От Георгий
К Администрация (Дмитрий Кропотов)
Дата 10.08.2004 23:15:09
Рубрики Тексты;

Экономика (-)
От Георгий
К Георгий (10.08.2004 23:15:09)
Дата 01.09.2004 23:07:46

Откровения ветерана малого бизнеса (*+)

http://www.spbvedomosti.ru/2004/09/01/never.shtml

Не верь, скрывайся, не проси...





Откровения ветерана малого бизнеса

- Все концепции, проекты, законы, касающиеся малого бизнеса, пишутся у нас теми, кто никогда не занимался малым бизнесом и ничего о
нем не знает. Нашего представительства нет во власти. Крупный олигархический бизнес - пожалуйста. А нас не зовут. И даже не слушают,
составляя все эти умозрительные, насквозь теоретические проекты помощи нам. Я занимаюсь бизнесом с конца 1980-х годов, когда начали
создаваться первые кооперативы. Сегодня я единственный в Петербурге малый бизнесмен, который с тех самых пор сохранил и название, и
профиль своей фирмы. В этом смысле я - счастливое исключение в нестабильном мире малого бизнеса. И при этом меня, достаточно
активного и опытного человека, ни разу не привлекли ни к каким разработкам властей, связанным с условиями моего существования.
Где-то, говорят, чем-то занимается какой-то союз предпринимателей. Существует, ходит слух, какая-то торгово-промышленная палата
города. Создаются некие рабочие группы... И все это существует само по себе, в отрыве от реальных проблем реального малого бизнеса.

Нынешний проект, претендующий на революционное значение, на мой взгляд, опоздал на целый век. Там сказано, что главным тормозом
нашего развития являются административные препоны и придирки к нам разнообразных контролирующих инстанций, как-то: санэпиднадзор,
пожарная инспекция и прочее. На самом деле это было характерно в прошлом веке. Давно уже наши отношения с контролерами вошли в
цивилизованное русло. Стабильность и долговременное существование фирмы обусловили этот результат. У меня, как и у моих знакомых
бизнесменов, проблем с какими бы то ни было препонами нет. Претензии, если они есть, разрешаются в рабочем порядке, мирно, спокойно,
законно.

Думаю, это устаревшее откровение - насчет административных барьеров - заняло столь значительное место в <революционном> проекте
только затем, чтобы поменьше говорить об экономике малого бизнеса. То есть о том единственно важном, что и должно наполнять документ
с громким названием <Концепция>.

Что сегодня является самым важным для бизнесмена?

Деньги и помещения.

А, следовательно, главными вопросами концепции должны стать условия кредитования малого бизнеса и отношения с КУГИ. И если о
кредитах в проекте речь - худо-бедно - идет, то об арендной политике ни слова. Городские власти заявляют о своей готовности
кредитовать из бюджета начинающих бизнесменов. Но условия кредитования - общекоммерческие, то есть драконовские. И потом - о сроках
кредитования. Речь идет о годе или о шести месяцах. Помилуйте, какой бизнес можно поставить на ноги за это время? Скоро только кошки
плодятся, да еще фирмы-однодневки создаются. Для бизнеса, способного стать стабильным, сыграть впоследствии положительную роль в
экономике города, нужны иные сроки. Как минимум пять лет. А за год-полгода можно только хапнуть и смыться.

Определяя столь незначительные сроки кредитования и сохраняя жесточайшие условия, город отсекает от возможности открыть свой бизнес
тех граждан, у кого нет богатого папеньки или дядюшки. То есть предложенный нам проект в полной мере продолжает прежнюю политику
города по отношению к малому бизнесу: как и раньше, отсутствуют стартовые возможности для новичков; как и раньше, создаются условия,
при которых уже стоящий на ногах бизнесмен предпочитает не пользоваться декларированными благами. А главное - относительно
приемлемые условия обеспечиваются только для тех видов бизнеса, которые могут дать быструю отдачу. Все это мы уже проходили. В
результате этой политики у нас сегодня есть бизнес торговый, общепитовский, как у меня, и практически отсутствует производственный.
Исключение составляют, пожалуй, только фирмочки по производству жалюзи да решеток на окна.

В свое время город дал КУГИ возможность применять коэффициенты при определении арендной платы за помещения. Скажем, для мелких
булочных арендная плата может быть снижена. Но пройдитесь по городу: много вы увидите малых булочных? КУГИ видит свою задачу
единственно в выжимании денег. И выполнение этой задачи сводит на нет любые попытки сформировать политику поддержки
предпринимательства.

Кстати, закрадывается и еще одна неприятная мыслишка. Очень скрупулезно в проекте расписаны радения города за интересы банков,
берущихся кредитовать нас - мелких бизнесменов. Город собирается страховать их коммерческие риски... То есть заявляем о стремлении
развивать малый бизнес, а в виду имеем интересы прежде всего бизнеса крупного, банковского...

Как о достижении в концепции идет речь о 25 миллионах бюджетных рублей, которые составят фонд кредитования. Это не сумма! Я хотел
расширить свой бизнес, сделать небольшую пристройку к зданию ресторана под маленькую гостиницу. Четыре года ходил по инстанциям,
чтобы получить кредит. Денег нужно было не так много: около полумиллиона долларов. Причем <отбить> я их мог лишь лет через пять. На
этот срок денег мне никто не дал. Так что о развитии пришлось забыть.

