От IGA Ответить на сообщение
К И.Т. Ответить по почте
Дата 20.09.2007 20:01:26 Найти в дереве
Рубрики Тексты; Версия для печати

"Объективный характер генезиса советского общества" и др.

http://oulenspiegel.livejournal.com/312351.html
<<<
Вот, написал статью для журнала. Интересно будет услышать ваше мнение.

Что предпринять?
Размышления о научно обоснованной стратегии борьбы



1 Производительные силы, производственные отношения и классовая борьба в России
1.1 Дореволюционный период
1.1.1 Российская империя — страна догоняющего развития капитализма

Российская империя, подобно стране Ямато с её эпохой Мэйдзи, была страной догоняющего развития капитализма. Российский капитализм, в отличие от капитализма передовых капиталистических стран, в своём генезисе не имел длительного периода развития мелкотоварного производства, в ходе которого происходило бы постепенное укрупнение капитала, растянутая на века пролетаризация крестьянства и поэтапное развитие системы политической власти капитала. За короткий период с 1861 года (год формальной отмены крепостного права) и по 1905 год в России на базе феодальных институтов возникло крупное промышленное производство. Экономика России в начале XX века характеризовалась высокой степенью монополизации и концентрации трудовых ресурсов. На диаграмме 1 представлен график роста числа фабрично-заводских рабочих в Российской империи в 1887-1913 годы. За 26 лет число промышленных рабочих увеличилось почти в 9 раз с 36883 в 1887 году до 325022 в 1913 (База данных «Динамика российской промышленности за 1887—1913 гг.», http://www.hist.msu.ru/Labs/Ecohist/DBASES/INDUSTRY/table52.htm). Таблица 1 и диаграмма 2 (Modern History Sourcebook: Tables Illustrating the Spread of Industrialization, http://www.fordham.edu/halsall/mod/indrevtabs1.html) наглядно демонстрируют характер промышленного развития Российской Империи: процесс, растянувшийся на века в Великобритании и Франции, в России оказался «свёрнут» во времени. Следует отметить, что в 1905-1913 гг. на Российскую Империю приходилось не более 5,5% мирового промышленного производства (Германия — 17,7%, Великобритания — 14,0%, Франция — 6,4%), то есть в абсолютных показателях индустриализация в России не достигла выдающихся результатов, не говоря уже о показателях на душу населения. Однако характерной и важной особенностью российской индустриализации 1861-1905 гг. следует отметить тот факт, что крупное промышленное производство возникло за достаточно короткий период времени, а вместе с ним возник и класс промышленного пролетариата. В то же время российская буржуазия существовала в условиях сохранения феодальных властных отношений, а именно — абсолютистской монархии. Буржуазная элита не имела опыта политической власти, не сформировала в полной мере те институты, которые чаще всего играют роль инструментов классовой борьбы в руках капитала (буржуазный парламент, оппортунистические тред-юнионы и т.д.). В целом, анализируя расклад сил на арене классовой борьбы перед началом Первой мировой войны, следует констатировать тот факт, что политически пролетариат Российской империи был весьма развит (в силу быстрой индустриализации, привлекшей в ряды пролетариата наиболее социально активную часть крестьянства, а также в силу быстрого развития крупного промышленного производства; большую роль здесь также сыграла революция 1905 года, которая стала для пролетариата важной политической школой), в то время как российская буржуазия была ещё достаточно слаба.

Диаграмма 1 — Рост числа промышленных рабочих в Российской империи в 1887-1913 гг.
7.66 КБ

Таблица 1 — Индексы индустриального производства (уровень производства в 1905-1913 гг. принят за 100)
Годы Великобритания Франция Германия Россия
1781-90 3,8 10,9 - -
1801-14 7,1 12,3 - -
1825-34 18,8 21,5 - -
1845-54 27,5 33,7 11,7 -
1865-74 49,2 49,8 24,2 13,5
1885-94 70,5 68,2 45,3 38,7
1905-13 100 100 100 100


Диаграмма 2 — Индексы индустриального производства (к таблице 1)
6.10 КБ

Мировой кризис, выразившийся в начале мировой империалистической войны, донельзя обострил это противоречие. Слабая российская буржуазия, получившая в свои руки всю полноту политической власти в феврале 1917 года, не могла дать адекватного ответа на вызовы времени, перед которыми спасовали даже куда более развитые буржуазные элиты стран Запада. Вопрос о мире не мог быть решен российской буржуазией, ведь для того, чтобы прекратить войну, ей требовалось отказаться от сверхприбылей, приносимых продолжением военных действий. В этих условиях российский пролетариат (хотя и слабый по мировым меркам) оказался способен завоевать политическую власть.

