Форум С.Кара-Мурзы

	От	Георгий
	К	Георгий
	Дата	24.01.2006 00:47:28
	Рубрики	Прочее;

17. Куча академиков и один профессор (+)

XVII. КУЧА АКАДЕМИКОВ И ОДИН ПРОФЕССОР

Удивительные вещи пишет в <Советской России> профессор Ю.Качановский из
Хабаровска. Например, о Сергее Залыгине: <Это был патриот России и
человек свободомыслящий>. Что ж, прекрасно. Только почему-то во время
Великой Отечественной войны, пребывая в замечательном солдатском
возрасте, будущий Герой Социалистического Труда предпочел свой
патриотизм проявить не на фронте с оружием в руках, а в должности
гидролога в Сибири. Может, здоровьем был слаб? Так ведь почти до ста лет
дожил.

Дальше: <Будучи главным редактором <Нового мира>, он не боялся идти
<против ветра>. Он опубликовал <Архипелаг ГУЛаг>, <Раковый корпус> и
<Красное колесо> Солженицына>. Непостижимо! На страницах <Советской
России> говорится о публикации сочинений антисоветчика ? 1 как о
доблести... Но что же это за <ветер>, против которого будто бы
бесстрашно шел Залыгин? Откуда он взялся? Ну, правда, случилась
некоторая задержка с публикацией <Архипелага>, но тут же шестнадцать
энтузиастов патриотизма во главе с Валентином Распутиным и Натаном
Эйдельманом кинулись к Генеральному секретарю Горбачеву, советником
коего Распутин тогда был, с гневным протестом (Жорж Нива, <Солженицын>,
с. 28), и в августовском номере журнала за 1989 год печатание этой
энциклопедии антисоветской лжи началось. Неужели профессор уже не
помнит, что это было за время, куда дул тогда <ветер>. Напоминаю: во
всех журналах и газетах, на телевидении и на радио уже сидели
ставленники Яковлева, и во многих журналах, включая <Наш современник>,
напропалую печатались бесчисленные сочинения графофила Солженицына. А
Горбачев с трибуны Всесоюзного съезда народных депутатов объявил его
великим писателем. Так что Залыгин не шел <против ветра>, а на всех
парах мчался, подгоняемый в спину этим <ветром>. Поэтому смешно читать:
<Он никогда не был перевертышем>. Уважаемый профессор не понимает, что
говорит. Залыгин - типичный оборотень, один из самых выразительных
образцов этой породы. И тем более мерзкий, что ведь был уже в возрасте
не Собчака или Немцова, - ему подкатывало под восемьдесят. Отвратителен
вид старца, задрав штаны бегущего за юными вшедемократами и даже
обгоняющего их. Приведенные автором его похвалы советской власти
относятся к 1986 году, но настал 1989-й, и мы узнали совсем другого
Залыгина - неутомимого пропагандиста антисоветчины. Он занимался ею и в
1990, и в 1991 годах, а в 1992-м, надо полагать, что именно за это (за
что же еще!) вдруг стал академиком сперва Российской, а тотчас и
Нью-Йоркской Академии наук.

В позапрошлом году стараниями научного издательства <Большая Российская
энциклопедия> и какого-то еще <Рандеву-АМ> выпущен биографический
словарь <Русские писатели XX века> (главный редактор и составитель П.А.
Николаев, тоже академик). Как выдумаете, читатель, кому посвящена там
самая обстоятельная и пространная статья - Горькому? Блоку? Маяковскому?
Алексею Толстому? Бунину? Шолохову?.. Нет, Солженицыну. Как вы думаете,
кто ее написал - Коротич? Радзинский? Бакланов? Евтушенко? Наконец,
какой-то Немзер?.. Нет, ее написал Герой Социалистического Труда
американский академик Залыгин. Как вы думаете, есть ли в его статье
критические соображения, хотя бы отдельные критические замечания? Нет ни
единого. Сплошные восторги! Словарь был подписан к печати 27 марта 2000
года, а 19 апреля, то есть через три недели Герой Сергей Павлович,
видимо, надорвавшись на этой статье, преставился.