Никакая концепция не будет способствовать развитию малого бизнеса, если в ней не затрагивается налоговый вопрос. Налоговая система у
нас создана под крупный бизнес. Даже единый налог на вмененный доход рассчитывается так, словно у нас у всех по заводу.
Коэффициент - единица. И никому никаких послаблений. Конечно, мелкому предпринимателю приходится сидеть <в тени>, чтобы выжить и
голодным не остаться.

Мы давно уже устали говорить о необходимости снизить налоги ради увеличения их собираемости. Мы давно уже устали говорить о
необходимости применения прогрессивной шкалы. Взимайте налог с тех, кто развился до определенного уровня. И чем крепче стоит на
ногах, тем больше с него берите. А поначалу, может быть, вообще оставить человека в покое? Все эти призывы последних лет выйти <из
тени>, потому что подоходный налог составляет всего 13 процентов, серьезно восприняты в нашей среде не были. Потому что по
совокупности мы все равно должны платить гораздо больше. До тех пор, пока не перестанет ханжить налоговая система, мелкий бизнес
останется <в тени>, а все концепции развития - на бумаге.

Наталья Орлова


От Георгий
К Георгий (10.08.2004 23:15:09)
Дата 28.08.2004 11:44:20

С. Ромашко. Сговор у стены (*+)

Русский Журнал / Колонки / Не в фокусе
http://www.russ.ru/columns/nofocus/20040826.html

Сговор у стены
Сергей Ромашко

Дата публикации: 26 Августа 2004

Провозгласив некоторое время назад мультимедиальность в РЖ, я ощущаю ответственность за брошенный лозунг, а потому считаю, что в эти
последние летние дни вполне уместно предаться - несмотря на всю нервозность неизбежного тревожного августовского ожидания, наконец
разрядившуюся катастрофой, - некоторой созерцательности.
Итак, вот достаточно обычная картинка достижений нашей торговли за полтора десятилетия. Что здесь такого? А дело в том, что во всех
киосках этого ряда продается одно и то же и - соответственно - по одной и той же цене (и распивается, заметим, тут же, в скверике за
углом).

....


А теперь вернемся лет на восемьдесят назад и посмотрим, что приметил в Москве зимой 1926-1927 года Вальтер Беньямин
( http://encycl.yandex.ru/cgi-bin/art.pl?art=bse/00007/83500.htm&encpage=bse):

"Есть и некоторые места - правда, их совсем немного, - где даже уличная торговля принимает облик нищенства. Несколько монголов стоят
у стены Китай-города. Они стоят всего шагах в пяти друг от друга и торгуют кожаными папками; каждый предлагает точно такой же товар,
как сосед. Скорее всего, за этим стоит сговор, потому что невероятно, чтобы они всерьез составляли друг другу такую безнадежную
конкуренцию". [1]
Заметим, что Вальтер Беньямин воспринимал (и не без оснований) московское нищенство как довольно агрессивное, как де факто
институционализированную активную деятельность, "единственную надежную составляющую московской жизни". Не знаю, как сегодня обстоят
дела у монголов (трудно сказать, действительно ли это были монголы - Беньямин мог и ошибаться, принимая за монголов других людей из
Центральной Азии), но у нас за это время мало что изменилось. То есть то ли агрессивное нищенство в виде торговли, то ли торговля в
виде агрессивного нищенства, и "скорее всего за этим стоит сговор", а свободного рынка и конкуренции как не было, так и нет. И не
только в киосках у метро. Есть уже множество так называемых торговых центров. На самом деле большинство из них - те же самые киоски,
продающие одно и то же по одной и той же цене, но только собранные под одну большую стеклянную крышу (зачем туда люди ходят,
непонятно, поскольку смысла в этом немного). Вместо зеленого многоклеточного аквариума, который можно видеть на фото, надо бы
сделать один небольшой магазин и небольшое кафе (пивную). Но этого нет.
Вся эта киоскизация экономики, как своего рода миниатюрная модель, примечательна в двух отношениях. Во-первых, она зримо показывает,
что никакая свободная торговля, конкуренция, свободное ценообразование на основе соотношения спроса и предложения и прочие прелести
обетованные сами собой не возникают. Больше того, развитие экономики уверенно идет в том направлении, где всего этого нет, причем на
всех уровнях, в том числе и на международном. Например, наши прибалтийские соседи, заскучавшие было после вступления в ЕС, в
последнее время прибодрились, обнаружив-таки кое-какие преимущества своего нового состояния. Скажем, им предлагается поставлять на
экспорт (если иначе не получается) товары ниже себестоимости (то есть демпинговать), а убыток будет покрыт за счет бюджета ЕС. Вот
вам современные монголы у китай-городской стены. [2]
Во-вторых, она еще раз напоминает нам о своеобразии нашей экономики в согласии со своеобразием нашего общества. Не отвечает
российскому духу, например, свободная конкуренция, ну никак. Нормальный российский человек воспринимает ситуацию свободной и
достаточно жесткой конкуренции то ли как оскорбление, то ли как покушение на жизненные основы, но в любом случае, попадая в нее,
делает все возможное, чтобы ее тут же и ликвидировать. "Сговор" нам всегда был милее.
Нас пытались убедить, что наша страна - "как любая другая". Это и так, и не так. Конечно, страна как страна, люди как люди и
экономика как экономика. А все же во всем есть своя особенность. И это нормально. Так в каждой стране. То есть "любая", она же и
"другая". Скажем, попытались в Италии построить социальные отчисления по той же схеме, что и в Германии (где все хорошо работает,
потому и взяли за образец). Оказалось, что в Италии схема никак не работает. Потому что итальянцы не немцы, только и всего. Пришлось
строить свою систему - и это притом, что обе страны давно входят в Евросоюз. Если же посмотреть на более отдаленные страны, то
получается уже чем "любее", тем "другее". Пусть не рассказывают мне, что Япония - типичная западная демократия, в которой экономика
устроена "как в любой другой". Это не так. Про Южную Корею, Малайзию или Сингапур такое не пытаются утверждать даже самые отчаянные
активисты "любости". А есть еще множество "других". Потому так сложно сравнивать экономику разных стран между собой и приводить их в
какое-то соответствие. Ничего не поделаешь: экономические закономерности работают через людей и потому оказываются, как и все, что
через людей работает, чрезвычайно подверженными модификациям разного рода. Простая аналогия: фундаментальные законы музыкальной
гармонии (а тем более акустики) просты и универсальны, а музыка почему-то в каждой культуре получается своя. И это необходимо
учитывать при принятии политических и административных решений, при разработке законов.
А в подтверждение - еще одна картинка из нашей жизни. Где-то в Южном округе Москвы, на улице архитектора Курясова или академика
Зарясова, а может быть, и генерала Отрясова был ограблен мужчина. Он шел себе по улице, как вдруг на него напали и отобрали сумку, в
которой было полмиллиона (цифрами: 500 000) долларов США. А вы про экономику. Так вот вам наша бедность. И пусть их эксперты
попробуют после этого нам что-нибудь посоветовать.