1.1.2 Революция 1917 года и концепция двух факторов

Фактически успех Октябрьской Революции был обусловлен совместным действием двух следующих факторов:
1) относительной силы (экономической и политической) пролетариата;
2) относительной слабости буржуазии.
Совместное действие этих двух факторов привело к тому, что Российская Империя стала «слабым звеном в цепи капитализма». Мировая война спровоцировала разрешение противоречия между двумя вышеупомянутыми факторами в форме пролетарской революции. Однако проблема заключалась в том, что развитие производительных сил было ещё недостаточным для полноценного установления социалистических отношений. По сути, сложилась ситуация, подобная той, которая возникла в ходе первых буржуазных революций (в 1627 году в Нидерландах и в 1640 г. в Англии), когда буржуазия смогла захватить власть, но удержать эту власть ей не удалось. Позже мы рассмотрим, как противоречие между передовым характером производственных отношений (вызванным к жизни завоеванием авангардом пролетариата политической власти) и недоразвитостью производительных сил повлияло на ход социалистического строительства в СССР и, в конечном счёте, привело к капиталистической реставрации. Сейчас же мы отметим несколько важных моментов в развитии производительных сил к концу 1910-х годов.
Российская Империя оставалась аграрно-индустриальной страной. 70% населения империи составляли крестьяне. По сути, «Декрет о земле», реализовавший на практике положения аграрной программы РСДРП(б) (как известно, открыто скопированной у эсеров — мелкобуржуазной партии, опиравшейся на крестьянство), решительно уничтожил остатки феодальных отношений на селе и дал начало развитию в деревне… капиталистических производственных отношений. Действительно, земля была передана в личную собственность крестьянским семьям. Мелкие крестьянские хозяйства составили основу системы парцеллярного земледелия. Для того чтобы на селе возникли социалистические производственные отношения, в естественных условиях необходимо постепенное укрупнение крестьянских хозяйств (за счёт экспроприации и разорения мелких собственников), а затем уже экспроприация крупных собственников в ходе социалистической национализации.
В 1913 году промышленные рабочие составляли 13% населения Российской Империи. К 1920 году эта цифра снизилась до 5,5%. Это было вызвано различными причинами, среди которых можно назвать следующие:
1) деиндустриализация в годы гражданской войны и эмиграция городского населения в деревню (к этому подталкивали голод и разруха, воцарившиеся в городе; значительная часть рабочих были рабочими в 1-2 поколении, соответственно не потеряли окончательно связи с селом, и в голодные годы многие из них вновь стали земледельцами);
2) массовое вступление рабочих в ряды российской, а затем и Красной Армии (к осени 1920 г. численность Красной Армии достигла 5,5 млн. чел. ( http://www.cultinfo.ru/fulltext/1/001/008/106/982.htm), что было вызвано, в том числе, необходимостью обеспечения жёсткой пролетарской диктатуры над мелкобуржуазными крестьянскими слоями для осуществления продразвёрстки в рамках «военного коммунизма»);
3) гибель многих рабочих в годы мировой и гражданской войн;
4) переход части рабочих на партийную и государственную работу.

