В советскую эпоху единственным народом, имевшим хоть какую-то возможность
сохранять культурное наследие прошлого, были русские. Поскольку русская
дореволюционная культура, несмотря на свой преимущественно светский
характер, была неотъемлемой частью европейской и, шире, христианской
культуры, для русских и других народов России, традиционно исповедующих
христианство, их культурная традиция фактически не прерывалась, хотя и была
значительно деформирована во всех религиозно-мировоззренческих аспектах. Для
народов, традиционно исповедующих ислам, ситуация сложилась еще более
неблагоприятно. Примером могут служить татары - самый многочисленный из
мусульманских этносов нашей страны, принявший ислам за полвека до
христианизации Руси и хранящий многовековую традицию образованности. В
предреволюционное время грамотных среди татар было заметно больше, чем среди
русских[1]. Основная заслуга в этом принадлежала развернутой системе
религиозного образования - сети мектебов и медресе, содержавшихся за счет
прихожан.
Еще при Екатерине II (по закону 1773 года) мусульмане получили возможность
открыто исповедовать свою религию, строить мечети в крупных городах,
открывать в них исламские учебные заведения. В конце XVIII века появляются
первые медресе в Казани (Ахуновское, Апанаевское, Амирхановское) и
крупнейшие сельские медресе (в д. Кышкар, Менгер, Сатыш, Саба, Береске,
Стерлибаш, Мачкара, Тайсуган, Ташкичу и др.). В XIX веке они уже исчисляются
десятками и даже сотнями, а качество образования в них соответствует весьма
высоким стандартам. Известно высказывание инспектора школ Казанского
учебного округа, крупнейшего российского тюрколога В. В. Радлова: <:Шакирды
(учащиеся мусульманских учебных заведений) стоят умственно гораздо выше
наших учителей приходских школ>[2].
Традиционная учебная программа медресе включала мусульманское право (фикх),
догматику (калам), коранические дисциплины, хадисоведение, арабский язык,
логику; дополнительно могли изучаться арифметика, медицина, астрономия,
риторика. Однако даже наиболее образованным мусульманам было трудно
проникнуть в общероссийскую элиту, не пожертвовав в какой-то мере своей
<мусульманскостью>. К концу XIX века это серьезно мешало дальнейшему
социально-экономическому развитию исламских народов России.
В этот период в татарской образованной среде возникает движение джадидизма
(от араб. джадид, новый), у истоков которого стоял знаменитый историк и
богослов Шихабеддин Марджани. В мектебах и медресе стали вводить звуковой
метод обучения грамоте взамен буквослагательного - так называемый усули
джадид (<новый метод>). Движение было призвано обновить систему
мусульманского образования, привести его в соответствие с требованиями
современной жизни. Реформа мусульманской школы была связана с именами таких
выдающихся просветителей, как Исмаил-бей Гаспринский и Абдурешид Ибрагимов.
Наиболее известными новометодными медресе стали <Мухаммадия> и <Касимия> в
Казани, <Хусаиния> в Оренбурге, <Галия> в Уфе, <Расулия> в Троицке. К 1916
году в России насчитывалось уже более пяти тысяч таких школ. Преподавание в
них велось не на арабском и старотюркском, как прежде, а на татарском и
башкирском языках, причем изучение светских дисциплин было существенно
расширено. В школах был упорядочен учебный год и осуществлен переход к
классно-урочной системе преподавания. При этом религиозные дисциплины и
нравственная сторона воспитания отнюдь не отодвигались на второй план. Более
того: в некоторых джадидских медресе (например, в основанном Галимзяном
Баруди медресе <Мухаммадия>) уровень преподавания предметов традиционного
цикла был значительно выше, чем в исламских учебных заведениях старого типа.
Непревзойденным образцом новометодного медресе была открытая в 1891 году
оренбургская <Хусаиния>, где наряду с мусульманскими дисциплинами
преподавались также татарский, русский, персидский, арабский и немецкий
языки; татарская, русская и арабская литература; российская история,
философия, этика, законоведение, педагогика, математика, физика, астрономия,
естествознание, химия (отсутствовавшая, кстати, в гимназических программах
того времени), гигиена и гимнастика, чистописание, черчение, рисование и т.