Примечания:

[1] Беньямин В. Воспроизведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. Избр. эссе. - М.: Медиум, 1996, с. 175.
[2] В связи с этим можно поздравить прибалтийских крестьян (и скорее не их, а поставщиков, потому что крестьянам, как водится,
достанется не так много), а вот наших крестьян поздравлять совсем не с чем. Зато кто не останется в накладе, так это наша торговля.



От Георгий
К Георгий (10.08.2004 23:15:09)
Дата 28.08.2004 11:42:09

Михаил Делягин: Бюджет-2005 установит диктатуру убожества (*+)

http://www.rosbalt.ru/2004/08/25/174938.html

Михаил Делягин: Бюджет-2005 установит диктатуру убожества

В интервью <Росбалту> видный российский экономист, руководитель Института проблем глобализации Михаил Делягин рассказывает об
основных параметрах проекта бюджета на 2005 год, одобренного на последнем заседании Правительства РФ.


--------------------------------------------------------------------------------

- Какие основные черты проекта бюджета на 2005 год вы могли бы выделить?

- Во-первых, неоправданно сильный крен в сторону военных и правоохранительных органов. Темп роста расходов на них почти в два раза
превышает темп роста всех расходов. Второе, сокращение некоторых социальных расходов. Формально их сбрасывают на регионы, но ясно,
что у депрессивных регионов средств на реализацию этих расходов не будет. Совершенно неоправданная и неразумная политика наращивания
Стабилизационного фонда почти до 800 млрд. рублей, притом, что на его наращивание даже придется брать внешний заем, если верить
бюджету. Это абсолютно нерационально.

- Чем в таком случае руководствовались его разработчики?

- Есть мания у товарища Кудрина - увеличивать стабилизационный фонд. Причем, сам товарищ Кудрин говорит, что ему 500 млрд. рублей
вполне достаточно. Но, тем не менее, он этот стабилизационный фонд к концу 2005 года хочет догнать до 795,3 млрд. рублей после всех
трат из него в пенсионный фонд и на обеспечение внешнего долга. Он вырастет при этом на 387,8 млрд. рублей, почти на 13 млрд.
долларов. Этот рост на 110 млрд. рублей больше, чем весь профицит. То есть, весь профицит бюджета будет направлен в стабилизационный
фонд, но 110 млрд. рублей для реализации наполеоновских планов товарища Кудрина все равно не хватит. Возникает вопрос: откуда
деньги? Ответ очень простой: на это будут взяты внешние займы. В результате чего возможно (такая возможность заложена в бюджете),
что тенденция снижения внешнего долга, которая доминирует в России с 1999 года и является одним из реальных достижений государства,
будет сломана. На 1 апреля 2004 года государственный внешний долг составляет 103,9 млрд. долларов, а на 1 января 2006 года
планируется, что он может достичь 109,4 млрд. долларов. Для чего вдруг понадобилось увеличивать внешние заимствования, никто даже не
потрудился объяснить.

- Вы так много говорите о Кудрине, а разве не премьер Михаил Фрадков несет ответственность за формирование бюджета?

- Естественно, что за все действия правительства несет ответственность председатель правительства, но непосредственно бюджет
разрабатывает министр финансов. Когда есть сложная проблема, то обычно руководствуются правилом доверять специалисту, если он не
несет откровенную ахинею. Нормальный человек разобраться может только с большим трудом. Это сложно. Существует презумпция правоты
министра финансов, как и всякого специалиста.

Во-вторых, в устройстве российского правительства, премьер не может заставить министра сделать то, чего министр делать не хочет. У
него такой возможности нет! Просто потому, что не он этого министра назначал и не ему этого министра снимать. И все это прекрасно
понимают.

