"Про братьев наших меньших" Начало
Как знают мои читатели, я всегда был очень читающим мальчуганом. Читать я полюбил с детства и это оказало серьезнейшее воздействие на формирование моего мировоззрения и даже позволило приобрести некоторый культурный багаж.
Поэтому мне всегда было приятно встречать людей, разделявших мое увлечение отдельными писателями, а уж при достижении единства взглядов в отношении конкретных произведений я всегда испытывал чувство радости. То ли дело в том, что литературные вкусы у меня своеобразные, то ли уже вырос из возраста, когда принято обсуждать книги, которые нравились всем без исключения, не знаю. Да и не очень это важно, сейчас, во времена, когда радовать должен сам факт того, что человек что-то читает, а следовательно получил некие навыки в освоении грамоты.
История, описанная ниже, произошла в середине 90-ых. Так уж получилось, что на фоне своего тогдашнего увлечения разными аспектами рукопашного боя, познакомился я с крайне примечательным гражданином. Назовем его Аркадий, хотя бы по той причине, что звали его совсем иначе.
Какое отношение Аркадий имел к силовым структурам, мне так и не удалось установить. Возможно, что любовь к силовым мероприятиям вообще не подкреплялась официальной причастностью к каким-либо спецслужбам. Прояснять этот вопрос мне в момент знакомства не хотелось, да и какой-то надобности в этом не было.
По очень большому знакомству, рекомендациям и прочим «замолвленным словечкам» мне удалось познакомиться с Аркадием и даже стремительно влиться в секцию, которую он вел на площадях Бауманского РОВД, совсем недалеко от одноименного метро.
Занимались там ребята из некоей загадочной для меня группы то ли быстрого силового реагирования, то ли спецназовцы с самой разнообразной припиской к разнообразным ведомствам на территории города Москвы.
Ребята были как на подбор крупные и молчаливые, даже имена назывались очень редко и я как-то по мере занятий привык обращаться к ним по мере необходимости по званиям, которые они почему-то не скрывали. Занималось там два майора, один капитан, три старших лейтенанта и я, на которого смотрели первое время с каким-то то ли недоверием, то ли подозрением.
Но вне зависимости от того, какими глазами смотрели на меня, на Аркадия смотрели влюбленно-поросячьими глазами практически все.
Пожалуй таким взглядом я в жизни ни на кого не смотрел, но не исключаю, что после удара бамбуковой палкой по бедру в наказание за не вполне правильную стойку, мой взгляд тоже приобретал слегка осоловело - воловье выражение, каковое можно истолковывать по-разному.
Было у Аркадия звание или нет, было совсем неважно, поскольку куда важней было то, чему и как он учил свою группу, куда мне посчастливилось попасть. Акции Аркадия еще сильнее выросли после того, как он мелькнул в эпизодах свежеснятого фильма «Человек с Востока», посвященного непростой судьбе восточного мастера в условиях суровой Москвы. Фильм был снят довольно реалистично, но я даже на первом просмотре удовлетворился взглядом на Аркашу и также засветившегося в эпизодах майора, занимавшегося в группе с каким-то неистовым энтузиазмом. Ледок недоверия в отношениях с этим майором слегка начал таять после курьезного случая, связанного с разбиванием кирпичей ребром ладони на спор, но это для описываемой истории совсем неважно.
Аркадий явно был очень своеобразной личностью. Если бы в мире не было бы опасностей и экстрима, он бы наверное просто не смог бы существовать, потому что к ним и сводилась вся его жизнь. Это был классический случай «Солдата удачи», получавшего в качестве оплаты не деньги, а адреналин, риск и смертельную опасность.
Аркадий участвовал в фактически первом «этническом конфликте» - и во время разгона непонятно чего требовавших демонстрантов поработал саперной лопаткой в Тбилиси, отрубая уши наиболее рьяным гражданам. Он «засветился» в Нагорном Карабахе, даже и не знаю, правда, на чьей стороне. То есть в то время, когда я еще подходил к завершению своей учебы, он начиная с конца 80-ых собрал в свою коллекцию экстрима участие во всех самых небольших конфликтах, что позволило ему заостриться в скулах, заработать изрядную коллекцию шрамов по всему телу, а также полную апатию и отвращение ко всем мирским радостям, не связанным со стрельбой во все, что движется и постоянного предвкушения грозной опасности. Ходил он всегда кошачьей походкой и меня постоянно не отпускало странное ощущение, что это связано не с перемещением центра тяжести на фиксированной высоте от земли, а с тем, что он опасается наступить на противопехотную мину.
