От Скептик
К Скептик
Дата 12.11.2007 00:28:31
Рубрики Россия-СССР; Крах СССР; История; Катастрофа;

Про Солоневича ликбез

Ни Солоневич, ни его жена и сын не репрессировались советской властью. Устроены они были хорошо, жили в столичном городе, не бедствовали. Прожили при новом режиме 15 лет без пушинки. КАК ВДРУГ. Вдруг Солоневичи летом 1933 года решили бежать в Финляндию. Втроём: Иван, его сын и брат. Выехали из Москвы в Питер, арестованы по доносу и посажены в лагерь.
Теперь слушайте внимательно. Через год, в августе 1934 года, Иван Солоневич бежит из сталинского концлагеря и... переходит советско-финскую границу. То есть, год назад Солоневича на дальних подступах к финской границе арестовывают. А через год он, НАХОДЯСЬ В МЕСТАХ ЗАКЛЮЧЕНИЯ, умудряется пересечь ту же финскую границу. Фантастика? Нет. Это только ЗАЧИН фантастического романа.

Во-вторых, Солоневич пересекает границу не один, а с сыном. Вместе бежали из лагеря!

В-третьих, вы будете смеяться, но одновременно из лагеря бежит и брат Солоневича, Борис. И отдельно, с разницей в два дня пересекает финскую границу.

В-четвёртых, что за время, которое отважные скауты выбрали для побега? Только что, в июне 1934 года в СССР принят закон, карающий пересечение границы не тюремным заключением, а СМЕРТНОЙ КАЗНЬЮ. В стране идёт кампания борьбы с перебежчиками. Все границы перекрыты, вдоль них рыскают отряды гепеушников с собаками. И в первую голову под контроль взята финская граница: рядом Питер и карельские лагеря. А тут по территории Карелии БЕГЛЫЕ две недели спокойно добираются до границы и оную переходят безо всяких проблем.

Но есть ещё и «в-пятых». Так сказать, «контрольный выстрел». По странному стечению обстоятельств жена Солоневича в момент побега супруга работает в советском торгпредстве в Берлине. Счастливый муж из Хельсинки посылает ей телеграмму, она высылает ему денежный перевод и становится невозвращенкой. Вопросы есть? Как жена «врага народа» может работать за границей?

Кстати, «кто у нас жена»? Оказывается... племянница одиозного черносотенца и антисемита Шмакова, писавшая корреспонденции по делу Бейлиса. Плюс дочка офицера и дворянка. Плюс жена «врага народа».

Сама «племянница» объясняла своё появление на Западе фиктивным браком с иностранцем, благодаря которому «вырвалась», потом «устроилась» и т.д.

Работа у «племянницы Шмакова» была интересная: принимать иностранные делегации в СССР. В основном английские. Хотя не только. Например, ей доверили сопровождать вдову Карла Либкнехта.

О прочем можно не говорить, хотя «прочего» много. (Например, в 1933 семейке Солоневичей дали детский срок и устроили лагерными придурками. А ведь три человека эта «антисоветская организация», при аресте у Солоневича НАШЛИ ОРУЖИЕ, которое КОНТРАБАНДОЙ ПРИВЕЗЛИ ИЗ-ЗА ГРАНИЦЫ. Что же должны были сделать с бывшим сотрудником черносотенного «Нового времени»» при таких обстоятельствах? Самому - «высшую меру социальной защиты», подельникам – червонец. БЕЗ ВАРИАНТОВ.)

Как к «явлению Солоневича» отнеслись в эмиграции? Да очень просто. Главной организацией русской эмиграции был РОВС, у РОВСа была контрразведка. Там сидели ПРОФЕССИОНАЛЫ. Они даже и смотреть особо не стали: брат Солоневича Борис работал в «Динамо». Понимающе переглянулись, хохотнули: «Мусора с кубарями приехали». Поставили в графе отметку: «Сотр. ОГПУ». Всё.