Статья прежде всего производит комическое впечатление дотошным набором
точных дат, не имеющих никакого литературного значения. Например: <27
апреля 1940 года С. женился на студентке Н. Решетовской...> <В 1951 году
Решетовская развелась с С. и вышла замуж за другого...> <2 февраля 1957
года С. и Решетовская вновь заключили брак...> <15 марта 1973 года С.
развелся с Решетовской...> <20 апреля 1973 года С. оформил браке Н.
Светловой...> <Сыновья писателя Ермолай, Игнат и Степан завершают
образование на Западе...> Да какое мне до всего этого дело! По
крохоборской дотошности видно, что в составлении статьи принимал
активное участие сам писатель, о чем, кстати, прямо и сказано в
предисловии, но вполне возможно, что он сам написал всю статью. С него
станется... Но коли под статьей стоит имя Залыгина, все претензии - к
нему.

Но главное, конечно, не в этом. Главное - вся статья оголтело хвалебна и
лжива. Начиная с утверждения, что <отчество Исаевич - результат
милицейской ошибки при выдаче паспорта в 1936 году>. Во-первых,
непонятно, почему С. выдали паспорт лишь в 18 лет, если все получают его
в 16? Во-вторых, уж не скажете, что в восемнадцать шустрый юнец не
понимал разницу между отцовским именем Исаакием и придуманным Исаем. Уж
если затронут этот вопрос, то надо бы еще сказать, что да, отец был
Исаакий, дед Семен (не Соломон?), а прадед Ефим.

Но вместо этого читаем: отец Исаакий - <выходец из старинной (!)
крестьянской семьи>. Понятно, что такое старинный дворянский род, как,
например, у Пушкина, - трехсотлетний. А вот в роду Ленина дворянство
пошло только от его отца в связи с награждением действительного
статского советника Ульянова орденом св. Владимира. А крестьянские роды
все старинные: ведь крестьянами русские люди были от рождения, а не в
результате царской милости.

Дальше: <Мать не могла устроиться на хорошо оплачиваемую работу из-за
<соцпроисхождения>. Чушь. Мой отец, будучи царским офицером, мог
<устроиться> главным врачом больницы. А всего лишь жена царского офицера
не могла? Она была стенографисткой и хорошо зарабатывала, и никакой
другой работы не искала, ибо другой специальности не имела.

Дальше: <Несмотря на постоянные материальные трудности, С. в 1936 году
окончил школу и поступил в Ростовский университет>. Какие трудности?
Вранье. С. прекрасно жил за спиной трудолюбивой матери, о чем
свидетельствует хотя бы тот факт, что едва ли не каждые каникулы он
проводил в туристических походах и путешествиях: то на собственной лодке
по Волге, то по Украине, по Кавказу на велосипеде (что почти как
<Мерседес> нынче)... И это в то время, когда его сверстники, как
правило, в летние каникулы работали, чтобы продолжить учебу. Впрочем, и
позже, вернувшись из лагеря, на зарплату вторично обретенной
жены-доцента объездил страну от Байкала до Ленинграда и Таллина.

Залыгин: <18 окт. 1941 С. призван в действующую (!) армию рядовым
(ездовой)>. Двукратное вранье. Во-первых, попал он не в действующую
армию, а в Приволжский военный округ, который был тогда глубоким тылом.
Во-вторых, служил он не ездовым (для этого надо уметь с лошадью
управляться, что ему и во сне не снилось), а конюхом, то есть рабочим на
конюшне: задавал корм лошадям, убирал навоз и т.д.

Герой Соцтруда: <В нояб. 1942 С. окончил артучилище в Костроме и
направлен на фронт>. Вранье: на фронт направили только в феврале 43-го,
а попал туда лишь в мае.

Американский академик: <Во время выполнения боевых заданий С.
неоднократно проявлял личный героизм>. Уточним: командуя батареей
звуковой разведки, С. имел дело только с приборами да расчетами - о
каком <личном героизме> можно тут говорить? О характере его героизма
убедительно свидетельствует тот факт, что к нему из Ростова, как уже
говорилось, прикатила на батарею жена, дабы помогать в выполнении боевых
заданий, и до тех пор бесстрашно помогала, пока командир дивизиона не
выставил ее из части. А то бы она до Берлина дошла...

