Форум С.Кара-Мурзы

	От	И.Л.П.
	К	C.КАРА-МУРЗА
	Дата	07.04.2006 16:22:17
	Рубрики	Тексты;

Re: "Двународие"? (о народе и государстве без марксизма)

Статья во многих отношениях сомнительная, но взгляд нетривиальный.
________________________
http://www.apn.ru/?chapter_name=advert&data_id=960&do=view_single

06.04.2006, (Михаил Денисов)
Россия при оккупационном режиме

Тема оккупационности режима, сложившегося в Российской Федерации при её создании как отдельного государства в 1991 году, одна из самых популярных среди патриотов.

Это, разумеется, неслучайно, так как ряд характеристик, традиционно входящих в понятие оккупационного режима, в Российской Федерации не просто имеют место, но и, так сказать, "вопиют к небесам". Прежде всего, это:

· низкая средняя продолжительность жизни,

· крайне высокое отношение уровня доходов первой децили населения к десятой и вообще искусственно созданная и поддерживаемая сверху массовая бедность, сверхкрупное воровство приближенных к власти "бизнесменов" и осуществлённая Ельциным раздача значительной доли общенационального достояния группе его знакомых,

· высокая доля этнически нерусских на вершине власти, и особенно среди самых богатых и в эфирных и бумажных СМИ,

· ликвидация неподконтрольных "исполнительной власти" органов представительной власти, начавшаяся с прямого вооружённого переворота, совершённого Ельциным в 1993 году.

К этим самым очевидным характеристикам добавляются и менее непосредственные, но не менее существенные черты:

· прогрессирующая ликвидация социальных гарантий, имевшихся у населения до 1991 года,

· массовое и практически мгновенное уничтожение градообразующих предприятий,

· многократное снижение уровня производства в большом количестве отраслей хозяйства и вообще деградация структуры хозяйства,

· высокая безработица, сопровождающаяся (и потому частично скрытая) вынужденным массовым деклассированием, то есть переходом наёмных работников из сферы умственного труда в сферу розничной торговли,

· крайне низкие государственные капиталовложения в поддержание хозяйственной инфраструктуры, в образование, науку и здравоохранение,

· низкий уровень финансирования вооруженных сил.

Этот список можно еще продолжить, но интересней в данном месте задаться вопросом: а каких характерных черт, которые могут быть вообще свойственны оккупационному режиму, в Российской Федерации нет? Список их не так уж велик, а политические издержки от их реализации в современном обществе были бы чрезвычайно высоки. Это, например, поддерживаемые государством человеческие жертвоприношения, рабовладение, массовые (или значительные по числу) убийства и вообще репрессии за неповиновение произвольным хотениям начальства, за невосхваление начальства и т.д., а также за политическую оппозиционность или за "неправильную" национальность и т.п..

Заметим, что значительные по количеству убийства с санкции и по распоряжению государства членов незаконных вооруженных формирований, участвующих в террористических военных действиях, главным образом на Северном Кавказе, естественно, не подпадают под категорию оккупационных, так как война террористов-сепаратистов против Российской Федерации была начата практически мгновенно, без предварительной политической кампании. Первым шагом террористов было массовое выселение иноэтнических жителей из Чечни, сопровождавшееся убийствами несогласных и различными видами насилия над ними. Война террористов велась без каких-либо аргументов, кроме одного: хотим своего отдельного государства. Но такое национальное "самоопределение" есть не что иное, как военная агрессия.

Имевшие место в оборонительной войне Российской Федерации против этих сепаратистов выходы за границы оправданной самообороны также далеко не достигают уровня, характерного для оккупационного государства.

***

Из всего вышесказанного видно, что государством были предприняты почти все возможные ненасильственные меры вреда населению (что было здесь "упущено", я подсказывать не собираюсь) и одновременно почти все возможные насильственные меры, кроме переворота 1993 года, применены не были. Способствование приходу к власти в Чечне будущих чеченских сепаратистов, то есть Дудаева и компании, и передача им советского оружия не могут быть отнесены к прямому насильственному причинению вреда населению, хотя и обернулись последующим насилием.

