http://www.kommunism.org/konspecty/ural2005.htm
<<<
Конспект социологического исследования, проведенного д.ист.н, проф. О.Л.Лейбович и аспирантом Н.В.Шушковой "Промышленные рабочие на уральском заводе". Опубликовано в журнале "Социс" 2005. - №6.
1. Общественная ситуация диктует социологической практике исследовательские темы, подсказывает интерпретации, обновляет тезаурус. Вместо рабочего класса сегодня полагается заниматься средним классом; вместо производственного самоуправления - индустриальным менеджментом, вместо коллективистких отношений - корпоративной культурой. "Рабочий класс как понятие и объект исследования практически исчез из общественного поля зрения", - не без оснований заметил В.В. Трушков [1, С.45] Уход от рабочей темы нельзя объяснить только затянувшейся реакцией на идеологические директивы советской эпохи. Более важным представляется отсутствие социального запроса. новые собственники не нуждаются в достоверной социальной информации о процессах, происходящих в рабочей среде. Они уверены в действенности примитивных экономических рычагов, усиленных механизмами внеэкономического принуждения. В коллективном сознании бизнес-сообществ циркулируют готовые образы работников, не доступные ни критическому осмыслению, ни верификации социологическими данными.
----
2. Мы попытались обрисовать в общих чертах специфику социального мира современных рабочих, занятых на металлургическом заводе города Нытва (Пермская область). Численность населения Нытвы - административного районного центра - на момент исследования составляла около 23 тыс. человек, немногим более половины из которых, по данным Облкомстата, составляют жители трудоспособного возраста. Самым крупным предприятием города является ООО "Нытва" (Нытвенский металлургический завод - НМЗ), на котором в декабре 2001 было занято свыше 3 тыс. человек. Промышленность на Урале относительно равномерно распределяется между крупными индустриальными центрами и небольшими поселениями, образованными одним-двумя предприятиями. И в этом смысле г. Нытва является наследником старой рабочей слободы, в которой до массовой индустриализации формировался промышленный пролетариат.
----
3. Малые города, подобные Нытве, типичны для поселенческой структуры уральского региона. Поэтому ситуацию в этом городе можно рассматривать как характерную для общего состояния рабочего вопроса, точнее тех его аспектов, которые актуализированы в социальном пространстве монопромышленного города.
----
4. Работники завода (настоящие и бывшие) вместе с членами их семей образуют самую влиятельную и самую многочисленную группу городского населения. Именно они, как выяснилось в процессе исследования, определяют общественные настроения в городе, более того, его культурную среду.
----
5. Материалом для статьи послужили данные социологического исследования "Социальная ситуация в г. Нытве", проведенного в 2001-2002 гг. Использован метод квартирного интервью; инструментарий - стандартизированный бланк вопросов для интервьюера. Выборка - территориальная гнездовая, репрезентативная генеральная совокупность (взрослое наслеение г. Нытвы в возрасте старше 18 лет) по демограчиеским параметрам; N=1012 человек.
----
6. НМЗ - самое крупное предприятие в Нытве. Хозяева завода являются и хозяевами города, контролирующими в той или иной мере коммерческие структуры. Производственный конфликт с сильными мира сего влек бы за собой экономические и социальные репрессии по всем линиям. "Бунтарю" трудно найти другую работу.
----
7. Основным признанным источником доходов для нытвенцев является заработная плата (для пенсионеров - пенсия). Остальные источники...не имеют серьезного значения. ...В описанной ситуации характер связи с предприятием приобретает вид безальтернативной денежной зависимости работника от предпринимателя.
----
8. Работники акционерных предприятий города, даже владеющие акциями, не могут участвовать в управлении собственностью. сама акция не является для них ценной бумагой в экономическом смысле, акции не считаются источником дохода (дивиденды либо мизерные, либо вообще не выплачиваются).
----
9. Не будет ошибкой утверждать, что, будучи номинальными собственниками, работники-акционеры не являются собственниками реальными. Их права активно отчуждаются владельцами более крупных пакетов, что уравнивает рядовго акционера с наемным работником. Мнение о том, что акционер может реально участвовать в управлении предприятием, подтвердили 5% работающих на НМЗ.
