МИФЫ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
"Три дня, которые потрясли СССР"
(о ГКЧП)
"Свое мнение". - 2004. - No.31. - С.13.
19 августа 1991 года. Этот день войдет в историю как день великой
мистификации, какая только случалась в истории человечества -
инсценировки военного переворота. Фашисты в 1933 г. инсценировали
поджог рейхстага, чтобы обвинить коммунистов и получить картбланш
на их гонение. Целью было - приход к власти и последующее
расширение территории своей страны. В 1991 г. цель инсценировки
была похожей - дискредитация коммунистов, но с иной составляющей,
в основе которой, как программа-минимум, лежал развал державы. 19
августа Советский Союз произвел самоубийство, и самое обидное, -
руками своих ярых сторонников, одураченных хитрой игрой... кого,
так и осталось загадкой (Горбачев был всего лишь игрушкой в этом
действе. Но важной).
ГКЧП расшифровывается как Государственный комитет по чрезвычайному
положению. Хотя - никаких чрезвычайных полномочий у комитетчиков
на самом деле не было, никаким <<государственным>> переворот не
выглядел, и самим комитетом трудно было назвать троицу
перепуганных, ждущих указаний сверху людишек (Клюев тут же сбежал,
Б. Пуго и Г. Янаев, объявляя по телевидению о чрезвычайном
положении, выглядели совсем не похоже на зачинщиков такого важного
действа, как переворот, этапы которого обычно рассчитываются по
минутам - если уж пошли ва-банк, так до конца). В наше время
некоторые ударились в иную крайность, изображая
неудачников-путчистов чуть ли не декабристами...
1. День первый
19 августа - перелом лета. <<Спас - готовь сани про запас>>.
А еще это был день нашего первого вступительного экзамена по
русской литературе в Литературном институте. По дороге на экзамен
мы и увидели первые танки. Они мчались по Тверской к Красной
площади, целая колонна. Люди сбегались смотреть на чудо, но нас
ждало серьезное дело, и мы двинули дальше, в дом-особняк на
Тверском бульваре под No.25. В скверике института сидел чугунный
Герцен, молча приветствовал входящих. Экзамен долго не начинали -
на доске пестрели названия трех тем, последняя, по традиции,
вольная, что-то о социалистической отчизне. Потом декан-писатель
Дмитренко вбежал, быстро стер последнее название, сказал: вольной
темы не будет. Так мы куце и сдали свой первый <<пробник>>.
Когда вышли на улицу, толпы народа двигались по направлению к
Кремлю. Влились в них и мы: капитан-подводник третьего ранга из
Севастополя Андрей Радзиевский (ныне редактор крутого московского
журнала для супербогачей <<Акватория>>), писатель-фантаст и бард
Сергей Жарковский из Волгограда, Саша Разумный (нынешний редактор
отдела новостей <<Днепра вечернего>>), вскоре отваливший к кому-то
в гости, поэт и радиоведущий Андроник Назаретян, еще несколько
человек. На подступах к площади, перегороженной развернутыми
телами троллейбусов, образовался митинг. Кричали что-то вроде <<Не
дадим пройти диктатуре!>>, <<Долой номенклатуру!>>. Захотели
вместо нее хозяев, зажиревших боссов. По сути, втайне каждый
мечтал впоследствии оказаться среди последних. Отказываясь от
одной утопии, срочно создавали иную.
Правительственную машину, пытавшуюся сквозь толпу пробиться к
месту назначения, тормознули, окружили плотным кольцом, требуя
пояснения, пытались перевернуть. На крыши троллейбусов
взгромоздились фотолюбители, подняв руки с фотоаппаратами, щелкали
на память танковые колонны. Их сгоняли - влезали новые.
Народная активность поразила. Пять лет свободы, данной в качестве
приманки, резко подняли чувство гордости, самомнения. Каждый
ощущал себя частицей исторического процесса, имеющим право на его
коррекцию, даже если ни фига в нем не смыслил.
Первый тревожный звоночек в голове прозвучал при чтении
расклеенных по городу приказов временного Комитета. Одним из
пунктов значилась уголовная ответственность за уклонение от работы
трудоспособных граждан. Это казалось гротеском. Кто-то обмолвился,
что шансы победить у любого нового режима зависят от того,
насколько красочными будут его обещания. Девизом большевиков. Как
мы помним, был <<мир, земля, свобода>>. Гитлер, борясь за власть,
обещал молочные берега и райские кущи германскому народу.
