Форум С.Кара-Мурзы

	От	Pout
	К	Pout
	Дата	26.09.2003 20:28:47
	Рубрики	Прочее; Россия-СССР;

"Президент".."Ах как радовалась душа". Торжество мародеров

Из газеты "Президент":

"Ах, как радовалась душа, когда эти мятежные фанатики получили первую
оплеуху в "Останкине", откуда их с треском вышибли спецназовцы. Тоща,
наверное, мы впервые облегченно вздохнули: армия с нами, армия нас
защитит. Последующие события - лишь подтверждение тому. Как грамотно,
качественно обрабатывали кантемировыы Белый Дом. Четко, методично, со
знанием дела снимали снайперов и подавляли очаги напряженности рязанцы и
туляки".

Из воспоминания очевидцев (по кн. "Площадь Свободной России" и другим
источникам):

- Пуля, будто всосанная головой моего товарища по баррикаде, попала в
район затылка, где-то ближе к правому уху. Я вижу, как с треском от
лобовой височной части отлетает кость, из уха течет кровь, ...
содержимое его головы от удара об землю выплескивается мне на руки и
брюки.

- Когда "бэтээры" проезжали первую баррикаду, что была впереди

Горбатого моста, кто-то бросил в них бутылку с зажигательной смесью. Не
попал. Следующий "бэтээр" этого человека просто раздавил. В короткие
минуты перемирия я из окна третьего этажа Белого Дома хорошо видел
погибшего: проткнутая костями зеленая куртка, выдавленный на асфальт из
рукавов кровавый фарш... После этого я уже ничему не удивлялся. ...
"Разве вы не слышали, выступал Гайдар, призывал выходить на улицы,
защищать демократию. Меня вот мама и отпустила..." Мы стояли за толстым
простенком. Они отошли от нас и тут же "бэтээры" начали стрелять по
теням в окнах. Девушку буквально разорвало пополам. Верхняя часть ее
туловища откатилась чуть ли не к моим ногам. Оставила на паркете
длинный, жирный кровавый развод... Я не запомнил лица девушки. Пусть ее
мама скажет спасибо Гайдару.

- Когда утром 4 октября от мэрии, легко преодолев игрушечную баррикаду,
на площадь влетели танки, отец Виктор - наивный и добрый человек! -
вышел навстречу им, подняв над головой свое оружие - икону, пытаясь
остановить их. Крупнокалиберный пулемет прошил его насквозь, а вместе с
ним и икону. Когда он упал, убийцы, видимо, для верности проутюжили
гусеницами его тело.

- Больше мне запомнились почему-то не картины смерти. Смертей было
много - не только юная медсестра, погибшая на моих глазах. Больше всего
запомнилось, что уже в самом конце - где-то за час до последнего
выстрела - к нам через канализационные ходы пробрались мальчишки,
которые принесли консервы и яйца в авоське. Как им удалось не передавить
их - не представляю.

- На моих глазах людей ставили к стенке и с каким-то патологическим
злорадством выпускали в уже мертвые тела обойму за обоймой. У самой
стены было скользко от крови. Ничуть не стесняясь, омоновцы срывали с
мертвых часы и кольца.

- Последняя группа была примерно полторы тысячи человек. Только мы вышли
на лестницу, из мэрии и из другой точки по нам стали бить из
крупнокалиберного пулемета. Из нашей группы примерно 12 человек упало.
Прямо передо мной женщине пуля попала в грудь. Она мне до сих пор каждую
ночь снится. У нее спина как-то всколыхнулась, и вдруг начал набухать
красный пузырь. Он лопнул, и я заметил, что в разные стороны полетели
позвонки. Она медленно начала падать. Мы стали прятаться за парапеты, а
командир "Альфы" сказал: "Мы вступаем в бой с этими алкашами, идиотами и
дегенератами. Наша задача - подавить огневые тачки".

Собравшись в зале на третьем этаже, не имевшем окон и потому наиболее
безопасном, депутаты и другие невооруженные обитатели Белого Дома
пытались стоически переносить варварский обстрел и ежеминутную опасность
быть убитыми. Они пели песни, читали стихи и слушали выступления тех,
кто, быть может, последний раз в жизни произносил публичную речь. Ждали
помощи, но помощь так и не пришла.