Но все-таки и он в какой-то момент времени не устоял против мирских искушений несмотря на кажущийся стойкий иммунитет к коротким юбкам и стройным ножкам. Я уж молчу про загорелые коленки.
Он женился и женился скоропалительно, сделав предложение руки и сердца всего через неделю после знакомства.
Его избранницу звали конечно иначе, но я назову ее Аня. Ане незадолго до полученного заманчивого предложения покрытой шрамами руки и закаленного выплесками адреналина сердца исполнилось 18 лет и она заканчивала первый курс медицинского института.
Мужественный Аркадий был немногословен, симпатичен и покрыт труднодостигаемым в Москве загаром. Устоять перед ним она конечно же не смогла и вышла за него замуж, уже намного позже узнав о характере занятий своего избранника и его хобби.
То, что ее избранник постоянно пропадал непонятно где, ее казалось не очень смущало и она постоянно оставалась свежей и жизнерадостной.
Когда после очередной отлучки, удивительным образом совпавшей с абхазско-грузинским конфликтом и штурмом города Сухуми, где располагался уникальный обезьяний питомник, Аркадий привез домой свежий шрам на скуле и годовалого орангутана, снятого им с трупа расстрелянной то ли грузинами, то ли абхазами из автомата мамы- орангутагши, она только слегка смутилась, поскольку к этому моменту очень хотела детей, и с куда большей радостью понянчила бы своего отпрыска, нежели это создание.
Но она стоически приняла причудливый и прямо скажем необычный подарок своего мужа.
Орангутан оказался самцом и с первых мгновений навеял Аркадию воспоминания о книге Жюля Верна «Таинственный остров».
Мысли о том, как главные герои романа воспитали орангутана и он влился в их стройный коллектив, оказались магнетическими, и это привело к появлению Юпитера в г. Москве. Если в книге поселенцы называли Юпитера ласково Юп, то Аркадий с учетом российской специфики окрестил его Петей. Тоже некое сокращение от «Юпитер».
Я очень люблю Жюля Верна и его «Таинственный остров», о чем мне уже доводилось писать. Но при виде орангутана я почему-то вспомнил не этого автора. Я машинально вспомнил другое, не менее известное произведение совсем другого автора, где это животное также играет одну из ключевых ролей.
Как некоторые из вас библиофилов уже догадались, этот автор не кто иной как Эдгар Алан По. А произведение называется «Убийство на улице Морг».
Продолжение следует
"О братьях наших меньших", ч.2
Жюль Верн как известно, был кабинетным писателем. По этой причине он использовал в процессе своей писанины самые сомнительные источники. Не могу сказать, что он сильно промахнулся в своих характеристиках Новой Зеландии или Австралии, все-таки я в оных оказался значительно позже времен, описанных в «Детях капитана Гранта». Не буду критиковать его географические описания.
Но могу сказать веско и авторитетно –с орангутаном Юпом в «Таинственном острове» он слегка промахнулся.
Не иначе в Парижском зоосаде не было образчика данного милого создания, потому что в противном случае описания старины Жюля были бы куда ближе к реалиям.
В книге орангутан Юп был милейшим созданием, сильным, мощным, толковым, практически не отличающимся от человека. Ходил он в книге на двух лапах как человек, услужливо помогал сервировать стол, принимал участие в хозяйственной деятельности главных героев и вообще, если читать книгу с середины можно вполне по ошибке принять данного деятеля за обычного человека.
Аркаша тоже руководствовался почерпнутыми из Жюля Верна познаниями и задумал блеснуть своим педагогическим мастерством и догнать, а то и превзойти героев «Таинственного острова» в области Песталоцци, Макаренко и прочих великих учителей. У меня с самого начала копошился червячок предчувствия или опасения, что Аркаша может поставить перед собой цели обучить Петра паре-тройке приемов самообороны, но на начальных этапах проживания милого домашнего питомца в квартире реализовать этот мега-замысел было однозначно затруднительно.