1.2.1 Объективный характер генезиса советского общества

Следует отметить, что при анализе развития советского общества в левой среде очень часто применяются подходы, открыто противоречащие методологии диалектического материализма. Удивительным выглядит своеобразное «раздвоение личности», свойственное многим левым: история общества обычно рассматривается как результат развития производительных сил и производственных отношений, и в то же время советская история рассматривается как продукт усилий героических личностей. Таких героев и антигероев (в зависимости от занимаемой тем или иным левым мыслителем позиции) не так уж много, их можно пересчитать по пальцам двух рук: Ленин, Сталин, Троцкий, Хрущёв, Горбачёв, Ельцин (и иногда другие политические деятели). Довольно забавно наблюдать за тем, как в дискуссии с буржуазными политиками, утверждающими, например, что революция 1917 года это «результат подкупа еврея Бланка немецким генштабом», левые предъявляют социально-экономический анализ состояния Российской Империи до революции, а минуту спустя те же самые горе-марксисты произносят проникновенную речь о том, что если бы злодейский ледоруб Рамона Меркадера прошёл бы на 10 сантиметров левее или правее, то мы бы сейчас уже пожинали плоды мировой революции. Если послушать некоторых левых идеологов, то диву даёшься, до чего же хрупкая вещь исторический процесс: как лихо бросает его то влево, то вправо. Дескать, социализм бы устоял, если бы (выберите варианты): а) коварный троцкист Хрущев не одурачил бы верных сталинцев; б) жену глупого механизатора Горбачёва не подкупили бы агенты ЦРУ; в) Ельцин бы успешно утонул, будучи сброшенным с моста в мешке; г) злобный тиран Сталин не сфальсифицировал бы марксизм в работе «Экономические проблемы социализма в СССР» и т.п.
Всё это, конечно, совершеннейший вздор, не имеющий ничего общего с марксизмом. Хотя причины возникновения этого вздора (кроме извечной мудрости о том, что задним умом мы всегда крепки) вполне ясны: политическая борьба, в которую вовлечены левые, накладывает серьёзный отпечаток на их идеологию. Причём зачастую идеология подчиняется непосредственно интересам агитпропа. Например, если какая-то левая группа считает, что рассказ о достижениях социалистического строительства в СССР является важным фактором достижения пропагандистского успеха, то на практике это означает свёртывание любой критики СССР в идеологии этой группы. Напротив, если другая группа считает важным пропагандистским фактором критику недостатков СССР, то на практике это чаще всего выливается в полное отрицание значимости достижений советского периода. Агитпропработники в своём стремлении охватить агитацией и пропагандой как можно более широкие слои населения, сознательно занижают интеллектуальную планку целевой группы. Им кажется, что на публике организация должна озвучивать всенепременно упрощённые, чёрно-белые мнения. Итог такой политики весьма плачевен: основная масса молодой интеллигенции считает современных российских левых умственно ограниченными людьми.
Другой причиной немарксистского представления об истории СССР является традиция: «сталинист», «троцкист», «маоист» — в наши дни эти термины часто недалеко уходят в своём значении от свифтовских «остроконечников» и «тупоконечников». Стремясь сохранить свою «идентичность», обосновать самостоятельность, оправдать расколы (вызванные, чаще всего, причинами субъективного характера) левые группы зачастую выпячивают в своей идеологии второстепенные моменты.
Между тем, история СССР, так же как и история человечества вообще, является результатом действия объективных, то есть материальных, сил. Искать её движущие силы в области идеологии или, ещё того хуже, индивидуальной психологии — значит намеренно напускать мистический туман, препятствуя правильному, диалектико-материалистическому анализу.
Попробуем наметить план такого анализа хотя бы в общих чертах. Как уже говорилось выше, специфическим противоречием, свойственным советскому обществу с самого его рождения, было противоречие между передовым характером производственных отношений (а точнее даже завоеванием политической власти авангардом класса трудящихся, что давало возможность развивать прогрессивные производственные отношения) и отсталостью в развитии производительных сил. Подавляющее большинство решений советского руководства в 20-30-е годы находилось под жёстким прессом этого противоречия. Осуществление политической власти в стране менее всего напоминает вождение автомобиля, когда стоит лишь крутануть рулевое колесо, чтобы машина повернула в нужном направлении. Хотя даже находясь в кресле водителя авто, вряд ли удастся заставить бензиновое чудовище воспарить в небеса. На самом деле политическое руководство страны ограничено в своём выборе весьма небольшим числом альтернатив: отчасти в силу скудности тех или иных ресурсов, отчасти из-за необходимости сохранять определённый уровень поддержки в обществе. Да и сам государственный аппарат составлен из людей, воспитанных своим временем: даже если бы высшее политическое руководство на 100% было сформировано из прогрессивных деятелей, намного опередивших своё время, то на среднем и низовом уровне качество кадров было уже, без всякого сомнения, совершенно иным. Возвращаясь к аналогии с автомобилем, можно сказать, что успех поворота зависит от состояния рулевой передачи. Что уж говорить о «передаче», составленной из десятков людей, каждый из которых был воспитан в Великой Империи, давшей навыки чтения и письма лишь 30% своего населения.
Основными задачами советского политического руководства в 20-30-е гг. были:
1) сохранение политической власти в руках трудящихся (а точнее в руках авангарда трудящихся, так как рабочий класс не был готов непосредственно осуществлять власть — сказывались отсутствие образования, опыта пролетарской демократии и т.д.);
2) внедрение и развитие прогрессивных производственных отношений;
3) развитие производительных сил;
4) улучшение качества жизни и повышение культурного уровня народных масс.
В условиях развития мировой реакции Советская Россия была поставлена в весьма жёсткие условия. Для построения социализма были жизненно необходимы индустриализация и коллективизация — ведь базой для развития социализма может быть только крупное производство (как промышленное, так и сельскохозяйственное). Но исторически крупное производство возникает и развивается при капитализме. Таким образом, социалистическая власть была вынуждена решать буржуазные задачи. Для СССР вопрос индустриализации был также и вопросом выживания — мировой империализм был настроен к молодому советскому государству не слишком миролюбиво. Стоящие перед советским руководством задачи коренным образом меняли характер социалистического строительства. Теоретически, пролетарское государство должно «засыпать», передавая постепенно свои функции общественному самоуправлению. Это становится возможным в силу того, что завоевание пролетариатом политической власти устраняет объективные причины классового разделения общества. А значит, те знания и умения, которые необходимы для управления общественным хозяйством и которые раньше были по большей мере достоянием имущих классов, становятся общественным достоянием. Кухарка теперь свободна научиться управлять государством. В классовом обществе имущественное, экономическое неравенство людей становится причиной их политического неравенства: голосом необразованного, забитого человека легко управлять, используя манипулятивные техники буржуазной демократии. При такой системе кухарка может исправно ходить на выборы и бросать в урну заполненные бюллетени, что создаёт видимость её участия в управлении государством, хотя в действительности она оказывается неспособна не только добиться учёта своих интересов в управлении государством, но и элементарно в достаточной мере осознать эти интересы. Обобществление же средств производства создаёт предпосылки для создания реальной, а не декоративной демократии. Разумеется, в ходе революционного переворота власть завоёвывается не всем классом, а лишь небольшой частью его передовых представителей, разумеется, национализация как огосударствление является лишь первой, неразвитой формой общественной собственности, но, тем не менее, эти первые шаги прокладывают дорогу для строительства полноценного социалистического общества. В Советской России государство не могло «заснуть», пока не были решены задачи индустриализации и коллективизации. А решались они в условиях противодействия мощной мелкобуржуазной стихии. Именно поэтому пролетарское государство, это «недогосударство» по определению классиков, не исчезало, а, напротив, набирало силу. Абстрагируясь от конкретных деталей этого процесса, можно сказать, что постепенное обособление партхозноменклатуры, её обуржуазивание, были вызваны причинами объективного характера: недоразвитостью производительных сил в обществе, исторической неготовностью общества в полной мере внедрить социалистические производственные отношения. Вся история Советского Союза это неразрывный сплав побед и поражений. С одной стороны, фантастические, доселе невиданные достижения в сфере промышленности, науки, культуры, народного хозяйства, медицины, образования (причём надо учитывать, что основным достижением были именно массовость, общедоступность этих доселе данных лишь обеспеченным слоям благ). С другой стороны: постепенная деградация политической надстройки и производственных отношений. С некоторой долей условности можно говорить о том, что быстрый прогресс производительных сил, вызванный внедрением передовых производственных отношений, сопровождался деградацией самих производственных отношений и политической надстройки, что было вызвано отсталостью производительных сил. Фактически, эпоха застоя означает такую точку в этом процессе, когда дальнейший прогресс производительных сил натолкнулся на ограничения, вносимые деградировавшей системой производственных отношений. Именно это противоречие нашло своё трагическое разрешение в буржуазной реставрации, когда бывший авангард класса, деградировав в области классового сознания, но получивший в свои руки всю полноту политической и экономической власти, стал ядром новой буржуазии в новом буржуазном государстве.
Конечно, рамки этой работы не позволяют произвести детальный анализ упомянутых здесь процессов, что должно быть восполнено в более поздних исследованиях.