В результате всего этого причиненного населению "государственного" вреда сильнее всего пострадали русские, которые в среднем стали жить вдвое беднее и на пять лет меньше (последнее относится к мужчинам, но и русские женщины стали умирать в более раннем возрасте, чем прежде). Были существенно подорваны ресурсы и источники цивилизации и культуры, уменьшилась обороноспособность страны.

Таким образом, государственную политику последних пятнадцати лет следует признать, пожалуй, невиданной до того в писаной истории формой "мягкого" геноцида.

Почему же стал возможен этот русоцид?

Понятно, что на такие вопросы всегда нужно давать трехчленный ответ:

· во-первых, козни врагов,

· во-вторых, собственные слабости и ошибки,

· в-третьих, неблагоприятный "расклад".

В патриотической публицистике основной упор делают на первый пункт, то есть разоблачают врагов, причем главным образом внутренних. Эти внутренние враги состоят на службе внешних врагов и одновременно занимают ключевые посты во власти Российской Федерации, у них имеется подкармливаемая широкая сеть сочувствующих, возможности пропаганды и т.д. и т.п.

Я не собираюсь здесь спорить с подобными объяснениями, тем более что в значительной мере и сам с ними согласен. Но они не могут охватить всю специфику вопроса и, больше того, не схватывают в этой специфике главного.

Уже тот поворот мысли, что внешние враги знали о наших слабостях и "подбили" своих агентов в Советском Союзе и РФ ударить именно по этим слабостям, настойчиво поворачивает взгляд спрашивающего к этим самым слабостям. А уж то, что не самые грубые из возможных государственных мер, а в отдельных случаях даже просто мягкие и чуть ли не гомеопатические, привели к такому тяжелому ущербу для населения, и притом в подобных масштабах впервые в истории, скорее всего говорит о том, что русскому народу свойственны либо уникальные недостатки, либо недостатки, общие с другими народами, которые отодвинуты от "мирового пирога", либо даже общечеловеческие недостатки, но в увеличенном размере.

Эти недостатки вообще-то тоже нашли отражение в патриотической прессе, да я и сам о них неоднократно писал и говорил. Но системно их значение в реализации именно русоцида еще не было отражено.

Третья сторона ответа на вопрос, то есть "расклад", тоже нашла своё отражение. Так, неоднократно указывалось, что Запад больше всего боялся русского народа, занимающего огромную территорию с громадными природными ресурсами и выдвинувшего (с различными вариациями) стратегию жизни, которая больше всего беспокоила Запад, как минимум, последние две сотни лет. Указывалось также, что отталкивание от России достигало у Запада степени этнической чуждости и культурной враждебности, чем бы это ни было вызвано, реальной ли биологической основой или же жестким политическим выбором.

Так что народы, которым, возможно, присущи такие же недостатки, какие имеются у русских, просто не стали первоочередной целью своих недоброжелателей.

Ещё одна компонента "расклада" состоит в том, что как раз несколько десятилетий назад наши враги придумали систему мер, которые "международные" (а на самом деле американские) экономические и финансовые организации могли навязывать всем странам, которые требовалось ещё сильнее закабалить. Эти меры ненасильственны, но весьма разрушительны. Они оказались у наших врагов под рукой очень "ко времени". Надо, впрочем, отметить, что применены они были не только к России и постсоветским странам, но и к Латинской Америке, восточноевропейским странам и некоторым азиатским странам. О вреде этого рода в патриотической прессе говорилось достаточно много.

В политической сфере параллель этому образует впервые опубликованная на Западе методика "оранжевых" революций. В России она не сумела остаться ненасильственной, хотя применяла её власть по отношению к оппозиции, а не наоборот, и привела в конце концов к вооружённому перевороту 1993 года. А в Грузии и на Украине защищающиеся стороны твёрдости не проявили, и всё прошло как бы "ненасильственно". Об оранжевой методике писалось достаточно много. На Западе и у нас указывалось, что первые её опыты были осуществлены, как минимум, полвека назад в Латинской Америке и Иране, а затем она была применена к Филиппинам. Я же вместе с коллегами полагаю, что и Февральская революция 1917 года в России уже содержала значительную оранжевую компоненту.