Острожные консультации в Московском зоопарке привели к пониманию, что орангутан не годовалый, а уже примерно трехлетний. Где-то к этому возрасту мамаши успевают обучить своих любимых отпрысков навыкам выживания в джунглях Суматры или там Борнео, но Петя явно был ограничен в навыках. В клетке особо не развернешься, поэтому он умел ловко прыгать, зависать со всего, с чего можно зависнуть, а также бодро ковылять на всех четырех конечностях. На задних лапах ходить он категорически отказывался. В плане реакций у него тоже все было в порядке, не иначе он освоил практику уворачиваний и уклонений, пройдя суровую Сухумскую школу жизни. Очевидно, что в его клетку метали всякого рода чхурчхелы, мандарины или просто камни веселые дети гор, или дети «детей гор». Короче говоря, детство Петра прошло в суровой спартанской обстановке. Практически аскеза.
Будучи фанатом «Таинственного Острова» Аркадий наметил некую программу минимум, которой неукоснительно следовал. Он полагал, что просто обязан добиться от орангутана полного послушания с переходом в крепкую мужскую дружбу, обучить ношению одежды, хождению на задних лапах и вообще вежливому поведению в приличном обществе.
Как ни странно, программа со скрипом, но реализовывалась. После единственного раза, когда Петька оскалил свои внушительные клыки на Аркашу, слегка утомившись от суровой муштры, и получил незамедлительно в табло, после чего примерно неделю болел и с комичной мордой изучал, насколько шатается его нижний клык, возможные сомнения на тему кто тут в стае альфа-самец, а кто бета – безоговорочно снялись.
К чести Петра надо отметить, что к хозяйке Анюте он всегда относился бережно и предельно корректно. Даже с учетом того, что путь в альфа –самцы ему был закрыт.
Меня это создание недолюбливало и тоже пару раз показывало клыки. В его понимании я был то ли другим бета-самцом, то ли вообще непонятно кем, поэтому –то он и сомневался, по какому алгоритму выстраивать со мной отношения.
Я думаю, что если бы в гости забрел спецназовский майор, многое в жизненных принципах и оценках орангутана поколебалось бы, но из всей тренирующейся братии в дом был вхож один я.
Книгу «Убийство на улице Морг» я старался не вспоминать, но тем не менее попытался настойчиво отговорить Аркадия от мысли научить обезьяну раскладывать на столе приборы, как это делал Юпитер в «Таинственном острове». Почему-то от представлений Петьки с острым ножом в руке мне становилось немного не по себе и я предложил счастливой семейной паре использовать для принятия пищи деревянные расписные ложки «под хохлому».
Но эта идея была забракована, так что покупать ложки в подарок на Арбате мне не пришлось.
Рос Петр не по дням, а по часам. Прошло не так уж и много времени, как он при росте в 1 метр 20 сантиметров весил порядка сотни кило.
Был он покрыт симпатичной каштаново-коричневой шерстью, был крайне чистоплотен, оброс бородой, которую Аркаша ему аккуратно подстригал тупыми детскими ножницами. Все-таки я смог заронить некие сомнения в Аркашу, в немалой степени обусловленные и тем фактом, что его жена Аня наконец-то счастливо забеременела.
К моему удивлению, Петр освоил ношение одежды, и выглядел довольно сурово в своем любимом костюме черного цвета.
Брюки сидели на нем как влитые, а вот с пиджаком были проблемы.
Уверенно ходить «по-человечески» Петя так и не научился. Пару-тройку шагов он сделать конечно, мог, но крайне этого не любил. Ему мешали руки. Длины они были какой-то невероятной и когда он стоял в полный рост, они практически касались земли. По этой причине рукава у пиджака хоть и пришлось драматически удлинить, все равно они заканчивались где-то на уровне орангутаньих локтей.
Пиджак был поношенный, с претензией на клубность и застегивался на две красивые блестящие пуговицы, которыми Петя очень гордился. На груди красовался карман с причудливым вензелем, повторяющим рисунок на пуговицах.