Дальше: <С. награжден орденами Отечественной войны 2-й степени и Красной
Звезды>. Как ни странно, это правда, да еще он уверяет, что ему недодали
орден Красного Знамени. Но, во-первых, на фронте такими, как у него,
орденами награждали и начальников банно-прачечных отрядов, и командиров
похоронных команд. А почему нет? Делали необходимое дело. И нередко с
риском для жизни. Во-вторых, клевета С. на Красную Армию и его
восхищение генералом Власовым, как и фашистскими оккупантами,
автоматически лишили его этих наград, и в надлежащий час матрос Железняк
их у него отберет.

Дальше: <9 февраля 1945 года арестован за непочтительные отзывы об И.В.
Сталине в переписке со школьным другом Н.Д. Виткевичем>. Многократное
вранье посредством эвфемизмов и умолчания. Во-первых, это были не
<непочтительные> отзывы, а гнусные оскорбления. Во-вторых, Сталин был не
школьным другом, а Верховным Главнокомандующим. В-третьих, дело было не
когда-нибудь и не где-нибудь, а на войне в действующей армии, и С. был
не американским наблюдателем, а офицером этой армии. В-четвертых, свои
письма с оскорблениями Сталина С. рассылал по многим адресам, а не
только Виткевичу. В-пятых, ему было прекрасно известно, что письма с
фронта просматриваются военной цензурой, и потому есть основания
считать, что это была сознательная провокация с целью избежать
дальнейшего пребывания на фронте, поскольку он считал, что
<заканчивается война Отечественная и начинается война революционная>,
т.е. война между Советским Союзом и США, Англией, Францией. В-шестых, С.
получил 8 лет лагерей и большую часть срока отбыл в санаторных условиях
с выходными, праздниками, с мертвым часом после обеда, волейболом,
чтением книг, слушанием музыки, сочинительством и т.п., а Виткевич,
которого он втянул в эту переписку, огреб все 10, которые он отбыл в
весьма суровых условиях Магадана. Наконец, в-седьмых, сам С.
давным-давно, еще пребывая во Франции, признал, что арестовали его и
срок он получил совершенно справедливо. Угодливый старец обо всем этом
умолчал.

Дальше: <В лагере С. работал чернорабочим, каменщиком, литейщиком>. Это
любимое солженицынское вранье. Какой из этого интеллягушки каменщик или
литейщик? Он работал ими считанные дни, недели, самое большое - месяц. А
все остальное время - сменным мастером, т.е. надсмотрщиком,
нормировщиком, бригадиром, библиотекарем, даже переводчиком с немецкого,
который он не знает, мечтал еще и объявить себя фельдшером... А как он
работал? Достоевский писал о своей каторге: <Отдельно стоять, когда все
работают, как-то совестно>. С. же без малейшего оттенка этого чувства
признается, что нагло филонил (<Архипелаг>, т.2, с. 176). И ждал, когда
оборотень Залыгин объявит его пролетарием, а профессор Качановский
похвалит за это Залыгина. Единственная профессия, которую С. прекрасно
освоил в лагере, имела название <сексот Ветров>.

Дальше: <раковая опухоль в желудке>... Как в желудке? А вот Жорж Нива,
который упоминается в статье Залыгина как большой французский знаток
жизни Солженицына, пишет про опухоль в паху (с. 14). А это очень похоже
на грыжу. Такой и диагноз есть: паховая грыжа. К тому же этот Жоржик
заметил: <Ткань, иссеченную при биопсии, отправляют на анализ,
результаты теряются> (там же). Странно. Чего бы им теряться?

