Да, именно об этом шла речь на пресс-коференции в ТАСС: «У русофобии глубокие исторические корни», считает швейцарский публицист и издатель Ги Меттан (Guy Mettan), который привез в Россию свою новую книгу, переведенную на русский – «Запад-Россия: Тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса».
Фото автора
Если говорить о тысячелетней истории взаимоотношений России с западным миром, то одной из характерных черт этих взаимоотношений является даже не то, что русские отличались от немытых и чумазых в Средние века европейцев любовью к бане. Русофобия – вот историческая особенность менталитета, заложенная во времена, когда европейские августейшие особы и их многочисленная челядь занимались ловлей блох в своих нарядах, почему и закупали китайский шелк, в котором вши не заводились. Да-да, именно тогда возник «Великий Шелковый путь», который сегодня китайцы хотят реанимировать, хотя блох и вшей в салонах европейских вроде бы уже и не сыскать: потому что шампуня – навалом.
Веками в Старом Свете – за что и непонятно – плохо относились к России. Русофобия – болезнь? Так лечится надо…
Но веками же ничего не меняется: «Россия во всем виновата», - упорно талдычат старо- и, особо, младо-европейцы. Хотя именно западные, именно европейские войска век за веком накатывались на российские рубежи, целясь прямо в Москву. Хотя англосаксы пытались отщипнуть у нас кое-то и на Севере, и на Востоке…
Автор представляемой книги «Запад-Россия: Тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса» Ги Меттан (на фото) – швейцарский журналист, проработавший в своей жизни и депутатом, председателем парламента кантона Женевы, и главным редактором газеты «Tribune de Genève», и главой Швейцарского клуба прессы – рассказал о том, как он написал и выпустил эту новую книгу, которая «является результатом многолетнего профессионального опыта». Катализатором работы, по его словам, стал украинский кризис 2014 года и – главное – ход его освещения в западной, прежде всего, европейской прессе.В пресс-конференции приняли участие профессор МГИМО, доктор юридических наук Алексей Кожемяков и Раиса Неяглова-Колосова, генеральный директор издательства «Paulsen», которое выпустило труд Ги Меттана на русском языке.
Любовь швейцарца к России, его попытки защитить нашу страну от западных идеологических и информационных нападок через работу с западной же аудиторией вызывают большое уважение. А тот факт, что его семья удочерила в свое время, в 1990-е годы, русскую девчушку, и потом в связи с этим получила гражданство России – лучшее подтверждение того, что в Европе не все потеряно.
«Мои поездки по России дали мне возможность узнать, какова эта страна в реальности. Я понял, насколько огромна разница между тем, что подается в западной прессе о России, и тем, что я сам лично вижу. Я просто не мог смириться с такой ситуацией, и потому решил поразмышлять о причинах», - говорит Ги Меттан. Вот почему и появилась новая книга.
Не станем рассказывать о том, что там, внутри этого почти 500-страничного фолианта. На вопрос корреспондента «Комсомольской правды»: «Можете ли вы в одной фразе рассказать о содержании книги», автор усмехнулся: «Мне и 500 страниц оказалось мало».
Если конспективно, то в книге излагается история возникновения, развития и современного состояния этого сильного европейского чувства, именуемого русофобией. От Эпохи 1200-летней давности имени Карла Великого через раскол христианства, через войны Наполеона и «драх нах Остен» Гитлера вплоть до англосаксонского неприятия России – что в Лондоне, что в США – так ведет свой рассказ автор, анализируя причины-корни, генезис и современное состояние дел и умов русофобов разной степени влияния. И более всего беспокоят Ги Меттана подтасовки, сокрытия, а порой и прямая ложь, льющиеся на Россию со страниц западных СМИ: «Я написал эту книгу не для русского читателя. Я написал эту книгу для европейцев. Что бы они увидели, что такое настоящая Россия, и как западная пресса искажает её образ».
«Вот я побывал на Олимпийских Играх в Сочи. И я видел, как прекрасны они были. Но рядом, на Украине бушевал Майдан в Киеве. И западные СМИ не только переводили внимание с Олимпиады на Майдан, но и освещали, в основном, из Сочи не спортивные соревнования, а стремились найти хоть какие-то недостатки в организации Игр: “и игры не такие, и подготовка не такая, и условия не такие…”».