Даже одетой как «денди» это создание выглядело на мой взгляд как минимум тревожно и опасно, поскольку силища внутри этого пиджачка таилась просто неимоверная. Думаю, с Аркашей его питомец по-любому бы не справился, не те были масштабы и боевой опыт, но вот меня Петя с легкостью смог бы попытаться закатать в ранг гамма-самца, если не хуже. Но так как я принимал деятельное участие в становлении и мужании этого создания и даже как-то подарил ему игрушечный грузовик красного цвета с желтыми колесами, отношения у нас выстроились достаточно нейтральные.
Да и то сказать, что желтые колеса от грузовика Петя немедленно отгрыз.
Сейчас наверняка Петя вырос бы совсем иным, чем тогда. Но времена были суровые, середина 90-ых годов, в памяти живо всплывали «визитные карточки москвича», по которым отпускались продукты, бананов в продаже как вы понимаете не было, и лопал поэтому Петя что дадут. Большей частью питался он овсянкой, талантливо сваренной на воде.
Но он не жаловался. Да и как ему было жаловаться, если членораздельных звуков в его лопотании практически не попадалось.
Слушая звуки, которые Петя издавал, лопая овсянку, я почему-то вспомнил однажды «Понедельник начинается в субботу» и тезис проф.Выбегаллы о том, что речь больших человекообразных обезьян напоминает человеческую, только задом наперед и запущенную на другой скорости. Выбегалло даже отправлялся в Сухумский питомник для записей и уже стоял на пороге фантастических открытий.
Но у меня магнитофона под рукой не было, и в те времена я занимался в секретной обстановке тем, что обучал Петю складывать пальцы на руке в стандартный символ «фак». Но педагог я явно был некудышный, авторитета перед юным дарованием не было никакого, и «фак» почему-то не складывался.
Если Макаренко для поднятия авторитета бил порой своих питомцев в торец, я был лишен такой возможности. Попасть в торец Пете я может и попал бы, но двухметровый размах рук орангутана делал дальнейшее отступление крайне затруднительным. И уж точно данная затея не привела бы росту моего авторитета.
Но при всех прочих условиях я как-то даже сам подзабыл о том, что опасался дикого и необузданного гнева обезьяны, вышедшей из под контроля.
Сидящий за столом Петр в одних брюках и с условно голым торсом пожирающий руками вареную картошку удивительно напоминал «Горбуна» на бандитской хазе, талантливо сыгранного Арменом Джигарханяном. Если «Место встречи изменить нельзя» помните, то представите себе эту картинку.
В эти моменты я даже как-то становился лиричным и романтичным.
Молодая семья к этому моменту уже обзавелась подержанной и вообще говоря довольно убитой «японской» тойотой, конечно праворульной, перегнанной из Владивостока на деньги, привезенные молчаливым Аркадием из очередной «командировки».
Мне трудно судить, чем руководствовался альфа-самец в своих поступках, но из этой же поездки он привез в подарок орангутану корпус гранаты Ф-1, именуемой в народе «лимонкой». Был это муляж или просто разряженная и в прошлом боевая граната –я не знаю. Да и посмотреть на нее было бы затруднительно, поскольку подарок привел Петра в феерический щенячий восторг и эту странноватую игрушку он буквально не выпускал из своих лап.
Спустя некое время, впрочем, он к подарку слегка охладел, но я все равно на него обиделся, потому что при виде моего грузовика Петя не выражал так бурно свои эмоции.
Водительских прав у меня тогда еще не было, поэтому катался я в «тойоте» исключительно пассажиром.
Ездить приходилось не так и часто, но во время очередной отлучки главы семейства так уж случилось, что мне пришлось составить Анюте компанию во время поездки в женскую консультацию. Была она я уже не помню на каком месяце, визуально уже было заметно, но в глаза не бросалось.
Кроме меня попросить было некого, да и ситуация была довольно щекотливой.
Оставлять орангутана дома одного ей было страшновато, она и так уже однажды нарвалась на грандиозный скандал с соседями, детали которого я так и не узнал. Предполагаю, что Петя открыть кран открыл, да вот с обратным действием не все так же удачно сложилось.
