>Было много судов на местах. Мне отец рассказывал, что, где-то (позабыл место, кажется в Луге) под Ленинградом после войны судили эсесовцев из карательного отряда. Присудили смертную казнь через повешение!!! Отец стоял в оцеплении, была огромная толпа.
>1. Приговорённые к смерти эсэсовцы были иностранцы ?
>2. Это точно были эсэсовцы, а не какие-нибудь полицаи и прочие пособники ? Меня сильно удивили кадры из хроники - публичная казнь гитлеровских приспешников в Ленинграде после блокады (удивило именно то, что казнь была публичной).
1. Да, немцы. Но не все, кажется были и изменники. Увижу отца - распрошу по подробнее. Давно он рассказывал.
2.Вроде эсэсовцы, по крайней мере какие-то каратели. Ну, а если военные - какая разница? Уточню.
Это не кадры кинохроники. Мой отец был солдатом и стоял в оцеплении места казни. Вешали публично - точно. Их еще инструктировали как себя вести после казни, чтоб их толпа не раздавила.
>>Было много судов на местах. Мне отец рассказывал, что, где-то (позабыл место, кажется в Луге) под Ленинградом после войны судили эсесовцев из карательного отряда. Присудили смертную казнь через повешение!!! Отец стоял в оцеплении, была огромная толпа.
>>1. Приговорённые к смерти эсэсовцы были иностранцы ?
>>2. Это точно были эсэсовцы, а не какие-нибудь полицаи и прочие пособники ? Меня сильно удивили кадры из хроники - публичная казнь гитлеровских приспешников в Ленинграде после блокады (удивило именно то, что казнь была публичной).
>1. Да, немцы. Но не все, кажется были и изменники. Увижу отца - распрошу по подробнее. Давно он рассказывал.
>2.Вроде эсэсовцы, по крайней мере какие-то каратели. Ну, а если военные - какая разница? Уточню.
>Это не кадры кинохроники. Мой отец был солдатом и стоял в оцеплении места казни. Вешали публично - точно. Их еще инструктировали как себя вести после казни, чтоб их толпа не раздавила.
Дело было в 1946-м в центре Ленинграда. На площади, где-то в районе Инженерного замка. Все казненные были немцы-эсэсовцы. Все в форме. Генерал, 5 старших офицеров и один рядовой. Все они орудовали где-то под Псковом. Рядовой отличался особым зверством в пытках. Язык не поворачивается говорить, что он делал. Так что отвечали не только руководители, но и рядовые исполнители.
Что касается дела Ульмана, то чем больше я читаю о нем, тем больше убеждаюсь в невиновности Ульмана. Он действовал в условиях сильной неопределенности и, если бы группа Хаттаба действительно, еще не покинула село, то группа Ульмана подвергалась большой опасности. Здесь вина лежит на руководстве операции, нельзя такими действиями руководить по телефону.
Беда тут в том, что людей на войне судили по законам мирного времени. Но так быть не должно. На войне свои законы и своя цена поступкам. Бывало, что за убийство человек платил парой звездочек с погон, а за не вовремя сказанное слово - жизнью. И это - справедливо. Т.к. ценой этих поступков могут быть сотни погибших или, наоборот, спасенных людей.