1.2.3 Буржуазная контрреволюция

К концу 80-х годов в руках партийной и хозяйственной номенклатуры (деградировавшего авангарда класса трудящихся) находился контроль надо всем народным хозяйством. Однако одного качественного шага ещё не было сделано: распоряжение социалистической собственностью всё же не тождественно владению. Директор завода или секретарь обкома не мог обменять вверенные ему объекты народного хозяйства на виллу на Гавайях или пакет акций ООО «Мелкие, но мягкие». В аналогичной ситуации находились и другие мелкобуржуазные элементы советского общества, выделившиеся из числа кооператоров, участников «теневой экономики», кустарей-одиночек, части колхозников. Однако следует отметить, что активными союзниками буржуазных элементов в деле контрреволюции стала и часть трудящихся. Это было обусловлено не только тем, что буржуазным элементам удалось «одурачить» людей труда, но и тем, что среди трудящихся также были развиты протестные настроения, направленные против советской системы. Собственно это был протест против буржуазных элементов этой системы (бюрократизма, взяточничества, казнокрадства, кумовства, некомпетентности представителей власти, ограничения демократических свобод), умело использованный нарождающейся буржуазией. Весьма показателен тот факт, что к сторонникам буржуазной реставрации надолго приклеился ярлык «демократы», хотя на самом деле основным препятствием на пути развития пролетарской демократии в СССР были как раз буржуазные элементы из числа партхозноменклатуры.
Особенностью буржуазной контрреволюции в СССР являлось то, что в стране отсутствовала полноценная буржуазия, которая могла бы без проблем осуществлять полный контроль над народным хозяйством. Буржуазия формируется в процессе развала Союза, и этот процесс во многом схож с процессом первоначального накопления капитала, хотя и существует на совершенно ином уровне развития (что является наглядной демонстрацией действия закона отрицания отрицания).