----
10. Уровень идентификации рабочих с заводом невысок: "А чему удивляться? Вкалываешь как бобик, до потери пульса, а потом тебя выставят!". Завод не принадлежит работникам (до 98% ответов). Социальная ситуация каждого из них отягощена множеством тревог: во-первых угрозой увольнения (она актуальна для половины работников); во-вторых, возможностью понижения заработной платы; в-третьих, общей неуверенностью в будущем (по 1/4 работников); около 16% опасаются, что завод в ближайшее время вообще закроют. Рабочих больше беспокоит закрытие предприятия и низкая заработная плата; менеджеров - сохранение своего рабочего места, своевременность выплаты зарплаты и продажа предприятия; ИТР - неуверенность в будущем и состояние техники безопасности труда: "Случись что - сам виноват. Хозяину наплевать." Заметим кстати, что на момент исследования предприятием управляла команда, оставшаяся с советских времен, только действующая иначе - жестко, без оглядки на трудовое законодательство, на мнение рабочих, эгоистично: "Он же (директор - О.Л., Н.Ш.) раньше секретарем был, дома и дороги строил, а сейчас все деньги в оффшор перегоняет и пикнуть не дает".
----
11. Труженники готовы ставить себя в униженное положение по сравнению с высшим руководством и собственниками предприятия, зная при этом, что навязываемый и неприемлемый ими стиль управления держится на "неграмотных людях" (так считают более четверти работников НМЗ). Подобная беспринципность, бездействие напрямую связаны с ущемлением главного интереса труженников - получением справедливой заработной платы. При этом справедливость рабочими понимается сугубо уравнительно: "всем в одинаковой мере повысить премии и заработную плату". Так полагают 60% ответивших на этот вопрос. Основная часть работников фактически устранена из процесса принятия решений на предприятии и находится в нестабильном, незащищенном гарантиями положении. Поскольку же предприниматели свой бизнес-интерес подчиняют другим целям, работникам остается протестовать на кухне, ждать и роптать в семейном и дружеском кругу.
----
12. Генеральный директор, он же основной собственник НМЗ, занимает первое место среди названных респондентами влиятельный людей г. Нытва. В таком контексте его фамилию называли 71% жителей города, ответивших на вопросы анкеты.
----
13. =С.75= В отношении к решению собственных (личных или семейных) проблем у нытвенцев прослеживается одна стратегия - стратегия ожидания, с той лишь разницей, что предприятия ждут милостей от собственников НМЗ, а работники бюджетной сферы - от администрации города. В установках и тех, и других превалирует нацеленность на помощь извне и полная неуверенность в собственных силах, препятствующая экономической активности.
Подведем итоги. Рабочие НМЗ образуют особую социокультурную группу со свойственным ей жизненным миром, с обозначенными границами и поведенческими стратегиями. Их самоидентификация происходит по ранее освоенным советским образцам, в которые включены упрощенные рыночные ориентиры: деление на боагтых и бедных. В социальном пространстве предприятия положение рабочих характеризуется зависимостью, подчиненностью, неустойчивостью достигнутых позиций и отчужденностью от властных полномочий. Сегодня, как и век назад, можно констатировать возможность "...произвольных, клонящихся к ущербу рабочих распоряжений фабрикантов", ставящих "первых в крайне тежелое положение" [5, с.411]
----
14. Наблюдается далеко идущая по своим последствиям разобщенность рабочих, слабость институциональных связей внутри этой группы, что не позволяет им остаивать собственные интересы; по старой памяти, по традиции они их отождествляют с интересами предприятия. В этой плоскости противоречия между "богатыми" и "бедными" игнорируются. Из формулы З.Баумана, характеризующей отношения труда и капитала в раннюю индустриальную эпоху "тяжелой модернизации" ("Завод был их общим прибежищем - в одно и то же время полем боя в окопной войне и привычным домом для надежд и мечтаний" [6, с.27]), выпадает одно звено. Социальные конфликты существуют в латентной форме, или в виде сугубо индивидуальных стычек между заведомо неравными противниками, выступающих в "разных весовых категориях". На смену прежним владельцам, старым, ничем не ограниченным хозяевам, пришли новые, но положение рабочих, детерминированное не только микроусловиями заводской жизни, но и макросредой советского периода, остается стабильно ущемленым материально и униженным морально-политически. Отданные на откуп новым хозяевам промышленные рабочие, проживающие в малых городах, не обнаружили способность к классовой самоорганизации в рыночных условиях. Их социальное поведение иррационально, поскольку не включает в себя ни техники ориентирования в новых общественных условиях, ни даже тред-юнионисткого сознания. Они пока не представляют собой общественной силы, с которой должен был бы считаться капитал. Разобщенные, социально слабые, зависимые от произвола фабрикантов промышленные рабочие оказались отброшенными на периферию современного социального мира.