Однако Ги Меттан уверен, что на Западе есть люди, которые готовы не только к сотрудничеству с Россией, но и к защите России от информационных нападок, которые являются просто антироссийской пропагандой. Как бы в развитии этой мысли в предисловии автор так описывает побудительные мотивы написания книги: «Мной двигала надежда разрушить или хотя бы как-то сгладить стену предрассудков, для чего пришлось окунуться в долгую, сложную, но захватывающую историю искаженных образов и предвзятого восприятия, аккумулируемую Западом в отношении России на протяжении веков, с момента разрыва Карлом Великим отношений с Византией».
Мы не будем раскрывать всех нюансов этой интереснейшей работы, которая, как и было замечено на пресс-коференции, наверняка вызовет у нас в стране разнообразную, мягко говоря, реакцию. Ознакомиться с этим массивным трудом стоит. Хотя бы для того, чтобы понимать, как нас «любят» в Европе.
Тем более что рассказано это человеком, который, действительно Россию любит.
После пресс-конференции Ги Миеттан специально уделил время для нашего разговора.
— Что побудило вас взяться за эту тему — западная русофобия?
— Дело в том, что у меня есть два повода, объясняющих, почему я взялся за эту работу. Первый — это личная, семейная причина. В 1994 году мы с женой удочерили русскую девочку, которая сейчас стала взрослой девушкой — ей 25 лет. Зовут ее Оксана. Она из Владимирской области. Так получилось, что после этого удочерения у меня появился интерес и желание как можно больше узнать о России и познакомится с этой огромной страной. В 1990-х в связи с этим удочерением можно было получить российское гражданство, что я и сделал: мы с женой — граждане России и граждане Швейцарии. Таким образом, Россия вошла в жизнь и в историю нашей семьи. Да, я гражданин России, но также официально я житель Женевы и налоги плачу в Швейцарии.
Вторая причина, почему я взялся за эту работу, — это уже профессиональный интерес. Мои поездки по России дали мне возможность узнать, какова эта страна в реальности. Я понял, насколько огромна разница между тем, что подается в западной прессе о России, и тем, что я сам лично вижу. Я просто не мог смириться с такой ситуацией и потому решил поразмышлять о причинах.
Это — причины. А конкретным поводом для этой работы стали события на Украине 2014 года, когда я стал свидетелем того, как западная пресса систематически поддерживала только одну сторону, выражала только одну точку зрения — того правительства, которое пришло к власти в Киеве. И я решил разобраться, почему произошло именно так.
Очень важно понять, что я не собирался давать ответ на вопрос: кто виноват в этой истории украинских событий? Я интересовался другим — почему западные СМИ преподносят эту историю вот в таком, своем, ключе? Что лежало в основе такого обостренно-негативного отношения к России?
— Расскажите немного о главных идеях и содержании этой вашей новой книги.
— Я обратился к истории и пришел к выводу, что всё это, вся эта русофобия, можно считать, началась еще во времена Карла Великого, который 1200 лет назад создал Западную империю и заложил основы того, из чего вышел Великий религиозный раскол в 1054 году. Да, Карл создал свою империю вопреки сложившейся ситуации, когда центр цивилизованного мира в то время находился в Византии.
И что меня поразило — я понял, что в школе мне рассказывали о тех временах совершенно по-иному, исторически неправильно. Всегда мне говорили, что раскольники были из Восточной церкви, которая и откололась от единой христианской. Но теперь я знаю, что всё произошло с точностью до наоборот — откололась-то западная католическая церковь от всеобщей, универсальной церкви. А Восточная церковь осталась православной — ортодоксальной. Ортодоксы — это Восточная церковь.
Так вот, чтобы снять с себя вину за этот раскол, западные богословы, теологи того времени начали кампанию по интеллектуальной обработке и обоснованию той идеи, как переложить вину за раскол на Восточную церковь. И уже тогда они начали использовать аргументы, которые вновь и вновь возвращаются в рамках этого противостояния Запада с Россией. В то время, в Средние века, они уже начали говорить о греческом мире, т.е. о Византии, как о «территории деспотизма, варварства», для того, чтобы снять с себя ответственность за раскол.
И когда пал Константинополь, когда прекратила существование Византия, против которой вся эта идеологическая кампания и была направлена, когда Россия заняла место Византии, как Третий Рим, автоматически все эти предрассудки, вся эта ложь, сконцентрированная на дискредитации эллинского, греческого мира, — она автоматически была перенесена на Россию.