И в-третьих, в результате административной реформы министры стали фактически независимы от аппарата правительства и в том числе от
председателя правительства. Это была одна из главных задач административной реформы и та ее часть, которая наиболее громко
рекламировалась. Теперь министерства стали отвечать за свой участок работ, а в переводе на русский язык это означает полную
независимость от председателя правительства.

Даже если Фрадков захотел бы что-либо исправить, он не смог бы этого сделать. Он мог бы сделать так, чтобы бюджет был отвергнут
правительством. Но это был бы уже грандиозный скандал, который бы ему не простили просто потому, что он тем самым дискредитировал
само государство.

- Одной из целей, которую Президент ставил перед страной, была модернизация. Бюджет 2005 года соответствует этой цели?

- Такая цель в виду не имеется. Более того, так исторически сложилась, что наиболее технологичная отрасль у нас - военная. И
достаточно большие расходы на закупку боевой техники предусмотрены бюджетом. Однако эта военная техника в значительной степени
устарела. Скажем, министр обороны официально заявил, что у нас будут заниматься модернизацией самолета СУ-24. Это самолет хороший,
но он старый. Этот самолет в модернизированном виде годится для операций против партизан или каких-нибудь полуполицейских операций,
но обороноспособность страны он обеспечить в современных условиях не в состоянии. Модернизировать самолет СУ-24 все равно, что
модернизировать сегодня лучшей самолет Великой Отечественной войны ИЛ-2. Тоже хорошая машина и тоже немножко устарела. Поэтому даже
в военной сфере о модернизации можно говорить весьма относительно.

- Как бы вы могли прокомментировать поведение министра сельского хозяйства Алексея Гордеева, который на заседании правительства
открыто выступил с критикой бюджета?

- Это значит, что у нас хороший министр сельского хозяйства. Никогда бы не подумал об этом. Сельское хозяйство у нас самая
угнетаемая отрасль. Оно из месяца в месяц существенно недофинансируется. Иногда недофинансирование, по официальным данным Минфина,
достигало даже 25%. И когда в очередной раз общий объем расходов вырос на 14%, для военных увеличили на 28%, а для МВД и ФСБ - на
26%, расходы на сельское хозяйство срезали, частично взвалив на регионы, у которых заведомо нет для этого денег, он, как человек
ответственный за сохранение своей отрасли, естественно, возмутился. Другой вопрос, что в сельском хозяйстве нет финансового
контроля, что много воруют и т.д. Но в контексте бюджета позиция Гордеева мне представляется правильной. Возможно, он за это
поплатится.

- Если бюджет не направлен ни на модернизацию, ни на экономическое развитие, на что тогда он вообще направлен?

- Судя общим показателям, бюджет направлен, во-первых, на удовлетворение аппетитов силовой олигархии, то есть военной бюрократии и
силовой бюрократии, которые являются реальными хозяевами страны. Это видно из бюджета очень четко. Во-вторых, на удовлетворение
амбиций наших либералов, которые хотят провести блок социальных реформ, призванных осуществить значительную экономию ресурсов за
счет сокращения социальной помощи под видом сбрасывания этой функции на регионы. Тем самым они стремятся приблизить Россию к некоему
умозрительному идеалу, который у них сложился в головах, но к реальности отношения не имеющий. А поскольку идет речь о сокращении
социальной помощи, то это объективно создает необходимость в увеличении расходов на правоохранительные органы и госбезопасность. В
третьих, что тоже прослеживается достаточно четко, это укрепление центральной власти за счет лишения регионов реальных прав, как
административных, так и финансовых. Когда регион получает в итоге дополнительное расходное полномочие - обязанность тратить деньги,
но самих денег не получает, понятно, что это его опускает ниже плинтуса. По сути дела, сейчас осуществляется переход (пока мы в
середине пути) от федеративного устройства к унитарному, которое в такой разноплановой стране, как Россия, заведомо неэффективен.

- Каковы будут последствия воплощения в жизнь проекта бюджета?

- Особо разрушительных последствий не будет, потому что нефтедоллары обеспечивают очень мощный запас прочности. Я думаю, что
средняя цена будет выше, чем заложенная 28 долларов за баррель. Поэтому правительство опять будет иметь неучтенные доходы и сможет
их использовать по своему усмотрению, потому что, с одной стороны, сокращение социальной помощи и создание для людей невыносимых
условий, когда олигархия и крупная бюрократия захлебываются от нефтедолларов, естественно, будет вызывать протест. Будет возникать
недовольство со стороны региональных элит и, в целом, будет снижаться эффективность управления, т.к. обратные связи между
государством и обществом практически полностью обрезаны. Это бюджет подготовки к кризису. Это бюджет, который оформляет у нас в
стране диктатуру убожества и одновременно создает предпосылки для ее последующего краха.

- Не кажется ли вам, что принятие этого бюджета и возбужденное дело против губернатора Ярославской области Лисицына коррелируют
друг с другом в плане давления на регионы?

- У регионов отбирают много денег. Дотационный регион и так боится пикнуть. А Лисицын - это один из самых уважаемых губернаторов
еще со времен демократических реформ начала 90-х годов. Он свою область сделал регионом-донором. И на примере Лисицына всем
остальным губернаторам регионов-доноров покажут: <Ребята, вы не наглейте. Потому что регионы дотационные мы будем наказывать за
неподчинение за счет урезание финансирование, а зарвавшихся губернаторов регионов-доноров мы будем просто сажать>. И я думаю, что
подобные жесты могут быть осуществлены и в адрес других руководителей регионов-доноров, например, того же Лужкова. Я думаю, что в
отношении Лужкова до конца года мы тоже увидим достаточно внятную демонстрацию силы, а, может быть, уже и результат этой
демонстрации.