А ведь Жоржика невозможно заподозрить в недоброжелательстве к С.
Полюбуйтесь только, что он наворачивает: <Солженицын, как великий
русский эмигрант XIX века Герцен...> <Он подлинный ученик
Достоевского...> <Можно сравнить Солженицына с великим Толстым...> <Как
и Толстой...> <Как и у Толстого...> <Это приближает его к великим
мастерам <на все времена>, таким, как Гёте и Толстой...> <Как у
Бальзака...> <Роман <Красное колесо> по размаху равен <Человеческой
комедии> Бальзака...> <Данте нашего времени...> <Новый Данте...> <Это
полифония Данте...> <Когда-нибудь будут говорить о веке Солженицына, как
говорят о веке Вольтера...> <Бетховенская мощь его искусства...> <Пьеса
<Олень и шалашовка> выстроена по шекспировской схеме...> <В нем есть
что-то сократовское...> <Он - Марк Аврелий ГУЛага...> <У Солженицына,
как у святого Павла...> <Он как Антей...> <Апостол...> <Десница Бога...>
<Аятолла Хомейни...> и т.д. Согласитесь, невозможно допустить, чтобы
человек такой эрудиции и прозорливости путал желудок и пах и не отличал
рак от грыжи.

Дальше: <Н. Решетовская, сотрудничавшая с властями, выпустила книгу,
направленную на дискредитацию С>. Во-первых, что значит
<сотрудничавшая>? Все граждане так или иначе постоянно сотрудничают с
властями. Все дело в том, кто как сотрудничает. С. сотрудничал тайно под
кличкой Ветров. И ничего дискредитирующего в книге Решетовской нет. Она
лишь правдиво показала, что за фрукт ее бывший муж. Да потом еще и
переделала книгу из <В споре со временем> на <Опережая время>. А
дискредитировать этого человека больше, чем сам он обгадил всю свою
жизнь ложью, клеветой, шкурничеством, злобностью, просто невозможно.

Дальше: <12 февраля 1974 года писатель был арестован, выслан и лишен
советского гражданства>. Тут Залыгину следовало добавить: <к моей
великой радости>. Ибо еще 31 августа 1973 года в <Правде> было
напечатано письмо группы писателей, в котором, в частности, говорилось:
<Поведение таких людей, как Сахаров и Солженицын, клевещущих на наш
государственный строй, пытающихся породить недоверие к миролюбивой
политике Советского государства и призывающих Запад продолжать политику
<холодной войны>, не может вызвать никаких других чувств, кроме
глубокого осуждения и презрения>. Это письмо беспартийный Залыгин
подписал вместе с членами партии Айтматовым, Бондаревым, Марковым,
Рекемчуком, Симоновым, Шолоховым, Чаковским и другими. Что власти
оставалось делать, когда с такими письмами во многих газетах выступали
сами писатели? Она пошла навстречу Залыгину и другим Героям и лауреатам:
выслала Солженицына, освободив таким образом авторов этих писем от
тяжкого чувства презрения. И потом, так ли уж дорожил Солженицын
российским гражданством? Ведь А. Зиновьев, например, и другие сразу
вернулись в Россию, как только стало возможно, а его целых пять лет
уламывали вернуться самые высокопоставленные лица: сначала глава
правительства Силаев, потом президент Ельцин, за ним - Новодворская
умоляла...

В 1989 году корреспондент <Московских новостей>, полагая, как профессор
Качановский, что беседует с человеком, всю жизнь идущим <против ветра>,
сказал Залыгину, который, став главным редактором <Нового мира>, тотчас
решил печатать там <Архипелаг>: <Наверно, неуютно сейчас чувствуют себя
люди, которые с таким рвением, так злобно травили Солженицына...> И что
же Залыгин? Не моргнув глазом, американский академик ответил: <Я бы не
стал их вспоминать. Такой был у них тогда кругозор, такая идеология...>
У них - это у Шолохова, Симонова, Айтматова... Действительно, если
вспомнить Шолохова, например, то его в облике Солженицына поражало
<болезненное бесстыдство>. А он, Залыгин, подписывая гневные письма,
никакого отношения к этой идеологии никогда не имел: <Меня всегда (!)
поражала эта грандиозная личность> (<МН>, ? 29, 1989, с. 13). И слаще
репы он ничего не едал...

Дальше: <В 1976-1994 С. жил в небольшом имении недалеко от г. Кавендиш
(штат Вермонт, США)>. Что значит небольшое имение? Шесть соток? На самом
деле - 20 гектаров. И до сих пор остается собственностью Солженицына по
ту сторону океана, и в этом его уникальность, неподражаемость его
творческого облика. Второго подобного писателя у нас не было за всю
тысячу лет нашей литературы.

