Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	20.04.2006 22:58:03
	Рубрики	Тексты;

В. Кортунов. Каждый человек ежедневно решает для себя мучительную дилемму: <Иметь> или <Быть>? (*+)

http://www.intelligent.ru/articles/text291.htm

Маска для социума

Для современной философии вопрос о соотношении достойной организации
предметной жизни и подлинно духовного существования человека является
едва ли не центральным. Каждый человек ежедневно решает для себя
мучительную дилемму: <Иметь> или <Быть>, деньги или душа, карьера или
жизнь?

Вадим Вадимович Кортунов

Столь категоричная постановка вопроса на первый взгляд кажется странной
и не вполне корректной. В самом деле, почему кто-то должен выбирать одно
из двух, почему нельзя в разумных пределах сочетать и то, и другое?
Однако в философской науке сохраняется твёрдая тенденция к
противопоставлению этих двух фундаментальных интенций, двух способов
существования человека - нацеленного на материальное благополучие и на
духовное совершенствование.

В XX столетии эту тему наиболее чётко сформулировал Эрих Фромм в своих
знаменитых работах <Здоровое общество>, <Человек для самого себя> и,
конечно же, <Иметь или быть?> В последней работе эта проблема поставлена
особенно остро, о чём свидетельствует сам заголовок. Примечательно, что
Фромм начинает своё исследование с констатации полярности и
несовместимости двух способов восприятия жизни, двух глобальных
мировоззренческих ориентаций: либо человек стремится иметь многое, либо
он стремится быть многим. Для Фромма это аксиома, не требующая
специальных доказательств.

Факты, опыт обыденной жизни и мировой истории подсказывают нам, что,
действительно, ориентация на обладание и ориентация на жизнь сохраняют
твердую тенденцию к взаимоисключению. Трудно спорить с Шопенгауэром,
Ницше, Шпенглером, Хайдеггером и другими великими мыслителями и отрицать
факт беспощадного вытеснения культуры, ориентированной на жизнь и бытие,
неуклонно развивающейся цивилизацией, ориентированной на обладание и
потребление. И даже если говорить о характерах людей, с которыми мы
сталкиваемся в повседневной жизни, то скорее всего мы не сможем в них
найти органичного сочетания духовной полноценности и монетаристской
интенции.

Творческая личность, нацеленная на созидание и живущая по правилам
трансцендентной (духовной) реальности, как правило, оказывается
непрактичной; она не в состоянии достойно организовать своё
телесно-предметное бытиё. Среди таких людей мы встречаем чудовищно
наплевательское отношение ко всему вещному, к плоти; в их поведении
чувствуется равнодушие к обыденности и преходящему характеру вещей.
Зачастую подлинные художники не заботятся о себе и уничтожают свою плоть
в огне духовных страстей. Тысячи гениев закончили свою жизнь в нищете.
Тысячи творцов сожгли свою плоть и умерли молодыми.

Прямо противоположную картину мы наблюдаем, сталкиваясь с носителями
монетаристского (денежного) мировоззрения, посвятившими свою жизнь
<обладанию>, формированию комфортного существования. В их бытии всё
прагматично и рационально. Они уделяют большое значение своей плоти и
предметно-эмпирической организации жизни. Как правило, такие люди
добиваются неплохого социального положения и солидного капитала. В их
доме идеально налажен быт, они максимально используют достижения
современной цивилизации. Но, зачастую, в их жилищах вы не найдёте ни
одной книги, способной принести её владельцу духовное богатство. И даже
если вы случайно всё же набредёте на одинокий книжный шкаф, то, без
сомнения, содержащиеся в нём красочные переплёты будут гармонично
сочетаться с цветом стенных обоев и ковровым покрытием на полу.

Однако в рамках философского исследования недостаточно ограничиваться
лишь подобной эмпирической констатацией.