Радиоэфир был заполнен командами стрелять на поражение, живых из здания
не выпускать и не жалеть патронов. Стремясь остановить расстрел,
руководители обороны парламента, по радиотелефону пытались связаться с
президентской стороной. Тщетно. Снайперы "снимали" тех, кто пытался
выйти из здания с белым флагом.

.....
Из газеты "Президент":

"Кто говорил, что танк бесполезен в условиях города? Это смотря в чьих
он руках, что и кого он защищает. А еще, по кому он ведет исключительно
точный огонь. <...>

И снова, к сожалению, гибли люди. Люди. Озверелых подонков, с которыми
обращались даже слишком гуманно, забирая их в плен, я к этой категории
не отношу".

Тем, кто выходил из Белого Дома в сторону мэрии пришлось несладко.
"Демократы" устроили для всех без исключения прохождение сквозь строй.
Били нещадно. Омоновцы показывали пример. А им пример показывал
начальник президентской службы охраны - похабно ругая депутатов и
отбирая у них депутатские удостоверения. За это от Ельцина он получил
орден.

Толпа мародеров неистовствовала. Она пыталась растерзать даже президента
Калмыкии, который договаривался с Руцким об условиях сдачи. Президента
спас только семитонный "Линкольн", которым удалось протаранить баррикаду
и уйти от преследователей. Охрану Илюмжинова перехватили и измолотили
прикладами омоновцы.

В близлежащих дворах ОМОН неистовствовал еще свирепей. Там устраивался
бандитский "конвейер". Били прикладами автоматов и ногами. Били по
почкам и в пах. Били всех подряд. Депутатам устраивали имитацию казни.
Ставили лицом к стене и стреляли поверх головы из автомата. Людей в
форме отводили за угол и убивали.

С поднятыми руками и разбитыми лицами к стене ставили защитники Белого
Дома под дулами автоматов и плевками негодяйского сброда...

Заранее был подготовлен для массовых "посадок" и стадион Лужники.
Внутренние войска со служебными собаками ждали большей работы, мечтая о
лаврах пиночетовской солдатни.

Потом были издевательства в отделениях милиции. Совсем, как в былые
времена, людей заставляли давать ложные показания. Их заставляли
признаваться в том, что они видели вооружен"" до зубов депутатов.
Упорствующих нещадно били и обнажали оружие у их затылков. Камеры были
переполнены. Истязание людей продолжалось и ночью. Свидетели
рассказывают об изуверских пытках.

Из воспоминаний очевидца (по кн. "Кровавый октябрь"):

"Я стал как будто участником любительского спектакля про гестапо.

- "Где ты бросил свой автомат, коммуняка х...? Ты, б..., видел, что все
депутаты даже на митингах были вооружены? Подпиши!" - Удары, удары,
удары по всему телу деревянной (так и не понял, почему) дубинкой. Я им
упрямо объяснял, что у меня нет никакой информации, которая могла бы их
заинтересовать. И они снова начинали бить.

- "Да мы вас всех сейчас замочим" - омоновец вытащил пистолет, приставил
мне к виску. Старший сержант, один из немногих, кто был в форме,
закричал:

- "Только не здесь. Сейчас достану простыней, чтобы закрыть, и всех - во
двор. "

... Бить прекратили только тогда, когда изо рта и носа хлынула кровь. Я
понял, что приказа убить меня у них нет ".

Из дневника автора:

"Я говорил себе: "Слава Богу, за то что отвел от меня эту страшную
судьбу - оказаться под пулями и самому стрелять в людей". Но другое
чувство - мне не дано было испытать себя этой судьбой. "

Из воспоминаний очевидца (по кн. "Площадь свободной России"):

"Я, когда дверь приоткрыл, чуть не потерял сознание. Весь двор был усеян
трупами, не очень часто, вроде в шахматном порядке... И что меня так
шарахнуло, я сразу не понял. Трупы в каких-то необычных положениях: кто
сидит, кто на боку, у кого нога, у кого рука поднята - и все
сине-желтые. Думаю, что же необычного в этой страшной картине? А они все
раздетые, все голые. Здесь всю ночь занимались мародерством".

Грабеж стал как бы приложением к массовому насилию. Магазины вблизи
Белого Дома были разграблены, трайлеры с оборудованием и
продовольствием - тоже. Омоновцы выворачивали карманы у всех подряд,
снимали шапки и куртки, в милиции изымали личные вещи. Разграблен был и
сам Белый Дом - толпа мародеров тащила компьютеры, телефоны, остатки
содержимого буфетов.