Так или иначе, в силу некоторых «отношений» с милым домашним питомцем я показался отличным кандидатом на то, чтобы «посидеть с Петенькой в машине» около консультации.
Эту поездку я до сих пор вспоминаю с трудноконтролируемыми эмоциями.
Погода была пасмурной, крапал небольшой, но мерзкий московский дождик, все как будто не задалось с самого начала. Зловредная «тойота» никак не заводилась и Аня сквозь зубы чертыхалась, очевидно скучая по мужу. Иных причин я не усмотрел, поскольку Петр чинно сидел в машине на переднем сиденье, пристегнутый. Я лично его на всякий случай пристегнул и вел он себя на удивление покладисто, что-то гукая себе под нос и задумчиво дергая себя за бородку.
- Может, мы с Петей толкнем? – предложил я, но эта шутка не возымела своего действия и Аня смерила меня ледяным взором.
Несмотря на ее ледяной взор, машина все-таки нехотя завелась и радостно дребезжа, покатилась со двора.
Уж лучше б эта «Тойота» не завелась.
Окончание следует
"О братьях наших меньших". Окончание
Машин на улице было немного, да и автопарк города Москвы был тогда попроще нежели сейчас.
Безусловно, уже мелькали на дороге и грузные «Тахо» традиционно черного цвета, и являвшиеся тогда вершиной понто-пирамиды «шестисотые» в 140 кузове, но погоды на дороге они не делали.
Основной ассортимент в разной степени скрипящих авто составляли «Жигули» классических модицификаций и «Москвичи» с «Волгами». Праворуких японок становилось все больше и больше, но все-таки они считались тогда еще демонстрацией некоей крутизны и даже роскоши.
Мне с моей зарплатой, крутившейся около стобаксовой отметки ежемесячного дохода, даже помыслить о личной автомашине было явно рановато.
Но то ли Анечка очень уж распереживалась в тоске по воюющему в очередной горячей точке супругу, то ли она нервничала и отвлекалась из-за шебуршения в бардачке длинных лап Петра, который невозмутимо его открыл и что-то там выискивал, благо длины рук у него хватало с запасом для данных поисков, то ли причина была в беременности, скорректировавшей гормональный фон Анюты, сейчас уже не узнать.
Не исключено, что причина была в плохом сцеплении видавших виды протекторов с покрытым дождевой влагой асфальтом или в недостатке опыта вождения. Мне неизвестно, да и сидел я, как вы понимаете на заднем сиденье. С моего места я видел только левую щеку Анечки, нервно вцепившуюся в руль и правую мохнатую щеку невозмутимого Петра.
В этот самый момент Петр нашел-таки в бардачке что-то интересное для себя и радостно хрюкнув извлек из него темные солнечные очки, которые в такую погоду собственно едва ли были бы уместны.
Но он сам так не считал, поскольку моментально их на себя напялил. Если учесть, что в целях конспирации и во избежание любопытных взглядов из проезжающих мимо машин, на массивную голову орангутана была плотно напялена черная шляпа со специальными ленточками, которые завязывались у него под подбородком, практически невидимые в зарослях бороды.
Украсив таким образом свой и без того трудно забываемый облик, Петя обернулся назад и посмотрел на меня. Выражение морды было комичным, хотя темные очки полностью скрадывали выражение глаз.
Улыбнуться я просто не успел. Есть наверное какой-то закон подлости или невезения, но так или иначе несмотря на процентное преимущество изделий отечественного автопрома вокруг нас, Аня затормозила в задний бампер непонятно откуда взявшейся перед нами «бэхи».
«Бэха» была довольно древняя. Сейчас эти модели, называвшиеся то ли «переходными», то ли «недопереходными», производства годов эдак 87-ых, 89-ых практически исчезли с наших дорог. Иногда увидев эту угловатую модель я машинально улыбаюсь своим воспоминаниям, но у обычного гражданина вид подобного авто не вызовет ничего, кроме удивления тому факту, что она еще самостоятельно катается.
Но тогда «бэха», неважно переходная или нет, была крутой машиной. И катались в них самые разнообразные «реальные пацаны», частенько отмороженные что говорится на всю голову.