Начнём с того, что ценность конкретного человека, по крайней мере, не
тождественна цене его благосостояния. Этот, казалось бы, очевидный тезис
приходится отметить особо, поскольку в обыденном сознании достаточно
твёрдо закрепилось убеждение, согласно которому благосостояние
конкретного человека выражает его общественную ценность. Иными словами,
мы привыкли к мысли, что смысл человеческой жизни, смысл человеческого
существования - в служении обществу, государству; а общество и
государство, в свою очередь, дают возможность личности получать
материальные блага сообразно её реальным заслугам перед ними. Таким
образом, социальная оценка личности происходит в форме материального,
денежного вознаграждения. И формула <от каждого по способностям, каждому
по труду> означает не что иное, как критерий оценки вклада конкретного
человека в жизнь социума.

Отсюда и вытекает психологически оправданная уверенность в том, что
<обладание многим> есть отражение ценности личности. Если человек
действительно что-то представляет собой, следовательно, его социальная
значимость должна быть оценена в виде предоставления ей возможности
<обладания>. Если человек имеет многое, следовательно, он оценен
обществом как общественно полезный субъект. В сознании обывателя этот
софизм наиболее чётко сформулирован в расхожем выражении: <Если ты такой
умный, то почему же ты такой бедный?>

При всей очевидной примитивности подобного подхода к оценке человека и
его деятельности всё же считаю необходимым остановиться на нём
специально, поскольку он является необычайно распространённым в
обыденном сознании и, как это ни чудовищно, сознательно культивируется
некоторыми социальными институтами.

Начнём с того, что, во-первых, признак обладания, накопления не всегда
является свидетельством конструктивных и социально полезных действий
человека. Более того, источником накопления вполне могут служить
антиобщественные поступки, начиная от прямого воровства и мошенничества
и заканчивая косвенным присвоением чужого имущества или капитала. Лучшей
иллюстрацией этой мысли может служить нынешняя ситуация в российском
обществе. Создавшаяся правовая неразбериха, ослабление рычагов контроля
над деятельностью криминальных группировок и <полукриминальных>
коммерческих структур привели к стремительному расширению класса
миллионеров на фоне общей деградации экономики, спада производства,
роста преступности и безработицы. В этом случае признак обладания у
личности может быть выражен весьма существенно, но, одновременно,
социальная оценка его деятельности будет характеризоваться как
отрицательная.

Во-вторых, результатом обладания и накопления может служить социально
нейтральная деятельность, не получающая поддержки у общества, но, вместе
с тем, в полной мере вписывающаяся в рамки закона. Примером такого рода
деятельности может служить легальное производство и сбыт оружия,
табачной и алкогольной продукции. Всё это объективно приносит в нашу
жизнь разрушительные моменты, но, тем не менее, государство
воздерживается от какой бы то ни было прямой оценки людей, работающих в
этом направлении.

И, наконец, в-третьих, общество и государство могут оценивать социальные
действия как позитивные и поощрять личность путём предоставления ей
возможности обладания. Но при этом следует иметь в виду, что те
материальные блага, которыми расплачиваются государство и общество с
человеком, служат оценкой не личности как таковой, и даже не её труда, а
социально значимых следствий её труда, её деятельности. А если быть ещё
более точным, то общество и государство, предоставляя конкретному
человеку возможность обладания и накопления, исходят из социальной
конъюнктуры его деятельности. Гонорар есть рыночная, коммерческая
стоимость социально полезной деятельности человека. Причём критерием
оценки полезности служит конъюнктура, основанная на принципе <здесь и
сейчас>, в отличие от <везде и всегда> в признании подлинных духовных
ценностей. И мы не можем требовать от социальной системы иного подхода в
оценке человека, поскольку истинная цена личности и результатов её
самовыражения выкристаллизовывается в рамках достаточно длительного
исторического времени и становится более или менее ясной лишь после
полного уничтожения конъюнктурного налёта.