Итак, серьёзные люди с самого начала поставили на Солоневичах крест. БОЙКОТ. Но, как известно, дуракам закон не писан. Тем более в карнавалистской эмигрантской жизни. Солоневич с места в карьер стал сотрудничать с парижской газетой Милюкова «Последние новости», где за полтора года опубликовал более сотни материалов, объединённых в книгу «Россия в концлагере». Успешность статей и особенно книги, переведённой на несколько языков, принесли семейству известность и материальный достаток.

...проколов предостаточно. Конечно не для милюковых, а для людей вменяемых. Например, описывая московский голод 1930 года, Солоневич в стиле хи-хи ха-ха описал, как он питался в основном картошкой и чёрной икрой. Про картошку понятно, а икру де он покупал дуриком в торгсине:

«Каждый из иностранцев получал персональную заборную книжку, в которой было проставлено, сколько продуктов он может получить в месяц. Количество, это колебалось в зависимости от производственной и политической ценности данного иностранца, но в среднем было очень невелико. Особенно ограничена была выдача продуктов первой необходимости — картофеля, хлеба, сахару и пр. И наоборот, икра, сёмга, балыки, вина и пр. отпускались без ограничения. Цены же на все эти продукты первой и не первой необходимости были раз в 10-20 ниже рыночных.

Русских в магазин не пускали вовсе. У меня же было сногсшибательное английское пальто и «неопалимая» сигара, специально для особых случаев сохранявшаяся.

И вот, я в этом густо иностранном пальто и с сигарой в зубах важно шествую мимо чекиста из паршивеньких, охраняющего этот съестной рай от голодных советских глаз. В первые визиты чекист ещё пытался спросить у меня пропуск, я величественно запускал руку в карман и ничего оттуда видимого не вынимая, проплывал мимо. В магазине все уже было просто. Конечно, хорошо бы купить и просто хлеба; картошка даже и при икре всё же надоедает, но хлеб строго нормирован и без книжки нельзя купить ни фунта. Ну, что ж. Если нет хлеба, будем жрать честную пролетарскую икру».

Почему этот кэвээн был придуман автором, понятно. Солоневич и его жена имели контакты с иностранцами (подумайте, КТО в тогдашней России мог постоянно контактировать с иностранцами), «западники» его вполне могли видеть в торгсине, покупающим дефицитные деликатесы. Чтобы упредить разоблачающие воспоминания, он и придумал «хи-хи ха-ха». Таких проколов в книге много. Журналист он и есть журналист.

Работа Солоневича в «Последних новостях» была нужна для натурализации в среде русской эмиграции и для легализации полученных от ОГПУ средств. Вредительской задней мысли в цикле статей не было. Наоборот, объективно «Россия в концлагере» работала против большевиков. Но вот дальше...

Дальше Солоневич окунулся в эмигрантские дрязги и стал вносить раскол между руководством РОВСа и его рядовыми членами. Возникло т.н. «движение штабс-капитанов». Генералитет Общевоинского Союза изображался Солоневичем в виде оторванной от основной массы офицеров касты «тысячнегов». «Тысячнегам» он собирался противопоставлять автономные ячейки младших офицеров, которые совершенно серьёзно называл «берлогами штабс-капитанов». В общем, смешно, но в социальной и информационной ситуации того времени это выглядело (и являлось) трагедией для многих и многих людей. В конце концов, расписавшийся «жижист» белых так достал, что они решили его убить.

Акция произошла 3 февраля 1938 года. В редакции газеты Солоневича была взорвана бомба. Однако Солоневич не пострадал. На куски был разорван его секретарь и смертельно ранена жена. Перед покушением белогвардейцы провели дополнительное расследование. Председатель Общества Галлиполийцев Зенкевич, находясь в Софии, получил фотографии брата Ивана Солоневича Бориса, сделанные болгарской разведкой в момент передачи им документов доказанному большевистскому агенту (Борис Солоневич тоже занимался публицистикой и издал книгу о скаутском движении в Советской России – лживую и пустую.)

После покушения Иван Солоневич спешно уехал из Болгарии в Германию, где пробыл до окончания войны. О его жизни в этот период известно мало – очередной пробел. Затем он уезжает в Аргентину, где издаёт главный орган русской монархической эмиграции - газету «Наша страна». Газета выходит до сих пор.