***

Каковы же те недостатки и слабости русского народа, которые позволили его врагам почти не применять насильственных мер и остаться с формальной точки зрения не столь уж виновными?

Эта формальная невиновность особенно важна для внутреннего употребления в Западных странах. Так, средний гражданин подобной страны, с хорошим основанием отождествляющий себя со своим государством, на любую претензию со стороны русских типично говорит: а мы вам ничего плохого не сделали, это вы всё сами.

Хорошо известно, что русское общество достаточно давно не имеет семейно-клановой структуры. Кузенов и аналогичных по степени родственников русские не считают по-настоящему своими. Поэтому мы не можем брать пример с Китая, с Северного Кавказа или даже с Южной Италии.

Известно также, что у нас невысок уровень "спонтанной социализации", если воспользоваться термином Фукуямы. Казалось бы, вот прямой путь к ответу на главный вопрос. Но дело тут обстоит более тонко, чем может показаться на первый взгляд.

Кто знает, сколь высоким был бы уровень спонтанной социализации, например, в Северной и Центральной Европе, если бы тамошние начальники и богатеи вели себя аналогично их российским "коллегам", то есть так, словно они являются чужаками по отношению ко всему остальному населению своей страны и в первую очередь по отношению к титульному этносу?

Это соображение показывает, что рассмотрение слабостей и недостатков русского народа приводит в том числе и к углублению постановки вопроса об оккупационности. Оно также показывает, что вместо единого народа может иметься "двународие", состоящее из властителей и подвластных.

Вопрос об образовании этих двух "каст" — властителей и подвластных — может проясниться при рассмотрении образования государства и переломных этапов его так называемого "укрепления".

Я согласен со схемой, которую предложил Виктор Милитарев в своей статье "Концепция правового государства и гражданского общества". Он утверждает, что возникшие в древности государства бывали всего двух типов — империи и варварские государства.

Варварские государства чаще всего возникали либо в результате порабощения мирных племен агрессивными кочевниками, либо вследствие захвата кочевниками ослабевшей империи. Механизм же возникновения империй до сих пор в основном непонятен.

Зато понятно вот что. Социальная и государственная структура и в империях древности, и в варварских государствах в момент их возникновения представляла собой очень жесткое разделение на "два народа", причем один из них обращался с другим как со своим не заслуживающим снисхождения врагом. И это происходило даже тогда, когда этническое происхождение у властителей и подвластных было общим.

Таким образом, все государства древности представляют собой оккупационный режим в чистом виде. И хотя несогласных с таким государственным устройством на протяжении веков было всё же достаточно много, только складывание капитализма постепенно привело к существенным изменениям.

Если же рассматривать картину более детально и обратить внимание на не столь отдалённые времена, то можно будет заметить, что укрепление верховной власти в государствах почти всегда приводило к усилению порабощения народа и к восстановлению "двународия", когда частичному, а когда и полному. В России, например, режимы Годунова и Петра Первого ознаменовались, кроме всего прочего, более жестоким закрепощением крестьян. Точно также разгром религиозных движений и становление французского абсолютизма ослабили способность французского народа к солидарности и вылились в катастрофу революции.

Это, пожалуй, позволяет выделить наличие жесткой верховной власти как признак оккупационности режима. Этот признак обычно достаточен, но, как показывает наш текущий опыт, отнюдь не является необходимым.

Хотя сложившийся в Российской Федерации режим не может быть назван насильственным, он тем не менее обнаруживает явные черты "двународия": правящий слой (включая сюда самых богатых "бизнесменов") рассматривает остальное население как совершенно не своих; его не заботит благополучие или неблагополучие этого остального населения, если только таковое неблагополучие не будет напрямую угрожать властителям. Больше того, при имеющемся в настоящее время притоке в Российскую Федерацию значительных денежных средств из-за высоких цен на нефть начальство отчаянно старается не поделиться ими с населением.

***

К мирным крестьянам внутри государства и к свободным мирным племенам нельзя предъявить моральные претензии за то, что они не справились с поработителями. Дело в том, что, не имея достаточных знаний об окружающем мире или не имея оружия, сопротивляться вооружённому агрессору практически невозможно, даже если ты практикуешь солидарность в отношениях с людьми. Но совсем по-другому на первый взгляд выглядит картина массового подпадания под объективно враждебную пропаганду.