д. Признавая новаторские заслуги джадидов, необходимо отметить, что их
просветительское движение в полной мере соответствовало традициям ислама, не
разделяющего науки на религиозные и светские.
Стремление сообразовать программы обучения с требованиями современной эпохи
затронуло и Кавказ. В начале ХХ века там насчитывалось более семисот
медресе, именуемых также худжрами. Они существовали исключительно на
добровольные пожертвования. Высочайший уровень образованности был присущ
прежде всего мусульманам Дагестана, который в прошлом называли <бахр
алулум>, т. е. <морем наук>. Книги дагестанских исламских богословов
использовались даже в школах Сирии, одного из признанных лидеров исламского
религиозного образования.
Одним из первых на Кавказе с требованием реформирования мусульманской школы
выступил лакский ученый и мыслитель Али Каяев. Он не только пропагандировал
новую систему, но и ввел ее в своем медресе. Первоначальное обучение здесь
осуществлялось на родном языке, а затем ученики постепенно переходили на
арабский. Новаторская педагогическая деятельность Каяева оказала
благотворное влияние на школьное дело не только в Дагестане и получила
поддержку многих мударрисов (преподавателей медресе) Северного Кавказа.
Новометодные учебные заведения способствовали возникновению новой
мусульманской интеллектуальной элиты, прекрасно знавшей ислам и в то же
время по-европейски образованной, способной органично включиться в
общероссийский культурный и цивилизационный процесс. Однако после 1917 года
система мусульманского просвещения была практически разрушена, и на смену ей
пришла советская школа с ее тотальным атеизмом. Процесс формирования новой
мусульманской интеллигенции был прерван на семьдесят лет.
Сознательному уничтожению в этот период были подвергнуты многие сочинения по
истории и богословию, принадлежащие перу выдающихся российских мусульманских
авторов - Габд ан-Насира Курсави, Шихабеддина Марджани, Хусаина Фаизханова,
Исмаила Гаспринского, Галимджана Баруди, Ризаутдина Фахретдина. Не менее
губительными для мусульманской культурной традиции стали реформы
письменности: переход в 1929 году с арабского алфавита на латиницу, а
позднее, в 1939 году, - на кириллицу. Они автоматически лишали молодежь
доступа к культурному наследию народа, прежде всего - к старым книгам
(разумеется, не переиздававшимся в новом графическом облике).
Так была подготовлена почва, на которой выросла новая советская
интеллигенция - не помнящая родства и, как правило, вполне равнодушная к
исламу. Разумеется, эта закономерность не универсальна: в некоторых регионах
(например, в Дагестане) процесс <размусульманивания> протекал менее
интенсивно и не привел к столь разрушительным последствиям, как в более
европеизированных регионах Поволжья и Урала. Однако в целом ситуация была
такова, что к концу ХХ века мусульманам России пришлось решать задачи
религиозного просвещения практически заново.
С прекращением атеистических гонений в конце 1980-х годов центром
просветительской деятельности стали мечети. Их строительство в это время
можно без преувеличения назвать массовым. Сегодня даже в больших татарских
селах - не говоря уже о городах - число мечетей может подбираться к десятку.
По самым осторожным оценкам, в современной России существует более 6 000
мечетей и молитвенных домов, ставших очагами просветительской работы среди
прихожан всех возрастов. Хотя доля постоянных прихожан, регулярно посещающих
мечеть и выполняющих предписания ислама, составляет примерно один-два
процента от общего числа мусульманских народов, от 30 до 50 процентов
молодых людей из числа последних заявляют о своей принадлежности к исламу.
Перед организаторами первых воскресных школ и групп стояла комплексная
задача: просвещать верующих и давать начатки исламских знаний молодежи,
которой в будущем предстоит пополнить ряды мусульманского духовенства. В
1990-х годах подобные группы и школы стали создаваться при каждой крупной
мечети. Только в Москве в них сегодня обучается одновременно более тысячи
детей и взрослых. Эти просветительские центры весьма схожи с
распространенными по всему миру <народными университетами>, принимающими в
качестве слушателей лиц любого возраста и уровня подготовки.