Какие-то мысли мелькнули у меня в голове, но сосредоточиться на них я не успел. Костяшки пальцев Анюты побелели и она в каком-то ступоре продолжала сидеть, не меняя позы и не делая никаких движений.
Левая, водительская дверь бэхи открылась и оттуда выбрался какой-то деятель кавказского и вообще говоря, довольно неприятного вида и неторопливо направился в нашу сторону.
То, что субъект находился в состоянии серьезного алкогольного или наркотического опьянения стало понятно по тому факту, что он подошел не к Анютиной двери, а к левой, где гордо восседал Петр в шляпе, что-то в этот момент тревожно гукнувший.
Лично я к этому моменту неторопливого шествия кавказца к нашей японской тарантайке отчетливо осознал, что в машине беременная девушка, волноваться которой категорически противопоказано и бремя «разруливания» ситуации необходимо взять на себя, поэтому тоже выбрался из машины через правую дверь, чтобы воспрепятствовать возможному морально-силовому прессингу на Анюту со стороны других джигитов, появления которых я резонно опасался.
Впрочем, из «бэхи» больше никто не показывался, хотя я и зорко наблюдал за правым ее боком, старательно отводя глаза в сторону от бампера, который довольно некрасиво треснул и всем своим видом грозился оторваться и упасть.
Между тем у левой двери нашей «Тойоты» развернулась красочная сцена, которая всецело приковал ко мне все мое внимание.
Кавказец решительно дернул дверцу машины и распахнув ее, гортанно заорал с четко выраженным акцентом гордого сына гор:
- Ти што, баран, где водить учился, да?
Грамматически я эту фразу сразу и не осознал, поскольку с подлежащими –сказуемыми там было серьезно напутано. Но несмотря на некое смешение вопросительного и утвердительного предложения, наверняка поставившего бы в тупик специалиста по русской словесности, общий смысл был отчетливо понятен.
Петя в глубине машины ощутимо напрягся, попав ни за что под раздачу и бандитский пресс и глуховато заворчал в свойственной ему нечленораздельной манере.
Думаю, что-то в его голове, упрятанной под шляпу, всколыхнулось при звуках речи, которые могли ему напомнить что-то из его юности в клетке Сухумского питомника.
То ли ворчание Петра не понравилось горбоносому сыну гор, то ли рисунок действий в подобной ситуации был отработан до мелочей, но кавказец, выкрикнув что-то типа «Ти что, миня послал? Да я маму твою!» и зарядил в Петю кулаком.
Сейчас, когда я пишу эти строки, я понимаю комизм ситуации, но в тот момент мне было совсем не до смеха, и я даже не представил себе этого джигита с мамой Пети. Картинка думаю была бы крайне любопытной для естествоиспытателя.
Вмешаться я не успел, хоть уже и начал свое поступательное движение, крайне затрудненное тем фактом, что машины стояли вплотную и протиснуться между ними было невозможно, а лезть через капот я как-то постеснялся.
Внутри «Тойоты» раздался лопающий звук, ремень безопасности освободил орангутана и он ловко выпрыгнул из машины.
Зрелище было феерическим. Черные штаны, клубный пиджак, застегнутый на блестящие пуговицы, обильная курчавая поросль длинных волос на груди, выбивающаяся из под пиджака, венчающая череп шляпа и довершающие наряд солнцезащитные очки.
Мощные руки орангутана упирались в землю костяшками средней фаланги пальцев.
Кавказец явно был укуренным. Не по укурке разобрать кто стоит перед тобой было бы просто невозможно. Но он похоже не понимал, кто выбрался из машины и продолжал гнуть свою линию.
Ухватив Петра за лацканы пиджака, он слегка наклонившись продолжил гнуть свою линию:
«Ти на кого тут быкуешь? Ти знаешь, кито я?»
Небрежное обращение с любимым, да и вообще говоря, единственным пиджаком крайне расстроило Петра. Вопреки обыкновению, он действительно набычился и поведя плечами, освободился от захвата. И более того, не иначе для того, чтобы получше разглядеть незнакомого гражданина, Петя оторвал руки от земли и привстал, превратившись на мгновение в человека прямоходящего.