Несмотря на экономический рост последних лет, уровень заработных плат в стране по-прежнему остается довольно низким, а в некоторых отраслях и просто нищенским. Доля оплаты труда в российском ВВП, учитывая сверхприбыли бизнеса, до сих пор незначительна.
Если, например, в России доля валовой прибыли экономики в ВВП в полтора раза выше, чем в США, то доля оплаты труда на 27% ниже. Одна из главных причин этого – слабость рабочего движения предшествующих лет. В 90-е большинству российских рабочих было не до борьбы за повышение зарплаты – выбить бы ту, которая есть. В начале же следующего десятилетия, на фоне экономической стабилизации и политической реакции, наступил резкий спад рабочего движения. Задержки зарплат прекратились, кое-где ее даже повысили, и пролетариат стал пассивен на несколько лет.
Но для любого, кто хоть немного знаком с марксизмом, на рубеже веков было очевидно, что те, на первый взгляд, незаметные процессы, которые идут в рабочем классе, рано или поздно приведут к возрождению рабочего движения. И вот сейчас прогнозы 6-7 летней давности начинают сбываться, и надо отметить, что нынешнее рабочее движение пришло именно таким, каким мы его ожидали. Вместо стихийных бунтов, которые так же быстро заканчивались, как и начинались – стремление к самоорганизации. Вместо отчаяния – уверенность в собственных силах. Вместо оборонительных боев – наступательные. Конечно, этот новый подъем рабочего протеста пока сосредоточен лишь в нескольких очагах, но нет никаких сомнений в том, что в ближайшие годы он получит самое широкое распространение.
Основное требование, которое выдвигают профсоюзы и трудовые коллективы, поднимающиеся сейчас на борьбу – это повышение заработной платы. В нынешних условиях это вполне естественно. В связи с подъемом промышленности рабочий класс почувствовал свою силу и требует достойного уровня жизни. Несмотря на то, что задержки зарплат еще кое-где сохранились (в начале 2005 года задолженность по зарплате даже несколько выросла) и для некоторых предприятий и отраслей борьба за своевременную выплату зарплаты еще остается актуальной, эта борьба явно не будет магистральным направлением развития рабочего движения в ближайшие годы. Надо понимать, что массовые задержки зарплат так же, как и «директорские» забастовки или повсеместная выдача зарплаты натурой – это все же, скорее, аномалия, вызванная особенностями переходного периода 90-х. Когда плановая экономика была ликвидирована, средства производства перешли в частные руки, но законы капитализма еще не начали действовать в полном объеме, когда старые экономические связи были разорваны, а новые не созданы, мы могли наблюдать самые странные и, в принципе, не характерные для капитализма явления. Этим во многом и определялись недостатки рабочего движения тех лет. Когда предприятие стоит или сознательно готовится к ликвидации, забастовка, мягко говоря, малоэффективна. И, несмотря на то, что размах нынешнего движения пока очень невелик по сравнению с рабочим движением 90-х, качественное преимущество здесь налицо.