Особо о взглядах Солоневича писать нечего. Вонючка она и есть вонючка. Дореволюционный провинциальный журналист, занявшийся комсомольским политиканством, завербованный серьёзными дядями и потом всю жизнь строивший из себя скомороха. Приведу лишь пару образчиков «штиля»:

«Совершенно естественно, что методы насилия остаются одними и теми же: Преображенский приказ и ОГПУ, посессионные крестьяне и концентрационные лагеря, те воры, которых Петр приказывал собирать побольше, чтобы иметь гребцов для галер, и советский закон от 8 августа 1931 года, вербовавший рабов для концентрационных строек; безбожники товарища Ярославского, и всепьяннейший синод Петра, ладожский канал Петра (единственный законченный из шести начатых) и Беломорско-Балтийский канал Сталина, сталинские хлебозаготовители, и 126 петровских полков, табель о рангах у Петра и партийная книжка у Сталина, — голод, нищета, произвол сверху и разбой снизу. И та же, по Марксу, «неуязвимая» Россия — «неуязвимая» и при Петре, и при Сталине, которая чудовищными жертвами оплачивает бездарность гениев и трусость вождей. Все это, собственно говоря, одно и то же. Здесь удивительно не только сходство. Здесь удивительно то, как через двести лет могли повториться те же цели, те же методы, и — боюсь — те же результаты. И мы, современники гениальнейшего, можем оценить Петра не только по страницам Ключевского и Соловьева, а и по воспоминаниям собственной шкуры. Это, может быть, не так научно. Но это нагляднее. Как нагляден был портрет Петра Первого, висевший в кабинете Сталина».

И так всю дорогу. Жонглирование фактами, почерпнутыми из газет и гимназического учебника по истории, и невыносимая «советская» демагогия: «сволочи», «богатенькие», «подгребли под себя науку», «учёные, на дерьме печёные», «я ниверьситетов не кончал, из крестьян».

Правда, можно сказать, что перед нами не историк, а политик, политик часто притягивает факты за уши и использует сомнительные аналогии. Но какая к чёрту политическая доктрина из «народной монархии». Сколько человек можно собрать под знамя сего круглого квадрата? Разве что близких родственников. С одной стороны перед человеком пляшут в демократическом армяке, а затем – вытаскивают из нафталина провонявшего «Алексея Михайловича» – полулегендарного деспота трёхсотлетней давности, и требуют перед ним расшибать лоб вместо оплёванных европейских царей 18-19 вв. Тут уж покрутят пальцем у виска и отойдут в сторону все – от аристократов до бомжей.

полностью читайте здесь . Д. Галковский http://www.contrtv.ru/print/2169/
От А.Б.
К Скептик (12.11.2007 00:28:31)
Дата 12.11.2007 10:11:02

Re: Спасибо за попытку...

Но он лучше объяснил свою мотивацию в "Россия в концлагере". По другим его книгам (и статьям) его мировоззренческая позиция вполне детально проявляется. И я нахожу ее - вполне здравой и разумной.
Так что - не надо "ликбез за 5 минут по расхожим слухам" - несерьезно, и... неуважительно как-то.
От Скептик
К А.Б. (12.11.2007 10:11:02)
Дата 12.11.2007 19:47:42

Ясное, дело посягнул на святое

Книги Солоневича для вас настольные, это я знаю, уж который год на них ссылаетесь. А тут -на тебе , крушение кумира, весь из себя такой монархист банальным провокатором оказался. Я и не думал, что вы сможете воспринять информацию, обычно крушение иллюзий сопровождается глухотой и слепотой.
От А.Б.
К Скептик (12.11.2007 19:47:42)
Дата 12.11.2007 19:54:28

Re: Вовсе нет.

Нет человека без греха. А с грехом - какая же святость-то? :)

Вы, просто, выступили голословно. Высказав "возможность" события. Но не подкрепив свое предположение ни доводом. ни. конечно, фактом.