Интересно посмотреть записки западных путешественников по России тех времен, начиная с XV века, они фактически описывают Россию в тех же терминах, которыми до этого описывали Византию. Эти измышления, эта критика заметно усилились после реформ Петра I и Екатерины Великой, когда Россия приобрела большой вес на европейском политическом театре. И это всё логически привело к тому, что к концу XVIII века сформировалась теория русофобии.
Она зародилась во Франции при Людовике XV и была использована через небольшой промежуток времени Наполеоном, потому что эта теория русофобии обосновывала вражду к России, которая стояла тогда на пути экспансионистской политики Франции. Ради этого появилось полностью сфабрикованное «завещание Петра I». Эта фальшивка использовалась Наполеоном в качестве аргумента в его «русской кампании».
Я бы сравнил это с ситуацией наших дней, когда американцы выдумали для достижения своих целей ложь о том, что у Саддама Хусейна есть якобы оружие массового уничтожения. Русофобия существовала во Франции как основная политическая идеология вплоть до конца XIX века, когда Франция, проиграв франко-прусскую войну, осознала, что ее главный противник теперь не Россия, а Германия. Тогда Франция поменяла свою политику и стала союзником России.
А в Англии русофобия появилась примерно в 1815 году, когда Великобритания в союзе с Россией смогла победить Наполеона. Общий противник был повержен, и тут же Англия сделала разворот на 180 градусов — Россия была превращена ею из союзника во врага. Тогда и стала расти русофобия в Англии. А начиная с 1820-х годов Лондон уже использовал антирусскую идеологию для того, чтобы обелить свои собственные экспансионистские намерения и действия как в Средиземном море, так и далее — в Египте, в Индии и в Китае.
Что касается Германии, то ситуация там в этом плане изменилась в конце XIX века, когда сформировалась Германская империя. Так получилось, что у этой империи нет колоний, и взять их негде — Англия и Франция, Испания и Португалия опередили. И тогда, так как колонии уже поделены без нее, в Германии появилось политическое течение о «жизненном пространстве на Востоке», то есть имеются в виду современные Украина и Россия. В Первой мировой войне эта тенденция потерпела провал, не достигла своих целей, однако позже Гитлер использовал именно ту же самую идеологию.
Не случайно, что именно немецкие «историки» были у истоков того, что именуется ревизионизмом, то есть желанием преуменьшить вклад СССР в победу над гитлеровской Германией, и при этом они стали совершенно непропорционально возвышать вклад США и Англии в разгром Германии.
И четвертый тип русофобии — это американская русофобия. У нее есть точная дата рождения — 1945 год. Как только совместными усилиями с Советским Союзом, ценой миллионов жизней советских граждан, была достигнута победа над Гитлером, произошло то же, что и в 1815 году, после победы над Наполеоном. То есть США также развернулись на 180 градусов, и вчерашний союзник — СССР — был превращен в главного соперника. Так началась холодная война.
Причем американцы стали использовать абсолютно такие же аргументы, как и англичане в 1815 году. США говорили, что «ведут борьбу с коммунизмом, с деспотизмом, с тиранией, с экспансионизмом», то есть формулировки практически не отличались от позиции англичан в начале XIX века, кроме, естественно, коммунизма. Но эта «борьба с коммунизмом» оказалась совершенно надуманной, ведь когда Советского Союза не стало, конфронтация США и Запада с Россией не закончилась.
Повторилась та же история, что и в XIX веке, — для достижения собственной цели, для продвижения собственных интересов, для осуществления своих экспансионистских намерений на Западе постоянно говорят об «угрозе», которая якобы исходит из России. И Россию демонизируют сегодня для того, чтобы, например, разместить ракеты НАТО в Польше. А используют совершенно те же слова и аргументы, что и Наполеон 200 лет назад.
— Как-то на одной из международных конференций я разговорился с журналистом из Дании. Дело было в середине 1990-х годов. Он рассказывал, почему Европа боится: «Посмотри на карту. Какая огромная Россия и какая маленькая Дания. Мы всегда боялись вас. И сейчас боимся вашей агрессии». Вы всегда чувствуете такие настроения в Европе?