Примером могут служить медресе и университет при мечети в московском районе
Отрадное, где видный предприниматель Р. Баязитов, создатель
просветительского общества <Хиляль>, построил целый комплекс религиозных
зданий, неофициально именуемый <новым Иерусалимом>. Как бы символизируя
межконфессиональный мир, здесь соседствуют суннитская и шиитская мечети,
часовня и церковь, синагога. В медресе при <татарской> (суннитской) мечети
обучаются и дети, и старики, причем женщины составляют большинство. Обучение
длится два или три года и ведется по воскресным дням, все предметы преподает
один преподаватель. Образование можно продолжить здесь же, в Университете
татарско-мусульманской культуры, где более глубоко изучаются специальные
дисциплины: арабский язык, история ислама, таджвид (правила чтения Корана),
тафсир (комментарии к Корану), а также шариат.
В регионах с традиционно мусульманским населением широкое распространение
получили бесплатные курсы, где обучают арабскому языку и основам
мусульманского миросозерцания, продают или раздают бесплатно исламскую
литературу. По окончании курсов учащиеся, избравшие духовное поприще, имеют
уровень подготовки, достаточный для продолжения образования в учебных
заведениях более высокого ранга. Исламское просветительское движение
охватило и те области России, где мусульманские народы не составляют
большинство, - Вологодскую, Самарскую, Нижегородскую, Костромскую,
Республику Мордовия и др. В одной только Пензенской области ныне действуют
восемь бесплатных подготовительных курсов, где обучают основам ислама.
Пожалуй, наиболее развитая сеть исламских образовательных учреждений
существует сегодня в Дагестане. Причиной тому не только многовековые
традиции, представление о высоком статусе исламской образованности,
сохранившееся в исторической памяти народов этой области Кавказа, но и
всесторонняя поддержка, оказываемая системе мусульманского образования
руководством республики. По данным Комитета Правительства Республики
Дагестан по делам религий, в начале 2001 года в республике насчитывалось 16
высших исламских учебных заведений и 33 филиала, 136 медресе, 203 начальных
школы при мечетях. По количеству людей, совершивших хаджж, Дагестан
значительно опережает все остальные регионы России (80 процентов общего
числа российских паломников).
Многоступенчатая система исламского образования, включающая в себя
начальные, средние и высшие медресе, действует сегодня в Татарстане и других
областях Поволжско-Уральского региона. Это уже упомянутое историческое
медресе <Мухаммадия> и медресе имени 1000-летия принятия ислама в Казани,
медресе <Ляля-тюльпан> в Уфе и медресе в Октябрьском (Башкортостан),
возрожденная <Хусаиния> (Оренбург), медресе в Альметьевске, Набережных
Челнах, Чистополе, Нижнекамске и Буинске. В прошлом году состоялся первый
выпуск единственного в этом регионе высшего мусульманского учебного
заведения - Российского исламского университета в Казани; дипломы были
вручены четырнадцати его выпускникам. В Москве центром
религиозно-богословского образования является Высший духовный исламский
колледж, созданный при Соборной мечети в 1994 году и уже подготовивший
десятки имам-хатыбов (глав мусульманской общины и проповедников, руководящих
общей молитвой в мечети), преподавателей основ ислама, богословов. В 1999
году на его базе был создан Московский исламский университет. В 2001 году в
Москве была зарегистрирована Духовно-гуманитарная академия имени
Мамма-Дибира ал-Рочи, созданная под эгидой Духовного управления мусульман
(ДУМ) Дагестана. Ее выпускники получат диплом государственного образца,
дающий право работать как в государственных, так и в религиозных
учреждениях.
Система исламского образования возрождается не только в традиционно мусульма
нских республиках, но и в других регионах России. В Самарской области
сегодня существуют три медресе и мусульманские курсы, в Тюменской - три
медресе и исламский женский колледж, в Нижегородской успешно работает
медресе <Махинур>, имеющее множество отделений и филиалов; его преподаватели
организуют летние курсы по изучению ислама для самых юных мусульман.