1.3 Постсоветский период
1.3.1 Включение России в систему МРТ и деиндустриализация

Процессу формирования буржуазии и становления буржуазного государства в постсоветской России сопутствовал процесс интеграции России в систему международного разделения труда. Повальная деиндустриализация сопровождалась захватом потребительского рынка западными компаниями, стремившимися избавиться от кризиса перепроизводства (который согласно периодичности колебаний в мировой экономике как раз приходился на начало 90-х годов). Это наглядно демонстрирует изменение структуры российского импорта в 90-е годы (таблица 2, диаграммы 3-4). Удельный вес продовольствия, продукции химической и целлюлозно-бумажной промышленности существенно вырос, в то время как доля импортируемых машин и оборудования сократилась (Статистический сборник по внешней торговле СССР за 1990, 1991гг., данные Госкомстата и ГТК России).
Процесс деиндустриализации, начавшийся в 1990 г., привел к падению за 10 лет объемов производства промышленной продукции до уровня 1970 г. (диаграмма 5) (Самарина Г.П., Дорошко С.Е. Анализ хозяйственной деятельности предприятий строительной отрасли, http://idiinvest.narod.ru/Book/book07.htm), реальный ВВП снизился до объёмов начала 80-х годов (там же).
Деиндустриализация вела к депролетаризации и маргинализации трудящихся, делала невозможной организованную классовую борьбу. Действительно, классовая борьба рабочих в форме стачек, забастовок и других затрагивающих производство методов основывается на том, что в ходе такой борьбы рабочие имеют возможность нанести капиталистам экономический урон, вынуждая последних выполнять выдвинутые трудящимися требования. Однако в условиях всеобщей деиндустриализации производство не было основным источником дохода для буржуазии. Производственная инфраструктура, средства производства рассматривались чаще всего лишь как объект спекуляции, вывоза или иного нецелевого использования. Производственные сооружения переоборудовались под нужды торговли и других непроизводственных сфер, машины и оборудование расчленялись и превращались в лом чёрных и цветных металлов, который в колоссальных масштабах легальным и нелегальным путём вывозился за рубеж. Заводы отправляли под сокращение сотни и тысячи рабочих и ИТР, отдельные производства полностью ликвидировались. Те предприятия, которые продолжали работать, повсеместно отправляли рабочих в неоплачиваемые отпуска, вводили 3-4 дневную рабочую неделю, месяцами не выдавали работникам заработную плату. В таких условиях рабочие были разобщены, озабочены поиском возможностей трудоустройства в непроизводственной сфере, не способны в своей массе на коллективный протест, а в случаях, когда, доведённые до отчаяния, они всё же поднимались на борьбу, то редко могли добиться заметных результатов.

Таблица 2 — Структура импорта РСФСР и РФ в 1990-1999 гг. (в %)
8.34 КБ

1.3.2 Окончание деиндустриализации и российский империализм

К концу 90-х годов процесс становления буржуазного государства и формирования правящего класса был в основном завершён. Удачная для России мировая экономическая конъюнктура привела к замедлению, а затем и прекращению тотальной деиндустриализации. С 1998 года в РФ начинается экономический рост, позволивший к 2006 году достичь по объемам производства промышленной продукции показателей РСФСР в 1979-1980 гг. (диаграмма 5), а по объёму реального ВВП уровня 1986-1987 гг. (диаграмма 6). Следует отметить, что наметившийся рост по своей природе является во многом «восстанавливающим» ростом, то есть ростом, обусловленным вводом в строй мощностей, которые ранее временно не использовались. Для восстанавливающего роста РФ показывает более чем скромные показатели: темпы прироста ВВП на протяжении последних лет составляют 6-8% в год, в то время как, например, Туркменистан демонстрирует 12-17%, Азербайджан — 9-23% (Илларионов А. Предчувствие катастрофы, http://www.kasparov.ru/material.php?id=466821B18B915).

