От Георгий
К C.КАРА-МУРЗА
Дата 27.07.2004 22:05:15
Рубрики Прочее; Культура; Практикум;

Это - существенное замечание (+)

> Следует особо отметить: по приведенной в Открытом письме статистике оказывается, что одной из самых спокойных, <нерасстрельных>
эпох были годы гражданской войны. Как говорится, комментарии излишни.


Кожинов. Том 1:

"В массовом сознании по сей день господствует совершенно ложное представление, согласно которому наибольшие челове-ческие потери
приходятся на вторую половину 1930-х годов, - в особенности на 1937 год. Это представление внедрялось в тече-ние долгого времени
идеологами, которых человеческие потери первых лет революции и периода коллективизации волновали не столь уж сильно или даже совсем
не волновали... А погибших в <1937-м> эти идеологи воспринимали как близких им, <своих> людей.
В действительности человеческие потери 1918- 1922 годов и даже 1929- 1933 годов были прямо-таки несоизмеримо более значитель-ными,
нежели потери второй половины 1930-х годов. Чтобы дока-зать это, придется оперировать многочисленными цифрами, и я за-ранее прошу
извинения у читателей, которые не привыкли или про-сто не желают иметь дело с какими-либо подсчетами. Но для пони-мания хода истории
цифры в тех или иных случаях необходимы.
Начать следует с количества населения к ноябрю 1917 года на той территории, которая стала (до 1939 года) территорией СССР. Подчас и
сегодня утверждается, что это население составляло 143,5 млн. человек, хотя давно уже была опубликована работа истори-ков-демографов
Ю.А.Полякова и И.Н.Киселева (см. <Вопросы ис-тории>, 1980, ? 6), в которой убедительно доказывалось, что перед нами заниженная на 4
с лишним миллиона цифра, и в действительности население страны составляло к 7 ноября 1917 года 147,6 млн., а к началу 1918 года-
примерно 148 млн. человек.
В тщательном новейшем исследовании, осуществленном сотрудниками Института социально-экономических исследований Госкомстата России
Е.М.Андреевым, Л.Е.Дарским и Т.Л.Харьковой, показаны изменения количества населения страны в продол-жение сорока лет-с 1920 по 1959
год (см. в кн.: Население Совет-ского Союза. 1922-1991.-М., 1993). Эти подсчеты не претенду-ют на абсолютную точность, но возможные
<погрешности> не могут быть сколько-нибудь существенными, ибо в ином случае в столь многочисленных цифрах обнаружились бы резкие
несовпа-дения с результатами переписей 1926,1937, 1939 и 1959 годов, а также какая-либо <внутренняя> противоречивость, - но этого не
наблюдается.
Словом, результаты произведенного исследования позволяют надежно установить, каковы были человеческие потери в тот или иной период
послереволюционной истории страны (правда, исключая младенческую и раннюю - до 5 лет - смертность).
К началу 1923 года население страны составляло 137,4 млн. человек, но 18,9 млн. из них родились после 1917 года, и, следова-тельно,
от населения начала 1918 года (148 млн.) уцелело 118,5 млн. человек, а 29,5 млн. (148-118,5=29,5)-то есть 19.9%, каждый пятый! -в
1918-1922 годах <исчезли>*... Чтобы ясно увидеть, как велика была <сверхсмертность>, обратимся к следующему - бо-лее или менее
<мирному> - пятилетию 1923-1927 годов. К нача-лу 1928-го в стране имелось 151,6 млн. человек; 24,8 млн. из них родились после 1922
года и, значит, за пять лет ушли из жизни 10,7 млн. человек(151,6-24,8=126,8; 137,5-126,8=10,7), всего 7,7%-то есть в два с
половиной раза меньшая доля населения, чем в 1918- 1922 годах!
Доля умерших вновь возрастает в 1929-1933 годах. К началу 1929-го население составляло 154,7 млн. человек; к началу 1934-го - 156,8
млн., из которых 20,5 млн. родились после 1928 года. Таким образом, <исчезли> 18,4 млн. человек (156,8-20,5=136,3;
154,7-136,3=18,4) - 11,9% населения начала 1929 года (в полтора раза больше, чем в 1923-1927-м).
И, наконец, пятилетие 1934-1938 годов. К началу 1939-го-в стране 168,5 млн. человек, в том числе 21,3 млн. родившихся после 1933-го.
Следовательно, ушли из жизни 9,6 млн. человек (168,5-21,3=147,2; 156,8-147,2=9,6)-6,1% населения начала 1934 года.