Дальше: <Все эти годы С. напряженно работал над 10-томной эпопеей
<Красное колесо>. Следовало добавить: <...которую ни в Америке, ни в
России, ни в Западном полушарии, ни в Восточном никто прочитать не смог
по причине ее полной несъедобщины>.

Дальше: <27 мая 1994 С. вернулся в Россию. В настоящее время живет в
Москве>. Следовало добавить: <Получил от Ельцина небольшое имение -
бывшую дачу Кагановича с участком в пять гектаров>.

Дальше: <29 мая 1997 С. избран действительным членом Академии наук> (по
отделению литературы и языка)>. Следовало добавить: <...вместе с А.Н.
Яковлевым> (по отделению невежества и клеветы).

Дальше: <11 декабря 1998 в связи с 80-летием награжден орденом Андрея
Первозванного, однако писатель отказался от высокой награды>. Следовало
добавить: <Отказался, видимо, в расчете на то, что со временем будет
учрежден орден другого Андрея - Власова, которого С. заслуживает
несомненно>.

Дальше: <Для творческого метода С. характерно особое доверие к жизни>.
Какое доверие, если он сам признается: <Я жизнь вижу, как луну, всегда с
одной стороны>. Но ухитряется при этом видеть ее с той, с неосвещенной
стороны.

Дальше: <Писатель стремится изобразить все так, как было на самом деле>.
Никто в нашей литературе столько не врал, никто так злобно не искажал
то, что было на самом деле.

Дальше: <С. пишет и стихи>. Следовало добавить: <Они такого качества,
что Твардовский, прочитав их, больше никому из сотрудников <Нового
мира>, даже Владимиру Лакшину, не дал читать, опасаясь за их вкус и даже
психическое здоровье>.

Дальше: <Солженицынский <Пир победителей> - это гимн русскому
офицерству>. Тут мы добавим от себя: еще в мае 1967-го в письме IV
съезду писателей СССР С. громогласно и гневно заявил, что написал эту
пьесу в лагере, в тяжелейших будто бы условиях, будучи всеми забыт и
<обречен на смерть измором>, - словом, это был плод упадка духа,
заблуждения, ошибки, в которой он раскаивается, и что пьеса <давно
покинута>, а теперь <приписывается> ему недобросовестными людьми <как
самоновейшая работа>. Заметим, однако, что, во-первых, тяжелых условий в
лагере С. не отведал. Во-вторых, пять лет, т.е. большую часть срока имел
регулярные свидания с женой, а весь срок получал посылки от нее и других
родственников. Так что отнюдь не был он и забыт. В-третьих, смерть
никогда не грозила Солженицыну - ни измором, ни расстрелом, а разве
только от заворота кишок. Однако здесь важно отметить другое: в 1995
году, когда власть переменилась, переменилось и отношение автора к своей
пьесе. В 1994 году он разыскал ее на чердаке, отряхнул от пыли и отнес
<давно покинутую> в Малый театр. И знаменитый театр, словно соревнуясь с
Академией наук в позоре, 25 января 1995 года поставил ее. А Владимир
Бондаренко, разумеется, написал восторженную статью о спектакле. Между
тем Михаил Шолохов именно в связи с этой пьесой, считая ее клеветой на
Красную Армию, сказал о <болезненном бесстыдстве> Солженицына.

Дальше: <Очень важна во всех пьесах С. тема мужской дружбы... Эта же
тема оказалась и в центре ром. <В круге первом>. <Шарашка>, в которой
вынуждены работать Глеб Нержин (прототип - сам автор), Лев Рубин
(прототип - Л. З. Копелев) и Дмитрий Сологдин (прототип - Д.М. Панин),
оказалась местом, где <дух мужской дружбы парил под сводом потолка>.
Допустим, тема-то есть. Но в жизни С. все обстояло иначе. Был у него
школьный друг Кирилл Симонян, в будущем главный хирург Красной Армии.
Когда С. арестовали, то на допросе он в духе мужской дружбы, не знающей
границ, оклеветал Симоняна как будто бы своего
единомышленника-антисоветчика. А в 1952 году уже перед выходом из
лагеря, видимо, от злобы, что Кирилл все эти годы пребывал на свободе,
еще и написал на него донос на 52 страницах. Был у С. друг и в
университете - Николай Виткевич. В духе той же своей мужской дружбы С.
оклеветал и его. Разумеется, оба оклеветанных друга в свое время дали
отповедь доносчику и клеветнику. Ходил в друзьях и упомянутый Лев
Копелев, который назван и в статье Залыгина: <В 1961 друг С. по
<шарашке> известный германист Л.З. Копелев передал рассказ <Один день
Ивана Денисовича> в редакцию <Нового мира>. Как видим, этот германист
сыграл важную роль в жизни Солженицына, однако и тут дух мужской дружбы
со временем превратился в дух вражды и взаимной ненависти.