Это вновь возвращает нас к характеризации современного среднего русского человека и к тому, как он становится таким, каков он есть. Типичный русский имеет эмпатию к людям, подвергающимся прямому насилию, но не имеет её к людям, которые подверглись неподсудному мошенничеству или вымогательству. Больше того, если кто-то подвергся такому вымогательству, но не согласился на него и противостоит ему, то окружающие, как правило, увещевают его сдаться. У них, видите ли, возникает от подобного конфликта дополнительный дискомфорт, а так как вымогателя они усовестить не смогут, да и боятся его, то мишенью их осуждения становится строптивец, не уступивший вымогательству.

Интересно, что средний русский не согласен даже выработать не высказываемую отрицательную оценку вымогателю и положительную оценку строптивцу, так как в подобном случае пришлось бы либо произнести эту оценку вслух, либо признать самого себя трусом. Последнее же было бы реально морально более приемлемым, чем перевёрнутая оценка, но признавать самого себя трусом человек часто боится больше всего.

По отношению же к близким родственникам и к таким друзьям, которые становятся подобными близким родственникам, типичный русский всё же проявляет эмпатию. Но и в этом случае он часто попадает в порочные круги страхов и ложных тревог.

Правда, всё это только одна сторона дела. Типичный русский — это не только нерациональный и чёрствый трус, но порой и "недоделанный" хищник. То есть некоторые нехищные по природе русские по мере сил подражают настоящим хищникам — как раз потому, что относятся к окружающим без достаточного сочувствия. И в новом поколении таких становится всё больше.

Если пока оставить за скобками возможные биологические факторы и обратиться только к процессу воспитания, то можно заметить, что родители отучают ребёнка, начиная с самого раннего возраста, от гнева и возмущения по отношению к несправедливым поползновениям других детей. Они также отучают своего ребёнка сочувствовать несправедливо обиженным и, наоборот, приучают его неосуждающе относиться к закоренелым обидчикам, приучают "входить в их положение".

Кроме того, они приучают своего ребёнка к тому, что у него якобы имеется святое право не обосновывать своё мнение по моральным вопросам, а просто его иметь — и точка. В результате, у русского образуется такое "прайвеси", которое никакому англичанину и не снилось.

Делают родители это, копируя самих себя. И даже если их собственные родители учили их не совсем этому, то окружающие прививают им эти пагубные нормы в более зрелом возрасте, так как таких окружающих обычно много и свои навыки они навязывают другим весьма агрессивно, как это ни парадоксально звучит на первый взгляд.

Вследствие подобного "воспитания" ребёнок усваивает такие нормы на столь низком энергетическом уровне, что они потом кажутся ему прямо-таки законами природы, так как первых лет своей жизни человек не помнит.

Нужно сказать, что людей с такого рода "чистым" мировоззрением всё-таки не большинство. Их всего процентов тридцать, и именно они образуют электоральное "болото", которое в Российской Федерации голосует за начальство, сколь бы дурным оно ни было — потому что если не входить в положение начальства и поддержать оппозицию, то возникнет конфликт. Конфликта же "болото" боится больше всего, даже если этот конфликт не угрожает самому "болоту". Например, в 1993 году "болото" поддержало Ельцина на референдуме и обеспечило успех последующего переворота.

Кроме "болота", имеется ещё очень много людей, которым свойственна часть подобных навыков. Они составляют процентов пятьдесят-шестьдесят.

Почему же к таким зомбированным в раннем детстве людям всё-таки стоит предъявлять претензии? Дело вот в чём. Природные импульсы возмущенной реакции на несправедливость никогда не исчезают, а лишь заглушаются противоположными привитыми в раннем детстве импульсами. И взрослый человек с типичным для России образованием всегда имеет возможность вывести и те, и другие импульсы на свет и произвести осознанный выбор.

***

Последняя по времени операция закрепощения русских и привития им вышеописанных дурных навыков произошла, очевидно, в период насаждения жесткой иерархии, то есть во время катастрофы гражданской войны и правления Ленина, Троцкого и Сталина.