Этак любой может брякнуть, что Скептик - агент влияния Березовского и получает деньги у Абрамовича... И что - кидаться клеймить свежераскрытого наймита мировой закулисы? :))

Так что - либо доводы (на факты не надеюсь) - либо... ваше ИМХО таковым и останется. :)
От Руслан
К А.Б. (12.11.2007 10:11:02)
Дата 12.11.2007 13:37:24

На сладкое

>Но он лучше объяснил свою мотивацию в "Россия в концлагере". По другим его книгам (и статьям) его мировоззренческая позиция вполне детально проявляется. И я нахожу ее - вполне здравой и разумной.
>Так что - не надо "ликбез за 5 минут по расхожим слухам" - несерьезно, и... неуважительно как-то.

http://rus-sky.com/history/library/soln1-1.htm


ПРЕДИСЛОВИЕ ИЗДАТЕЛЬСТВА

В переживаемое нами время издание русских книг в эмиграции — чрезвычайно трудная задача. Но, несмотря на все материальные трудности, стоящие перед Издательством в данное время (и впереди), — мы решили выпустить отдельной книгой роман Ивана Солоневича “ДВЕ СИЛЫ”, по нашему искреннему мнению, — самый лучший роман о советской жизни, вышедший когда-либо в эмиграции. Преодолев ряд юридических, технических и материальных затруднений, мы пошли на этот риск в полной уверенности, что те, кто любят Россию и хотят знать о страданиях русского народа — широко поддержат этот роман.

Основная идея романа — борьба двух сил: Бога и дьявола, добра и зла, свободы и рабства. Практическая же тема романа — борьба за атомное владычество (и, следовательно, политическое) над миром.

Как известно, автор романа больше десяти лет тому назад умер в Уругвае при чрезвычайно таинственных обстоятельствах. Роман раньше печатался отрывками в газете “Наша Страна”, издающейся и поныне в Аргентине, и из-за смерти автора не был полностью закончен. С дружеской помощью брата покойного автора, Бориса, хорошо знакомого со стилем и тенденциями Ивана, роман удалось закончить и предложить читателям (он, надеемся, проникнет и в Россию).

Иван Солоневич до войны выпустил замечательный “рапорт о Советской России — “Россия в концлагере”, который навсегда останется в истории русской печати. “ДВЕ СИЛЫ” — его единственный роман, который может с полным правом занять самое почетное место в списке книг о России.

Выпуском этого романа Издательство “Свободного Слова Карпатской Руси” преследует две цели: ударить по полувековой коммунистической тирании и создать своего рода нерукотворный памятник исключительно талантливому писателю и политическому деятелю, отдавшему свою жизнь в борьбе за Россию.

Большой размер романа вынудил нас издать его в двух частях, но мы глубоко уверены, что каждый русский читатель, прочтя первую часть, с жадным интересом будет ждать и ускорит появление в свет этой второй части предварительной подпиской и пожертвованиями.

Издательство пошло на большие жертвы и риск, печатая этот роман, но появление его на книжном рынке не преследует никаких коммерческих целей. Тут — только чувство русского долга и вера в то, что хорошее нужное дело всегда найдет поддержку в русских сердцах ...

* * *

Во второй части будет дано краткое содержание первой и подробная биография с портретом самого автора романа оставившего такой глубокий след в истории нашей борьбы за освобождение страдающего Отечества.

“СВОБОДНОЕ СЛОВО КАРПАТСКОЙ РУСИ”.
Нью-Йорк, 1968.


От Руслан
К Руслан (12.11.2007 13:37:24)
Дата 12.11.2007 13:54:26

Кстати...