Подведем итог. Доля <исчезнувших> в 1918-1922-м-19,9%, в 1923-1927-м-7,7%, в 1929-1933-м-11,9%, в 1934-1938-м- всего лишь 6,1 %, -
меньше, чем в <мирных> 1923-1927-м!
Нетрудно предвидеть, что многие усомнятся в достоверности этих подсчетов. Но подобное сомнение -результат долгой обра-ботки умов
чисто <идеологическими> доводами, не имеющими никаких реальных обоснований.
Чтобы убедиться в этом, обратимся к работе известного этног-рафа С.И.Брука <Население России (демографический обзор)>, вошедшей в
энциклопедию <Народы России> (М., 1994). Он утверждает, что после 1917 года имел место <массовый террор, достиг-ший апогея (выделено
мною. - В.К.) в 1937-38...> (с. 18), однако всего через страницу С.И.Брук приводит годовые сведения о доле умерших, и выясняется,
что в 1933 году умерли 7,1% тогдашнего населения.ав 1937-м-всего 2,1% ив 1938-м-2% (с.20). Впро-чем, еще существеннее тот факт, что,
согласно сведениям самого С.И.Брука, в <мирном> 1927-м умерли 2,6% населения -то есть на 0,5 процента больше, чем в <апогейном>
1937-м!
С.И.Брук, соответствующим образом <настроенный>, даже не заметил, что приводимая им статистика опровергает его же собственное
утверждение об <апогее> 1937 года. Правда, снижение смертности к 1937 году в сравнении с 1927-м обусловлено, в частности, развитием
здравоохранения - особенно в сельской мест-ности: с 1927 по 1937 год количество коек в сельских больницах увеличилось в три, а число
сельских врачей - в два с половиной раза. Но тем не менее демографические показатели ясно свиде-тельствуют о том, что в 1937 году -
в отличие от первого послере-волюционного пятилетия и годов коллективизации - действитель-но массовой гибели населения страны не
было.
Чиновный политкомиссар Волкогонов в своем - к сожалению, многими принятом на веру - претенциозном опусе <Триумф и трагедия> объявил
1937 год <страшной трагедией народа> (выделив эти слова жирным шрифтом).
Между тем мы располагаем не столь давно рассекреченными цифрами, точно зафиксировавшими количество смертных приго-воров, вынесенных
в 1937-1938 годах: их было 681692 (известно к тому же, что не все приговоры приводились в исполнение). Конеч-но же, это страшная
цифра, и мы еще будем подробно обсуждать <загадку 1937 года>, но все же едва ли уместно говорить в связи с этой цифрой о <народе>,
ибо дело идет о гибели всего 0,4% тогдашнего населения страны; такое количество не могло сколько-нибудь значительно повлиять на
статистику умерших во второй половине 1930-х годов и вообще быть <замеченной> в этой статистике. Другое дело - соотношение
процентной доли умерших в 1933 году (7,1% населения) и в 1937-м - (всего 2,1%): здесь очевидны миллионы погибших (в 1933-м)... Тем
более разительно сопоставление с доля-ми умерших в течение <мирных> 1923-1927 годов (7,7%) и в 1918- 1922 (19,9%). Поскольку в 1923-
1927 годах развитие здравоохранения было не очень значительным, уместно считать, что из 19,9% 12,1 (19,9-7,7)% населения начала 1918
года-то есть 17,9 млн.(!) человек явились жертвами Революции... Словом жертвы 1918-1922 годов (примерно 12% населения) и 1937-1938
годов (0,4% населения, то есть в 30 раз меньше!) поистине несопоставимы.
Мне могут возразить, что множество смертей в первое послереволюционное пятилетие объясняется жестокой засухой 1921 года, вызвавшей
массовый голод. То есть миллионы людей погибли из-за стихийного природного бедствия, а не из-за Революции. Однако тридцатью годами
ранее, в 1891 году, засуха была еще более широ-комасштабной: неурожай охватил тогда территорию России с на-селением в 30 млн. (в
1921 -м - 25 млн.) человек. И тем не менее, благодаря мерам, предпринятым и государством и обществом, голодных смертей в прямом,
точном смысле этого слова в 1891- 1892 годах, в сущности, не было; от недостаточного питания умирали лишь больные и слабые. Между
тем в 1921-1922 годах мил-лионы стали жертвами тотального голода."
От И.Пыхалов
К Георгий (27.07.2004 22:05:15)
Дата 28.07.2004 04:38:10

Чего только не придумают...

