Дополнение: "Петровка, 38" -- еженедельная газета МВД г. Москвы.
28 Января 2003 года:
Грибное и урожайное лето
1922-го
Теплое, дождливое, грибное и урожайное лето 1922 года сулило москвичам спокойствие и передышку после голодного 1921 года. Ожидание мира и покоя касалось в особенности московской профессуры, измотанной в 21-м насильственной мобилизацией на расчистку от снега улиц, железнодорожных путей, на заготовку дров.
Увы, история о том, как закалялась сталь, на этом не закончилась — напротив, она только начиналась. Подошел сентябрь 22-го и стали прорисовываться, все отчетливее и отчетливее, черты молодой советской власти. Всю осень, верша катастрофу, изумляя мир, гнала она взашей прочь с родной земли интеллигенцию.
Кто конкретно был изгнан? Ректор Московского университета профессор Новиков, ректор Петербургского университета профессор Карсавин, группа математиков во главе с деканом математического факультета МГУ профессором Стратоновым; экономисты — профессора Зворыкин, Бруцкус, Лодыженский, Прокопович; теоретики и практики кооперативного движения — Изюмов, Кудрявцев, Булатов; историки — Кизиветтер, Флоровский, Мякотин, Боголепов; социолог Питирим Сорокин; философы — Бердяев, Франк, Вышеславцев, Ильин, Трубецкой, Булгаков. Список этот довольно длинный и насчитывает сотни громких российских имен. Спрашивается, зачем и по какому праву совершено насилие?
Первые высылки начались в августе, и 31 августа 1922 года «Правда» в заметке под заголовком «Первое предостережение» разъяснила, что такое замена судебного разбирательства и вообще закона, приговором на основе революционного правосознания: «По постановлению Государственного Политического Управления наиболее активные контрреволюционные элементы из среды профессоров, врачей, агрономов, литераторов высланы в северные губернии, часть за границу... Высылка активных контрреволюционных элементов из буржуазной интеллигенции является первым предостережением советской власти к этим слоям...»
Все высылаемые были предупреждены, что в случае возвращения в РСФСР они будут расстреляны, и чтобы не подвергнуться немедленному расстрелу, каждый из них дал подписку о своем согласии с такой постановкой вопроса. Материальные условия высылки были также оговорены. Мелочные и унизительные, они предписывали взять с собой одно зимнее и одно летнее пальто, один костюм, две рубашки, две пары кальсон, две пары чулок...
Так что же побудило советскую власть к такому шагу?
Уложив в землю тринадцать миллионов душ в годы Гражданской войны и еще пять миллионов в голодный 21-й год, страна переходила к мирной жизни, пусть и скудной, где несколько поленьев дров, ломоть хлеба и банка керосина составляли немалую ценность. Но сложности быта как бы компенсировались возрождающейся интеллектуальной жизнью. Не отменяя декрета 1917 года о запрещении оппозиционных газет, о вводе драконовской цензуры, де-факто позволили некоторое послабление для жизни духа.
Москва запестрела афишами, приглашающими на вечера поэзии, творческие диспуты, лекции. В Богословской аудитории Московского университета кипят споры. Молодежь, прошедшая через окопы Гражданской войны, валом валит на выступления Н. Бердяева, Ф. Степуна, М. Осоргина. Один за другим возрождаются альманахи, журналы. В 1922 году только в Москве зарегистрировано 143 частных издательства. Существует несколько независимых союзов писателей.
В эту короткую оттепель вышел альманах «Шиповник». Статья Н. Бердяева «Воля к культуре и воля к жизни» была попыткой осмыслить место интеллигенции в революции. Авторы альманаха В. Ходасевич, Ф. Сологуб, М. Кузмин, А. Ахматова, Б. Пастернак и другие не могли предположить, что первый номер издания окажется и последним, а сами они будут либо в изгнании, либо пожнут тяжелую судьбу в родном Отечестве.
27 марта 1922 года на XИ съезде РКП(б) Ленин в политическом отчете сказал: «Мы год отступали. Мы должны теперь сказать от имени партии: достаточно! Та цель, которая отступлением преследовалась, достигнута. Этот период кончается или кончился. Теперь цель выдвигается другая — перегруппировка сил».
На самом деле понималась концовка НЭПа, наступление на частнохозяйственный капитал. Впереди маячила коллективизация. Для этих великих дел у больного, уходящего Ленина сил было мало, поэтому на следующий день после закрытия съезда, сказавшего НЭПу «достаточно!», на пленуме ЦК РКП (б) Генеральным секретарем партии был избран Иосиф Сталин.
В марте все того же 22-го Ленин пишет статью «О значении воинствующего материализма», в которой призывает вести систематическую, наступательную борьбу с буржуазной идеологией, с философской реакцией, со всеми видами идеализма и мистики. Делегаты собравшейся несколькими месяцами позже XИИ партконференции переводят ленинские указания в более жесткие, угрожающие формулы. Воинствующий материализм, сформулированный Лениным, уже призывает к новому витку гражданской войны и террора.
В предшествии зловещему сентябрю, 19 мая 1922 года Ленин пишет Дзержинскому секретное письмо:
«т. Дзержинский! К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции.
Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим. Прошу обсудить такие меры подготовки.
Собрать совещание Мессинга, Манцева и еще кое-кого в Москве. Обязать членов Политбюро уделять 2—3 часа в неделю на просмотр ряда изданий и книг, проверяя исполнение, требуя письменных отзывов и добиваясь присылки в Москву без проволочки всех некоммунистических изданий... Собирать систематические сведения о политическом стаже, работе и литературной деятельности профессоров и писателей.
Поручить все это толковому, образованному и аккуратному человеку в ГПУ».
Посоветовав Дзержинскому закрыть ряд журналов, Ленин пишет ему: «Все это явные контрреволюционеры, пособники Антанты, организация ее слуг и шпионов и растлителей учащейся молодежи. Надо поставить дело так, чтобы этих «военных шпионов» изловить и излавливать постоянно и систематически высылать за границу. Прошу показать это секретно, не размножая, членам Политбюро, с возвратом Вам и мне, и сообщить мне их отзывы и Ваше заключение».
Битва большевиков за единомыслие в России шла к неуклонной победе.