Огромное количество убитых в гражданской войне привело к повышенной ожесточённости населения. К тому же большевики его разжигали своей разнузданной пропагандой против всех, кто не был рабочим или небогатым крестьянином. Всех этих людей они скопом назвали "буржуями" и "контрой" и довольно многих из них убили уже в начале 1920-х годов. Так была запугана и деморализована образованная часть общества. Когда же в ряды образованных влились выходцы из рабочих и крестьян, их деморализовали аналогичными методами. Хотя надо признать, что репрессии тридцатых годов значительно сильнее прошлись по самим большевикам и их сторонникам. Тем самым деморализована оказалась и "хищная" прослойка образовавшегося общества.

В этот период все отлично поняли, что возражать начальству может быть смертельно опасно. Практически столь же опасно было публично не восхвалять Ленина, Сталина, "ЧК" и "партию". Это была эффективная "школа" отучения от сопротивления наездам.

Отметим, что "двународие", сложившееся в результате большевистского переворота было в значительной мере этническим. К власти пришёл союз евреев и выходцев из крестьян, но во главе были в основном евреи. Опираясь на выходцев из крестьян, а также на привлеченных кавказцев Сталин победил "еврейскую партию" и жестоко расправился с нею. Но окончательно выходцы из крестьян пришли к власти только после смерти Сталина. И неудивительно, что "двународие" начало размываться. Брежневский режим уже во многом стал прокрестьянским и даже прорабочим, продолжая относиться к более образованной части населения с подозрением и враждебностью.

Как же сохранилась эмпатия по отношению к людям, подвергшимся насилию? Она сохранилась, а вернее, возродилась во многом благодаря вооруженному сопротивлению немецкой агрессии. Существенно также и то, что советские режимы и советская пропаганда враждебно относились к бандитам и не позволяли им организовывать крупные сообщества и сращиваться с официальной властью. Поэтому населению и не было привито одобрительное или снисходительное отношение к бандитам.

В противоположность этому нынешняя официальная пропаганда зачастую романтизирует и героизирует бандитов во многих телевизионных сериалах. Одной из целей такой пропаганды как раз и является отучение людей от сочувствия тем, кто подвергается прямому насилию. В этом же направлении "работает" и сращивание криминала с официальной властью.

***

Итак, всё изложенное совершенно определенно говорит о том, что положение русского населения, не попавшего во власть, сейчас таково, что его в большинстве случаев можно брать "голыми руками".

В связи с этим возникает вопрос: а есть ли какие-нибудь шансы у русских вылезти из той дыры, в которой они оказались, если к тому не будет доброй воли начальства?

Целенаправленное привитие самим себе навыков солидарности и самозащиты быстрым быть не может. Хуже того, никто в истории не делал подобного за десять или двадцать лет, которые, возможно, составляют весь временной лимит, который нам для этого остался. И даже если мы перед лицом опасности сумеем добиться желаемого, неизвестно, не попробуют ли начальники во время этого процесса отдать нас на растерзание нашим внешним врагам.

Дело усугубляется ещё и ненасильственностью оккупации. Нецельный человек, то есть принадлежащий к "болоту" или имеющий часть "болотных" качеств, легко способен убедить сам себя, особенно "призвав на помощь" официальную пропаганду, что ничего страшного не происходит, что разговоры об оккупации сильно преувеличены, что многие похожие процессы идут не только в Российской Федерации, но и во многих других странах, включая даже те, что принадлежат к капиталистическому "центру". Такой человек постарается запретить себе переворачивать тезис и замечать, что как раз эта аналогичность процессов, наоборот, говорит о том, что "тьма сгущается" и оккупационное правление проникает в сам капиталистический центр, угрожая в конце концов образовать "железную пяту".

И всё-таки шансы у нас есть. Дело в том, что инстинкт самосохранения у русского народа в конце концов проснулся, и задача политически активных патриотов состоит в том, чтобы преобразовать этот инстинкт в постоянное и твердое сознание людьми их подлинных интересов и научить людей не бояться эти интересы отстаивать.