В тексте главы есть интересный абзац, по которому мне хотелось бы поговорить подробнее.
>Дело в том, что капиталисты были экспроприаторами вовсе не по отношению к пролетариям - у пролетариев они покупали их рабочую силу по ее стоимости, через эквивалентный обмен на рынке труда. Жертвами капиталистической экспроприации были именно крестьяне и ремесленники, жившие и работавшие в докапиталистических хозяйственных укладах, где они вели натуральное хозяйство или мелкотоварное производство.
Данный абзац очень характерен как образец широко распространенного недомыслия, так и как источник апологии буржуазного способа производства. Во-первых, что такое экспроприация? Тривиальное представление об экспроприации – присвоение чужого имущества (продукта). Однако просто присвоение – это элементарный грабеж, который хотя и присутствовал при первоначальном накоплении, но все же не был определяющим. Экспроприация другого производителя – это в итоге РАЗРУШЕНИЕ его хозяйства. Но чужое имущество (продукт) не могут сразу стать капиталом - для этого требуется целая цепочка превращений. Самое неожиданное в этом то, что исходной посылкой такой экспроприации являются вовсе не хозяйственные методы (приемы), а голое административное (СИЛОВОЕ) принуждение. Так было в классическом случае с «огораживанием» в Англии, когда самообеспечивающееся ТРУДОЕМКОЕ хозяйство английского крестьянина замещалось МАЛОТРУДОЕМКИМ овцеводством. Эта трансформация привела к двум исходным посылкам для развития ПРОМЫШЛЕННОГО капитализма в Англии – это формирование достаточно высокого личного капитала джентри, которое он ФИЗИЧЕСКИ не мог промотать, и появление ПРОЛЕТАРИЕВ, которых можно было нанять на фабрику. Третьим, НЕОБХОДИМЫМ условием данного процесса капиталистического развития была международная торговля зерном.
Зерновая торговля по неэквивалентно низким ценам (по внутреннему отсчету, т.к. величина трудо(«ското»)затрат на единицу произведенного зерна в 1,5 – 2 раза выше, чем в Англии - по природно-географическим причинам), как результат «второго издания крепостничества» в Восточной Европе. Не было бы этого «второго издания» - не было бы и промышленной Англии! Все эти ТРИ условия были необходимы, отсутствие одного из них, как-то если бы овцеводство в Англии было бы ТРУДОЕМКИМ (например, интенсивное зарастание мелколесьем НЕПАШУЩИХСЯ земель-пастбищ или полугодовое стойловое содержание овец «а ля Рюсс»), то и не было бы английского промышленного капитализма.
[Если учесть, что было и четвертое НЕОБХОДИМОЕ условие – наличие богатых и легкодоступных угольных месторождений, то невольно возникает мысль о том, что ПРОМЫШЛЕННЫЙ капитализм (торговый существовал изначально с появления товарообмена и денег) есть некое УРОДСТВО. Можно предположить, что интуитивное ощущение этой аномалии и было одним из источников идеи Маркса о реакционности борьбы против наступления капитализма. Но это только гипотеза.]
«Второе издание крепостничества» привело к МЕДЛЕННОМУ разрушению личного хозяйства восточноевропейского крестьянина, в том числе и за счет снижения внутренних цен на сельхозпродукты, которые базировались на низких затратах ресурсов в КРУПНОМ фольварочном хозяйстве.
Таковыми же АДМИНИСТРАТИВНЫМИ являлись методы колониальной экспроприации, т.к. изначально отсутствовал хозяйственный механизм эксплуатации колоний. Хозяйства доколониального времени были самообеспечивающимися (натуральными) и в НЕОБХОДИМОМ рыночном продукте не нуждались. Когда же через монокультуру был создан экономический (кредитно-рыночный) механизм эксплуатации, то и пришел конец классическим (административным) колониям.
Экспроприация ремесленника была сложнее и не так явно. Основной метод экспроприации капиталом ремесленников заключался в использовании (ПРИСВОЕНИИ) их трудовых навыков [еще во времена гитлеровской Германии подготовка УНИВЕРСАЛЬНОЙ квалифицированной рабочей силы в ремесленных мастерских была ГОСУДАРСТВЕННОЙ политикой], в присвоении созданной ремесленным производством инфраструктуры распределения и потребления изделий ремесленной промышленности.