Диаграмма 3 — Структура импорта РСФСР в 1990 г.
5.28 КБ

Диаграмма 4 — Структура импорта РФ в 1999 г.
5.58 КБ

Современная буржуазная Россия — это империалистическое государство, хотя империализм России во многом носит зависимый характер, что, впрочем, было характерно и для империализма царской России. Империалистические претензии России сегодня находят выражение в ее внешней политике. Российская буржуазия рассматривает более слабые государства как зону своих «стратегических интересов».

Диаграмма 5 — Объем производства промышленной продукции в РСФСР и РФ (в сопоставимых ценах, 1970 = 100%)
2.38 КБ

Диаграмма 6 — Реальный ВВП, млрд. долл. США, базовый год — 2000
6.91 КБ

1.3.3 Классовая борьба: современное состояние

Наметившийся рост производства привёл к оживлению классовой борьбы. В забастовочное движение включились рабочие российских заводов, принадлежащих концернам «Форд», «Хайнекен», «Катерпиллер», «Кока-Кола», докеры ленинградского порта, рабочие ВАЗа и других российских заводов. Конечно, требования, выдвигаемые забастовщиками, пока ещё чисто экономические. Профсоюзы, ориентирующиеся на коммунистов (прежде всего, «Защита») не имеют пока что массового влияния на рабочий класс. Не могут похвастаться большими успехами и различные левые организации, которые в отношении рабочего движения практикуют преимущественно тактику «хвостизма».