Одним из главных изъянов нынешней системы мусульманского просвещения
остается нехватка квалифицированных кадров, способных обеспечить высокие
образовательные стандарты. В дореволюционное время выпускники медресе
прекрасно владели арабским языком, благодаря чему мусульмане разных
этнических групп могли общаться между собой без переводчика и читать в
оригинале произведения классиков арабо-мусульманской культуры. Сегодня об
этом можно только мечтать. М. Ф. Рахимкулова, автор книги, посвященной
истории знаменитого оренбургского медресе <Хусаиния>, с сожалением отмечает,
что выпускникам этого вновь возрожденного в 1991 году медресе, как и
студентам филологического факультета, пока еще далеко до воспитанников
прежней <Хусаинии>.
Возможность продолжать обучение в Саудовской Аравии, Египте, Сирии,
открывшаяся в последние годы для молодежи, - безусловно, положительный
фактор: тем самым восстанавливаются традиционно существовавшие, но надолго
прерванные связи с общемусульманской цивилизацией. С другой стороны, именно
это обстоятельство и вызывает определенную тревогу в кругах российских
мусульман старшего поколения. Молодые мусульмане <нового призыва> нередко
обвиняют своих старших единоверцев в недавнем сервилизме по отношению к
безбожной власти или, самое меньшее, в неизбежных компромиссах, на которые
тем пришлось (и доныне приходится) идти. Их упреки едва ли вполне
справедливы, поскольку лояльность по отношению к власти была не только
условием выживания российского ислама, но и чертой, изначально присущей
исповедуемому большинством российских мусульман ханафитскому мазхабу (одной
из четырех богословско-правовых школ суннитского ислама, основанной в г.
Куфа (Ирак) в VIII веке Абу Ханифой).
Показателен в этом смысле известный случай с медресе <Йолдыз> в Набережных
Челнах, деятельность которого была приостановлена в 1999 году в связи с
обвинениями в религиозном экстремизме и связях с террористами: по данным
ФСБ, несколько воспитанников медресе проходили обучение в диверсионных
лагерях Хаттаба и Басаева. Хотя эта версия не получила окончательного и
достоверного подтверждения, инцидент с <Йолдыз> привлек внимание властей,
которые отныне гораздо более пристально следят за тем, чему и как учат
шакирдов в современных медресе. Отвергая обвинения в связи с террористами,
директор <Йолдыз> М. Ибрагимов, получивший образование в Саудовской Аравии,
тем не менее весьма недвусмысленно декларирует свою приверженность
фундаментализму, понимаемому им как четкое и безусловное исполнение
исламских законов. Отметим, что вероучительный ригоризм в принципе
характерен для выпускников Мединского университета, поэтому в среде
<умеренных> российских мусульманских лидеров предпочтительным считается
обучение молодежи в Дамаске или Каире. Если в 1990-х годах в российских
медресе было немало преподавателей из Саудовской Аравии, Ливана, Турции,
Сомали, Судана, Иордании, Индии, то ныне их число заметно уменьшилось.
Одной из ключевых проблем мусульманского просвещения по-прежнему остается
учебная литература. В начале 1990-х годов потребность в ней удовлетворялась
благодаря практически бесконтрольному притоку иностранных изданий. Это
вызывало беспокойство руководителей мусульманских регионов, опасавшихся
<неханафитского влияния>, создавало трудности в их отношениях с федеральными
властями. Сегодня более сотни издательств по всей стране специализируются на
литературе по исламу - как вероучительного, так и академического характера.
Однако их продукция также может вызывать разногласия.
Так, в феврале 2001 года против издательского дома <Бадр> было возбуждено
уголовное дело по факту издания и распространения <Книги единобожия>
Мухаммада ибн Сулеймана ат-Тамими как пропагандирующей идеи ваххабизма.
Чтобы исключить появление в печати исламской литературы <сомнительного>
толка, в Духовном управлении мусульман Татарстана было принято решение о
создании экспертного совета - своего рода цензурного комитета,
целенаправленно препятствующего проникновению в Поволжье <неправильного
ислама>.