необязательно чекисты вербовали Солоневича. Посмотрели "зажигательная личность", зажигает идиотические идеи, ну и дали зеленый свет, "зажигай, дорогой, плюрализм среди эмиграции". Ну, и, кажется, не прогадали.
От Руслан
К Руслан (12.11.2007 13:54:26)
Дата 13.11.2007 13:38:31

Вы, конечно, не будете читать, но вот коротко образец:

— Вот что, друзья, — начал он медленно. Мы тут все свои. И будем говорить откровенно и прямо. Я хочу объяснить вам создавшееся положение. Отложим на минуту мысли о своей собственной судьбе. Подумаем прежде всего о России. После победы над Германией и Японией, Америка разоружилась и демобилизовалась. Не только в военном отношении, но и в психологическом. Для Америки теперь СССР — “друг и союзник”. Она не хочет видеть нависшей над пока ещё свободным миром смертельной опасности. Штыком против Америки Советы ничего сделать не могут. Советы теперь ищут “абсолютного оружия”, чтобы поставить Америку на колени. Если это случится, не только вся Европа будет в руках СССР, но и бедная Россия надолго, может быть, и навсегда останется под игом коммунистов.

Вы, вероятно, уже догадываетесь, какое оружие спешно готовит СССР — усовершенствованную атомную бомбу. Центр этих атомных исследований — Нарынский научный изолятор...

— Это там, где ваша жена сидит? — негромко спросил Еремей.

Светлов не ответил, но только щека его ещё раз дернулась.

— Там, в Нарынском изоляторе — центр всех изысканий. Там находится и гениальный русский ученый Глеб Карица...

— Ваш учитель? — тихо спросил мистер Паркер.

— Да, — глухо ответил Валерий Михайлович. — Этот Карица до войны работал в Англии над разложением атома... И я там с ним был, ещё юношей… Его пригласили накануне войны в Москву на какой-то научный съезд. Сам Калинин дал ему гарантии, что его выпустят обратно. Но его задержали при посадке на авион. И заставили, уж не знаю, как именно, работать на Советы... К сожалению, Карица не имел английского паспорта и был, следовательно, бывшим русским гражданином. За него никто не вступился ...

— Этот Карица — полусумасшедший гений, кабинетный учёный. Ему, как и авиаконструктору Туполеву, сумели, как, я не знаю, внушить, что он работает для пользы и славы русского народа, и он теперь создаёт самое усовершенствованное атомное оружие. Если ему не помешать, Советы нанесут неожиданный удар и...

Тут Еремей вздохнул так глубоко, что даже занавески на окнах метнулись в сторону. Его могучий кулак сжался.

— Я уже говорил Валерию Михайловичу, — глухо сказал он, — что этого никак нельзя допустить.

— Да, нельзя, — глухо подтвердил Светлов. — Я имею данные, что опыты в Нарынском изоляторе сильно продвинулись вперёд, и что теперь можно ждать этакой пробы, “генеральной репетиции”. Советы до удара по Америке хотят испробовать, так сказать, “убойность” новых бомб на каких то концлагерях, вероятно, на Колыме или Магадане. Там, вы знаете, работают миллионы заключённых...

Светлов замолчал и обвёл невесёлым взором притихших людей.

— Когда мы из-за границы пробрались в СССР, у нас был проект — похитить результаты последних достижений Нарынского изолятора. Но ряд событий мешает этому. Лубянка догадалась об этом, и наши планы разбиты. Как вы знаете, сюда переброшены лучшие работники НКВД — Берман, Буланин, Кочетков. Весь район на военном положении. Теперь вопрос стоит не о похищении планов, а о разрушении Нарынского изолятора, чтобы спасти не только миллионы русских людей в лагерях, но и Россию, и свободный мир.

Все собравшиеся напряженно смотрели на Светлова и молчаливо ждали его слов, какой план он предложит для выполнения такого необычайного дела.

— Это нелегко сделать, но это можно сделать и это нужно сделать… Для этого мне нужна помощь всех вас. Не скрою, что во всём этом есть немалая опасность, такие уж времена … Прежде всего нам нужно послать на линию фронта Федю и Стёпку.

Светлов заметил горестное выражение круглого лица Дарьи Андреевны, и губы его дрогнули.

— Нашего Федю на фронт? — переспросила она. — Моего Федюшку на фронт? На какой такой фронт?

— Фронт, Дарья Андреевна, — авторитетно объяснил Стёпка, — это там, где дерутся.