Экспроприация частной собственности пролетариями имеет в своей основе обоснование, заключающееся в том, что часть произведенного ими продукта на фабрике (избыточный, «прибавочный» продукт) присваивалась и расходовалась на увеличение капитала (рост, развитие производства). Эта доля составляла примерно 10% от прибавочного продукта (прибыли), тогда как 90% - это личное паразитическое потребление собственника капитала посредством челяди. Т.е. ВЕСЬ капитал – это саккумулированная часть недоплаченного наемным пролетариям; фактически уже за одно поколение первоначальный капитал был «проеден», а весь его прирост – это экспроприированный продукт труда наемных рабочих. Разновидностями экспроприаций пролетариев является безработица и современный перенос производств в другие страны.
Экспроприация русского крестьянина также имела изначально административный источник. Этот источник имел две формы. Реформа 1861 года в условиях уже обозначившегося к середине века ЗЕМЕЛЬНОГО «голода» «отрезкой» земли помещикам привела к сокращению физиологически необходимого минимума душевого надела (русский вариант «огораживания»), что вынуждало искать заработок на стороне, аренду земли. Далее, выкупные платежи и доход с помещичьей земли позволил сформировать денежные ресурсы на ж/д строительство, при том строительство экспортно-ориентированных дорог. Вывоз русского хлеба в Европу по неэквивалентным ценам обеспечил возможность ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ Германии (обеспечил перемещение рабсилы из сел в города). Эта неэквивалентность усилилась с введением Витте золотого рубля – цена тонны зерна упала на 10 рублей за тонну (на 20%). Внутренние цены на сельхозпродукты, установленные на уровне мировых, т.е. в 2 раза ниже эквивалентных, привели к тому, что издержки на наемную рабочую силу на заводах и фабриках были в два раза ниже природно обоснованных. Одним из проявлений этого было то, что уровень жизни русского рабочего был примерно в 2 раза выше уровня жизни русского крестьянина. Развитие русской промышленности, как придатка, обеспечивающего развитие промышленности Европы и материально-привилегированное положение русских помещиков, происходило через разрушение (экспроприацию) хозяйства русского крестьянина. Но еще выше была величина экспроприации на паразитическое потребление. Доля Российской империи в мировом производстве за первые пятнадцать лет 20 века либо не возрастала, либо по отдельным позициям падала (нефть, сталь). Об относительной величине паразитического потребления в Российской империи говорит темп роста национального богатства (промышленности) за первые пятилетки. Ликвидация паразитического потребления помещиков и буржуазии (экспроприация экспроприаторов) и аккумуляция этой части производимого общественного продукта в руках государства на цели РАЗВИТИЯ за десять лет увеличили промышленность более чем в 4 раза; улучшили физическое здоровье всего народа и его культурно-образовательный уровень; подготовлено специалистов с высшим и специальным образованием больше, чем за все предшествующие века; из сельского хозяйства была перемещена в города часть избыточного населения; в значительной мере были механизированы наиболее тяжелые сельхозработы – пахота и уборка; в разы увеличились посевы технических и пропашных культур для поглощения высвободившейся трудоизбыточности села.
Современный механизм экспроприации (вывоз за границу) национального богатства, созданного в советское время, также является фактически административным. Этот механизм создан Чубайсом в его бытность минфином. Основой его являются а) завышенный курс доллара, позволяющий снизить РУБЛЕВЫЕ издержки на рабсилу и расходные материалы экспортно СОРИЕНТИРОВАННЫХ отраслей; б) отсутствие реальных таможенных барьеров для импорта, формирующего неэквивалентно низкие внутренние цены, недостаточные для обеспечения ВОСПРОИЗВОДСТВА с/х, легкой промышленности и вообще всей инфраструктуры жизнеобеспечения.
Приведенные примеры по экспроприации показывают, что источник ее – НЕЭКОНОМИЧЕСКИЙ, административный и уничтожение ее (экспроприация экспроприаторов) возможен также неэкономическим путем. Путь этот обычно называется Революцией.
