Упрощенный (примитивный) взгляд на ведение с/х – довольно распространенное явление. Увеличение пахотных площадей ОБЪЕКТИВНО ограничено. В равнинных южных ЛЕСНЫХ районах под пахотные земли можно использовать не более 1/3 –2/5 всей площади. Это верно как для Калужской и Владимирской губерний, так и для, например, Франции. Северные губернии (Новгородская, Ярославская, Вологодская и т.д.) из-за переувлажнения почвы таких площадей имеют еще меньше. Мелиорация в данном случае не поможет, т.к. мелкие болотца-бочажины 5-10 метров в поперечнике не осушишь – не куда сбрасывать дренаж.
Более чем двухкратный рост пашни в СССР по сравнению с царским временем – кажущийся. Рост зернового клина (т.е. то, что ПРИНЦИПИАЛЬНО требует пахоты) был только за счет распашки целинных земель (40 млн. га). Остальная же пахота – это окультуренные (пахотой) бывшие луга и сенокосы – бывшие кормовые угодья для РАБОЧЕГО и продуктивного скота. Их пахота потребовала МИНИМУМ двукратного роста затраты ресурсов. Если до распашки лугов (конец 50-х годов 20 века) себестоимость литра молока была около рубля и 1 кг мяса – 10 рублей, то с интенсификацией КОРМОПРОИЗВОДСТВА выросла до 2 (20) рублей. События начала 60-х в Новочеркасске есть прямое следствие оного факта.
В Калужской губернии в 1905 г. (30 тыс. кв. км площадь) пахотной земли было около 700 тыс. га, в 1989 г – 900 тыс. га. Т.е. даже резервы пахоты по распашке лугов были незначительны (обеспеченность лошадями – одна лошадь на 6,5 человек, при средней по Империи – ок. 5). Однако осредненность величин скрывает существенную неоднородность условий для ведения с/хозяйства. Центральные уъезды губернии имели сероземы с плотностью населения до 70 чел./км. кв., а прилегающие к Смоленской, с большим количеством болот – до 20 человек. Кроме пашни, требуются ЕСТЕСТВЕННЫЕ луга и выгоны, в определенной пропорции к пашне, которые раскорчевкой леса получить невозможно, т.к. без пахоты они быстро зарастают лесом. Сам свидетель, как поле, непахавшееся 5 лет, в 95 году уже заросло березами в руку толщиной. Сейчас же там густой березовый лесок. Это в Англии, с ее медленно растущими буковыми и дубовыми лесами «огораживание» позволило поля превратить в пастбища. У нас такой «фортель» не проходит.
Ресурсы земли, пригодные для пашни (посевы зерновых) в старопахотных районах России из расчета примерно 1,5 десятины на человека (натуральное хозяйство) были освоены к началу 19 века. С этого момента происходит постепенное вытеснение такого критерия оценки величины состояния как «души», и появляются «десятины» пахотной земли. Уменьшение нормы душевого землеобеспечения из-за роста населения вдвое привело к хозяйственно-политическому кризису и реформе 61 года, которая в результате строительства ж/д позволила освоить причерноморские степи, увеличив ресурсы пашни, т.е. земли ИНТЕНСИВНОГО использования, за 50 лет при росте населения более чем в два раза только в полтора раза. Норма обеспечения пашней упала до 2/3 га на человека (в два раза за 100 лет). За 40 лет с 1928 года таковых площадей стало более чем в 2 раза больше. Суммарно больше чем в США и Канаде вместе взятых примерно на 1/6. При этом ресурсы первичной растительной продукции (зерна и кормовых культур) при увеличении душевой площади пашни только на 20% увеличились почти в три раза. Это позволило удвоить душевое потребление молока и мяса.
Далее, для жизни надо не только продовольствие, но и топливо. Такового требовалось 1 м куб. дров на человека в год. Да плюс еще древесина для хозяйственных надобностей. При среднем годовом приросте в 1,5 кубометра древесины на га лесоплощади надо было на одного человека около 1 га. Кроме того, требовались дрова для промышленности и особенно ж/д транспорта. В Калужской губернии лесообеспеченность уже была меньше минимально необходимой (0,8 га). Т.е. распашка (корчевка) леса приводила к уменьшению ЖИЗНЕННО необходимой древесины (дров). Символ России – березовые рощи есть жизненная необходимость ее существования – это ДРОВЯНЫЕ леса. Кстати древесины требовалось (за время жизни) ок. 60 кубометров. Если перевести в кв. метры жилья, которое можно построить из данного объема древесины, то это будет 120 кв. метров. Т.е., иначе говоря, расход ресурсов на жилье соизмерим и даже больше чем в европах, только там ресурсы шли на «квадратные метры», у нас же – на «калории».
Наблюдение И.С.Тургенева о калужском мужике (его отличие от орловского) есть свидетельство необходимого многообразия (универсальности) ресурсов для его существования. Хорь с Калинычем жили в одном из самых богатых по разнообразию лесных массивов России, т.н. засечных лесов, протянувшихся от Брянска до Тулы на границе степи: и почвы – сероземы, и влаги и тепла в меру, и леса вдоволь, да и оброчные помещики большого количества дворни, которую надо кормить, не держат. Калужские мужики Пятницкого уъезда Перемышльской волости (имение одного из Голицыных, с барщиной) были такими же, как и орловские мужики Болховского уъезда. С их потомками я был знаком.
Строительство из кирпича требовало расхода ресурсов древесины (дров на обжиг кирпичей и выжиг извести)) примерно в два раза больше, чем строительство из дерева. Кирпичное строительство (кроме печей) было возможно как исключение. Для возведения кирпичной церкви требовались ресурсы от не менее тысячи человек прихода. При меньшей численности прихода церкви были деревянные. Аналогично и помещичьи дома: кирпичные усадьбы были примерно у 500 - 1 тыс. семейств из 30 тысяч. Остальные помещики имели деревянные, кто побогаче – оштукатуренные, а ля каменные. Как идеальный образец Останкинский дворец Шереметевых.
Строительство глинобитное, по типу украинских мазанок, нерационально, т.к. лесная зона характерна УВЛАЖНЕННОСТЬЮ почвы (сумма осадков выше суммы солнечного тепла, требуемого для полного испарения), в результате чего почвенная влага по капиллярам проникает в стены, зимой замерзает и разваливает их. Это я сам лично наблюдал, при попытках использовать строительные приемы степной зоны.
Освоение 40 млн. гектаров степных целинных земель под ЗЕРНОВЫЕ культуры на основе технологии начала 20 века было НЕВОЗМОЖНО. Причины – природные. Скосить хлеба было необходимо за 2 недели, иначе степные ветры произведут самосев. Уборочная же страда при существовавших ресурсах продолжалась до 2-3 месяцев. При столыпинском переселении освоена была для земледелия крайне узкая полоска земли, обычно в приречных зонах, там, где земледелие было еще в бронзовом веке.
Выводы же таковы. Индустриализация со сталинскими темпами была тем «ключевым звеном», ухватившись за которое (по Ленину) только и можно было разрешить все проблемы России, включая и проблемы в с/х.
