Наверное, ни одно событие недавней российской истории не было столь роковым, как решение Бориса Ельцина разогнать российский парламент. Вокруг этих событий остается довольно много неясности. Я приехал в Москву вскоре после расстрела Белого дома и общался со многими очевидцами событий. То, что мне удалось узнать, убедило меня: Ельцин организовал брутальную провокацию. Чеченская война, кредиты на покупку акций, взрывы жилых домов и появление Владимира Путина тогда были еще в будущем. Но первый шаг в сторону разрушения демократии в России был сделан вечером 3 октября 1993-го, когда случилось кровопролитие у Останкинской телебашни.
Ельцин был полон решимости разогнать парламент силой
В августе 1993 года Ельцин обещал "жаркую осень" и начал посещать военные базы ключевых армейских подразделений в Московской области. Он также поднял зарплаты офицерам в два-три раза. В начале сентября по указанию Ельцина главу Конституционного суда Валерия Зорькина лишили автомобиля со специальной связью, а из Конституционного суда была снята охрана. Приблизительно в то же время Ельцин представил свою версию декрета о роспуске парламента советнику, слова которого на условиях анонимности цитируются в книге "Эпоха Ельцина: очерки политической истории". По словам советника президента, среди ельцинских тезисов были следующие: роспуск Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации, роспуск Конституционного суда, перевод генерального прокурора в подчинение президенту, назначение даты выборов и принятие новой конституции.
Работа над декретом, впоследствии изменившим политическую систему якобы демократической страны, велась в атмосфере строгой секретности. Текст был написан на портативном компьютере, не связанном с кремлевской сетью. Позже, когда появилась необходимость показать проект декрета нескольким государственным чиновникам, оказалось, что текст доступен в единственной копии, а после того, как в электронный документ были внесены исправления, бумажную версию уничтожили.
Природа конфликта в большой степени искажена
Ельцин интерпретировал события в период с 21 сентября по 4 октября как борьбу между демократией и коммунистической реакцией. Но фактически это была борьба за власть между бывшими союзниками, для которых мощным фактором являлось негодование по поводу коррупции в исполнительной власти. В августе 1991-го российский парламент проголосовал за запрет Коммунистической партии. Парламент, кроме этого, проголосовал за предоставление Ельцину специальных полномочий, ратифицировал Беловежское соглашение и одобрил радикальную программу реформ вице-премьера Егора Гайдара.
Несмотря на это, Ельцин не приложил усилий, чтобы наладить сотрудничество с парламентом. Он не пытался влиять на законодателей, не объяснял, в чем заключается его политика, игнорировал парламентские дебаты. Поскольку президент принимал решения с помощью указов, а правительственные учреждения – с помощью постановлений, члены исполнительной власти смогли создать льготные условия, имеющие силу закона, для определенных компаний. Парламенту же приходилось принимать законы, пользуясь более универсальными принципами. Однако когда на глазах у депутатов коррумпированные инсайдеры становились миллионерами на основании президентского указа, они чувствовали себя оскорбленными, ведь их не допустили к дележу прибыли.
Ельцин спровоцировал конфронтацию – и он проигрывал
Депутаты отказались покинуть Белый дом после подписания указа Ельцина, и правительство отключило в здании отопление, воду и электричество. Этого не было сделано даже членами ГКЧП в августе 1991 года. Белый дом был окружен тремя кордонами колючей проволоки и тысячами хорошо вооруженных военных, центр Москвы стал практически недоступным для населения. В то же время были отключены телефоны в Генеральном штабе и Министерстве обороны, чтобы предотвратить любые контакты между высокопоставленными военными и лидерами парламента.
Все это вызвало сопротивление у населения. Ельцин не мог отказаться от участия в переговорах, которые были начаты при посредничестве патриарха Русской православной церкви Алексия II. Однако сам факт таких переговоров означал признание парламента равным партнером правительству. В то же самое время в регионах Александра Руцкого признали исполняющим обязанности президента, а представители Сибири потребовали, чтобы Ельцин снял блокаду Белого дома и начал переговоры с Верховным советом – в противном случае угрожали заблокировать Транссибирскую магистраль.
Начала проявляться очевидная незаконность действий Ельцина, и президент оказался под растущим давлением: необходимо было соглашаться на компромисс.
Ельцин склонил сторонников парламента к нападению и затем ответил превосходящей силой
На протяжении последней недели перед событиями 3-4 октября демонстрантов – сторонников парламента на улице избивала милиция. 3 октября милиция организовала кордон на Крымском мосту, без дополнительного подкрепления. Таким образом, демонстранты столкнулись с уязвимыми милицейскими силами. Они напали на милиционеров с камнями и кирпичами, оцепление было прервано, милиция разбежалась. Толпа обнаружила 20 грузовиков с ключами зажигания, оставленных милицией за линией оцепления. На этих грузовиках была совершена атака на мэрию, а потом толпа двинулась к Останкинской телебашне, намереваясь захватить ее, чтобы дать возможность лидерам парламента обратиться к гражданам. Тысячи милиционеров словно испарились. Некоторые демонстранты предполагали, что это означает переход милиции на их сторону.
Но вместо сотрудников охраны Останкинского телецентра демонстрантов в засаде ждали вооруженные подразделения МВД и милиции. Когда молодой человек с гранатометом произвел выстрел, чтобы выбить дверь, войска внезапно открыли огонь по тысячам демонстраторов, сочувствующих и журналистов, сознательно добивая раненых и убивая тех, кто пришел им на помощь, включая американского адвоката Терри Дункана. Несмотря на то что площадь была заполнена трупами, Ельцин опубликовал заявление, в котором дал уличным боям такую оценку: заранее просчитанные действия, спланированные лидерами парламента. Вскоре после кровопролития у Останкина Ельцин отправился в министерство обороны и убедил министра обороны Павла Грачева отдать приказ армейским подразделениям о штурме парламента.
Никто никогда не наказан судом за гибель 154 человек
Сторонники президента, чтобы оправдать нападение на демонстрантов у останкинского телецентра, использовали два убийства: рядового спецназа Николая Ситникова и видеоинженера Сергея Красильникова. Расследование Генерального прокурора показало, что ни один из них не был убит сторонниками парламента.
Вот данные Леонида Прошкина, руководителя группы по расследованию событий октября 1993 года: "Мы сделали вывод, что Ситников погиб не от выстрела из гранатомета со стороны стоявших перед входом в АСК-3 сторонников Верховного Совета, журналистов и зевак, а в результате взрыва какого-то устройства, находившегося внутри здания, то есть у оборонявшихся". Что касается Красильникова, то Прошкин написал: "…Был убит глубоко внутри здания АСК-3, за углом коридора, в глухой комнате, куда не могла долететь с улицы даже шальная пуля".
Ельцин понимал, чем грозят такие открытия, и согласился на амнистию для лидеров парламента, которых ранее называл не иначе как "бандитами и преступниками". Арестантов выпустили из тюрем – в обмен на отсутствие какого-либо серьезного расследования действий самого Ельцина. Остающиеся в стране Советы были расформированы, а разделение властей уничтожено. Теперь вся власть сосредоточена у представителей исполнительной власти, а правда о трагических событиях октября 1993-го по сути похоронена в последние двадцать лет после случившегося.
Дэвид Саттер – американский писатель и журналист, консультант президента корпорации Радио Свобода – Радио Свободная Европа. В 1990-е годы – корреспондент газеты The Financial Times в Москве
