«Интеллигенты» 90-х поверили в некое «информационное», постиндустриальное общество - и это послужило им основой для самооправдания: дескать, мы теперь не зависим от тех, кто добывает уголь, собирает хлопок и выращивает хлеб, мы - внутри другой, «более высокой» цивилизации. Хотя сельскохозяйственные продукты не стали виртуальными - и их по-прежнему производят крестьяне, причем во все большей степени - живущие в чудовищной нищете крестьяне «третьего мира». И одежда не стала виртуальной, хлопок по-прежнему выращивают и собирают крестьяне, ткани по-прежнему ткут рабочие-ткачи, зарабатывая туберкулез и пневмокониоз, уголь (без которого не будет электроэнергии и, следовательно, не будут работать компьютеры и электронные СМИ - весь виртуальный мир псевдоинтеллигенции 90-х) по-прежнему добывают шахтеры - за гроши, зарабатывая силикоз и ежегодно сотнями погибая в обвалах и метановых вспышках.
«Интеллигенция» 90-х превратилась в преимущественно паразитический слой - и, как всякий паразитический слой, прониклась контрреволюционными настроениями. Быть левым стало немодно, революция предана анафеме за «насилие» (как будто контрреволюция - это не насилие, как будто «нормальное существование» современного мира, в котором ежегодно от голода умирает 40 миллионов человек (данные ООН), - не насилие, не массовое убийство сытыми голодных).