Наряду с повышением зарплаты актуальными сейчас становятся требования улучшения условий труда и соблюдения прав профсоюзов. К этому, пожалуй, следует добавить борьбу за сохранение прав и гарантий рабочих при реструктуризации предприятий. Конечно, все это лишь «экономизм». Но «экономизм» является необходимым этапом развития рабочего движения, тем более после такого катастрофического спада, который это движение переживало в 2001-2004 годах. Нет никаких сомнений в том, что на определенном этапе рабочий класс перейдет от экономической к политической борьбе, но для этого надо, чтобы было от чего переходить. Борьба за повышение зарплаты в этом плане хорошая школа классовой борьбы, позволяющая рабочему классу накопить силы и организоваться. Чем большее количество рабочих пройдет через эту школу, тем более грозной силой выступит пролетариат в грядущих, более серьезных классовых битвах. Но одного стачечного опыта отнюдь не достаточно. Сейчас каждая забастовка, каждый рабочий митинг должен быть использован для марксистской пропаганды и агитации, для выдвижения политических требований, для завоевания как можно большего количества рабочих на сторону коммунизма.
Характерное следствие почти всех нынешних рабочих протестов – это укрепление профсоюзов. Это тем более важно, что процесс этот идет исключительно снизу, на местах, и никак не связан с какими-либо верхушечными комбинациями. Рабочие не только укрепляют профсоюзы у себя на предприятиях, но и осуществляют координацию между профсоюзами, проводят кампании солидарности и т.п. Все это сейчас имеет очень большое значение для роста классового сознания пролетариата.
Сильные профсоюзы, способные бороться не на словах, а на деле, – это как раз то, в чем нуждается российский рабочий класс в данный момент. Но ошибкой было бы фетишизировать профсоюзы и думать, что создание профсоюза – это вершина рабочей борьбы. Когда рабочее движение перейдет в революционную стадию, оно неизбежно вызовет к жизни и другие, более отвечающие моменту формы самоорганизации – рабочие комитеты, советы и т.д.
«Экономический» характер нынешней борьбы, разумеется, нисколько не отменяет необходимости для марксистов вести политическую работу. Формирование политического инструмента рабочего класса – рабочей партии – это долгий и очень нелегкий процесс. В решающий момент на это просто может не хватить времени. Именно поэтому уже сейчас к этой работе надо приложить максимум усилий.
М. Д.
www.rwp.ru 11.12.06
<<<
День Святого Валентина рабочие российского завода "Форд" во Всеволжске отметили самым неромантичным образом. В этот день они начали народную акцию протеста, то есть забастовку. Противоречия между работниками и руководством предприятия стары, как мир. Первые требуют повышения зарплаты и улучшения условий труда, вторые предлагают удовлетворить эти требования лишь частично.
И вот 14 февраля, ровно в начале дня конвейер завода был остановлен. Этот шаг не стал неожиданностью, напротив, профсоюзы "Форд" предупреждали о нем давно. Вообще, забастовки на этом предприятии уже вошли в правило - трудовые споры здесь решаются именно так. Побеждают стороны с переменным успехом. И все это в итоге отражается на прибылях завода.
Нынешняя забастовка "вызревала" еще с конца прошлого года, когда представители профсоюза завода предъявили руководству свои требования. Прежде всего, рабочие требовали поднять зарплату не на 14-20%, как это предусматривалось ранее, а минимум на 30%. Далее, у них были претензии к графику работы. По словам профсоюзного лидера Алексея Этманова, сейчас люди вынуждены выходить на работу фактически в добровольно-принудительном порядке. Они работают и сверх нормы, и в выходные. При этом им отказывают в отпусках, а заработную плату поднимают только руководящим работникам.
Поэтому на заводе снова всерьез заговорили о забастовках. Таким способом рабочие решают свои проблемы не впервые. Еще осенью 2005 года рабочие потребовали прибавки к зарплате в 30%. Однако тогда они ограничились часовыми и так называемыми "итальянскими" забастовками. Последнее подразумевает работу исключительно по норме, без сверхурочных часов. Тогда им удалось добиться повышения зарплаты на 14%. Сейчас конвейер могут полностью остановить на целый месяц, что в последний раз было лишь во время каникул.
Работодатели предложили встречный вариант - прибавка в зарплате в 14-20 % в зависимости от тарифной ставки, а также сравнительно скромную "добавку" в соцпакет. Все это было прописано в предложенном администрацией годовом контракте. Профсоюзы такой вариант не устроил, и они объявили дату проведения забастовки. После этого администрация подала иск в областной суд. Тот удовлетворил его, сочтя, что решение рабочих о забастовке было принято не на общем собрании, а посменно.