— Это очень интересное замечание. Действительно, стоит только посмотреть на карту и увидеть, что Россия доминирует своей территорией по отношению ко всей Европе. Да, у европейцев при взгляде на карту возникает ощущение тревоги и обеспокоенности, потому что «такое огромное не может быть не чем иным, как угрозой». Причем европейская картография использует такой прием как сознательное изображение России даже большего размера, чем она есть на самом деле, — это помогает продвигать русофобскую идеологию. Эта огромность очень удобна для европейских карикатуристов, которые издавна рисуют Россию как гигантского медведя, который нависает над маленькой по отношению к нему Европой.
— Недавно прочитал в материале французского автора такое выражение: «Европа — это полуостров Евразии». Как бы вы это прокомментировали?
— У Европы сегодня есть некое чувство фрустрации. Она привыкла за века доминировать над миром — в период двух, даже двух с половиной столетий Европа была колониальной, доминирующей силой. Сегодня ситуация совсем иная, и Европа чувствует себя некомфортно. Ей непривычно быть на таких ролях. Отсюда и эти тревожные настроения. С одной стороны, европейское эго находится в такой неприятной для него ситуации. С другой стороны, Европейский союз достиг границ, лимитов своего развития и проявились внутренние проблемы самого Евросоюза, а потому это очень удобная ситуация, когда на Россию можно свалить все проблемы: он якобы, этот огромный сосед, и виноват.
Как Великобритания превратилась в рассадник русофобии
Привожу отрывок из этой книги, который автор любезно разрешил мне процитировать:
«Давайте посмотрим, как Великобритания превратилась в рассадник русофобии. Первая трещина в англо-российских отношениях пролегла в 1791 году после захвата русскими османской крепости Очаков. Расположенная в устье Днепра и Буга, недалеко от Одессы, эта крепость охраняла доступ к украинским степям. В ответ на падение Очакова в 1788 году британский премьер-министр Питт предложил организовать морскую экспедицию, чтобы вынудить Екатерину II отступить.
Не получив поддержки общественности и депутатов, которые не понимали, какое Великобритании дело до смены хозяина крепости, Питт с позором отказался от своего проекта. Эта первая стычка не получила продолжения.
Впоследствии Англия и Россия вместе выступили против революционной Франции и Наполеона. Однако британские политические лидеры извлекли из случившегося урок. Впервые в истории английской демократии общественное мнение вынудило правительство пойти на попятную в решении важного внешнеполитического вопроса. Отныне перед развязыванием иностранной кампании следовало подготовить общественное мнение, организовать соответствующую поддержку в СМИ, запустить маховик пропаганды и мобилизовать ресурсы "мягкой силы". В этом смысле Глисон совершенно справедливо утверждает, что английскую русофобию породила внутренняя политическая жизнь Великобритании.
В следующий раз напряженность в отношениях возникла в ходе Венского конгресса. Английский и австрийский министры иностранных дел Каслри и Меттерних вместе с Александром I разделяли убеждение, что наилучшей гарантией мира и процветания Европы будет только возвращение старого режима. Однако несогласие Каслри с настойчивым желанием Александра I сделаться королем Польши, объединенной с Россией, возродило противоречия, появившиеся во время Очаковского кризиса. Польша всегда была козырной картой английской политики на материке – рычагом давления на Германию, Австро-Венгрию и Россию. С раздела Речи Посполитой в конце XVIII века и по сей день Польша неизменно могла рассчитывать на поддержку Великобритании, которая менее всего хотела, чтобы Россия обосновалась в самом сердце европейского континента, контролируя Польшу.
Именно в этот период появляются первые статьи с намеками на то, что Наполеон пытался заключить тайный союз с Россией и Персией, чтобы завоевать Британскую Индию. Истинные или ложные, эти утверждения как будто подтверждали тезисы фальшивого завещания Петра Великого, которое только что перевели на английский язык. Для британских националистов и империалистов этого было достаточно, чтобы исключить Россию из числа цивилизованных государств.
Имперское лобби, чрезвычайно влиятельное в Лондоне, стало злейшим противником России и всего русского. Английские деловые круги очень пострадали от континентальной блокады Наполеона. Лишившись доступа к европейским портам, они больше не могли доставлять туда свои товары. Это был тяжелый удар для морской державы, которая несет значительные финансовые потери, если в ее распоряжении нет портов. Блокада дала англичанам понять, что господство на море – необходимое, но недостаточное условие их могущества. Для безграничного владычества нужна власть на суше. Новые цели определили перемену политического курса: Россия стала потенциальной помехой.