По этой причине налицо явное несовпадение конъюнктурной оценки
деятельности человека и его подлинной ценности. Итогом этого
несовпадения стала ярко выраженная коммерциализация самовыражения
человека, нацеленного лишь на <продаваемость> и социальный заказ.
Общество лишено возможности оценивать гения, если его творчество не
конъюнктурно. Видимо, по этой причине нищета гения при жизни и его
запоздалое посмертное признание стали для нас привычными. И наоборот,
создатели <хитов> и <бестселлеров> всегда могут рассчитывать на
существенные материальные блага, хотя их детища суть мыльные пузыри,
обречённые культурой на неминуемое забвение.

Морфология обладания и бытия как различных жизненных ориентаций более
подробно описана Фроммом в его другой книге - <Человек для самого себя>,
где основным критерием оценки характера и способа жизнеотношения
человека служит признак продуктивности. Продуктивной ориентацией, по
Фромму, может служить подлинная любовь, мышление, творчество, т.е. то,
что составляет полноценную человеческую жизнь, человеческое бытиё. К
непродуктивным Фромм относит рецептивную, эксплуататорскую,
накопительскую и рыночную ориентации, иными словами, всё то, что прямо
или косвенно подчинено жажде обладания и накопления. Различные виды
непродуктивных ориентаций объединяет полное непонимание того, что
источник сил человека находится в нём самом. Отсюда - неадекватное
отношение к внешнему миру, самому себе, тотальная зависимость от мира,
или же, напротив, отчуждение и бегство от него. Люди с рецептивной и
эксплуататорской ориентацией сознательно или интуитивно видят источник
самоидентификации во внешнем мире. Это приводит к симбиотическим
отношениям, к почти клинической зависимости человека от внешнего мира. В
своём крайнем выражении симбиотические отношения проявляются в форме
мазохизма и садизма. Принципиальная основа мазохизма и садизма едина -
здесь человек <либо теряет, либо вообще никогда не достигает
независимости. Он избегает опасности одиночества, становясь частью
другого человека, будучи или <поглощённым> другой личностью, или
<поглотившим> её>.

Иную группу непродуктивных ориентаций составляют накопительская и
рыночная. Подобно симбиотическим отношениям, здесь также искажена связь
человека с миром, но совершенно противоположным образом. <Чувство
собственного бессилия может быть преодолено путём ухода в себя,
отчуждённости от других, которые воспринимаются как внешняя угроза>. В
процессе социализации эти ориентации проявляются в форме равнодушия и
деструктивных действий.

Коль скоро мы завели разговор о концепции Фромма в контексте
исследования монетаризма, прямой смысл имеет подробнее остановиться на
рыночной ориентации личности. Дело в том, что автор этой идеи
констатирует, что сегодня мы стали свидетелями становления нового типа
рынка - рынка личностей. До сих пор рассматривалась возможность
восприятия мира по схеме <продавец-покупатель>, и мы рассуждали об
оценке многообразия жизни с помощью единой денежной шкалы. Фромм же
ставит вопрос ещё более кардинально: не только мир в сознании человека
стал товаром, но в товар превратился и сам человек, сама личность. Она
теряет индивидуальные качества, её кредо становится формула: <Я таков,
каким вы хотите меня видеть> (В другом переводе:<Чего изволите!>).

Если все прочие непродуктивные ориентации не являются однозначно
негативными и выступают в качестве некой черты характера человека, то
рыночная ориентация означает безликость человека, полное уничтожение
<Я>. Всё, что было сказано ранее о мире как товаре, столь же справедливо
можно отнести и к личности как товару. Рыночно ориентированная личность
есть идея чистой предметности, объект меновой стоимости. <Предпосылкой
рыночной ориентации является пустота, отсутствие каких-либо определённых
качеств, которые не могли бы подвергаться изменениям, поскольку любая
постоянная, устойчивая черта характера в один прекрасный день может
вступить в конфликт с требованиями рынка>. Рыночная ориентация означает
перерождение человека в товар, следовательно, означает смерть личности.