Широко развернул свою издательскую деятельность саудовский фонд <Ибрахим
ал-Ибрахим>. Однако многие его публикации подвергаются заслуженной критике
специалистов: переводы текстов на русский выполнены небрежно, а подчас и со
значительными смысловыми искажениями. Можно только удивляться, что
издательство не находит нужным привлечь к работе профессиональных
востоковедов - таких, например, как Владимир Лебедев, автор образцового
учебника <Учимся читать Коран по-арабски>. Впрочем, существующие недочеты и
упущения в деятельности издательств можно считать трудностями роста. В целом
сегодня потребности в исламской литературе удовлетворяются гораздо лучше,
чем несколько лет назад.
Представители народов, традиционно исповедующих ислам, составляют в
настоящее время не менее трети военнослужащих-<срочников>. Скоро должно
появиться первое учебное пособие по <воспитательной работе с мусульманским
уклоном>, автором которого стал советник Председателя Совета муфтиев России
Сергей Мельков. Пособие даст ответы на вопросы, которые иногда возникают у
офицеров из-за незнания ими особенностей мусульманской религии: ее традиций,
нравственных канонов, психологии верующих. Однако работа в армии ведется не
только с <политруками>. Так, в подмосковном Звенигороде местная исламская
организация взяла шефство над самими солдатами, проводя для них лекции в
частях и в мечети. По словам руководителя организации Я. Валиуллина, в
текущем году занятия по изучению основ ислама станут систематическими и за
два года службы юноши смогут пройти начальный курс медресе.
Впрочем, исламское просвещение в среде российских военнослужащих не всегда
идет гладко. Год назад распоряжением начальника Управления воспитательной
работы МВО Е. Веселова была без объяснения причин закрыта газета <Азан> -
специальное приложение к газете <Красный воин> (издатели: Московский военный
округ совместно с Духовным управлением мусульман Европейской части России).
В июле 2002 года успел выйти из печати лишь первый выпуск газеты тиражом 5
600 экземпляров. Вопрос о возобновлении издания до сих пор не решен.
Сегодня в России существует множество разных изданий исламской
направленности - от общероссийских газет <Ислам Минбаре>, <Все об исламе>
(тиражи - 10 000 и 25 000 экземпляров соответственно) и журнала <Мусульмане>
(7 000 экземпляров) до махачкалинского журнала <Ислам>, столичной
<Современной мысли>, казанских <Оазиса> и <Благоденствия>, дагестанского
<Ас-Салама>, <Пензенских вестей>, самарского <Азана>, костромского <Ислама>,
вологодского <Имана>, тюменских <Мусульман Сибири>, петрозаводского <Прямого
пути> и т. д. Наряду с новостями жизни уммы (араб. - сообщество мусульман,
мусульманская община в целом) соответствующих регионов там публикуются
популяризаторские статьи по истории ислама и мусульманской культуры,
комментированные отрывки из Корана и хадисов (араб. - <рассказы>,
<речения> - предания о словах и деяниях пророка Мухаммада, затрагивающие
различные религиозно-правовые стороны жизни мусульманской общины),
расписания намазов (араб. - <салат>, перс. - <намаз> - мусульманская
каноническая молитва, одно из пяти предписаний ислама); новообращенным
разъясняются правила поведения в мечети.
С 1994 года в рамках государственной программы <Голос России> дважды в
неделю в эфир выходит часовая радиопередача <Исламская волна>. Темы этой
передачи - Коран и его толкование, новости уммы, основы шариата и
мусульманской этики, история арабо-мусульманской культуры, уроки
классического арабского языка, корано- и хадисоведения, история ислама и его
распространения в России. Параллельно на <Радио России> уже более десяти лет
по пятницам выходит программа <Сайт ул-Ислам> (<Голос ислама>). Помимо
сообщений информационного и просветительского характера, литературных чтений
и репортажей, радиопортретов современных мусульман, программа включает в
себя регулярные конкурсы слушателей. Темы могут быть самыми разными: <Готовы
ли вы к Рамадану?>, <Что такое хаджж?>, <Имам Шамиль>, <Роль женщины в
исламе>, <Что такое намаз?>, <Ребенок в Исламе> и т. п.
