От Георгий Ответить на сообщение
К Георгий Ответить по почте
Дата 21.08.2006 00:35:14 Найти в дереве
Рубрики История; Версия для печати

Акрам Муртазаев. Августовский путч стал прививкой от революций для всего общества ("Евразийский Дом", Россия) (*+)

Версия для печати. Опубликовано на сайте ИноСМИ.Ru
http://www.inosmi.ru/translation/229444.html



Умом? Россию? ("Евразийский Дом", Россия)
Августовский путч стал прививкой от революций для всего общества


Акрам Муртазаев, 18 августа 2006
Вот уже ровно 15 лет мы пытаемся постичь тайну ГКЧП, того странного
путча, не перевернувшего страну. Или все-таки перевернувшего?

С первых минут путч вызвал массу вопросов. Услышав про ГКЧП, я с дачи
помчался в редакцию. Опыта революционной работы у меня не было, но
историю изучал и, понимая логику большевиков (почта-вокзал-телеграф),
предполагал, что пути в Москву перекрыты. Каково было мое удивление,
когда показалась электричка! Странно. . .

Но самое удивительное происходило в редакции - телефоны не умолкли,
телеграф отстукивал свою морзянку, и только в телевизоре уныло
плескалось 'Лебединое озеро'. Автор произведения - товарищ Чайковский -
был известен своей нетрадиционной ориентацией, поэтому мы сразу зашутили
про известную часть тела, через которую в стране все и делается. Пока
начальники прозванивались насчет того, о чем следует писать или молчать,
мы страстно обсуждали, отчего страну так странно вспутчило и надолго ли
это? Вокзалы, телефоны и телеграф убеждали - ненадолго. И тут нас
позвали на экстренное совещание.

Стало известно, что в стране будет выходить одна газета (наконец-то
доперли - выдохнул зал), а нам следует помалкивать. У одного
светлоголового руководителя возникла мысль - обратиться к временному
руководству страны с просьбой разрешить выпуск газеты. Мы гневно
закричали о том, что обратиться, значит, признать. А кто они такие? И
было принято решение ни о чем не просить. Если выпускать газету не
дадут, то можно готовить информбюллетень и рассылать его по стране.

А потом мы с товарищем сели в редакционную машину и поехали по городу.
Москва жила, как показалось, не замечая переворота. Если у редакции еще
стояли БТРы, то на улицах никакой техники не было. Только у Белого дома
стояло несколько боевых машин пехоты и пара танков. Солдатики лежали на
броне и задумчиво курили. Никакого отвращения к свергнутой власти они не
испытывали! Приятель рванул в Белый дом к пресс-секретарю Ельцина Павлу
Вощанову, который до своего назначения работал в 'Комсомолке' и был
нашим товарищем - не один литр мы с ним сгубили над рукописями. А я
остался ждать и от нечего делать пошел к танкистам. Поговорить.

Мы лениво болтали на солнышке, пока двери Белого дома не распахнулись и
к танку решительными шагами не направился Ельцин, окруженный толпой
соратников. Площадь в эту историческую минуту была совершенно пуста -
кто бы ни говорил сегодня, что на ней были толпы людей. Из
телевизионщиков были только японцы, к которым чуть погодя примкнули
парни из CNN. Ельцин подошел к танку и вдруг стал взбираться на него. С
первого раза штурм брони был неудачен. Второй тоже. Я думаю, Ельцин бы
до завершения путча взбирался бы на танк, если бы не крепкие руки
демократов из его охраны. И он влез на броню (заодно и в историю),
наступив при этом мне на ногу. Свидетельствую - тяжела таки шапка
Мономаха, но теперь ноги не жалко. Я не мог не заметить, что первое лицо
еще не суверенного российского государства гордо несло следы похмелья.
Это обстоятельство заметно улучшило мне настроение, поскольку и я той
знаменательной ночью пил не только чай.

Вскоре народ собрался на площади и стоял здесь до полного краха путча.
Когда годы спустя социологи провели опрос - если бы все повторилось, вы
бы пришли? - немногие ответили 'да'. А многие сказали - 'нет'. А в
прошедшее воскресенье радиостанция 'Эхо Москвы' поинтересовалась у своих
слушателей: 'На ваш взгляд, в результате августовских событий страна
больше приобрела или больше потеряла?' Ответ уже никого не удивил: из
1059 позвонивших 32% заявили, что Россия больше приобрела, а остальные
уверены, что больше потеряла. А главное, что мы тогда потеряли - СССР.

В эти дни я придумал новое средство от бессонницы - стал считать
(естественно, с закрытыми глазами!), а что мы приобрели? Во-первых,
новый гимн - мечта гэкачеписта. Во-вторых, великую однопартийную
систему - ту, что накрылась в том августе. Не забудем и добрую формулу
старого времени: 'Одна страна - один политик'. И прилагающееся к нему
чувство весьма глубокого удовлетворения. Добавим сюда и выборность
сверху донизу одним лицом. И родную суверенно-управляемую демократию,
которая не чета буржуазной лжедемократии. А как вам начало движения по
добровольному присоединению к России?. . . Не забудем и про достижения
свободы слов, состоящих из согласных букв и чуточку гласных.

Вчера с удивлением прочитал воспоминания о тех днях Горбачева: 'Без
гласности и демократии чиновник начинает кроить жизнь по своим лекалам и
в своих корыстных интересах. ГКЧП это и пытался'. . . Словом, я засыпаю
тяжелым сном с полной уверенностью, что в августе переворот все-таки
удался. Правда, утром думаю - кому?

Михаил Горбачев говорит, что главное, что мы потеряли в том августе, -
это СССР. Но мы потеряли себя в СССР, но не СССР в себе. Мы до сих пор
тянемся к стилистике того времени, к тем брендам, к той атмосфере. Но в
СССР мы возвращаемся не потому, что там было лучше, а потому, что мы
там - были. Это не попытка вернуть эпоху, а просто желание вернуть себя.
Старые песни и советские бренды - это не репутация социализма, а
репутация собственной жизни, которую в отличие от КПСС, никчемной
назвать трудно. Даже если это и так на самом деле.

Что же касается августовского путча, то он стал некой прививкой от
революций для всего общества. Мы поняли, что глупо в России совершать
перевороты - ведь дерьмо все равно окажется сверху.


Автор - лауреат премии "Золотое перо". Специально для "Евразийского
дома".