Работники не вняли судебному решению, и забастовка все же состоялась. Теперь эксперты гадают, какие убытки понесет от нее завод. Если стачка продлится день-два, то фактически никаких. К тому же, "Форд" заказал партию Focus'ов на своих немецких заводах, так что особого дефицита не ожидается. Не вырастут и очереди на эту машину, впрочем, и без того достигающие 9 месяцев. Но если компромисса не получится, то все повернется куда хуже. В сутки завод, по словам представителя пресс-службы "Форд Моторс" Екатерины Кулиненко, производит около 300 автомобилей, т.е за месяц (с учетом непрерывной работы) дефицит составит около 9 тыс машин. В Германии же пока планируется заказать чуть более 2 тыс. Конечно, это не самые страшные цифры для концерна, в прошлом году реализовавшего в России около 120 тыс машин. Но тенденция, как говорится, настораживает. Профсоюзы Ford традиционно отличаются радикализмом, предпочитая решать свои проблемы с помощью забастовок.
В этом они находят поддержку работников. Те не готовы мириться с малым - ведь в США работники концерна Ford зарабатывают по 4 тыс долл. в месяц, почему бы и нашим не получать хотя бы половину от этого? Все доводы об экономической целесообразности, дороговизне жизни в Америке и о том, что в Китае рабочие на конвейерах автозаводов рады работать за 200 долл. в месяц разбиваются как об стену горох.
В то же время, нельзя забывать о российской специфике, которая проявляется и здесь. Все кричат о недоплаченных деньгах, но "за кадром" остаются многие вещи, не менее важные для цивилизованного общества. Скажем, абсолютно неприемлемые условия труда. Люди, делающие самый продаваемый автомобиль в России, работают без ежегодных отпусков, без аттестации рабочих мест, без нормирования труда. Это в первую очередь и стало бы объектом протеста западных профсоюзов. У нас же все упирается в деньги. Действительно, зарплата в 500-700 долларов за стояние у конвейера без выходных и с постоянными сверхурочными для Америки является дикостью. Там даже представители чернокожего населения за такие деньги работать не будут, да еще и привлекут работодателя к суду за несоблюдение норм политкорректности, если им их все же предложат.
Впрочем, когда Ford только обустраивался в России, представители концерна обещали совсем другие условия. И рост зарплат, и социальные гарантии, и поддержку молодых семей из числа работников... Сейчас же у правительства РФ есть все возможности "прижать" компанию, не предоставляющую рабочим адекватные российскому законодательству условия труда. Однако этого не делается. Видимо, властям все равно, кто и каким способом увеличивает производство "наших иномарок". Главное, программа по привлечению иностранных концернов на российскую территорию выполняется, с конвейера сходит все больше машин, а налоговые поступления в бюджет увеличиваются. Наглядная иллюстрация - решение Ленинградского областного суда, защитившего работодателей от работников, сославшись на букву закона.
Впрочем, обратим внимание на другое. То, что вместе с капиталистическим способом производства в Россию пришли принятые в "том" обществе методы влияния на работодателей, видимо, стало для последних неприятным открытием. С забастовщиками борются не только принятыми во всем мире способами - наймом внештатников, они же штрейкбрейхеры, но и применяют "административный ресурс". Все это понятно. Налицо еще одна "знаковая" тенденция времени. Наши люди, воспитанные в советской морали сострадания к эксплуатируемому и ненависти к эксплуататору, очень быстро от этого пропагандистского штампа избавились.
Реакция посетителей интернет-форумов на сообщения о забастовке во Всеволжске была совсем не той, которую, казалось, следовало ожидать. "Я переживаю: моя машина уже собрана и ждет финальных тестов, а тут такое", "Уволить их всех, ленивые и жадные уроды, не хотят работать", "Повысили на 14-20%, это немало, а им еще подавай". "Не нравится - пусть ищут, где лучше", "Гнать их в шею с завода"... И все это пишут отнюдь не олигархи и владельцы заводов, газет, пароходов. Нет, это простые "манагеры среднего звена", в отличие от простых работяг, получившие образование и зарабатывающие не так уж сильно больше.