>Мне могут возразить, что множество смертей в первое послереволюционное пятилетие объясняется жестокой засухой 1921 года, вызвавшей
>массовый голод. То есть миллионы людей погибли из-за стихийного природного бедствия, а не из-за Революции. Однако тридцатью годами
>ранее, в 1891 году, засуха была еще более широ-комасштабной: неурожай охватил тогда территорию России с на-селением в 30 млн. (в
>1921 -м - 25 млн.) человек. И тем не менее, благодаря мерам, предпринятым и государством и обществом, голодных смертей в прямом,
>точном смысле этого слова в 1891- 1892 годах, в сущности, не было; от недостаточного питания умирали лишь больные и слабые. Между
>тем в 1921-1922 годах мил-лионы стали жертвами тотального голода."

Поскольку Кожинов являлся апологетом «потерянной России», как только речь зашла о предмете его обожания, весь его научный подход как ветром сдуло.

Во-первых, описывая голод 1891/1892 годов, разные дореволюционные авторы совершенно по-разному оценивают размер поражённого им района. Так, если будущий министр земледелия А.С.Ермолов писал о 17 охваченных голодом губерниях (Ермолов А.С. Неурожай и народное бедствие. СПб., 1892. С.19–21), то в энциклопедии Брокгауза и Ефрона говорилось о 29 губерниях (Голод в России // Новый энциклопедический словарь. Под общ. ред. акад. К.К.Арсеньева. Т.14. СПб.: Ф.А.Брокгауз и И.А.Ефрон, 1913. Стб.41). Очевидно, что подобное расхождение вызвано тем, что использовались разные критерии, определяющие, считать ли ту или иную губернию голодающей. Также очевидно, что элементарное требование научности — использовать при определении размеров территорий голода–1891/1892 и голода–1921 один и тот же критерий. Чего Кожинов явно не делает.

Далее. Как справедливо отмечает Ермолов в указанной выше работе:

«Из этой таблицы видно, что в сущности только в 6 губерниях, а именно Оренбургской, Воронежской, Казанской, Симбирской, Тамбовской и Самарской собрано менее половины и только в трех первых — менее одной трети нормального среднего урожая. Во всех остальных недобор составлял от одной пятой до половины среднего сбора. С первого взгляда, казалось бы возможным заключить, что беда не так еще страшна, как обыкновенно думают, потому что даже половину среднего сбора нельзя еще признать полным и абсолютным неурожаем. Между тем, известно, что в большей части названных губерний приходится снабжать население не только хлебом для пропитания, но даже семенами для посева. Это кажущееся противоречие между степенью нужды и цифрами сбора хлебов по губерниям объясняется, однако, тем, что на сколько цифры сбора различны по отдельным губерниям, причем недобор колеблется от 10% до 98% среднего урожая, настолько же велико разнообразие в цифрах сбора в пределах не только одной губернии, но даже одного и того же уезда. Так как неурожай 1891 года всецело зависел от неблагоприятных метеорологических условий, то сбор хлеба, иногда даже на сравнительно небольшом пространстве, оказался очень пестрым. Известно, что во время страшной трехмесячной засухи 1890 года, местами, в половине августа, т.е. в самое благоприятное время для посева, проходили узкими полосами так называемые тучевые дожди. Везде, где такой дождь прошел, озимые хлеба с осени развились как следует, благополучно перезимовали, благополучно же выдержали весенние заморозки и летнюю засуху 1891 года, и дали не только хорошие, но иногда даже и превосходные урожаи. Столь же благоприятные урожаи оказались местами, иногда в самом центре неурожайного района, на полях, защищенных лесами, в речных долинах, где ниспадение влаги было значительнее и т.п.» (Там же. С.21–22).

То есть, в 1891/1892 хлеб в стране физически был. Более того, он зачастую имелся буквально в соседней деревне. Транспорт работал нормально, денежная система была не расстроена. При этом и в 1891-м, и в 1892-м годах хлеб в массовом порядке вывозился за границу. Таким образом, те сотни тысяч (как минимум) крестьян, которые в 1891 и 1892 годах умерли от голода, были, образно говоря, задушены костлявой рукой рынка. Ах да, извиняюсь, «от недостаточного питания умирали лишь больные и слабые». А также пьяные и ленивые.

Что же касается засухи 1921 года, то я уже приводил в своё время на этом форуме данные о том, какой след оставило это природное явление на пеньках деревьев.
От self
К И.Пыхалов (28.07.2004 04:38:10)
Дата 30.07.2004 07:12:04

спасибо,...

>
>Поскольку Кожинов являлся апологетом «потерянной России», как только речь зашла о предмете его обожания, весь его научный подход как ветром сдуло.

...теперь понятно от куда растут ноги у непоняток от Кожинова. А то читаешь и гадаешь: от куда пенки.
От Георгий
К Георгий (27.07.2004 22:05:15)
Дата 27.07.2004 22:24:25

Но есть и контр-доводы: "тогда шла война, а 1930-е гг. было вроде мирное время" (-)