Марксизм в школе
В университете я учился с 1988 года и отношение к общественным наукам было плевое. Практически ничего. Поэтому больше о школе.
Казалось что что-то не то с орудиями труда. Мол как только они позволили создавать излишек сразу нашлись желающие его отнимать. Зачем обязательно отнимать у ближнего и если отнимать то почему отнимать только излишек, а не необходимое? Вывод рабства из прогресса средств производства я не понимал. Раздражал акцент на торговле и восстаниях. Никогда не понимал почему то и другое "локомотивы истории". Отец у меня был рьяный сталинист. Поэтому учебники истории я проверял на наличие упоминаний Сталина. В учебнике охватывающем период Великой Отечественной Сталин упоминался два раза. Было обидно.
Конспектировали и штудировали кое-что из Маркса и много из Ленина. Очень подробно разбирали что такое прибавочная стоимость. Рисовали полоску изображавшую непомерно длинный рабочий день и делили ее на две части сколько работник работает на себя и сколько на буржуя. Деление всегда казалось произвольным, да по-моему и объяснялось произволом капиталиста как монополиста средств производства. Однако вопрос о том на какие средства машины починять если все рабочему отдавать повисал в воздухе. "Государство - эксплуататор" хоть и следовало из диаграммы, но было чем-то вроде воздушного замка без прочного доказанного фундамента.
Разбирали трудовую теорию стоимости, потребительскую и меновую стоимость, мол воздух хоть и полезен, но ничего не стоит. Много ругались по поводу определения стоимости общественно необходимым временем. Всем было ясно что цена в магазине будет такая какую назначит государство, но об этом говорили мало. Больше пререкались по поводу изобретательства и повышения производительности труда. В то что наиболее прогрессивным строем является строй обеспечивающий наивысшую производительность труда верили, но не верили в то что социализм ее обеспечил. Отсюда однозначно следовал вывод что наши отсталые заводы нужно уничтожить и пустить буржуев с их технологиями. Не знаю как другим, а мне этот вывод был болезненен и обиден. Наши заводы я любил, этому и учили в более младших классах. Но против "науки" ничего возразить не мог. Я возмущался против уничтожения семьи и государства.
Из Ленина конспектировали "уроки московского восстания". Я долго не мог понять зачем мне знать что боевые пятерки с револьверами и гранатами по чердакам лучше баррикад. Зачем нас этому учат? Восставать? Против кого? Против своей страны? И зачем же она тогда нас самих учит против себя восставать? Конспектировали "развитие капитализма в России". Много муссировали "американский и прусский путь развития С/Х". Тут я никак не мог взять в толк почему колхозы и совхозы - не путь. С колхозами и совхозами был очень показательный случай - у одного однокласника спросили как большевикам следовало делить землю по работникам или по едокам, намекнув что первое эффективнее, а второе "по справедливости". Парень не знал как выбрать между эффективностью и справедливостью и сказал что нужно было создать колхозы. Его тут же уели, мол какие в 1917 колхозы. Колхозы после были, при коллективизации. Изучали "как нам организовать соревнование". Очень обидно было что к специалистам априори отношение как к прохвостам у каждого из которых должен стоять за спиной пролетарский надсмотрщик с пистолетом в затылок. Совершенно не очевидно было почему только пролетарий хочет чтобы завод работал, а инженер - нет. Что же за урод такой должен быть инженер чтобы вместо того чтобы все работало делать чтобы оно не работало?
На литературе задолбала революционность. Буквально все писатели были либо сами революционеры, либо "связаны с декабристами". Когда проходили "горе от ума" класный дурачок сказал о служанке "она хитрая, наверное она была связана с декабристами". Ни одного доброго слова не звучало о Русском государстве. Демонизированному русскому государству исподволь начинали сочувствовать. Повторять штампы типа "Россия - тюрьма народов" не хотелось. Да и непонятно было зачем нас в Союзе этому учат. Чтобы мы и про СССР думали что он "тюрьма народов"? Терпеть не мог Белинского. "Луч света в темном царстве" представлялся банальной развратницей.