Беседовал Андрей Фадеев, ИА <Росбалт>


От Георгий
К Георгий (10.08.2004 23:15:09)
Дата 10.08.2004 23:54:08

О природной ренте (*+)

http://nauka.relis.ru/cgi/nauka.pl?02+0404+02404006+html

Беседы об экономике
ПРИРОДНАЯ РЕНТА, СВЕРХПРИБЫЛИ НЕФТЯНЫХ МОНОПОЛИЙ И ГОСУДАРСТВО

В последнее время много говорят и пишут о так называемой природной ренте, присваиваемой нефтяными компаниями. Кто-то считает, что
если отобрать эту ренту у монополистов и разделить среди населения, то можно добиться чуть ли не удвоения зарплат и пенсий. Другие
предлагают открыть целевые лицевые счета, средства с которых пошли бы на лечение, образование, улучшение жилищных условий и т.п. А
представители нефтяного бизнеса, в свою очередь, стремятся доказать, что все "излишки" доходов в том или ином виде государство у них
изымает, в то время как дальнейшее развитие отрасли требует колоссальных капиталовложений.
Следовательно, неплохо бы разобраться: что такое природная рента, каковы ее масштабы, в какой мере и с помощью каких экономических
инструментов ее следовало бы изымать (и изымают), наконец, каким образом с выгодой для дела и, стало быть, для того же народа ее
использовать. Что такое природная рента?
Обратимся для начала к Марксу, поскольку именно Маркс вслед за своими предшественниками А. Смитом и Д. Рикардо, основавшими
классическую политическую экономию, внес действительно существенный вклад в развитие теории земельной, в том числе и вообще
природной ренты. Главный смысл ее состоит в том, чтобы на основании теории трудовой стоимости (стоимости, создаваемой
производительным трудом) объяснить источник дохода земельного собственника в виде арендной платы, или ренты.
Объектом анализа в теории ренты стала земля - ее плодородие, местоположение и формы хозяйствования на этой земле. Затрагивались и
другие природные объекты, порождающие аналогичный доход. Вот что писал в "Капитале" К. Маркс по этому поводу: "Повсюду, где
природные силы могут быть монополизированы и обеспечивают применяющему их промышленнику добавочную прибыль - будет ли то водопад,
или богатый рудник, или богатая рыбой вода, или хорошо расположенное строительное место, - лицо, признаваемое в силу своего титула
(...) собственником этих предметов природы, улавливает у функционирующего капитала эту добавочную прибыль в форме ренты".
Здесь заложены три важнейшие идеи. Рента - это добавочная прибыль. Возникает она благодаря функционирующему капиталу, использующему
производительную силу природы, вернее - выгодные природные ресурсы. И, наконец, сама эта добавочная прибыль выплачивается
собственнику ресурса как арендная плата, или рента.
Мы не будем вдаваться в тонкости трудовой теории стоимости, образования средней нормы прибыли и тех препятствий, которые порождает
земельная собственность в механизме свободной конкуренции. Важно понять, что речь идет, в сущности, о сверхприбыли (по отношению к
некой общепринятой норме), закрепляемой земельной монополией или монополией на разработки какого-то природного ресурса и
выплачиваемой его собственнику. Именно так определяется рента в любом современном учебнике или словаре: "Экономическая рента - это
цена, уплачиваемая за использование земли и других природных ресурсов, количество которых строго ограничено".