А тут - угрозы. Словно нарочно стращали народ, подначивали к
сопротивлению.
Прошел слух (где-то обнаружили листовки), что к утру следующего
дня в магазинах общепита будет раздаваться водка, бесплатно.
Это было важное известие.
Предшествующие годы вошли в историю, как время пустых прилавков,
когда товары, производившиеся мощным чревом экономики, намеренно
свозились на склады, уничтожались, а те, что выбрасывались в
торговую сеть, в одночасье расхватывались населением - поднять
цены, чтобы уменьшить покупательскую способность населения,
догадался только Гайдар, но было уже поздно.
В Москве 1991-го еще царил <<сухой закон>>, в магазинах товары
отпускали по карточкам, включая сахар и чай, поэтому все везли из
дому. Бесплатная водка, выданная со складов, решила бы дело
путчистов в их пользу. Но - не выдали. Народ зря прождал у
магазинов все утро и, разозленный, высыпал на улицы.
2. <<Встань передо мной, как лист перед травой>>
Мысль о мастерски разыгранном спектакле пришла в голову на другой
день, когда, выйдя из общежития, мы увидели, что ничего не
изменилось. В нерешительности замерли танки, растерянно что-то
мямлят по телевидению зачинщики.
Но мысль казалась абсурдной. Зачем кому-то делать вид, будто они
пытаются военной диктатурой защитить Советский Союз, словно ему
что-то угрожает?
В поисках ответа повалили к Белому Дому. Странным показалось
длительное нежелание будущего президента выйти на трибуну - его
окружение, успокаивая людей, объясняло сие страхом попасть на
мушку какого-нибудь снайпера. Тотчас кольнуло: комитетчикам
действительно ничего не стоило убрать Ельцина - не громоздкими,
неуклюжими на улицах города танками, а отрядом спецназа. Пара
минут работы - и никаких проблем. Но - не сделали.
Начал накрапывать дождик. Погода в Москве неустойчивая. В одних
районах ярко светит солнце, а в соседних вовсю льет. Ельцин вышел,
что-то промямлил об опасности, нависшей над отечеством, ему
несколько раз прокричали: <<Где Горбачев?>> Ответил не сразу, не
хотелось делить тревогу народа еще с одним соперником. Но
пришлось.
На улицы высыпали поэты, декламировали наспех сочиненные по случаю
стихи, это был их звездный час. Не разобравшись в ситуации,
кричали:
<<Вокруг стоят прислужники Чертета,
И кровь щекочет обонянье им!
Они не верят, что их песня спета,
Что не они, а мы их обвиним!>>
3. Дворцовые перевороты отдыхают
В декорации грандиозного исторического спектакля, запланированного
еще в середине 80-х, вошли следующие составляющие:
1) нагнетание устойчивого образа <<пустых прилавков>>.
2) массированная бомбежка сознания информацией о роскошной жизни
за рубежом.
3) доведение до маразма комсомольско-коммунистических ритуалов -
улицы городов, как грибами, усеивались лозунгами о КПСС (теперь их
сменила реклама, которую приняли как должное), комсомольские
вожаки, зная о готовящемся развале, брали за горло со сдачей
взносов, уже никуда не сдающихся (потом на них они закупили свои
первые фирмы и банки - выбились в капиталисты); ну а проведение
участившихся политсобраний словно застыло на уровне 60-х годов
(избитые фразы, нудные речи, устаревшие факты).
4) приколы, которыми сатирики упорно разрушали в сознании
обывателей <<любовь к отеческим гробам>>, а также привычку ко
всему относиться весело, ничего не воспринимать всерьез. Это
качество сослужит хорошую службу властям после 1991 года. Страна
разваливалась, а сатирики с подмостков эстрады продолжали
задиристо опускать ее имидж. На одной из встреч с <<акулами пера>>
Хазанов признался, что сейчас не выступает, так как смеяться уже
не над чем. Трагедию не высмеешь. Грешно. Однако он имел в виду
другое - тогда на высмеивание был получен своеобразный <<гранд>>,
спецзаказ, сатириков резво двигали: человек критиковал,
обхохатывал власть - а ему предоставляли концертные залы,
телеэфир.
(Тут стоит вспомнить, что в Америке существует закон, запрещающий
высмеивать американскую действительность. Критиковать - да, но не
обхохатывать. Да и критика там весьма ограничена - до 1871 г. как
угодно, а потом - строго отмеренными порциями, на уровне
разрешенного. Вот такая интересная демократия). Мы же
соревновались друг с другом на этом поприще. От Хазанова,
Задорнова, Жванецкого, Петросяна и др. - балдели.