Дальше: <16 мая 1967 С. обратился к 4-му съезду писателей СССР с
открытым письмом>. Правильно. Но надо было добавить: <...в котором было
много несусветного вздора, невежества и клеветы>. (См. первую главу этой
книги.)

Дальше: <В 1968 писатель тайно передал на Запад микрофильм рукописи 3-го
тома <Архипелага ГУЛаг>. Два первых были тайно переданы раньше.
Спрашивается, если он проделывал такие штучки, то чего же до сих пор
стонет, что КГБ дохнуть ему не давал: и следил, и подслушивал, и
фотографировал, и любимую жену завербовал и убить хотел ядовитым уколом
в задницу?

Дальше: <Володин, герой романа <В круге первом>, пытается предупредить
военного атташе о том, что сов. агенты украли у США атомную бомбу - он
не хочет, чтобы ею завладел Сталин и укрепил т.о. коммунистический
режим. Герой жертвует своей жизнью ради России, ради порабощенного
тоталитаризмом отечества>. Прекрасно, но надо было добавить: <Во-первых,
Володин ничего не добился: бомбу Сталин получил. Во-вторых, этот герой
не одинок. Так же пожертвовали жизнью ради России генералы Корнилов,
Краснов, Власов, атаман Шкуро, Троцкий и кое-кто еще>.

Дальше: <Для писателя характерен новаторский подход к языку, тончайшее
чувство слова>. Какое новаторство, коли он употребляет слова, смысла
коих не понимает. Например, прославился тем, что вместо <навзничь> пишет
<ничком> и наоборот. И <тончайшее чувство> тут ему не мешает.
Дуроломство это, а не новаторство. (См. гл. IV этой книги.)

Дальше: <Глубокая религиозность С.> И говорить-то об этом стыдно.
Прохиндей с крестом. (См. гл. III этой книги.)

Дальше: <С. подчеркивал, что Толстой никогда не был для него моральным
авторитетом>. Еще бы! Толстой воевал в артиллерии и плакат при виде
французского флага над Севастополем, Солженицын же воевал конюхом, потом
звукометристом, а заплакал, когда жена выгнала его со своей дачи;
Толстой помогал голодающим, участвовал в переписи населения, а кому
помог Солженицын, в чем он участвовал, кроме литературных склок;
Толстого называли вторым царем России, а Солженицына - вторым Власовым;
прошло почти сто лет, как Толстой умер, а его книги все читают, по ним
ставят спектакли и фильмы, Солженицына же и при жизни уже никто в руки
не берет, кроме Бондаренко, он сам вынужден рассылать по библиотекам
свои 5-10-томные <Телемахиды>; Толстой в 82 года, стыдясь своей сытой
жизни рядом с нищенской жизнью народа, все бросил и пошел в народ, да
смерть помешала, а Солженицын и в 86 все гребет и гребет под себя, хоть
бы лесные пожары поехал в Сибирь тушить, что ли. Естественно, какой же
Толстой для него авторитет? (См. гл. V книги.)

Дальше: <С. подчеркивал, что Достоевский нравственные проблемы ставит
острее, глубже>. За что ж он так глумится над ним и его товарищами по
кандальной каторге, изображая их бездельниками в белых штанах? (См. гл.
II в этой книге.)

Дальше: <Киносценарии Солженицына демонстрируют его мастерство>. Он сам
всю жизнь только тем и занят, что демонстрирует что-нибудь. Однако где
же фильмы по его замечательным сценариям?