— И... Феде придётся драться?

— Нет, Дарья Андреевна, — попытался Светлов успокоить её. — Может быть, Феде и не придётся драться, но в борьбе не без опасности.

Еремей угрюмо посмотрел на взволнованную жену.

— Что ж делать, Дарьюшка? Ведь за Матушку-Расею! За жизнь человеческую!

Дарья Андреевна сделала какое-то словно глотательное движение, и слезы поползли по её лицу.

— Ну что ж... если за Россию, то... что ж...

Неожиданно для всех Федя широко осклабился.

— Ведь, маманя, если нужно для Расеи... Раз нужно, так нужно! Приказывайте, Валерий Михайлович! Я готов!

Он сказал эти простые слова так весело и беззаботно, что видимое и такое понятное горе матери ушло как то в сферу личных дел. И суровое чувство долга стало заменять естественное беспокойство в этих мужественных душах.

Еремей опять шумно вздохнул, но на этот раз словно с каким-то облегчением и гордостью за сына.

— Бог поможет тебе, Федюшка! Молодец!

— И Бог поможет, и мы все поможем, — сказал уже более мягко Светлов. — Вот и Стёпке будет дано важное поручение.

— Это мне-то? — удивлённо промолвил Стёпка. — Ну, так что, я ничего. Только что б не думать, этого у меня нету... А так, что ж? В жисть я не встречал таких душевных людей. Волком жил. А теперь, если я могу как-то подмогнуть, в лепёшку расшибусь!

— Ладно. Стёпушка, — ласково сказал Светлов, и глаза его как-то потеплели. — Спасибо тебе и Феде, хорошие вы русские ребята... А если нам удастся не дать Советам в руки новой атомки, мы сможем сказать, что недаром жили не белом свете!

— Значит, вы решили уничтожить этот изолятор? — тихо сказал, словно самому себе, отец Пётр. — А ... ваша жена?

По горлу Светлова прошёл словно глоток. Но лицо его не дрогнуло, и голос остался тверд.

— Это, как Бог даст! Постараемся спасти её. Да и кое-кого ещё, там у нас и свои люди есть!

— А, может быть, и профессора Карицу можно оттуда вытащить и... использовать? — неуверенным тоном предложил мистер Паркер.

— Да, он — несомненно гений. Там, в изоляторе, и ещё ценнейшие люди есть. Но при создавшихся обстоятельствах, боюсь, что это просто невыполнимо.

— Значит, всем остальным… конец? Смерть? — тихо спросил отец Паисий.

— Ведь русская молодежь... — внезапно резко вмешался Потапыч.

— Оставьте, отец Паисий! Там не русская молодежь, а советская шпана. Ещё в армии есть русские ребята, ни в чём не виноватые. Я-то ведь знаю, какая сволочь туда подбирается. Не приведи Бог! Чёрта их жалеть? Не надо жалеть тех, кто сами жалости не имеют. Да и дело то такое!

— Д-а-а-а-а, — медленно протянул Светлов. — Тут уж нужно зубы сжать и спасать того, кто достоин спасения. Нельзя забыть ведь и тех, кто в Неёлове остался нам помочь. Ведь у нас: “Все за одного, один за всех”. И все за Россию. И оглядываться на потери нам нельзя.

— Бой так бой!

— Дай Боже, Валерий Михайлович. А потом что?

— Потом здесь, в России, наше дело будет временно кончено. Все мы уйдём в другие страны, где нет НКВД, Берманов и Медведевых. Где можно жить спокойно, но не забывая и России. Такие места мы вам всем найдём. И вас не покинем. Вот и мистер Паркер ...

В этот момент Стёпка шумно вскочил и схватил руку Паркера, которая как раз поднесла трубку ко рту.

— Вот, вот! — радостно заорал он, показывая на голубую татуировку на руке американца. — Как же это я, дубовая башка, раньше не вспомнил? Да ведь мы же в Неёлове в каталажке встречались! Только тогда вы в бороде были, товарищ американец. Но, вот, теперь я вас по руке признал. Старый, можно сказать, товарищ!