С 1820-х годов наиболее ревностные поборники имперского могущества начали разжигать дискуссии и распространять в британской прессе тревожные новости о стремлении царей к неограниченной экспансии и об угрозах, которые они представляют для британских интересов на Средиземном море, в Центральной Азии, Индии и Китае. Так началась Большая игра, в которой на протяжении всего XIX века англичане боролись с русскими за контроль над Центральной Азией. Именно это соперничество вынудило англичан развязать две войны в Афганистане ради превентивной защиты своих владений на Индийском субконтиненте – в современных Пакистане, Индии и Бангладеш.
Виги – партия, представляющая аристократическое и наиболее консервативное крыло – высказывались очень радикально. Вот что пишет газета "Морнинг кроникл" 24 октября 1817 года по поводу абсурдного слуха о том, что Испания вступит в союз с Россией, чтобы заручиться ее помощью в Южной Африке в обмен на уступку средиземноморских владений: "Одно простое убеждение на протяжении долгого времени сохранялось у русских – о том, что они призваны быть правителями мира, и это убеждение не раз было заявлено в публикациях на русском языке".
"На самом же деле их поступательное территориальное расширение при монархах, которые в течение века занимали трон, ни минуты не оставалось без внимания. Цари-деспоты должны были считаться с преобладающими чертами характера своего народа, особенно со склонностью россиян к территориальному расширению", – продолжает "Морнинг кроникл".
"С учетом последних политических событий невозможно и предположить, что такая огромная держава, как Россия, останется без какой-либо другой морской связи, помимо Северного Ледовитого океана и Балтийского моря, доступных только в определенные сезоны года, и что она не будет стремиться присоединить к себе территории, обеспечивающие безопасный выход в Средиземное море".
В рамках данного исследования невозможно перечислить все противоречия и подробности кризисных ситуаций, которые питали британскую агрессию по отношению к России после 1815 года и до начала Крымской войны. Для справки напомним только самые важные вехи, которые отмечает Глисон: провозглашение независимости Греции в 1822 году, польская революция 1830 года, кризис 1833 года, дело "Виксена" в 1836-1837 годах, оккупация персидского острова Каррака и афганский кризис 1838 года, кризис на Ближнем Востоке в 1839-1841 годах.
Россия, которую роднит с Грецией православная вера и византийское наследие, не переставала отвоевывать у Турции территории, захваченные татарами и османами со времен Средневековья. К тому же члены греческой диаспоры правили многими княжествами в Молдавии и Валахии (Румыния). Они ощущали свою близость с Россией. В ходе Русско-турецкой войны 1768-1774 годов Россия завоевала обширные территории, а с ними звание защитницы православия от Высокой Порты.
Кючук-Кайнарджийский мирный договор 1774 года сделал российского царя защитником православных в Османской империи, что давало ему законные основания вмешиваться для оказания поддержки грекам, если те почувствуют себя в опасности. В 1779 году договор был дополнен новым соглашением, в 1783 году – торговой конвенцией. Греки охотно воспользовались полученной возможностью ходить в Черном и Средиземном морях под российским флагом.
В 1821 году в Греции вспыхнуло восстание. Поначалу царь не решался вмешиваться, желая сохранить статус-кво согласно решениям Венского конгресса, но европейские державы насторожились, не желая, чтобы Россия получила преимущество в сложившейся ситуации. После многочисленных перипетий конфликт перерос в гражданскую войну, которая закончилась только в 1828 году. Тем временем в 1826 году новый российский царь Николай I решил взять инициативу в свои руки и направил ультиматум османскому султану Махмуду II. Султан уступил. Аккерманская конвенция, заключенная в октябре 1826 года, предоставила русским торговые преимущества на всей территории Османской империи, а также право на защиту Молдавии, Валахии и Сербии.
В ответ на российский успех Соединенное Королевство в июле 1827 года предложило британское, российское и французское посредничество в отношениях между Грецией и Турцией. Греки были не в том положении, чтобы отказываться: под их контролем оставались только Нафплион и Идра. Но султан отклонил предложение. Тогда три державы пригрозили военным вторжением. В результате инцидента в Наваринской бухте турецко-египетский флот был полностью уничтожен соединенной эскадрой".