На телеканале <Россия> 15 февраля 2002 года появилась новая
пятнадцатиминутная передача <Мусульмане>, посвященная традициям и культуре
мусульманских народов России (она сменила в эфире прежнюю программу <1001
день>). Передача состоит из трех-четырех сюжетов и сопровождается
комментариями ведущей Динары Садретдиновой, выпускницы столичного ГИТИСа.
Кроме того, в практику телеканалов - в том числе и центральных - с недавних
пор входят трансляции моления во время праздника Курбан-байрам в московской
Соборной мечети. Таким образом, электронные СМИ федерального уровня уже
прервали многолетний заговор молчания в отношении российского ислама, хотя
<мусульманское присутствие> на радио- и телеканалах пока еще незначительно.
Но основания для оптимизма все-таки имеются. Настоящий бум переживает
сегодня самое универсальное и ориентированное на молодежь средство
коммуникации - исламский Интернет. Крупнейшие его порталы - muslim.ru,
islam.ru, koran.ru, ansar.ru, islamnews.ru и т. д. - имеют общероссийское
значение. Региональные исламские учебные заведения, издательства,
просветительские общества, СМИ также завели собственные вэб-странички. По
Интернету мусульмане могут знакомиться, получать ответы на житейские
вопросы, уяснять для себя подробности исламского вероучения. Конечно, здесь
встречаются и нелепости: например, едва ли можно всерьез отнестись к
<вывешенному> на одном из сайтов предложению <принять ислам по Интернету>!
Гостевые страницы сайтов переполнены вопросами: <Как ислам трактует здоровый
образ жизни?>, <В чем разница между качествами и атрибутами Всевышнего?>,
<Есть ли в исламе демократия?>, <Виновны ли мусульмане в событиях 11
сентября?> и т. д. На каждый дается взвешенный и компетентный ответ.
Практическая анонимность общения между мусульманами и немусульманами на
сетевых форумах, где обсуждаются проблемы ислама в современном мире,
обеспечивает необходимый уровень откровенности. Подчас диалог оппонентов,
отстаивающих противоположные точки зрения, весьма далеко отклоняется от
правил <политкорректности> и свидетельствует о взаимном непонимании или даже
нетерпимости сторон. Но все же благодаря усилиям модераторов сайтов полемика
никогда не принимает грубые формы.
Завершая этот краткий обзор, подчеркнем: характер мусульманского просвещения
в современной России определяется разнонаправленными факторами. На ситуацию
влияют и преобладание урбанизированного атеистического большинства, и
издержки многолетнего <размусульманивания>, и чрезмерная осторожность
исламских окологосударственных структур, призванная уравновешивать
избыточную <пассионарность> новой генерации, и заговор молчания центральных
СМИ в отношении мирного ислама, частично компенсирующийся обилием
региональной исламской периодики и вероучительных изданий. Дух взаимного
недоверия или просто недоговоренности по-прежнему отравляет отношения между
исламской уммой России и прочими ее гражданами, а также некоторыми
государственными институтами. Поэтому задача мусульманского просвещения
касается не только мусульманских народов, но и тех, кто веками жил и будет
жить рядом с ними. Кажется, и политики понемногу начинают это понимать. Как
отметил полпред Президента РФ в Приволжском федеральном округе С. Кириенко
на недавнем заседании пресс-клуба <Восточная политика>, <Россия -
многонациональное, многоконфессиональное государство. В России мусульмане -
это не "они", а "мы". Наша страна имеет многовековой опыт мирового
сосуществования двух крупнейших мировых религий: христианства и ислама. С
одной стороны, это наша проблема, с другой - это наша сила>.
[1] Ср.: Амирханов Р. У. Ислам в Среднем Поволжье: история и современность:
Очерки. Казань: Мастер Лайн, 2001; Коблов Я. Д. Мечты татар-магометан о
национальной общеобразовательной школе. Казань, 1908.
[2] Национальный архив Республики Татарстан. Ф. 92. Д. 56. Л. 15.