2 Стратегия левого движения и коммунистическая перспектива

К особенностям левого движения на постсоветском пространстве можно отнести:
1) Калькирование организационных форм, а также некоторых других практик, характерных для этапа победоносного развития классовой борьбы пролетариата в прошлом.
2) Уровень развития идеологии и практики левого движения существенно отстаёт от уровня развития организационных форм.
3) Элементы хвостизма в тактике. По сути, развитие хвостистских тенденций вызвано теми же причинами, что и в начале XX века. Российские левые долгое время работали в условиях реакции, спада открытых форм классовой борьбы. Это привело некоторые группы к дезориентации в вопросе выбора революционного субъекта (например, НБП объявила основным революционным субъектом «маргиналов», в КПРФ и СКМ распространена идея опоры в равной степени на разные социальные группы, в т.ч. на «патриотически настроенных предпринимателей»). Другие группы долгое время в отсутствие объективных условий искали пути для того, чтобы хоть как-то побудить трудящихся к организации протеста и, соответственно, находили различные объяснения для своих неудач. К числу таких «объяснений» можно отнести: недооценку интеллектуального уровня трудящихся масс (что нашло отражение в практике левых в форме намеренного упрощения пропагандистских и агитационных материалов сверх всякой меры), переоценку влияния масс-медиа (система церковных приходов и пресса в начале XX века по степени своего влияния на малообразованные массы была в действительности вполне сопоставима с современными СМИ), переоценку вклада советского воспитания (некоторые левые всерьёз называют среди причин пассивности трудящихся в 90-е годы особую «покорность» людей, воспитанных советским строем) и другие причины мифологического характера. Развитие классовой борьбы в последние годы вызвало определённую эйфорию в некоторых левых группах. Для многих активистов выступления рабочих стали в своём роде чудом, подобием Афродиты, появившейся из морской пены. И вот участники различных групп восхищёнными глазами наблюдают это невиданное доселе удивительное явление и боятся пошевелиться, чтобы Афродита ненароком не обиделась и не растворилась от обиды в воде. Эти верные рыцари готовы служить красавице всей душой, забывая о своём действительном предназначении — помочь ей осознать свои интересы, не позволить капиталу одурачить её. Вместо этого наши герои распевают серенады, клянутся в вечной верности, в желании служить до гроба, не замечая, что красотка-то ещё совсем незрелая по натуре и на своих ухажеров (особенно в силу их несколько странноватого поведения) смотрит как на заезжих скоморохов.
Ещё хуже, когда левые начинают примыкать к любому протесту, который возникает внутри буржуазной системы. А такой протест по своей классовой сути частенько является проявлением конфликта разных групп буржуазии, например мелкой и крупной или транснациональной и национальной. Участие в таком протесте для левых порой не только не полезно, но даже и вредно, особенно если характер участия не подразумевает удержания твёрдой марксистской позиции. Например, стоит ли защищать обманутых участников долевой застройки? Ведь по сути это мелкая буржуазия, которую крупная буржуазия экспроприирует (иногда в обход закона). Да, конечно, жаль людей, чья мечта о маленьком свечном заводике не сбылась. Они-то думали, что можно на паях с крупным капиталом поэксплуатировать рабочих-строителей и въехать на чужом горбе в рай (хотя и скромный по меркам капитала). Конечно, многие дольщики даже не задумывались, откуда берётся экономия их денег при приобретении жилья, они оказались одурачены буржуазной пропагандой. Но стоит ли выступать за то, чтобы государство компенсировало обманутым дольщикам их потери (тем более «недополученную прибыль»)? Вряд ли. Вот призывать к национализации жилищного фонда — это да, дело стоящее.
4) Слабое влияние левых на передовую интеллигенцию. Отчасти причины этого уже были описаны выше (упрощение агитационно-пропагандистских материалов и т.д.), но кое-что ещё нужно добавить. Зачастую, левые сознательно отталкивают от себя интеллигенцию, в левой среде не так уж редка своеобразная «интеллигентофобия» — этой проблеме следует посвятить отдельное исследование. Также систематическая и успешная работа в среде интеллигенции требует от левых слома многих привычных шаблонов работы, сложившихся в 90-е годы, а также серьёзного напряжения интеллектуальных ресурсов движения.
5) Наличие в движении случайных людей. В 90-е годы левое движение испытывало, да и по сей день испытывает серьёзный кадровый голод, поэтому зачастую в организации оказываются люди, которым в действительности в ней совсем не место: городские сумасшедшие, несознательные элементы (в числе членов, а не сторонников организаций), склочники, болтуны, в крупных организациях — карьеристы.
6) мелкобуржуазное доктринёрство, сектантство и т.д.
Ключевые моменты верной стратегии левых в нынешних условиях:
1) Преодоление разрыва в форме и содержании движения: решение на базе развитых организационных форм тех вопросов, которые в истории левого движения решались на этапе «кружковщины»; удачной аналогией является проведение индустриализации в СССР не до, а после завоевания власти трудящимися. По аналогии с лозунгом о решении капиталистических задач социалистическими методами нужно выдвинуть лозунг о решении задач кружковщины партийными методами. Необходимо найти способ успешно решить задачи качественного роста в идеологической и практической сферах, отталкиваясь от существующих организационных форм движения, так как «кружковщина» преодолена сегодня организационно, но никак не идейно. Разумеется, если в организационном строительстве достигнуты серьёзные успехи, то призывать к преобразованию существующих левых организаций в кружки было бы глупо, поэтому речь идёт совсем о другом. По многим показателям левое движение сегодня существенно отстаёт от того уровня, который был достигнут в конце XIX века на этапе кружковщины. Рассмотрим классический пример: петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». При своём создании он объединил 20 кружков (История ВКП(б): краткий курс / Под ред. Комиссии ЦК ВКП(б). М.: Госполитиздат, 1946, http://www.fictionbook.ru/author/komissiya_ck_vkp_b/kratkiyi_kurs_istorii_vkp_b/komissiya_ck_vkp_b_kratkiyi_kurs_istorii_vkp_b.html#TOC_id2762581) общей численностью около 800 человек. Союз был связан с рабочими 70 промышленных предприятий ( http://www.emc.komi.com/01/17/114.htm). Даже арест 251 члена «Союза борьбы» не привёл к прекращению работы организации (Петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» // Большая советская энциклопедия, http://www.cultinfo.ru/fulltext/1/001/008/088/606.htm). У кого повернётся язык презрительно отозваться о такой кружковщине? Может ли хоть одна коммунистическая организация похвастаться сегодня такими успехами? А ведь это только количественная сторона дела, уровень идейной грамотности кружковца конца 1890-х был на две головы выше уровня среднестатистического левого активиста наших дней (много ли найдётся в рядах современных левых активистов людей, осиливших «Капитал» Маркса? Несколько десятков?). Нужно стремиться к такой кружковщине? И да, и нет. «Да, нужно» в том смысле, что нашей задачей является достижение такого же, а затем и более высокого количественного и качественного уровня актива. «Нет, не нужно» в том смысле, что отказ от более передовых организационных форм в пользу кружковщины означал бы существенный откат назад.

Руководители Петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»: (сидят) Старков В.В., Кржижановский Г.М., Ульянов В.И., Мартов Ю.О.; (стоят) Малченко А.Л., Запорожец П.К., Ванеев А.А.
48.95 КБ

