – не Арбенц, а Арбенс. Исправьте, хотя понимаю, что вам плевать на все эти «либеральные» имена и мысли. Можете не сомневаться, что мне после прочтения вашего опуса, на вас и ваши понятия делать то же самое. Не в вас и не во мне дело. Если вы уважаете своих читателей, предлагаю проявить мужество и опубликовать мой ответ, а они пусть сами разбираются. Можете указать мой электронный адрес для направления угроз и проклятий (заслуженных, разумеется). Если не сделаете этого – дело ваше.
Вместо занятий обычной антикубинской пропагандой, хочу внести некоторые уточнения.
Первое. Для выяснения моих отношений с чилийскими коммунистами (чтобы сэкономить ваше бесценное время и золото ЦК КПСС) даю следующие имена: Алехандро Яньес, Патрисио Бунстер, Хорхе Колома, Армандо Абурто, Мириам Бараона… хватит или еще? Дать их домашние телефоны? Готов, но при условии предварительного ознакомления их с переводом вашей паскудной статьи. Если по телефону с вами будут говорить невежливо – не обессудьте. Порядочные чилийцы (коммунисты и не коммунисты) не любезничают с хамами. Даже с «идеологически правильными».
Второе. По проводу того, что у меня «не нашлось времени для посещения Кубы». При всем моем понимании и терпимости по отношению к вашему слабоумию, удивляет то, что вы не знаете, что для посещения Кубы нужно не только время, но и деньги. Выделяемых мне ЦРУ средств пока не хватает (наркотики и проститутки в Чили ужасно подорожали). А за счет партийных приглашений в составах делегаций я никогда не путешествовал. Если ваша редакция готова оплатить мне билет Сантьяго-Гавана-Сантьяго, я готов найти время.
Третье. Я никогда не говорил, не писал и не утверждал, что «на Кубе применяются более страшные пытки, чем в пиночетовском Чили». Моя фраза «не могу и не хочу ни обвинять ни критиковать моих хороших знакомых - старых чилийских коммунистов, продолжающих во всем защищать Фиделя, несмотря на очевидное, вопреки всякой логике и закрыв глаза на то, что видеть страшно. Наверное, гораздо страшнее, чем тюрьмы и пытки, пройденные ими в своей стране.» - совершенно о другом. Вы полностью исказили ее смысл. Видимо, по причине, указанной в предыдущем пункте. Это – в лучшем случае. А в худшем – из-за личной непорядочности и недобросовестности.
Четвертое. Причины «советской катастрофы» легче понять из переписки с Баумгартеном, чем в результате посещения далекого острова.
Пятое. Высказывать мнение и быть «моральным судьей» - разные вещи.
Шестое. «Нет ни времени, ни необходимости отвечать на провокаторские вопросы этого поклонника "Андрея Дмитриевича Сахарова". Достаточно только подчеркнуть их очевидный провокаторский характер.» - Великолепный пассаж. У вас нет ни одного аргумента… на то, чтобы хамить и оскорблять «время и необходимость» у вас находятся в избытке.
Седьмое. Я польщен включением меня в категорию «профессорской и журнальной сволочи» вместе с Галеано и Сарамаго. Смею утверждать, что пресловутые Галеано и Сарамаго сделали в миллионы раз больше для кубинской революции, чем гражданин Баумгартен. И ни у одного латиноамериканского коммуниста до сих пор не повернулся язык назвать их «профессорской и журнальной сволочью».
Восьмое. Кто «комфортно живет на крохи с имперского стола»? На чем основана эта великолепная метафора? Или это опирающееся на какие-то факты утверждение? Какое откровенное безразличие к читателю в столь легковесном ляпании языком.
Девятое. В том, что Советский Союз был пролетарским интернационалистом № 1 мировой истории – позвольте усомниться. Вместе с, например, иракскими, иранскими и аргентинскими коммунистами.
Десятое. Камарада Баумгартен не имеет ни малейшего понятия о том, что такое «массы Латинской Америки», о которых с такой легкостью рассуждает. Смею утверждать, что пресловутого камараду «Буш и его банда» тоже не боятся. Если бы у Буша было чувство юмора, он бы ото всей своей черной империалистической души насладился произведениями сврего грозного противника Баумгартена. Приходится наслаждаться нам – маленьким сладеньким слюнявым ценителям его творчества.
Одиннадцатое. Дон Кихот никогда не был «кротким кабальеро». Тем не менее, с каким умилением описывает Баумгартен расстрельную практику Че… Вынужден его огорчить – расстрелами Че заведовал не в Сьерра-Маэстре, а в гаванской крепости Ла Кабанья, после победы революции. Расстреливали военных преступников батистовского режима. В результате открытого предварительного суда. Такого, чтобы, как раскрывает свои эротические фантазии Баумгартен «Сам выносил приговор и сам расстреливал» не было. Это как раз – клевета нелюбимых им «гусанос».
Двенадцатое. О том, что «у ясинских… деньжата иногда заводятся». Баумгартены всегда считают деньжата ясинских? Что заводится у баумгартенов?
Тринадцатое. «Какого-нибудь Швейцер” являлся самым большим идеалом молодости Че. Кто был идеалом молодости Баумгартена – Швондер?
Четырнадцатое. Как не любили и боялись тех же Че и Троцкого идейно непорочные идеологи советских коммунистов.. как замалчивали существование одних и как запрещали произведения других. И как уютно чувствуют себя сегодня за их спинами…
Пятнадцатое. В своей статье вы не привели ни одного аргумента по затронутой мной теме, не высказал ни одной собственной мысли и своими абсолютно голословными и ничем не подтвержденными обвинениями и цитированием классиков (кроме чужих клише и заезженных штампов, от которых читателя уже век тошнит) пытался побольнее боднуть меня и прочую «сволочь» типа Сарамаго и Галеано. Достойное занятие. Остается только посочувствовать кубинскому режиму, что у него в качестве «защитников» такие кровожадные бронтозавры. Потому что по мнению знакомых палеонтологов из Майами – психически здоровый бронтозавр должен быть травоядным. Иначе его живьем съедят гусанос.
Шестнадцатое. Заключительные вопросы. Моя рожа показалась вам удачной иллюстрацией гнусности моих писаний? Используя эту фотографию, вы решили лишить меня всех поклонниц? Не кажется ли это вам запрещенным приемом? Вряд ли мое подлое лицо достойно украшать ваш сайт почти рядом с Лениным. Боюсь, суровые но справедливые латиноамериканские массы вам этого не простят.