Но можно ли на основе теории определить размеры той дополнительной прибыли - в данном случае речь идет о нефтяной отрасли, - которая
реально зависит не только от неких природных особенностей, но в решающей мере от цен на мировых рынках? Именно они определяют
уровень доходов и сверхдоходов нефтяных компаний. Пошли цены вверх - природная рента разбухает, пошли цены вниз - вроде бы и
природная рента пошла на убыль. Так, в 1998 году падение цен на нефть обошлось России потерей 11 млрд долларов, а в 2001 году в
результате роста цен на нефть она получила "премию" в размере 31 млрд долларов. Неслучайно на вопросы граждан по поводу природной
ренты наш президент в своих ответах предпочитал пользоваться терминами "сверхприбыль", или "избыточные доходы", что более
соответствует действительности.
Какова величина избыточных доходов нефтяных компаний?
Прежде чем говорить об избыточных доходах, приведу цифры, характеризующие рентабельность нефтяных компаний (соотношение между
величиной прибыли от реализации продукции и затратами на ее производство и реализацию).
В 2002 году средний показатель рентабельности нашей промышленности составил 14,1%. Для восьми нефтяных компаний он равнялся в
среднем 24,3%. Однако разброс данных по отдельным компаниям был очень велик. Посмотрите таблицу.
Государство - собственник природных ресурсов - должно изымать сверхприбыли монополий. Азбучная истина! Сегодня, как признают многие
участники дискуссии о природной ренте, по этому вопросу сложился определенный консенсус. Но изымать в каких размерах?
Посмотрим на международный опыт, говорящий о том, какую часть прибылей нефтяных компаний получает государство. Во всех развитых
странах сверхприбыль нефтяных компаний государство изымает в соотношении 20 к 80, то есть 20 процентов - нефтяникам, 80 -
государству. В России сегодня это соотношение составляет 50 на 50. Получается явный недобор! Да и эксперты Международного валютного
фонда (МВФ) в одном из докладов признавали, что "налоговое бремя в российском нефтяном секторе ниже по сравнению с другими
странами".
Механизм оценки и изъятия сверхприбыли очень сложен, он должен учитывать не только интересы населения и бюджета, но и не в последнюю
очередь интересы развития самой отрасли. Может быть, поэтому здесь наблюдается такой разнобой в показателях, отражающих не столько
тщательный анализ и расчеты, сколько политические пристрастия и стремление получить голоса избирателей. В ходе дискуссии о природной
ренте предлагались самые фантастические проекты ее изъятия и использования, сулящие буквально мгновенное повышение благосостояния
народа.
Чаще других в разговорах о природной ренте мелькало имя главного идеолога левого фланга нашего политического спектра, известного
экономиста С. Глазьева. Приведу некоторые его оценки (их можно найти на его Интернет-сайте). Первоначально он объявил, что ежегодный
объем природной ренты только за нефть в нашей стране может составлять от 20 до 50 млрд долларов. В другом документе фигурирует цифра
30 млрд долларов - якобы столько ежегодно недополучает российское общество за добытую и проданную нефть. (Пожалуй, эта сумма равна
всему валовому доходу нефтяных компаний России!) Позднее встречаем более умеренные цифры. "Объем природной ренты, генерируемой
российскими природными ресурсами, по оценкам экспертов, составляет около 20 млрд долларов в год, из которых не менее половины можно
было бы вернуть в бюджет" ("Парламентская газета", 2003, 5 апреля). И наконец, во время обсуждения госбюджета на 2004 год появилась
еще одна цифра: изъятием природной ренты можно увеличить доходную часть бюджета примерно на 17 млрд долларов.
Есть и более скромные оценки. Глава Счетной палаты С. Степашин называл цифру в 7-8 млрд долларов. В свою очередь представители
нефтяного бизнеса утверждали, что 2-2,5 млрд - тот максимум, который из них можно дополнительно выжать. По мнению одного из
экспертов Института экономики переходного периода, 3-4 млрд долларов - предельная величина, при которой нефтяники могут вкладывать и
в отрасль, чтобы развивать ее. Президент приводил цифру 3 млрд долларов.
Проблема существует и требует крайне взвешенного решения
Изымать сверхприбыли, конечно, нужно, но и слишком много изъять опасно: нельзя резать курицу, несущую золотые яйца.
Топливно-энергетический комплекс (ТЭК) в целом и нефтяной сектор в частности играют в нашей экономике основополагающую роль. ТЭК -
это 30% промышленн ого производства, 54% экспорта, 45% валютных поступлений, 32% доходов консолидированного бюджета (то есть
федерального и бюджетов регионов), 54% доходов федерального бюджета. При этом нефтяной сектор, о котором в статье и идет речь, в
2003 году обеспечил 12-13% доходов консолидированного бюджета и примерно 10% федерального.
Но без систематических миллиардных капиталовложений нeвoзмoжно продолжать играть такую роль, а тем более наращивать добычу. По
оценкам Минэнергетики, прогнозируемое увеличение добычи нефти с нынешних 400 млн тонн в год до 500 млн тонн к 2010 году потребует
12-15 млрд долларов ежегодных вложений. В 2002 году при относительно благоприятной ценовой конъюнктуре чистая прибыль нефтяных
компаний составила 12 млрд долларов, из них 10 млрд были вложены в развитие отрасли.
Следует учитывать, что за прошедшее десятилетие существенно ухудшились геолого-экономические условия добычи нефти. Доля
высокопроизводительных скважин резко снизилась. Вдумайтесь в эти цифры. В конце 80-х годов 55% их составляли скважины
производительностью до 25 тонн нефти в сутки. Сегодня к их числу относятся скважины, дающие до 10 тонн в сутки. Выработаны наиболее
богатые и уже обустроенные месторождения. Число неработающих скважин за 10-12 лет увеличилось в 9 раз.
От нефтяных компаний требуются не только вложения в бурение новых скважин и разработку новых месторождений, но и резкое увеличение