4. День второй
На второй день переворота пошел дождь, народ покрутился немного и,
вымокший, стал расходиться - подустал от ночного бдения у Белых
стен. Активисты митинговали у памятника Пушкину, яростно кричали,
перебивая друг друга, в мегафоны. Отдельные инициаторы пытались
подговорить стоявших в дозоре у танков солдат нарушить присягу и
повернуть танки. Не зная, что ее нарушат как раз на верху.
Возле Белого Дома, вокруг которого демонстративно нагромоздили
баррикад из камней (хотя никто не пытался его атаковать), снимали
репортажи иностранцы - своих комментаторов почти не было: не
знали, под каким соусом подавать информацию.
Днем к Дому подошли 10 танков из Таманской дивизии под
командованием майора Евдокимова, тут же произведенного Ельциным в
генералы. Майор, нарушивший присягу, тогда казался героем. Люди
полезли в танки, угощали танкистов выданными защитникам Белого
Дома консервами (во времена голодухи они были существенной
заправкой, отведать бутерброд с позабытым сыром и ветчиной
отправились многие любители, так что оппозиционерам пришлось
выстроить у Дома каменные шлагбаумы, пропускать лишь избранных,
кто мог оказать помощь). Дальнейшая судьба генерала была
незавидна: Ельцин о нем попросту забыл. Да и защитник он был чисто
номинальный - никто будущему Президенту России, в общем-то, не
угрожал.
Когда узнали, что и на второй день ничего не произошло, ГКЧПисты
мнутся в нерешительности, танки угрожающе сверлят улицы пустыми
дулами, бездействуя и лишь зря нагоняя ужас, - стало ясно: что-то
не так. Хронику военных переворотов все мы не раз изучали на
политинформациях, знали, как поминутно расписаны в них все роли.
Всё заканчивалось в считанные часы. Это и понятно - люди рисковали
всем, тут уж - или-или. И вот - в руках путчистов вся армия,
телевещание, партийные структуры, а они вдруг срочно увлеклись
классической музыкой, прикипели к Чайковскому.
5. День третий
Вспоминать о нем не хочется. Могилы трех последних героев
Советского Союза (Д. Комаря, В. Усова и И. Кричевского), словно в
насмешку выступивших за его развал и погибших, пытаясь зачем-то
остановить замыкающий БТР патруля, посланного Министерством
иностранных дел на защиту Белого Дома, - украшают Ваганьковское
кладбище. Помпезные памятники высятся рядом со скромной могилой
Талькова, на которой вечно крутится магнитофон.
Самое странное - неожиданное прекращение путча. Словно дали
приказ, и путчисты беспрекословно подчинились. А потом началось и
совсем странное - Борис Пуго и его жена были найдены дома с
простреленной головой; советник Горбачева по военным делам маршал
Сергей Ахромеев, Герой Советского Союза, повесился в своем
кабинете; управляющий делами ЦК КПСС Николай Кручина выпал с
балкона своей квартиры. Все события произошли в течение пяти дней
после переворота. Странным это казалось и потому, что членам ГКЧП,
в общем-то, ничего не угрожало - москвичи были настроены
благодушно. Высказывались предположения (даже фильм сняли), что
покончить с собой их вынуждал некий голос по телефону, на который
они были <<подсажены>> в ходе предварительных психотропных сеансов
по типу зомби, но истина осталась за кадром. (Еще нашлись такие,
которые утверждали, будто в момент поднятия над белым Домом
российского флага видели в небе Богородицу - но никто из нас ее в
тот момент не заметил, думается, это был плод галлюцинации -
видели то, что хотели).
Так произошел небывалый в истории случай: свержение народной
власти было легитимировано самим народом. Когда валили чугунный
памятник сурового Дзержинского, боровшегося с коррупцией, тем
самым дали добро на последующее мошенничество Мавроди,
Березовского с Ходорковским, энергетические игры Чубайса,
безнаказанное накопление капитала путем государственного
ограбления страны со стороны олигархов. Разрешили. Теперь неча
пенять.
P.S. После прихода к власти Ельцина поменялся и ректор
Литературного института - место писателя Сидорова занял писатель с
очень созвучной президенту фамилией - Есин. Он лихо повел дело на
приватизацию зданий, вышибание денег.
<<<