Возмутившийся приведённой логикой <деловой человек> может недоумённо
пожать плечами и возразить, что поколение современных рыночно
ориентированных личностей олицетворяет собой не <пустышку> или
отсутствие <Я>, а, напротив, образец универсальности и творческой
насыщенности. Именно благодаря богатству внутреннего мира, уму и таланту
современному человеку удаётся преуспевать, играя на заказ любую роль. А
умение быстро переквалифицироваться в рыночных условиях говорит, скорее,
о гибкости характера и способности к самосовершенствованию. Да и можем
ли мы упрекать актёра в правдоподобно сыгранной роли? Ведь ни для кого
не секрет, что люди часто вынуждены надевать маску, <выходя> в социум и
принимая правила его игры.

Всё это, безусловно, было бы именно так, если бы мы вели речь об игре
как творческом, духовном акте. Искусство перевоплощения в театральном
действии подразумевает стремление актёра к незаинтересованной творческой
самореализации. Цель лицедейства - развитие, приращение, обогащение
внутреннего мира играющего и внимающего игре. Безусловный мотив любого
творческого, духовного акта заключён в нём самом. Не случайно И.Кант,
рассуждая о способности эстетического суждения, утверждал, что подлинно
духовное, эстетическое восприятие осуществляется <без представления о
цели> и <свободно от всякого интереса>.

В отличие от незаинтересованного, бескорыстного характера игры, действия
<рыночно ориентированной> личности имеют ярко выраженный интерес,
который и является основой и стимулом для смены облика (имиджа). Если
художник, создавая новую, невиданную доселе реальность, тем самым
реализует своё <Я>, то современный карьерист, моделируя новый имидж,
делает ставку на собственную продаваемость. И если на рынке товаров и
услуг критерий продаваемости выглядит вполне уместным, то <рынок
личностей> выносит на аукцион само человеческое <Я> со всем его
внутренним духовным миром. Хотим мы того или нет, но вынуждены признать,
что успех человека в современных социальных условиях во многом зависит
от его продажности.

Именно в мотиве, в стимуле находим мы главное отличие творчества от
лицемерия, продуктивного воображения от лжи и обмана. И только
поверхностный взгляд может спутать искажение бытия и его преображение,
констатируя и там, и здесь лишь факт несоответствия реальности вымыслу.
Везде, где мотивом является корысть и выгода, не может быть речи о
творчестве, фантазии и воображении. Именно по этой причине конъюнктурное
искусство насквозь лживо и лицемерно. Трудно упрекнуть ребёнка во лжи,
застав его за игрой в куклы, но ещё сложнее представить корыстную
деятельность карьериста в качестве акта творческой фантазии.

Необходимость в имидже, в маске появляется тогда, когда есть что
прятать, чего стыдиться. Потребность надеть маску возникает в момент
осознания собственной неполноценности, несоответствия реального <Я>
должному <Я>. Надевающий маску человек часто успокаивает себя
необходимостью уберечь свой внутренний мир от разрушительного
воздействия внешней среды, мотивируя это своеобразным <инстинктом
самосохранения>. Однако подобная аргументация оказывается
несостоятельной, если принять во внимание, что человек в своём арсенале
имеет иные возможности для самозащиты - от пассивного частичного ухода в
себя до активного, демонстративного самоутверждения. При этом,
совершенно нет никакой необходимости казаться другим: ношение маски
подразумевает признание ущербности своего собственного лица. И в этом
плане мы должны чётко разграничивать стремление быть другим и стремление
казаться другим. Первое предполагает работу над самосовершенствованием,
обогащением личности, тягу к идеалу, к преодолению границы между сущим и
должным в пользу должного. Второе предполагает признание собственной
ущербности, опустошение внутреннего мира, создание иллюзии личности,
самообман.

Итак, перед современным человеком встаёт дилемма: либо он ориентирует
себя продуктивно, становится личностью и игнорирует конъюнктуру рынка,
либо превращает себя в товар, становится безликим, но при этом
соответствует социальному заказу. Первое предполагает бытие и жизнь.
Второе - обладание. В данном случае одно исключает другое уже потому,
что нельзя превратиться в товар, оставаясь личностью. Возможно, именно
это и имел в виду Фромм, когда столь категорично поставил вопрос <Иметь
или быть?>