- Да ти знаЭшь, на сиколько ти попал? – распалялся джигит, явно накручивая себя и пытаясь допрессовать оппонента до испуганного вопроса «на сколько».
Но Пете диалог явно перестал нравиться. Знакомые гортанные обороты речи наверняка окончательно всколыхнули его память о первом месте прописки в клетке.
А может быть он вспомнил свою маму, о которой так неуважительно отозвался наш опрометчивый кавказец, уж не знаю, какой точно национальности.
Осознав в этот момент антипатию к горным народам нашей некогда необъятной страны, Петр повел плечами, зачем – то посмотрел по сторонам, а потом сделал то, чего я уж и отчаялся когда-либо от него добиться.
Он поднял правую, более чем метровую руку и показал джигиту средний палец.
Сейчас я уверен, что если бы не темные очки в полморды, я бы наверняка увидел, как Петр мне подмигнул.
Сын гор рассвирепел и выдав гортанную фразу на неизвестном мне наречии, вдруг видимо приглядевшись к оппоненту, выдал феерическую фразу, которая видимо приберегалась им напоследок искрометного диалога с целью полной деморализации оппонента:
- Да ти што творишь, билят нирусский!
Доподлинно неизвестно, на что именно среагировал Петька, но беседа в данном русле его очевидно утомила. Он цепко схватил джигита за грудки и приподняв его в воздух без минимального видимого усилия метнул в сторону «бэхи».
Кавказец с грохотом приземлился на багажник, промяв его так, что треснуло заднее стекло и многострадальный бампер наконец-то свалился на дорогу.
Видя, как он решительно устремился в сторону изделия немецкого автопрома, я уже в голос заорал «Петя, назад», но он и ухом не повел.
Ловко впрыгнув внутрь «бэхи» он приступил там к какой-то невидимой мне, но важной для него денятельности, от чего машина заскрипела и затряслась и я увидел наконец, как одна из правых дверей пытается приоткрыться. Кто-то еще явно скрывался в тонированном чреве авто, но все, что я придумал, так это пнуть по открывающейся двери каблуком.
Страшные картинки из «Улицы Морг» вновь поплыли у меня перед глазами, но не успел я жалобно что-то проканючить, как видимо довольный Петя выбрался из машины, вытащив за собой выдранный с корнем руль.
Не иначе, за время сидения на пассажирском сиденье проснулась в нем тяга к тому, чтобы покрутить руль самостоятельно.
Удивительно, но во время этого занимательного зрелища ни одна проезжающая машина не остановилась. Некоторые притормаживали, но почему-то стремительно набирали скорость и исчезали вдали.
Горемычный кавказец зашевелился на разрушенном багажнике своего «крутого авто» и начал что-то тараторить.
Ощущение незавершенности ситуации как-то засело занозой у меня в мозгу, поэтому я подошел к нему и стащил на землю. Стоял он как-то неуверенно и покачивался, хотя видимых повреждений в нем не наблюдалось.
Видимо, алкоголь и наркотики действительно мешать не следует, это всегда вредно для здоровья.
Убедившись, что мужчина не свалится я вежливо поинтересовался, должны ли мы ему что-то в результате небольшого дорожного инцидента.
Горец посмотрел на меня безумными глазами, зрачки сузились до размеров булавочных головок и открыл рот, явно чтобы разразиться очередной гневной тирадой «про маму», но потом вдруг клацнув зубами захлопнул его и я понял, что он смотрит не на меня, а на что-то за моей спиной.
Я обернулся и увидел картину, которую пожалуй не забуду никогда. Сзади меня на двух ногах, выпрямившись во весь свой небольшой рост, стоял Петр в темных очках.
В левой лапе он сжимал руль с симпатичным сине-белым логотипом BMW, а на правой ладони он перекатывал матово поблескивающую гранату «лимонка».
Я не сразу смог перевести взгляд обратно, но все же справился с собой и задал вопрос вторично.
С усилием восточный гражданин открыл рот, из которого пахнуло перегаром и вежливо сказал «нЭт».
________________________________________
А до женской консультации мы в тот день так и не доехали.