Дальше: <Книга <Бодался теленок с дубом> - это история противостояния
правды и официозной лжи>. Что значит <официозная ложь>? Официоз - это
орган печати, который, не будучи правительственным, выражает позицию
правительства, т.е. официоз - это как бы полуофициальный орган. Подобно
тому как ариозо - это как бы полуария. Так о чем тут речь - о
полуофициальной лжи? А как быть с вполне официальной? Почему наш храбрец
противостоял не ей, а только полуофициальной? Непонятно! Не умеете вы,
академики да профессора, вполне грамотно выражать свои мысли.

Дальше: <Особое место в этой книге занимает образ Твардовского>.
Действительно особое. Ведь ни о ком из писателей, а только о нем
Солженицын писал: <Он меня душил! Он меня багром заталкивал под лед!>

Дальше: <Публицистические книги писателя - образцы служения правде, Богу
и России>. Лепота! Но тут невольно вспоминается Тютчев:

Не Богу ты служил и не России -

Служил лишь суете своей...

Если в конце заменить одно слово, то можно закончить так:

И все дела твои, и добрые и злые, -

Все было ложь в тебе, все призраки пустые:

Ты не поэт, а лицедей.

Дальше: <Архипелаг ГУЛаг> с документальной точностью напоминает <Записки
из Мертвого дома> Достоевского и <Остров Сахалин> Чехова>. Да если бы
эти писатели были живы, они, во-первых, подали бы на Залыгина в суд за
уподобление их трагических книг с дешевой и лживой поделкой, во-вторых,
выдрали бы бороду самому Солженицыну.

Дальше: <Во времена Солженицына в местах заключения находилось огромное
количество ни в чем не повинных людей>. Выше упоминалось, что сам он
признает: ему лично влепили справедливо, законно. А вот все остальные -
ни в чем... Тогда спросил бы у своего дружка Яковлева, который с 1986
года ведает реабилитацией: <Почему из 106 млн. объявленных мной
репрессированных в советское время ты, аспид, почти за двадцать лет
реабилитировал только 1 млн. 300 тысяч? Где остальные 104 млн. 700
тысяч?>

Дальше: <Писатель собрал и обобщил огромный ист. материал,
развенчивающий миф о <гуманности> ленинизма>. Во-первых, если миф, то
грамотный человек не станет брать слово в кавычки. Во-вторых, тут
следовало добавить: <А В. Бушин собрал и обобщил огромный лит. материал,
развенчивающий миф о грамотности и талантливости, о правдивости и
религиозности прохиндея Солженицына>.

Дальше: <Глубоко аргументированная критика сов. системы произвела во
всем мире эффект разорвавшейся бомбы>. Во-первых, разорвавшаяся бомба -
замусоленный литштамп, стыдный для 80-летнего академика. Во-вторых, сам
же Солженицын называет нынешнее время <безграмотной эпохой>. Да, только
в такую эпоху и можно наворотить вороха малограмотного вздора о своем
народе, грязной клеветы на свою родину, подлой лжи на свою историю, и
эта смесь взрывается над родной страной, как <Малыш> над Хиросимой.
Солженицын и сделал это в своем <Архипелаге>, и ему, несомненно,
принадлежит первая, главная, самая важная роль в разрушении Советского
Союза.

И последнее. В конце статьи - список критиков и их работ о Солженицыне:
Н. Левитанская, А. Немзер, Г. Фридлендер, А. Ранчин, П. Спиваковский, Р.
Темпест, Г. Шурман, Д. Штурман и т.д. Позвольте, а где же В. Бушин? Ведь
у меня было десятка два публикаций об этом светоче, причем как в центре
(в Москве, Ленинграде), так и в провинции (в Воронеже, Омске), как еще в
1963 году, так и в 2004-м, как в журналах (например, в <Молодой
гвардии>, ), так и в газетах (например, в <Советской России>,
<Завтра> и <Патриоте>). И вот - ни слова! Ни звука! И это академическое
издание! И так работают академики России и США! Ах, бесстыдники... И еще
лепечут о служении правде. Да один этот факт умолчания изобличает всех
вас, начиная от академика Солженицына и кончая главным редактором
<Словаря> академиком Николаевым, как беспросветных лжецов, бесстыдных
фальсификаторов и тупых трусов перед словом правды.