|
|
От
|
полковник Рюмин
|
|
|
К
|
Жегусов
|
|
|
Дата
|
12.03.2003 21:40:13
|
|
|
Рубрики
|
Крах СССР;
|
|
Мои недетские воспоминания о СССР 80-х.
> Жили мы тогда ожиданием войны.
Вот уж чего-чего, а в ядерную войну я не верил. Меня забавляли и раздражали осуществлявшиеся нашим агитпропом "контропагандистские акции". Тем самым агитпропом, который потом идейно обеспечивал перестройку. Собирание в Москве разношерстных проходимцев из международных борцов за мир, песни и пляски ВИА против страшной "нейтронной бомбы" и трансляция многотысячных демонстраций в Европе. Жалко было народных денег, которые расходовали, чтобы кормить и поить всех этих борцов за мир. Но при отсутствии всяких опасений насчет ядерной войны с начала 80-х возникла реальная возможность отправиться выполнять интернациональный долг в самые разные экзотические страны. Все вспоминают Афганистан, но каких только анешнеполитических и военных авантюр не устраивали во всех уголках земного шара! Мои сослуживцы успели повоевать в разных диковинных жарких странах, и я им завидовал, сам хотел.
Для меня 80-е годы были годами упорной работы над собой, выработки убеждений. Много читал, в том числе и завезенного антисоветского, много книг по истории, в том числе и самиздатовских. Так что затеянная во время перестройки гласность и кампания по "стиранию белых пятен истории" меня врасплох не застала, наоборот, позволила быстро раскусить горбатого, понять, что из себя перестройка представляет. Как и многие, слушал по рижскому коротковолновому радиоприемнику вражьи голоса, но, как я считал, мог отшелушить от вранья нужную информацию, тем более, постоянное назойливое повторение на все лады одних и тех же имен "диссидентов" и "правозащитников" вызывало нехорошие мысли об этих людях.
В конце 70-х впервые прочитал потрепанное Евангелие дореволюционного издания. Никакой религиозной литературы не было в принципе, и когда я начал сперва тайно, а потом открыто и демонстративно ходить в церковь, я записывал во время Богослужений молитвы и песнопения в тетрадочку, как слышал. Когда мои религиозные увлечения (а потом убеждения) стали известны начальству и даже политработнику, я встретил если не понимание, то полное уважение и невмешательство. Времена менялись.
Когда в 1982 году скончался тяжелобольной, неповоротливый, слезливый, впавший в детство и падкий на лесть и награды Леонид Ильич Брежнев, нас посадили на тревожные чемоданы, и мы безбоязненно обсуждали грядущие перемены, не имея ни малейшего сожаления. Почему-то все мои сослуживцы и знакомые в последние годы правления Леонида Ильича были недовольны, при этом были уверены, что после смены руководства все обязательно будет к лучшему. Авторитет Брежнева был на нулевом уровне, про него рассказывали анекдоты, причем их явно сочиняли и намеренно распространяли юмористы в штатском. Не вылезавшее из телеэкрана окружение престарелого генсека как бы специально соревновалось в лести и славословиях. Перед смертью Леонид Ильич, помню побывал в Грузии и в Азербайджане, так Шеварнадзе с Алиевым превзошли все и вся, называли Леонида Ильича "гениальным" и "величайшим политическим деятелем современности". Распространялись слухи о чудовищной коррупции, воровстве и спекуляции на самых верхах. Все ждали, что новый руководитель должен будет "навести порядок".
На собраниях в учреждениях устраивали чтение вслух выдающихся произведений, выдвинувших Леонида Ильича в первые ряды литераторов и лауреатов, - "Малой земли", "Возрождения" и "Целины". Рабочий класс Ленинграда и военные боевых частей от слушания этих чтений с выражением были все же избавлены.
Постепенно ужесточался "дефицит", вызывавший всеобщее раздражение, особенно на еду. Но рядом с Ленинградом страшные рассказы о том, будто где-то на Урале или в Казахстане люди встают в четыре утра, чтобы встать в очередь за мясом, казались тогда все же неправдоподобными.
Потом ожидания не оправдались. Началось вообще какое-то безвластие, сперва смертельно больной Андропов, а чуть позднее не менее больной Черненко.
Так что Горбачев и его призывы к ускорению, а потом заклинания о "борьбе со старым, отжившим, во имя нового" воспринимались мною поначалу вполне благожелательно. Впрочем, чего такого нового хотелось, никто тогда определенно сказать не мог.
К 1988 году стало постепенно проясняться-вырисовываться, к чему дело идет, а мне даже раньше, чем многим. Сперва поразило сходство с хрущевщиной, но аналогия привела к тому, что я до последнего момента был уверен, что в партии обязательно найдутся "здоровые силы", которые по состоянию здоровья и в связи с преклонным возрастом спровадят горбатого, и все пойдет опять хорошо, наведут долгожданный "порядок".
_________________________
Всех приветствую, я в Москве ненадолго, вроде как в двухнедельный отпуск приехал.