2) Завоевание влияния в среде революционной интеллигенции с целью создания передовой авангардной организации, способной решить задачу внесения в массы трудящихся коммунистического сознания. На самом деле пока эта задача не решена, дальнейшее развитие движения просто невозможно. Чтобы приготовить ужин в походе, нужно сперва разжечь при помощи спичек костёр. Тактика современных левых порой напоминает желание поджарить еду прямо на горящей спичке. Конечно, можно всю ту горстку активистов, которыми мы сейчас обладаем, направить непосредственно на заводы, чтобы вести агитацию среди рабочих, но, скорее всего, результаты будут весьма плачевными — серьёзных успехов в масштабах страны достичь точно не удастся, а вот время и силы будут потрачены.
3) Преодоление хвостизма в тактике левых. Необходимо чётко и ясно формулировать цели и задачи, стоящие перед левой организацией в наши дни. Практика должна проводиться на серьёзном идейно-теоретическом фундаменте, а не по принципу следования за стихийным элементом рабочего движения и преклонения перед стихийностью. Мы должны чётко усвоить, что сразу решить все проблемы общества мы не можем: отдельными задачами и направлениями работы необходимо пожертвовать (в определённой мере) ради других, более приоритетных задач, потому что отдавать силы всем направлениям в равной мере означает на практике работать в каждом из этих направлений из рук вон плохо. Необходимо в первую очередь отдавать силы тем делам, которые дают наибольшую отдачу, без развития которых наше движение не сможет шагнуть на качественно иной уровень.
На этом мне хотелось бы завершить конспективное изложение моих соображений относительно стратегии современных левых и пригласить читателей к обсуждению высказанных идей.
<<<

<<<
san4es
2007-09-19 09:41 pm (local) (link) Track This
Я тут немного поворчу :) Возможно даже на несколько постов - как с думалкой будет.

Итак.

> политически пролетариат Российской империи был весьма развит

Сильное заявление. Посмотри результаты выборов в Петровсовет, да и в остальные советы. Сколько там было эсеров и меньшевиков? В процентах?

> 1) относительной силы (экономической и политической) пролетариата;
> 2) относительной слабости буржуазии.

Первый пункт смотри выше, плюс процентное отношение пролетариат к другим слоям общества. На твоей диаграмме численность пролетариата в 1913 не дотягивает до 350000, хотя здесь говорится о 2.598,6 тыс. человек. Общая численность населения при этом составила к концу 1913 года 129.2 млн. человек. Т.е., пролетариат составлял 3,4 %

Русская буржуазия была не просто слаба, она срослась с аппаратом Российской империи. И крах этого аппарата зимой 16-17 автоматом передал власть буржуазии, которая не имела, как ты сам написал, своих институтов власти. Выстроить же просто не успела. Но свято место пусто не бывает (привет анархистам!)

> По сути, сложилась ситуация, подобная той, которая возникла в ходе первых буржуазных революций (в 1627 году в Нидерландах и в 1640 г. в Англии), когда буржуазия смогла захватить власть, но удержать эту власть ей не удалось.

Буржуазную революцию в Голландии принято датировать 1566—1609 гг. И в ходе этих революций буржуазия таки поимела власть. Как в Голландии, где долгий период правила купеческая олигархия, так и в Англии, где сначала правил Кромвель, а потом в результате "славной революции" посадили "свадебного короля" Вильгельма III Оранского, которого хорошенечко ограничили в правах.

> В Советской России государство не могло «заснуть», пока не были решены задачи индустриализации и коллективизации. А решались они в условиях противодействия мощной мелкобуржуазной стихии. Именно поэтому пролетарское государство, это «недогосударство» по определению классиков, не исчезало, а, напротив, набирало силу.


Ну, это ты с ног на голову поставил. Надстройка и базис. Каким образом надстройка может определять базис? Причём в долговременной перспективе? Получается, прям братья Стругацкие, Комов и "вертикальный прогресс". А Ленин прогрессор? Просто получилось, имхо, по Плеханову: будете строить капитализм.

Там в комментах здраво спросили про классовый характер СССР. Я продолжу. Советские рубли - это деньги или "учётные квитанции"? Производство товарное или нет?

> С другой стороны: постепенная деградация политической надстройки и производственных отношений.

Правильно. А если это приведение их к капиталистической "норме", которая наконец-то вылезла из базиса?

> Особенностью буржуазной контрреволюции в СССР являлось то, что в стране отсутствовала полноценная буржуазия, которая могла бы без проблем осуществлять полный контроль над народным хозяйством.

По некоторым оценкам, к концу застоя уже были сформированы достаточные капиталы, в первую очередь теневые. С другой стороны, все эти "комсомольцы" использовали деньги партии с легкостью, наводящей на мысли - а кто же был владельцом этих денег в действительности?

> Процессу формирования буржуазии и становления буржуазного государства в постсоветской России сопутствовал процесс интеграции России в систему международного разделения труда.

Советский Союз был включен в мировую систему разделения труда. Как по Валленштайну, так и по логике. Нефть и газ оформили это окончательно.
<<<