Но потом все кончилось. Игра была сыграна. Гестаповские зверства можно
было снова оставить для кинематографа.

Из доклада Комиссии по правам человека ("НГ", 23.07.94):

"По данным прокуратуры Москвы, в московских изоляторах временного
задержания с 3 по 5 октября 1993 г. находилось более 6000 задержанных,
половина из них без оформления каких-либо документов. В следственные
изоляторы были помещены 348 человек. Все без документов о взятии под
стражу.

В последующие дни задержания и аресты продолжались. Всего задержано за
административные нарушения 54 тыс. человек, за нарушение комендантского
часа - 35 тыс. человек. Задержания часто носили произвольный характер.

В местах содержания арестованных и задержанных происходили массовые
избиения. Свидетели показывали, что жестокие расправы происходили в
18-м, 48-м, 77-м, 100-м и 119-м отделениях милиции. В московские органы
прокуратуры поступило 115 обращении граждан, главным образом связанных с
избиениями сотрудниками МВД. (Большинство пострадавших подобные
обращения оформлять не стали, предполагая продолжение актов насилия и
развертывание политических репрессий.)

За время действия чрезвычайного положения из Москвы было противозаконно
выдворено около 10 тыс. человек".

С 21 сентября по 5 октября 1993 г. в Москве пострадало 72 журналиста, 7
из них погибли. По данным Фонда защиты гласности, от действий
сторонников Белого Дома пострадали только б журналистов, остальные - от
рук милиции и военных.

По приказу заместителя министра печати и информации противозаконным
образом было приостановлено издание и распространение 13 оппозиционных
газет, а их главные редакторы освобождены от занимаемых должностей".

ТОРЖЕСТВО НЕГОДЯЕВ

В октябрьские дни 1993 г. без особого напряжения умерло, ушло в прошлое
такое понятие, как честь русского офицера.

Наперед это касается таких чинов МВД, которые после 3-4 октября публично
клялись своим достоинством и честью, что ничего подобного сжиганию
трупов в Белом Доме "не было и быть не могло". (Потом с наивной
циничностью один из чинов добавил: "Мы, откровенно говоря, и не ожидали
такого ажиотажа вокруг трупов. Если бы предполагали его, специально
считали бы их потом..." ("НГ", 04.02.94)). Горе людей они назвали
ажиотажем.

Министр обороны Грачев, встретившись с журналистами 5 октября 1993 г. не
позволял столь уж явных промахов. Он говорил о том, что войска трижды
прекращали огонь только для того, чтобы защитники Белого Дома могли
сложить оружие и выйти с белыми флагами ("КП", 07.10.93). Министр лгал
вполне сознательно, как сознательно отдавал приказ стрелять на
поражение. Ведь ему надо было сохранить перед журналистами, ждавшими
именно такой игры, достойный вид. Как-никак дипломатические миссии и
торговля оружием требовали, чтобы западные благодетели могли тоже делать
вид, что не замечают пятен крови на руках российского министра.

Так вот, Грачев не мог не знать, что организованная сдача Белого Дома
невозможна в силу того, что в огромном здании были отключены телефоны.
Собрать забившихся по углам от снайперского огня людей не представлялось
возможным. Да и кто стал бы собирать людей, рискуя получить пулю от
снайпера?

Мерзавец в генеральской форме не является в истории чем-то
исключительным. Но когда армия спокойно смотрит на то, как банды
наемников издеваются над страной, она покрывает себя несмываемым
позором. Армия Грачева - это армия трусов, и ничего, кроме презрения не
заслуживает. То, что она воевать не умеет, показал чеченский конфликт. А
с 3 октября 1993 г. понятие "офицерская честь" в российской армии не
существует. Или, по крайней мере, наличие чести нужно основательно
доказывать. Уважать человека в форме авансом уже невозможно.

И все-таки нашлись офицеры, которые имели понятие о чести. Из Ногинска
капитан-лейтенант и 17 матросов с оружием в руках пытались прорваться к
Белому Дому в ночь с 3 на 4 октября. Их перехватили, офицер застрелился.
Он знал, что такое честь. Командир подольской учебной части ПВО с 17-ю
добровольцами дошел-таки до Белого Дома и участвовал в его обороне.
Грачевым эта часть была расформирована ("КП", 07.10.93).

++++++