вложений в расширение транспортной инфраструктуры. (По некоторым оценкам, объемы инвестиций только в эту сферу сопоставимы с
величиной недоплачиваемых налогов.) предстоит серьезно увеличивать расходы на геологоразведку и прирост разведанных запасов. И здесь
цифры не радуют: вместо 30-40 новых месторождений в год в настоящее время открывает ся не более 10. Объем разведочного бурения
снизился в 10 раз, соответственно сократился и прирост разведанных запасов.
Итак, изъять и поделить, конечно, можно, но каков будет итог? Не останемся ли у разбитого корыта? Вот один только пример из
зарубежного опыта. Как известно, Великобритания добывает нефть со дна Северного моря. И доходы добывающей компании с ростом цен на
нефть там тоже возросли. В связи с этим британское правительство намеревалось ввести дополнительный 10-процентный налог на прибыль
от добычи. Это дало бы доход в 12 млрд долларов в год. В ответ руководство компании сумело доказать, что в этом случае они будут
вынуждены снизить инвестиции на 20%. A так как месторождение уже сильно выработано, то при достижении определенного уровня спада
придется прекратить добычу ранее, чем предполагалось. (В месторождениях уже сегодня остается около 50% запасов, извлекать которые
при существующих технологиях невыгодно.) Пришлось отказаться от такого налога!
И тем не менее есть объективные данные, говорящие о том, что у нефтяных компаний имеются избыточные прибыли, которыми они могли бы
(и должны) поделиться с государством. Вот факты. Прежде всего, это различные схемы занижения налогооблагаемых доходов и уклонения от
их уплаты (так называемая практика "оптимизации налогов", или "налогового планирования"). Так поступают большинство гигантов
нефтедобычи, поскольку, подчеркнем, такая практика разрешена законом. По данным Института финансовых исследований, использование
офшоров (зон, в которых зарегистрированные фирмы освобождаются от уплаты налогов) позволило четырем компаниям (ТНК, ЮКОСу, ЛУКОЙЛу и
Сибнефти) в течение 2000-2001 годов снизить налог на прибыль на 4,3 млрд долларов. Следовательно, надо менять сами законы! Реальная
мера, способная увеличить налоги на доходы, - закрыть внутренние офшоры в нашей собственной стране.
Нередко многие из нефтяных гигантов выделяют слишком высокую долю чистых прибылей на выплату дивидендов: в 2002 году Сибнефть
направила на такие выплаты 90% чистой прибыли. Мировая же практика свидетельствует, что на эти цели используется, как правило,
40-60% прибыли.
Существующая система налогообложения и что предполагается изменить
Специального рентного налога, то есть платы за используемую территорию (в Австралии, к примеру, это так называемый налог на
ресурсную ренту), у нас нет. Но сие не означает, что рентный доход и доходы от повышения нефтяных цен, образующие в совокупности
лакомые сверхдоходы, совсем не улавливаются существующей налоговой системой. Представляемая здесь таблица показывает ту долю
налогов, которую уплачивают государству крупнейшие нефтяные компании России. Она не так уж мала.
Итак, какие же налоги уплачивают нефтяные компании?
НДС и экспортные пошлины (они вычитаются из валовой выручки при расчете чистой прибыли).
Налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ).
Налог на имущество организаций.
Взносы в государственные внебюджетные фонды.
Подоходный налог.
Налог на прибыль организаций.
С точки зрения рассматриваемой проблемы наиболее важны два первых налога (остальные уплачивают и другие предприятия). Экспортные
пошлины напрямую увязаны с изменением цен на нефть. При средней цене нефти марки Urals в 15 долларов за баррель ставка пошлины равна
0%, при цене от 15 до 25 долларов она повышается до 35% (от разницы между текущей ценой и 15 долларами), при цене выше 25 долларов
за баррель вводится дополнительная составляющая пошлины в размере 40%. Сегодня, когда рассматривается вопрос, как увеличить изъятие
сверхприбыли у нефтяников, кое-кто из правительственных деятелей предлагает увеличить верхнюю ставку пошлины до 60%. Поскольку
именно 25 дoлларов за баррель следует, по их мнению, считать той высокой ценой, при которой можно увеличить налоговые изъятия у
нефтяных компаний, существенно не снижая их доходы и не ущемляя их инвестиционных планов.
Однако Минэкономразвития и президент более склонны идти по пути повышения и модернизации налога на добычу полезных ископаемых
(НДПИ). Этот налог был введен в 2002 году вопреки отчаянному сопротивлению нефтяных компаний,но уже в том же году дал 11,5%
поступлений в федеральный бюджет!
Приведенная таблица характеризует поступления налогов от использования природных ресурсов в консолидированный бюджет (федеральный и
региональные бюджеты вместе) в 2002 году.
Как видим, НДПИ на нефтяные ресурсы дал в 2002 году свыше 11% поступлений в консолидированный бюджет страны.
Нефтяному лобби в Думе все же удалось максимально снизить возможное влияние этого налога на деятельность нефтяных компаний. Принятый
налог не был дифференцирован. Его ставка едина для всех компаний - 32 рубля за 1000 кубометров природного газа и 340 рублей за тонну
нефти. При такой недифференцированности налога и его независимости от эффективности добычи нефти малопроизводительные скважины
облагаются таким же налогом, как и более рентабельные. Это не только не дает более "чистого" изъятия рентных доходов, но и
стимулирует появление большего числа невыгодных, "замороженных" скважин, более того - не способствует развитию малого
предпринимательства в отрасли, которое нередко ориентируется на работу именно с низкопродуктивными скважинами.
Сегодня обсуждается вопрос о том, как осуществить необходимую дифференциацию указанного налога, не породив при этом чрезмерной
бюрократии и коррупции.
Как использовать сверхдоходы?
Конечно, не просто "отнять и поделить". Отрицательный опыт такого рода у нас уже есть. Поэтому углубимся ненадолго в не очень
далекую историю. Напомню читателям, что в 60-80-х годах ХХ века добыча нефти и газа в CCCP росла бурными темпами: началась
разработка богатейших месторождений Западной Сибири. К 1980 году в стране добывалось уже свыше 600 млн тонн нефти (119 млн тонн мы
экспортировали) и более 500 млрд кубических метров газа (53 млрд шло на экспорт). К тому же нам "крупно повезло": с благословения
стран ОПЕК в 1973 году разразился первый мировой энергетический кризис, когда цены на нефть подскочили в три-пять раз. В 1979 году
мир пережил еще один энергетический шок, когда цены поднялись еще почти в два раза. В 1982 году цена на нефть достигла своей
наивысшей точки - 40 долларов за баррель (в 9 раз выше цены 1973 года!). Цены на газ тоже выросли, но не столь резко.
В то время как развитые страны - импортеры нефти лихорадочно искали способы выхода из кризиса (путем резкой экономии потребления
энергетических ресурсов и разработки энергосберегающих технологий), на нашу страну буквально обрушился нефтедолларовый дождь! Доля
доходов госбюджета от внешнеэкономической деятельности в этот период выросла с 10-12% в конце 60-х, до 18-20% в начале 80-х годов.
Валовой внутренний продукт (ВВП) на душу населения в 1980 году достиг наивысшей точки - 12,3 тысячи долларов (у стран Запада этот
показатель составлял в ту пору 20,0 тысяч долларов).
Казалось бы (с точки зрения левых сил), все у нас тогда было - и коммунистическое правительство, и национализированная нефть, и
концентрация всех доходов и сверхдоходов (включая природную ренту) в руках государства, и плановая экономика. Не было только
одного - рациональной системы хозяйствования. Поэтому, увы, эффект оказался очень кратковременным. Когда с середины 80-х годов
ситуация начала меняться, выяснилось, что огромные деньги просто "проедены". Увеличился импорт продовольствия и ширпотреба (что,
конечно, радовало население), щедрые вливания получил военно-промышленный комплекс. Было закуплено много новейшего оборудования,
которое "утонуло" в наших долгостроях или многие годы ржавело на запасных путях железных дорог.
В 1986 году валютные поступления от экспорта энергоносителей резко упали. Началось снижение бюджетных доходов (их доля в ВВП упала с
50% в начале 80-х до 40% в 1991 году), особенно резко снизились поступления от внешнеэкономической деятельности (их доля в ВВП
сократилась с 8,4% в 1986 году до 5% в 1991-м). Пришлось чуть ли не вполовину сократить импорт. Положение страны, которая уже давно,
как теперь принято говорить, "сидела на нефтяной игле", резко ухудшилось. Известный российский экономист Е. Ясин писал в одной из
своих работ: "Время было упущено, ресурсы безвозвратно растрачены... будущим поколениям "кремлевские старцы" оставили гору
неразрешимых проблем и горечь новых тяжелых испытаний".
Но история, как известно, ничему не учит, мы чаще обращаемся к опыту других стран. А там, оказывается, есть чему поучиться и в этом
отношении. Самое разумное, до чего уже додумались правительства многих нефтедобывающих стран, - создание стабилизационных фондов,
иначе говоря, того буфера, который позволяет маневрировать в случае изменения мировой и внутренней конъюнктуры. Примеров много. Это,
прежде всего, арабские страны. С 1976 года существует Резервный фонд для будущих поколений в Кувейте: в него отчисляется 10%
государственных доходов от нефти. С 1980 года такой фонд появился в Омане, в 1990 году - в Норвегии (он составляет 42% ВВП). В 1998
году создан Фонд макроэкономической стабилизации в Венесуэле.
После долгих дискуссий закон о создании Стабилизационного фонда принят и в России (в 2004 году он должен составить 25% федерального
бюджета). Фонд призван обезопасить экономику страны, сильно зависящую от колебаний нефтяных цен. Предполагается, что его станут
формировать: первое - из дополнительных доходов бюджета; второе - из поступлений от налога на добычу полезных ископаемых и третье -
из доходов от экспортных пошлин на нефть, когда фактическая цена превышает некую базовую (споры вокруг определения ее величины
продолжаются).
*
Идут острые дискуссии и по поводу того, как использовать Стабилизационный фонд. В правительстве считают, что его не следует трогать
(до худших времен), то есть не использовать в целях решения текущих экономических проблем, а поместить в надежные ценные бумаги в
иностранных банках. Да и многие считают: совмещение функций "кошелька для трудных лет" и "кошелька для экономики" в одном фонде
может привести к тому, что обе функции будут выполняться плохо. В газете "Ведомости" приводятся довольно интересные расчеты. Так,
если к 2006 году наступят "худшие времена" и цена нефти упадет до 12 долларов за баррель, то Стабилизационный фонд сможет
компенсировать бюджету утраченные доходы в течение 21 месяца, а при цене 15-18 долларов - в течение 34-86 месяцев.
Сторонники другой точки зрения предлагают разделить Стабилизационный фонд на две части. Одну оставить в виде собственно
стабилизационного фонда для будущих поколений, а другую использовать как инвестиции в высокотехнологичные отрасли и для
финансирования малого предпринимательства. Такой точки зрения придерживаются, в частности, эксперты Центра макроэкономического
анализа и прогнозирования: "Средства, аккумулированные в стабфонде, - ресурс для инвестирования экономики и в конечном счете для
расширения будущих налоговых доходов".
И, наконец, третье мнение, как использовать Стабилизационный фонд: также разделить его на две части, но вторую часть направить на
решение социальных проблем уже сегодня - увеличить пенсии, расходы на образование, здравоохранение и другие социальные выплаты.
Что реально станет с этой "шкурой неубитого медведя", а главное, каковы будут ее размеры, - покажет будущее.

Доктор экономических наук И. ОСАДЧАЯ


От Георгий
К Георгий (10.08.2004 23:15:09)
Дата 10.08.2004 23:16:35

" "Учиться, учиться и учиться": капитализму" (*)

http://www.ie.boom.ru/Nureev/Nureev1.htm